Социологические объяснения наркоманий

Влияние средовых факторов на макросоциальном и микро­социальном уровне достаточно наглядно. Как отмечалось в части I, общественные катаклизмы, войны влекут за собой вспышки злоупотребления. Наркотизмом поражаются опреде­ленные группы населения, в частности преступники, богема, десоциализированная среда люмпенов и, напротив, среда без­заботных, не занимающихся делом и обеспеченных. Социаль­ное влияние, опосредованное через «моду», предопределяет эпидемический характер распространения наркомании. Мы видим, как социальное влияние, опосредованное через мо­ральные нормы, религиозные воззрения и навыки культуры, традиции, отражается, например, в преобладании мужского алкоголизма над женским, в отсутствии или малой распро­страненности алкоголизма в некоторых религиозных группах и у некоторых народностей. Эпидемиология наркотизма так­же показывает влияние внешних факторов, среды: алкоголизм более распространен в странах, где производят много алко­гольных напитков, опиомания и гашишизм — в странах с тра­диционным выращиванием мака и конопли (Ближний Вос­ток, Северная Африка, Юго-Восточная Азия и пр.).

Ðîëü ñîöèàëüíûõ ôàêòîðîâ ïðîñëåæèâàåòñÿ òàì, ãäå ñòðîã îáùåñòâåííûé êîíòðîëü, â ÷àñòíîñòè ðåëèãèîçíûé (â ðÿäå øòàòîâ ÑØÀ, íàïðèìåð â Þòå), ïðîôåññèîíàëüíûé. È íà­ïðîòèâ, ðàñïðîñòðàíåííîñòü íàðêîòèçàöèè â îïðåäåëåííîé ïðîôåññèîíàëüíîé ñðåäå, íàïðèìåð øîó-áèçíåñå, ìåäèöèí­ñêîé, òàêæå ïîäòâåðæäàåò çíà÷åíèå ñîöèàëüíûõ ôàêòîðîâ, óñ­ëîâèé.

Отечественная социология [Левин Б. М., Рыбакова Л. Н., 1988; Позднякова М. Е., 1988, и др.] исследует те стороны жизни, которые усиливают, способствуют развитию наркома­нии в обществе, ищет регуляторы индивидуальной деятельно­сти, видоизменяющей злоупотребление. Употребление нарко­тиков, как полагает Л. Н. Рыбакова, должно рассматриваться как значимая и целесообразная деятельность определенной части членов общества: в чем эта цель, как она соотносится с целями других групп людей в обществе, как она связана с це­лями общества в целом? Социологический подход к проблеме наркомании должен учитывать стадии развития этого соци­ального феномена, его нормативной структуры на распростра­нение наркотиков.

Наркомания изучается как социальное отклонение не через изначальные психические отклонения, послужившие причи­ной обращения к наркотикам, а через нежелательные откло­нения в условиях взаимодействия индивидуумов в обществе, в реализации ими своих ролей, своего потенциала, т. е. тех осо­бенностей жизнедеятельности людей, которые регулируются обществом. Наркомания рассматривается как результат неэф­фективности социальной сферы с точки зрения определенных типов индивидуального образа жизни. Социологический под­ход к наркомании позволяет выявить дисфункциональные особенности в образе жизни индивидуумов и групп и разрабо­тать меры противодействия этому отклонению, а не призна­вать наркоманию в какой-то мере неизбежным злом.

Социологи приходят к выводу, что наркотизация — одно из проявлений ухода, изоляции индивидуума от общества. Но нельзя не принимать во внимание, что этот эскапизм относи­телен: уход осуществляется вместе с группой, внутри группы; и знакомство, и начальные этапы злоупотребления, как мы видели, коллективны. Следовательно, и социологический ана­лиз должен рассматривать явление на уровне индивидуума и на уровне микрогрупп. Без этого оценка социальных и внеш­них факторов, определяющих распространенность и форму наркотизма, все-таки не дает в полной мере возможности объяснить его причину. Как показывают этнографические, археологические и исторические данные, не было цивилиза­ции, не было общественно-экономических формаций, когда не знали бы того или иного вида злоупотребления. Даже на стадии первобытных общин существовал обычай периодиче­ской коллективной наркотизации. Необходимость искать взаимодействие и взаимовлияние на уровне «микрогруппа — общество» перед нашими глазами: это не только групповая наркотизация подростков, но и всем известное пьянство цеха­ми, сменами, гаражами, дворами и неформальными общест­вами.

К социальным моментам следует отнести уровень распро­страненности наркотизма в обществе, моду, способ времяпре­провождения в компании с пробованием наркотиков. С такой точки зрения объясним и молодежный наркотизм — мода за­хватывает в первую очередь, а иногда и исключительно моло­дежь. Это формирует у молодежи «наркоманическое поведе­ние» (А. Е. Личко). На фоне наркоманического поведения и оказываются возможными отдельные вспышки злоупотребле­ния теми или иными одурманивающими веществами, как мы видим сейчас на примере ЛНДВ. В связи с этим выделяемый Г. А. Небогатиковым (1988) фактор риска — хорошая осведом­ленность о наркотиках — является не столько индивидуаль­ным, сколько социальным показателем. Мода, широкое рас­пространение создают не только «наркоманическое поведе­ние» — мотивационную установку. Образуется стиль, образ жизни, когда наркотизация становится обязательной, создает­ся наркотический климат.

По данным М. Е. Поздняковой (1988), московские потре­бители наркотиков среди металлистов составляют 77 %, пан­ков — 67 %, хиппи — 57 %, рокеров — 41 %, брейкеров — 40 %. Сходные данные, характеризующие неформальные мо­лодежные группы, приводят В. С. Битенский и соавт. (1989). Путем приобщения к наркотизму оказывается вхождение в некоторые неформальные молодежные группы, наблюдение за наркотизацией, стремление идентифицировать себя с этой субкультурой.

В молодежной культуре наркотики часто рассматриваются как социальная функция, действие. Так, для хиппи потребле­ние наркотиков — ритуал, реализация своей философии жиз­ни: наркотики — символ, сближающий группу и отделяющий ее от остального общества. Группы «готов», «панки» используют наркотики как символ отрицания общественных норм и даже как средство самоотрицания, стремление к разрушению, в том числе себя, сходное с членовредительством — прокалы­ванием частей тела (пирсинг), отказом от мытья, стрижки и т. д. Другими словами, здесь видятся извращенная, с обще­принятой точки зрения, социализация, вхождение в особое общество с усвоением соответствующих обществу норм. При этом знание пагубных последствий не останавливает подрост­ков от злоупотребления. Общественность бывает удовлетворе­на, когда подростки в школьном классе дружно и заученно признают вред наркотиков для здоровья. К сожалению, это значит, что просвещение здесь проводится, но не говорит о КПД этого просвещения — за стенами класса у подростков своя жизнь. Так, И. Г. Ураков и соавт. (1989) отметили, что среди подростков, выразивших отрицательное и резко отрица­тельное отношение к наркотикам, 10,1 % признались в их употреблении. В другом исследовании аналогичной возрас­тной группы подростков, знающих о вреде наркотиков, эти авторы установили потребление наркотиков только на основа­нии опроса в 20—22 % случаев.

Наблюдения в формальных группах (классы школы, ПТУ и пр.) показывают как бы естественное расслоение, выделение меньших сообществ, происходящее, казалось, инстинктивно. Используя различные критерии, можно говорить о сообщест­вах, разделенных по имущественному, культурному, интеллек­туальному признаку, по интересам. Но видимые симпатии и антипатии имеют более сложный, не всегда нам ясный генез. Н. А. Сирота (1987) показала, что угрожаемые в отношении наркотизации подростки (как и подростки-наркоманы) отли­чаются от здоровых нарушенным нормативным эталоном вос­приятия и понимания окружающих. В отличие от наркоманов они не склонны к отрицательным оценкам, но их оценки ок­ружающих, родителей, себя неустойчивы, не содержат опреде­ленной прогностической информации, они затрудняются в вы­боре референтной группы общения. Тем не менее группы об­щения формируются и, как показывает однотипность их пове­дения, не случайно. Поскольку под влияние моды попадают не все, не всегда случайно люди оказываются в той или иной со­циальной группе, поиск причин ведется в постоянном непо­средственном окружении тех, кто начинает злоупотребление.

Ранее причину злоупотребления видели в злоупотреблении старших. Выделялся лежащий на поверхности подражатель­ный мотив. «Пьяницы порождают пьяниц». «Родители, ис­пользующие легальные наркотики (табак, алкоголь), растят Детей, которые будут использовать наркотики нелегальные». Эти яркие фразы, пригодные для профилактической работы, уводят нас от понимания истоков наркотизма. Хотя факты очевидны: дети употребляющих наркотики родителей злоупотребляют психоактивными веществами чаще, чем их свер­стники. Однако подобные факты могут использоваться и для понимания роли среды, и для утверждения роли наследствен­ности. Специальные исследования показывают, что в совре­менном мире дети раньше уходят из-под влияния взрослых, а сверстники оказывают влияние все в большей степени. Чем ниже социально-демографические характеристики семьи, тем скорее дети оказываются вне сферы ее воздействия, во всяком случае воспитательного. Вместе с тем влияние родителей и сверстников различаются качественно. Известно, что дети ус­ваивают от родителей жизненные ценности, цель и перспек­тивы. Неблагополучная семья означает отсутствие или иска­жение у подростков этих жизненных ориентиров. Без значи­мых, поощряемых обществом ориентиров подросток оказыва­ется во власти сиюминутных впечатлений и интересов, в том числе моды. Но именно от сверстников усваиваются стиль жизни, манеры поведения, поэтому для начала наркотизации большее значение имеет злоупотребление сверстников, чем родителей. Чем распространеннее в обществе наркотизм, тем легче он вербует таких подростков.

Исследования микросредовых влияний на приобщение к наркотикам и на развитие злоупотребления многочисленны. Особое внимание уделяется кровной семье, поскольку нарко­тизация начинается в годы жизни в семье родителей; семья остается важнейшим фактором социализации ребенка. В ра­боте Н. Steinhausen и соавт. (1987) показано, что неполная се­мья патогенна. У детей с единственным родителем обнаружи­ваются трудности общения; неправильное поведение часто ха­рактерно для детей, чьи матери одиноки, в семьях низкого со­циально-экономического статуса, низкой культуры, растущих без внимания и заботы. В 60-х годах XX в. V. D. Pisani сфор­мулировал понятия «семейный дефицит» и «недостаточность социальных стимулов» (что в последующем не совсем точно стали обозначать как «социальная депривация») как причину наркотизации при взрослении. Роль социальной депривации, к сожалению, обычно сужается, в ней видится лишь причина отсталости развития (главным образом интеллектуального). В целом известно, что риск наркотизации высок в будущем для детей, происходящих из семей со множеством жизненных проблем, замеченных в непослушании, мелком воровстве, плохой успеваемости. Обращено внимание не только на «хро­нические неполадки», но и на нарушение иерархической структуры даже в полной семье, неспособность избегать и разрешать конфликты, «секретность» друг от друга, на изоля­цию семьи от окружающих. Это дети, в семьях которых отно­шения посредственные и плохие, дети, нарушающие дисцип­лину, с безразличным или отрицательным отношением к тру­ду, асоциальным поведением.