Великая благодать и чистосердечность

Непосредственно перед историей об Анании и Сапфире в Библии описана церковь, в которой

...у множества же уверовавших было одно сердце
и одна душа; и никто ничего из имения своего не
называл своим, но все у них было общее... Не бы­
ло между ними нуждающегося; ибо все, которые
владели землями или домами, продавая их, при­
носили цену проданного и полагали к ногам Апос­
толов... — Деян. 4:32,34-35

Церковь в Иерусалиме была чистосердечной, и одним из последствий этого было то, что "...Апостолы же с великой силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их" (Деян.

4:33). Анания и Сапфира жили среди такой церкви. Они ви­дели изобилующую благодать, радость, силу единства, кото­рые переживали люди, отдающие все. Они желали великой благодати для себя, но не увидели связи между такой благо­датью и чистосердечностью тех, кто переживал это. Они ви­дели Варнаву и других, пришедших и положивших свои дары у ног Апостолов. Они сделали то же самое, но только с виду, только внешне. Они стремились получить силу, и радость, и благодать от приношения только части вместо целого.

 

Дух Истины

Кротость: путь истины

 

Нам нужно спросить себя, отличаются ли наши поступки от того, что делали Анания и Сапфира? Стремимся ли мы к великой благодати и силе, ожидаем ли ее, когда отдаем себя Богу только частично, заявляя, что отдаем себя полностью? Мы все хотим великой благодати, глубокого утешения, близ­кого общения, понимания и хождения во всем, что дает ис­тина, но мы хотим этого ценой признания истины только в словах или доктринах. Мы хотим говорить истину, но не быть правдивыми, обладать истиной, но не быть послуш­ными ей. Мы приносим нашу частичную, ограничивающуюся словами истину и кладем ее у ног апостольского стандарта, желая, чтобы нашу часть приняли как целое! В конце кон­цов, действительно ли наше ортодоксальное, евангельское, фундаментальное, пятидесятническое утверждение намного весомее чем утверждения такого большого количества дру­гих христиан? Возможно, мы оставили маленькую часть для себя — право преувеличивать время от времени, иногда лгать во благо, казаться тем, кем не являемся. Ведь никто не совершенен, и требование ходить в истине — это законни-чество, в конце концов. И так объяснения, часто не соответ­ствующие истине, остаются с нами точно так же, как и с Ананией и Сапфирой.

Действительность такова, что если мы провозглашаем се­бя мужьями и женами истины, но в глубине души оставляем за собой право быть неискренними и оправдываем малень­кие компромиссы и лицемерие, то это значит, что мы пред­ставили часть как целое и замыслили в сердце солгать Духу Святому. Иаков писал, что нарушивший одну заповедь нару­шил весь закон (Иак. 2:10). Решиться допустить один обман — значит осквернить всю истину. Быть правдивым на де-

вяносто девять процентов и выставлять это как полную правду — значит лгать целиком.

Если истина не полная — она совсем не истина. Человек, принимающий большую часть истины, не обязательно ближе к ней, чем тот, кто вовсе ее не принимает. На самом деле он может оказаться гораздо дальше. Это видно на примере то­го, как далеко готовы неверующие зайти в своем признании сущности Иисуса. Они думают, что делают нам большое одолжение, соглашаясь считать его великим пророком, учи­телем и нравственным примером,— и мы хлопаем в ладоши, радуясь такой "открытости". Как легко мы приходим в восхи­щение, видя таких людей, якобы близких ко спасению! В конце концов, они ведь приняли 90% истины! Ну как же так: с их интуицией, с их способностью видеть так много духов­ных истин — они все еще враждебны истине? Сколько хрис­тиан чувствуют себя робкими и глупыми в присутствии та­кого "искателя истины", неспособными настоять на послед­ней, пропущенной части. "Конечно же, такой человек и вправду христианин, как и я. Конечно же, его часть такая большая, почти целое, действительно равна целому". Все эти смущения и сомнения постигнут нас в том случае, если мы все еще не поняли природу истины. Утратив или никогда и не имев привычки требовать полной истины от самих себя, мы будем колебаться и отступать.

Принятие полной истины

Истина заключается в том, что признавать Иисуса пророком и учителем и при этом отказываться принять всё, что Он сказал о Себе — значит полностью отвергать Его. И нечему тут радоваться, а впору бить тревогу, ибо частичная истина

 

Дух Истины

Кротость: путь истины

 

вместо полной — это ложь и ужасный обман. Кто-то, видите-ли, так любезен, что готов признать за Иисусом массу досто­инств и вознести Ему "большую часть" подобающей хвалы. Но не всю. А дело-то именно в этой "опущенной" части!

Это та последняя доля истины, которая определяет наше отношение к истине. Писание, которое оскорбляет нашу гор­дость, которое идет вразрез с нашим собственным понима­нием и которое, вероятно, оскорбит других, имеет наиболь­шее значение. Если мы принимаем это последнее утвержде­ние, то именно оно — и ничто иное — окончательно и беспо­воротно отдает нашу жизнь во власть Богу и определяет в ней все. Да, я верю всему, чему учит Писание, кроме... кроме учения об аде, или суде, или власти. Да, я верю, что Бог справедлив и всемогущ во всех Своих деяниях... исключая эту трагедию или личную потерю. Я буду благодарить и вос­хвалять Его во всех обстоятельствах, исключая это. Истоки веры, любви, господства зависят не от веры, любви или сми­рения, которые нам легко отдавать, но от части, которую мы чаще всего склонны оставлять для себя.

Петр сказал Анании: "...Ты солгал не человекам, а Богу" (Деян. 5:4). Кому, как мы думаем, мы лжем, когда отдаем себя частично и преподносим это как целое, полное, когда по­клоняемся частично, молимся частично, верим частично? "Услышав сии слова, Анания пал бездыханен, и великий страх объял всех, слышавших это" (Деян. 5:5). Когда Ана­ния услышал "сии слова", величина обмана уничто?кила его, "Ты солгал не только мне, ты обманул не только себя самого. Разумность твоих объяснений, твоя самоправедность, твоя гордость основаны на том, что ты любишь истину и в то же время отказываешься принимать все, что сказал Бог. И это

ложь против Самого Бога". Кажется ли нам наказание, сошед­шее на Ананию и Сапфиру, слишком жестоким, слишком стро­гим? До тех пор, пока мы не осознаем величину их греха — и нашего собственного, их наказание будет оставаться оскор­блением и загадкой для нас. Анания и Сапфира никогда не от­вергали Христа, пришедшего во плоти. Они никогда не отрица­ли Его телесное воскресение. Они никогда не противоречили ни одной доктрине веры. Однако за свой обман они получили мгновенное наказание. Это осуждение было показателем того, как высоко Бог ценит истину. "И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это" (Деян. 5:11). Все они были отрезвлены и укреплены страхом быть также вынесенными и похороненными не только за нарушение общепринятого, но и за предложение Богу части, назвав ее целым.

Страх перед Богом истины

Кто из нас хотел бы видеть Духа Божьего, поступающего так строго с теми, кто потакает обману и полуистинам в нашем поколении, как Он это делал тогда? Б нашем поколении нет "великого страха", который объял церковь в Иерусалиме; нет благоговения и трепета, которые наполняли верующих, стоявших перед Богом, не поощряющим ложь. Закономерно, что в нашем поколении отсутствуют не только высокое поч­тение истины и святой страх перед Богом истины. Последу­ющие стихи говорят:

Руками же Апостолов совершались в народе мно­гие знамения и чудеса... Верующих же более и более присоединялось к Господу... так-что выно­сили больных на улицы и полагали на постелях н

 

Дух Истины

кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осе­
нила кого из них. Сходились также в Иерусалим
-многие из окрестных городов, неся больных и не­
чистыми духами одержимых, которые и исцеля­
лись все. — Деян. 5:12,14-16

Дух Божий был явлен в великой силе через исцеление больных и приведение многих к покаянию в то же время, когда Петр, движимый тем же Духом, противостал Анании и Сапфире. Эта сила отсутствует сегодня и не будет восстанов­лена до тех пор, пока в церкви не будет восстановлен стан­дарт истины, который Бог установил вначале, потому что Дух Истины — это Дух силы.

То, что люди не падают мгновенно замертво в наших со­браниях, не значит, что Бог потакает нашим обману и лжи. Наказание может быть не внезапным, но не менее верным. "Сладок для человека хлеб, приобретенный неправдою; но после рот его наполнится дресвою (песком)" (Пр. 20:17). Сколько уважения, веселья, авторитета, мира, кото­рые сейчас приносят радость в церкви, обречены на превра­щение в песок в наших ртах. Эта сладость коротка. Нет Пет­ра, который бросил бы нам вызов. Не боясь Бога, ненавидя­щего любые формы лжи, мы пренебрегаем истиной. При­вычными и как бы уже нормальными стали ложь во спасе­ние, преувеличения, жалкие попытки выдать желаемое за действительное. Все это часто воспринимается чуть ли не как непременные и обязательные черты поведения христиан или нормы христианской жизни. Извращенная логика обма­на в конце концов кажется правдой. Если служители Божий, грешащие против истины, не падают замертво подобно Ана-

Кротость: путь истины

нии и Сапфире, то, должно быть, Бог изменился или истина изменилась со времен книги Деяний? Но действительность заключается в том, что Бог не изменился. Наша ложь до сих пор убивает нас, только более медленно. И мы истощаемся, потому что хлеб обмана, неважно, насколько он сладкий и обильный,— это ненастоящая пища.

Каждая ложь — это акт удивительной самоуверенности. Что должно быть в моем сердце, чтобы верить, что Бог не заметит мой обман? Я должен превознести свои собствен­ные мудрствования над Духом Божиим. Каждая ложь — это превозношение себя над истиной, над тем, кому солгали. Я не могу лгать кому-то и продолжать относиться к нему как к большему или хотя бы равному. Сам акт лжи возносит ме­ня над обманутым; это унижает его в моих глазах. Солгав Духу Святому, Анания и Сапфира вознесли себя выше Бога.

Неудивительно, что Петр затем сказал Анании: "Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому?.." (Деян. 5:3). Дьявол — лжец от начала и отец всякой лжи (Ин. 8:44). Он также отец гордости. Его па­дение было актом самопревознесения, высшей самоуверен­ности в вознесении себя до уровня Самого Бога. Его гордость была сама по себе ложью, попыткой быть больше, чем он есть на самом деле. Гордость и обман были связаны друг с другом от начала. У них общая природа, общий источник. Ясно же: чтобы лгать не кому-нибудь, а самому Богу, сердце Анании должно было наполняться не кем-нибудь, а самим сатаной.

Корень каждой лжи в отце лжи

Ложь Анании показала присутствие и работу духа лжи в его сердце. Корень и вдохновение каждой лжи в отце лжи. Но

Дух Истины

Кротость: путь истины

 

действие этого духа никоим образом не оправдывает Ана­нию. Б следующем стихе Петр спрашивает: "Для чего ты по­ложил это в сердце твоем?.." (Деян. 5:4). Сатана напол­нил, а Анания положил. Анания не был невинной жертвой, но полным и близким соучастником. Он приветствовал об­ман, он по своей воле согласился с ним. Анания и Сапфира были не более невиновны, чем Адам и Ева в раю, когда при­шел змей и предложил им первую ложь: "Бы не умрете". И они сорвали и ели плод, обещавший возвышение и равен­ство с Богом.

Каждая ложь — это самоутверждение, превозношение себя до уровня творца истины, самого Бога. Это, таким образом, от сатаны, это вызов Богу. Гордость и самоуве­ренность привлекают и притягивают к себе отца лжи. Земля обильно удобрена разумными объяснениями и оправдани­ями: "Это ради служения", "Мы играем на чувствах и преуве­личиваем наши нужды, чтобы найти финансы, но это оправ­дано, потому что это для Божьего дела", "Люди должны ува­жать своих пасторов и лидеров. Мне нужно казаться более помазанным и святым ради них". Если сердце заполнено та­кими аргументами, только вопрос времени, когда может за­родиться любой вид лжи. Сатана приходит в такое сердце и находит предоставленную ему возможность.

Характер Царя

Когда дьявол пришел к Иисусу, он ничего подобного не на­шел в Нем. Иисус был полностью истинным. Б Нем не было ничего, что могло бы принять и питать ложь. Не было жела­ния преступить границу истины или другие границы. Это подчинение ограничениям, которые Бог дал,— и есть истин-

ное смирение и суть хождения в истине. Иисус был истиной, потому что Он был также совершенно и истинно кроток.

Ничего не делайте по любопрению или по тщесла­
вию, но по смиренномудрию почитайте один дру­
гого высшим себя... Ибо в вас должны быть те же
чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, буду­
чи образом Божиим, не почитал хищением быть
равным Богу, но уничижил Себя Самого, приняв
образ раба, сделавшись подобным человекам и по
виду став как человек. — Фил. 2:3,5-7

Эти стихи описывают тайну воплощения Бога в челове­ческую плоть. Они применимы ко всем нам, ведь мы тоже на­зываемся сынами Божьими. Как сыны Божьи мы подверга­емся искушению превозноситься и надмеваться, извлекать из своего сыновства выгоду, преувеличивать собственную значимость, поэтому нам нужно постоянно помнить, каков наш Царь и каково Его Царство.

Иисус уничижил Себя и никогда более не превозносился. "...И по виду став как человек, смирил Себя, быв послуш­ным даже до смерти, и смерти крестной" (Фил. 2:7-8). Его смирение не было частичным. Оно было полным и совершен­ным, он не стал защищаться, не заботился о том, как сохра­нить доброе имя и авторитет, не пощадил Себя, перенес не­выносимую боль отвержения и непонимания. Он был правед­ным и смиренным до конца. Б Его сердце не могло угнез­диться никакое чувство самосохранения или превосходства, Он не помышлял в сердце своем, "как много полезного для Бога" Он мог бы еще сделать на земле, и даже уныние, испуг, разочарование, которые Он ясно видел на лицах Своих по-

 

Дух Истины

Кротость: путь истины

 

следователей, не могли заставить Его спасать Себя. Позор и унижение креста были последней проверкой, усовершенст­вованием Его смирения и запечатлением Его образа. Павел пишет: "Ибо в вас должны быть те же чувствования, ка­кие и во Христе Иисусе" (Фил. 2:5).

Как мы и этот мир сможем узнавать людей, живущих во всей истине Евангелия? Как люди узнают, что мы на самом деле 'Царские наследники", настоящие дети Царя? Ну уж не глядя на то, как высоко мы себя превозносим, в каких гран­диозных архитектурных сооружениях мы собираемся или ка­кого размаха и благосостояния достигло наше служение.

Верный признак того, что мы в истине и в Том, Кто исти­нен,— это то, что в нас те же чувствования, что и в Нем. Не стоит хвастаться тем, что вы вместили всё Евангелие цели­ком, если у вас есть только малая часть образа Того, о Ком это Евангелие.

Смирение: подчиниться хотению и действию Божьему

"Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию" (Фил. 2гЗ). Если я изгоню из сердца своего эти два побуж­дения моих поступков и дел, то сердце мое будет чисто, ибо ложь и обман больше не найдут в нем почвы для произрас­тания. Но как же мне этого добиться, когда искушения любо-прения и тщеславия так постоянны, коварны и сильны? Не­удивительно, что Павел продолжает: "...Со страхом и тре­петом совершайте свое спасение" (Фил. 2:12). Б расши­ренном переводе это звучит так: "...Совершайте — разви­вайте, приводите к цели и полностью завершайте — ва­ше личное спасение с почитанием, благоговением и тре-