XVI. О безбожий

Я скорее поверил бы всем сказкам Легенды^[81], Талмуда иКорана, чем тому, что это устройство Вселенной лишено разума. Иследовательно, Бог никогда не творил чудес, чтобы убедить атеистов в своемсуществовании, потому что в этом их убеждают его обычные деяния. Поистине,поверхностная философия склоняет ум человека к безбожию, глубины жефилософии обращают умы людей к религии. Ведь, когда ум человеческийсозерцает рассеянные всюду вторичные причины, он порой может остановиться наних и не идти дальше; но, когда он охватил их цепь целиком, объединил исвязал друг с другом, он неизбежно воспаряет ввысь, к провидению и божеству. Даже та школа, которую более всех обвиняют в безбожии, вдействительности демонстрирует свою большую религиозность, т. е. школаЛевкиппа, Демокрита и Эпикура. Ведь в тысячу раз более вероятнопредположение о том, что четыре изменяющихся элемента и одна неизменнаяпятая сущность, должным образом и определенно расположенные, не нуждаются вБоге, чем предположение о том, что великое множество бесконечно малыхнеупорядоченных частиц или семян могли бы произвести весь этот порядок икрасоту без божественного распорядителя. В Писании сказано: "Сказал безумецв сердце своем: нет Бога"^[82]; но там не сказано: "Подумал безумецв сердце своем", так что он, скорее не отдавая себе отчета, говорит то, чегоон желал бы, чем то, во что он может вполне основательно верить или в чемубежден. Ведь никто не отрицает того, что Бог есть, за исключением тех, комубыло бы выгодно, если бы Бога не было. То, что безбожие, скорее, на устах,чем в сердце человека, более всего видно из того, что безбожники постоянноговорят об этом, как будто их уверенность в правильности своего мненияпостоянно слабеет и поэтому они были бы рады, если бы оно было подкрепленоодобрением других. И более того, заметьте, что безбожники стремятся иметьучеников, как это принято и в других сектах, и, что самое важное, среди нихесть такие, которые и пострадают за безбожие, и не отрекутся; в то время какесли бы они действительно думали, что такого явления, как Бог, несуществует, то чего ради им беспокоиться? Эпикура обвиняют, что онпритворялся, дабы сохранить репутацию своего имени когда утверждал наличиеблагословенных существ, таких, которые лишь наслаждаются своимсуществованием, не имея никакого отношения к управлению миром. В этом, какутверждают, он приспосабливался к обстоятельствам, хотя втайне и полагал,что Бога нет. Однако его, несомненно, оклеветали, ибо его слова благородны иисполнены любви к Богу: "Non deus vulgi negaro profanum; sed vulgi opinionesdiis applicare profanum"^[83], Платон вряд ли сказал бы лучше. Ихотя Эпикур был достаточно убежден, чтобы отрицать их управление, он был нев силах отрицать их природу. У западных индейцев есть имена для всех их отдельных богов, хотя у нихнет имени для Бога (как и язычники имели имена -- Юпитер, Аполлон, Марс и т.п., но не слово "deus"); это показывает, что даже у этих варварских народовимеется понятие о Боге, хотя и не во всем его объеме и широте. Так чтопротив безбожников даже дикие народы выступают совместно с самымиутонченными философами. Размышляющий безбожник встречается редко; сюдаотносятся Диагор, Бион, возможно, Лукиан^[84] и некоторые другие; ивсе же их представляют большими атеистами, чем они были на самом деле, ибовсе те, кто подвергает сомнению принятую религию или укоренившиеся суеверия,клеймятся противной стороной как безбожники. Самые величайшие безбожники вдействительности лицемеры, которые постоянно хватаются за святые предметы,но без всякого чувства; так что они должны бы сгореть, когда наступит конецсвета. Причины безбожия следующие: расколы в религии, если их много, ибокакой-нибудь один раскол увеличивает религиозное рвение обеих сторон, номножество расколов приводит к безбожию. Другая -- скандальное поведениесвященников, когда оно доходит до того, как сказал св. Бернард, что "non estjam dicere, ut populus, sic sacerdos; quia nec sic populus, utsacerdos"^[85]. Третья причина -- привычка насмешливобогохульствовать о святых делах, что мало-помалу подрывает благоговениеперед религией. И наконец, времена учености, особенно в периоды мира ипроцветания, ибо смуты и несчастья более склоняют умы людей к религии. Те, кто отрицает Бога, уничтожают благородство человека, ибо человек потелу своему, несомненно, близок животным; и если он не будет близок Богу посвоему духу, то останется презренным и низменным созданием. Они уничтожаюттакже великодушие и возвышенность человеческой натуры. Ибо возьмите,например, собаку и заметьте, какое в ней великодушие и мужество, когда оназнает, что ее содержит человек, который для нее является как бы богом илиmelior natura^[86]; очевидно, что, не имея веры в природу, болеевысокую, чем ее собственная, эта тварь никогда бы не достигла такогомужества. Так и человек, когда он полагается на божественную защиту иблагосклонность и уверен в ней, накапливает такую силу и веру, которойчеловеческая натура сама по себе не могла бы добиться. Поэтому как безбожиененавистно во всех отношениях, так и в этом: оно лишает человеческую натурусредства возвыситься над человеческой бренностью. Это справедливо как вотношении отдельных лиц, так и в отношении народов. Никогда не было болеевеликодушного государства, чем Рим. Послушайте, что говорит об этомгосударстве Цицерон: "Quam volumus licet, patres conscripti, ipsi nosamemus, tamen nec numero Hispanos nec robore Gallos nec calliditate Paenosnec artibus Graecos nec denique hoc ipso huius gentis ac terrae domesticonativoque sensu Italos ipsos ac Latinos, sed pietate ac religione atque hacuna sapientia, quod deorum numine omnia regi gubernarique perspeximus, omnisgentis nationesque superavimus"^[87]. XVII. О суеверии ^[88] Лучше вообще не иметь никакого мнения о Боге, чем иметь такое, котороеего недостойно. Ибо первое есть неверие, второе же -- оскорбление, и,разумеется, суеверие есть оскорбление божества. Очень хорошо по этому поводувыразился Плутарх. "Конечно, -- сказал он, -- я скорее предпочел бы, чтобымногие люди заявили, что такого человека, как Плутарх, вообще не было, чемчтобы они говорили, что жил такой Плутарх, который пожирал своих детей, кактолько они появлялись на свет"^[89], т. е. как писали поэты оСатурне. И чем сильнее оскорбление для Бога, тем больше опасность суевериядля людей. Безбожие не отнимает у человека разума, философии, естественныхчувств, законов, репутации; все они могут быть путями достижения внешнейморальной добродетели, хотя и не религии; но суеверие все это уничтожает,воздвигая в душах людей абсолютную монархию. Поэтому безбожие никогда нопотрясало государства: ведь оно заставляет людей быть осторожными поотношению к самим себе и не смотреть никуда больше; и мы видим, что времена,склонные к безбожию (как, например, времена Цезаря Августа), были спокойнымивременами. Суеверие же явилось причиной смуты во многих государствах ипривнесло новый primum mobile, который поразил все сферы управления.Мастером суеверий является простой народ, и во всех суевериях мудрые людиследуют за глупцами, а аргументы подгоняются под практику извращеннымобразом. Некоторые из прелатов на Тридентском соборе^[90], гдеучение схоластиков имело большое влияние, не без основания говорили, чтосхоластики подобны астрономам, которые выдумали эксцентрики и эпициклы итому подобные механизмы небесной сферы, чтобы спасти явления, хотя онизнали, что таких вещей не существует; так и схоластики изобрели целый рядхитроумных и запутанных аксиом и теорем, чтобы спасти практику церкви. Причинами суеверия являются: приятные и чувствительные обряды ицеремонии; чрезмерная внешняя фарисейская святость; чрезмерное обожаниетрадиций, которые только лишь обременяют церковь; уловки прелатов, накоторые они идут ради собственного честолюбия и выгоды; излишняяблагосклонность к добрым намерениям, которая открывает ворота тщеславнымзамыслам и новшествам; приписывание божеству человеческих целей, которое неможет создать ничего, кроме смеси фантастических представлений, и, наконец,времена варварства, в особенности если они соединяются с бедствиями инесчастьями. Ничем не прикрытое суеверие уродливо; ведь, чем больше обезьянапохожа на человека, тем больше это увеличивает ее уродство; так и сходствосуеверия с религией делает его более уродливым. И подобно тому как здоровоемясо портится и превращается в мелких червяков, так и хорошие формы иустановления разлагаются на ряд мелочных обрядов, которые надо соблюдать.Когда люди, стремясь избежать старого суеверия, полагают, что лучше всегопоступают, уходя от него как можно дальше, они могут впасть в новоесуеверие; поэтому следует остерегаться, чтобы (как это случается внездоровых очищениях) хорошее не изымалось вместе с дурным, что обычнобывает тогда, когда реформатором выступает народ.