Политическое участие и его разновидности

3.1. Формы политического участия

Как понятно из предшествующего изложения, политическое поведение — это довольно широкая по своему содержанию категория (политический характер может принять любое событие либо действие, например: болезнь государственного деятеля, игра на бирже на повышение/понижение курса национальной валюты и т.п.), подразумевающая, помимо всего прочего, и участие, и неучастие индивидуальных и коллективных акторов в политике.

В самом общем плане политическое участие* определяется как индивидуальные или групповые действия с целью влияния на власть любого уровня. Современные концепции политического участия рассматривают его как сложное, многомерное явление, включающее самый широкий набор приемов, связанных с оказанием политического влияния, и изучают зависимость его форм и степеней активности от факторов психологического, социального, экономического, культурно-исторического и иного характера.

Политическое участие — это различные формы политической деятельности, такие как голосование, назначение политиков на должность, работа добровольцев в избирательной кампании или участие в протесте. То есть все те формы активности, целью которых является воздействие на правительство. Б. Гинсберг, Т. Лоуи, М. Уиэр, «Мы, Народ. Введение в американскую политику»

Вступая в упорядоченные, формализованные отношения с другими людьми, с различными организованными группами, человек участвует в политической жизни. Существуют три основных вида политического участия: 1) несвободное и неосознанное, например, основанное на спонтанном волевом импульсе, на обычае или на каком-то принуждении; 2) сознательное, но несвободное — человек руководствуется осмысленной им потребностью следовать жестким нормам и регламентам; 3) сознательное и свободное — личность способна преодолеть конфликт рационализированных ею необходимостей, осуществить выбор и тем самым расширить границы своих возможностей во многомерном и постоянно развивающемся политическом мире.

Габриэль Алмонд и Сидней Верба в своей знаменитой теоретической модели политической культуры первый тип участия, а также его носителя — политическую личность именуют парокиальным, т.е. ограниченным непосредственными, простейшими интересами и взаимодействиями; второй — подданническим; третий — партиципаторным (гражданственным или собственно участническим). Эти политологи выделили также смешанные или переходные формы участия (например, подданническопартиципаторную, для которой характерно сочетание довольно высоких требований (субъективных или объективных) к политической личности и существенно ограниченных- (субъективно либо объективно) ее возможностей).

И в истории, и в современной общественной жизни встречаются многообразные эволюционирующие формы политического участия. В ходе фактически любого значимого социально-исторического процесса, особенно переходного типа — от монархии к республике, от колониальной зависимости к независимости, от отсутствия партий к многопартийности, от авторитаризма к демократии и т.д., — совершенствуются традиционные и возникают новые виды политического участия. Начиная с XVIII-XIX вв. европейское и североамериканское политическое развитие, протекавшее в русле общих тенденций модернизации, характеризуется расширением политического участия все более массовых групп и категорий населения.

В силу многообразия переменных, или факторов, определяющих политическое участие, не существует какой-то единственной классификации его форм. Участие можно рассматривать по следующим группам показателей: 1) легитимное (выборы, согласованные с властями митинги и демонстрации, петиции и пр.) и нелегитимное (гражданское неповиновение, терроризм, восстание, переворот); 2) институционализированное (голосование, участие в деятельности партии) и неинституционализированное (массовые волнения, не признанные законом группировки с политическими целями и пр.); 3) имеющее местный или общенациональный характер. Возможны и другие варианты типологизации. В любом случае категории политического участия удовлетворяет ряд условий: во-первых, это должен быть конкретный политический акт, включая его словесное (вербальное) выражение, а не просто некая, никак не проявившаяся эмоция; во-вторых, участие, за рядом исключений, добровольно (т.е. это не уплата налогов, не служба в армии, не обязательная праздничная демонстрация при тоталитарном режиме); в-третьих, участие является действительным, а не фиктивным при наличии реального выбора, альтернативы.

Некоторые политологи, например Хантингтон и Липсет, уточняют, что тип политического участия в значительной мере определяется характером существующего политического режима. К примеру, противоположностью нормального, свойственного демократическому устройству автономного и добровольного участия выступает принудительное, мобилизованное участие (см. политическая мобилизация*), присущее тоталитарным режимам, которые стремятся к символическому вовлечению масс в политические зрелища для имитации своей общественной поддержки. Вообще, те или иные формы политического участия могут создавать направленные воздействия, искажающие индивидуальную и групповую психологию. Так, боязнь аномии, с одной стороны, и давление слишком высоких требований к личности — с другой, порождают различные навязчивые либо истерические психические состояния (неврозы) в политическом поведении людей, наиболее показательным среди которых является «бегство от свободы» (его описал Эрих Фромм; 1900-1980). Фашизм и другие разновидности тоталитаризма дают немало примеров подобного бегства от свободы.

Путь к избавлению от политических неврозов связан с развитием личностного начала в политике. Сверх того, совершенствование современной личности невозможно без использования потенциала политического участия. Экономическая насыщенность, технологическая изощренность или культурная утонченность не в состоянии сегодня возместить человеку недостаток возможности свободно оперировать политическими ролями, эффективно использовать свои права. Другой важный аспект проблемы индивидуального и коллективного политического участия — определение его оптимальных границ как с точки зрения стабильности системы, так и относительно конкретных партий и движений.

Интерпретация Когда в конце 1960 — начале 1970-х гг. в странах Запада возникла необходимость активизировать политическое участие ранее пассивных слоев населения, правящие элиты разработали специальные программы для привлечения в политику таких групп, как женщины, этнические меньшинства, религиозные объединения и пр. Но результат вышел неожиданным: произошел сдвиг общественной жизни вправо — «новобранцы» оказались весьма консервативными, чем и вызвали поворот политического процесса к более традиционалистским ориентирам. Таким образом, воздержание от политической деятельности пассивных и консервативных слоев населения до определенного предела идет на пользу развитию демократических процессов.

В своде мировой политологической литературы по политическому поведению последних десятилетий проблемы политической активности и участия, их форм и факторов, географических различий и т.д. занимают центральное место.

Классической теорией политической активности признана так называемая базовая модель участия, созданная Вербой и Норманом Наем. В качестве базовых факторов политической активности эти политологи рассматривают социально-демографические характеристики населения. Другая общепризнанная концептуальная схема — когнитивная модель участия, основанная на учете внутреннего мира, субъективного представления о внешней реальности, которыми люди руководствуются по-разному: для одних — это средство отгородиться от воздействия и давления (экспансии) внешней среды, для других — орудие, помогающее организовать более или менее масштабные подъемы активности. Еще одной фундаментальной концепцией политического участия является ценностная модель. Ее главный тезис — влияние набора определенных ценностей на вовлеченность в политический процесс (например, постматериалистических ценностей, над чем работает Инглхарт и его последователи). Сохраняет свой высокий научный статус и схема так называемой депривации (фр. deprivation — лишенность, угнетенность), связанная с предположением, что направленность социального самочувствия питает склонность к различным формам политической активности (например, уровень неудовлетворенности влияет на предрасположенность к участию в протестных видах политической активности).

В своих исходных положениях и, более того, концептуальных выводах все вышеуказанные модели пересекаются и дополняют друг друга. На этих обстоятельствах основаны различные попытки построения интегративных моделей политического участия, которые учитывают взаимодействие факторов, являющихся базовыми для вышеназванных концепций.

Специалисты, изучающие политическое поведение, полагают, что объективные показатели участия необходимо дополнить психологическими данными, среди которых они особо выделяют восприятие индивидом своего участия, чувство вовлеченности в политику и мотивацию партици-паторной деятельности. При наложении этих субъективных аспектов участия на разные типы активности в политике получаются интересные классификации, дающие более объемное представление о политическом поведении. Исследования с использованием таких показателей обнаружили, что неактивные граждане, которые фактически отстраняются почти от любых политических действий, психологически не испытывают чувства вовлеченности или ощущение личного контроля над событиями. Напротив, активисты, участвующие во всех формах деятельности, имеют определенные навыки и психологически включены в происходящие процессы.

Обратите внимание Английские политологи, интересовавшиеся политическим поведением своих соотечественников, выявили, что среди тех, кто участвует в так называемых альтернативных (новых) социальных движениях — миротворческих, экологических, женских, коммунитарных и пр., — большой процент составляют люди из истеблишмента, одновременно входящие во всевозможные партии (включая правящую), правительственные комиссии и включенные в другие традиционные формы политической жизни. «Только голосующие», как правило, не участвуют больше ни в каких других видах деятельности (в данной группе — большинство взрослых британцев, предпочитающих эту самую простую форму). Из приведенной ниже таблицы (Д. Кава-нах, «Политическая наука и политическое поведение», 1999) видно, что «групповые активисты», например, больше представлены в США, чем в Великобритании. «Партийные активисты» (или «участники кампаний») составляют также в Англии меньшую долю, чем в США.

Распределение типов политического поведения в США и Великобритании (в % к числу опрошенных)

Виды активности:	Великобритания	США
неактивные	19,6	24,7
только голосующие	62,6	23,6
групповые активисты	8,1	22,5
партийные активисты	6,7	16,9
активисты вообще	3,0	12,4

Активная психологическая вовлеченность имеет разный смысл в каждой из политических культур. В западных культурах членство в партиях воспринимается индивидом без обязательного погружения в дела партии. Освоение этой роли происходит довольно просто. Человек может быть активистом, посещать партсобрания и различные манифестации, внимательно наблюдать за сообщениями СМИ или читать специальную литературу. Психологически, по своим интересам, ориентациям, по насыщенности жизни политическими контактами он мало отличается от более пассивной части населения. Его интерес к политике и знания о ней, а также социальный статус лишь незначительно выше, чем у других групп населения. Такая ситуация с партийным поведением связана с тем, что в своих активистах партии нуждаются преимущественно при регулярных избирательных кампаниях, когда идет мобилизация сторонников для поддержки партийного кандидата на выборах.

Электоральное поведение

Важное направление изучения политической активности — исследование поведения избирателей и их политических предпочтений. В развитых демократических политиях электоральное поведение занимает особое место среди всех форм политической активности, ибо именно тогда избиратели делегируют полномочия своим представителям. Однако доля электорального поведения среди других видов активности отличается весьма сильно. Так, в Великобритании в голосовании принимает участие в среднем 75% избирателей, в США — 53%.

Обратите внимание Само по себе участие в голосовании, несмотря на всю его важность, все же еще недостаточный показатель, чтобы судить о развитости политической сферы. В Великобритании интересуются политикой 20% населения, 8% являются индивидуальными членами партий и 2% — их активистами. Эти данные еще раз говорят о том, что действительная активность, предполагающая компетентность и сложную политическую деятельность, — удел незначительного меньшинства населения.

Как отмечает российский политолог Е.Ю. Мелешкина («Политический процесс: основные аспекты и способы анализа», 2001), в области электоральных исследований выделяются три главных методологических направления: 1) социологическое; 2) социально-психологическое; 3) теория рационального выбора. Их представители делают основной акцент на раз личных базовых факторах формирования электорального поведения: соответственно, социальные и демографические характеристики; политическая и/или идеологическая идентификация; рациональный расчет.

Одной из классических моделей электорального поведения, которая долгое время фактически определяла содержание работ по этой теме, была так называемая социологическая. В ее основе — исследования поведения избирателей исходя из фактора социальной дифференциации. Представители данного направления подчеркивали групповую основу голосования, фактически отвергая личностную трактовку формирования политических предпочтений. Известнейшая работа под редакцией представителей этого течения в политологии Липсета и Стейна Роккана «Партийные системы и размежевание избирателей» (1967) была посвящена рассмотрению влияния социально-групповых конфликтов на идеологическую и партийную дифференциацию. По мнению авторов книги, различия между социальными группами обеспечивают потенциальную базу для политических конфликтов, создавая одновременно проблемное поле политики и социальную опору партий. По итогам проведенного анализа авторы сделали вывод об устойчивости существующих социально-политических противоречий.

Взаимовлияние институтов политического представительства и политических ориентации послужило одной из посылок другой признанной модели электорального поведения — социально-психологической. Ее сторонники считают голосование инструментом для демонстрации избирателями своей политической идентификации, долгосрочных чувств преданности, которые они испытывают к отдельным партиям. В соответствии с социально-психологической моделью электоральный выбор определяется отношением избирателей к трем субъектам политического процесса: кандидатам-политикам, партиям и общественным группам. Влияние причин последнего рода на политические предпочтения не отрицается, однако партийная идентификация, формируемая в процессе социализации, играет роль своеобразного фильтра, через который пропускается информация, относящаяся ко всем этим субъектам. Несмотря на то что в краткосрочной перспективе каждый из этих факторов осуществляет независимое воздействие на электоральный выбор, все вместе они выступают своеобразными каналами передачи (трансляции) партийной идентификации на электоральное поведение граждан. Данная модель успешно использовалась при изучении поведения избирателей Западной Европы и США, а термин «партийная идентификация» стал одним из самых распространенных в данных исследованиях.

В 1960-1970-е гг. в связи с процессами социально-политических преобразований, происходящими под влиянием структурного кризиса индустриального общества, выявилась очевидная ограниченность вышеописанных подходов. Этот кризис повлек за собой распад классических социально-классовых групп, усложнение социальной структуры, развитие новых средних слоев населения, увеличение мобильности населения, в т.ч. географической. В настоящее время наблюдаются тенденции значительного снижения влияния социальных факторов на политические предпочтения избирателей, ослабления партийных ориентации избирателей, снижения идеологического противостояния, а также усиление влияния краткосрочных факторов. Тем не менее все эти факторы продолжают оказывать существенное воздействие на электоральное поведение.

Еще одна тенденция развития электорального поведения — рационализация формирования политических ориентации и появление категории нового избирателя, которая (в зависимости от страны) составляет около 10-15% электората. Эта группа избирателей характеризуется в первую очередь мобильностью, неустойчивостью политических предпочтений, несмотря на регулярное участие в выборах. Ее представители, как правило, выходцы из наиболее образованных средних слоев населения, из так называемого социологического центра. Они молоды, хорошо информированы, скептически настроены в отношении идеологий. Их участие в электоральных процедурах определяется позицией потребителя.

Возникновение этой группы избирателей отражает процесс рационализации электорального выбора. На уровне образования политических предпочтений данный процесс проявляется и в увеличении влияния на электоральный выбор позиции граждан по отдельным проблемам, в частности по экономическим. Если раньше воздействие позиции избирателей по конкретным вопросам опосредовалось принадлежностью к социальной группе или к партии, групповым восприятием, то теперь оно в равной степени может осуществляться напрямую в связи с происходящей индивидуализацией восприятия политики.

На исследовательском уровне отмеченные изменения нашли свое отражение в развитии модели рационального выбора и ее многочисленных разновидностей, трактующих то или иное голосование как процесс индивидуальных предпочтений избирателя в соответствии с его интересами. Так, в рамках теории ретроспективного голосования Морриса Фиорины (род. 1946) в большей степени подчеркивается рациональный аспект электорального выбора и партийных преференций. В теории избирателя как потребителя Хильды Химмельвейт (1918-1989) ставится акцент на индивидуальном и инструментальном выборе избирателя в зависимости от перечня конкретных проблем.

Рассмотрение электорального поведения сейчас приобретает новое содержание; очевиден повышенный исследовательский интерес к ним в связи с анализом политических процессов в так называемых новых демократиях, в т.ч. в России и в других постсоветских странах.