– Тогда пусть она сделает это, – сказал Эррил, – пока еще не слишком поздно.
Ответом на его слова стал еще один сильный толчок и падающие камни.
Каст крикнул через пещеру:
– Эррил!
Кровавый Всадник стоял возле туннеля, ведущего к яме, по обе стороны от него – Толчук и Веннар. Почти все уже ушли. Дварфы убегали, многие несли между собой щиты с ранеными.
– Ступайте! – приказал Эррил. – Идите к яме!
Каст явно колебался, но затем кивнул и жестом предложил Веннару пройти вперед.
Все это время тетушка Фила не сводила глаз с Елены.
– Я хочу поговорить минутку с Еленой.
Эррил насупился, готовый отказать, но Елена коснулась его руки:
– Иди. Чем дольше мы спорим, тем меньше остается времени.
Эррил сурово посмотрел на нее, линия его подбородка казалась стальной. Но она была тверда. «Иди! – кричало ее сердце. – Иди, пока у меня еще есть сила».
Он наконец рванулся прочь, попятился на несколько шагов и развернулся, его плащ взметнулся. Джоах пошел с ним.
С трудом сглотнув, Елена повернулась к своей тетушке.
– Скажи мне, – прошептала девушка, готовая к самому худшему. Но то, что сказала тетушка, потрясло ее до глубины души.
– Призрачный Камень уже уничтожен.
Елена побледнела:
– Что?
– Это произошло так быстро, – сказала Фила, и ее глаза внезапно стали потерянными. – Свет, что лился из хрустального сердца мира, погас, словно свеча, задутая штормовым ветром.
– Значит, мир обречен.
– Не обречен. Живое сердце перекачивало стихийную энергию через все земли. Как и в теле, сердце которого прекратило биться, кровь осталась. Стихийные энергии пока еще сохраняются, но их сила будет убывать в течение нескольких последующих десятилетий, возможно даже столетий, пока в конечном итоге вся магия не исчезнет.
Елене трудно было дышать.
– Так, значит, Темный Лорд победил?
– Не думай так. Если бы он победил, он бы создал мир по своему извращенному пониманию. Он бы сделал с землей то же, что он сделал с Чи. – Призрак вздрогнул. – Я бы предпочла, чтобы мир был уничтожен.
Елена боролась с отчаянием.
– Тогда что мы можем сделать? Что случится, когда Чо и Чи соединятся?
Снова тетушка Фила вздохнула:
– Магический взрыв станет катастрофой. Он будет силой в тысячу раз большей, чем каждый дух в отдельности. Что-то нужно будет сделать с этой магией.
– Что? – голос Елены был писком.
– Вспомни, что ты связана с Чо кровью. И когда магия взорвется, энергия хлынет по этому мосту назад к тебе, Елена. На краткий миг ты будешь контролировать этот бездонный источник силы.
Елена застыла:
– Нет…
– Да. И ты встанешь перед выбором.
Не сознавая, что делает, она начала качать головой. Пророчество Сизакофы исполнялось.
Тетушка Фила продолжала:
– Энергии понадобится сосуд. Один из вариантов выбора – сохранить магию для себя.
Елена вспомнила, как трудно ей было совладать с собственной дикой магией, уравновесить ведьму внутри себя.
«Ведьма в тысячу раз сильнее…»
– Я не смогу… Я не могу…
Тетушка Фила кивнула.
– Это трудный путь. Он сожжет твое тело. Ты станешь, как Чи или Чо, живой духовной энергией.
Елена не могла представить подобное существование.
– Другой вариант лежит под твоими ногами. Пустой Призрачный Камень.
Вспыхнула надежда.
– Я смогу оживить Землю этой магией?
– Да, но это слишком малая чаша. Такое количество энергии переполнит Призрачный Камень, едва окажется в нем. Это как человек, пораженный молнией. Подобный толчок изменит форму мира. Нашему миру придет конец. Родится новый мир – живой, как и этот, но совершенно другой.
– Значит, я либо стану духом, либо дам нашему миру новое рождение.
Елена посмотрела на Эррила. Он сурово глядел на нее через разделяющее их пространство. Неважно, что она выберет: любой путь отнимет у нее этого человека, который владел ее сердцем и обращался с ним так бережно. Как она могла выбирать?
И еще было пророчество Сизакофы, пришедшее через века: «Я пришла сказать тебе, что твой выбор – в любом случае – обречет все».
Тетушка Фила сказала:
– Но может быть и еще один путь, способ избежать всего этого.
Елена отвернулась от Эррила, чтобы посмотреть на духа из лунного камня. Ее глаза умоляли рассказать о способе избежать этой судьбы.
– Кровавый Дневник, – сказала ее тетушка. – Это связь Чо с тобой, с этим миром. Без него она существует только в Пустоте.
– Я не понимаю.
– Книга необходима, чтобы удержать Чо здесь и чтобы она могла соединиться с Чи, но как только это будет сделано, ты можешь оборвать связь. Тогда энергия высвободится в Пустоту, а не в тебя.
– Так мне не придется делать выбор!
– Именно. Если ты уничтожишь Кровавый Дневник в тот самый момент, когда Чо и Чи соединятся, у энергии не будет связи с этим миром, и она рассеется в безграничной пустоте за гранью.
Сердце Елены дрогнуло. Сизакофа сказала, что другой путь будет! И он был!
Ее голос прозвучал резче:
– Что я должна делать?
– Я помогу тебе. Я дам тебе знать, когда уничтожить Кровавый Дневник, но ты не должна колебаться. Это должно быть сделано безошибочно.
Она кивнула:
– Как я могу уничтожить книгу?
– Это легко. У тебя всегда была сила сделать это. – Тетушка Фила жестом велела Елене поднять руки. Она взяла правую руку Елены в свои призрачные ладони. – В этой руке – ведьмин огонь. – Ее правая рука была рубиновой – свежая Роза, воспламененная духовной энергией. – А в этой руке – холодный огонь, – проговорила тетушка, указывая на левую.
Затем тетушка Фила сложила свои ладони из лунного камня вместе, раскрыв их, словно книгу, перед ладонями Елены.
– И между ними лежит огонь бури, – закончила Елена. – Я могу уничтожить книгу, высвободив обе энергии одновременно.
Удовлетворенный кивок.
– Ты должна быть окровавлена, готова и стоять в центре пересечения магических потоков. И действовать немедленно по моему сигналу. Можешь ты сделать это?
Елена подумала о другом пути.
– Я справлюсь.
Тетушка Фила улыбнулась и вздохнула:
– Тогда приготовься. Чо уже зовет Чи к себе.
Ее фигура растворилась в черном полу, оставив после себя шепот, полный любви: «Твоя мать могла бы гордиться». Затем она ушла.
Эррил и Джоах мгновенно оказались рядом с ней. Эррил смотрел на ее рубиновые кисти:
– Что произошло?
Слишком много пришлось бы объяснять за такое короткое время. Она протянула алую ладонь и торопливо проговорила:
– Мне нужен Кровавый Дневник.
Он почувствовал ее нетерпение и распахнул плащ, вытаскивая том из кармана. Позолоченная роза ярко сияла, хотя и поблекла немного, когда луна начала садиться. Эррил протянул ей книгу.
– Что ты собираешься делать с ней? – спросил Джоах.
Елена достала свой кинжал ведьмы и глубоко надрезала ладони. Она не хотела рисковать, если крови вдруг не хватит.
– Книга должна быть уничтожена, – сказала она им.
Джоах открыл рот. Елена встретила его взгляд. Он покачал головой и закрыл рот, сделав шаг назад. Но его глаза остались ранеными.
Она знала, как много надежд он связывал с этой книгой. Когда все закончится, она найдет способ помочь ему. Она взяла книгу.
– Отведите всех подальше, – предупредила она. Она не хотела, чтобы кто-нибудь попал под магический удар, когда она высвободит огонь бури. В пещере оставалась лишь горстка людей. Она заметила Мерика и Нилан, Каста и Сайвин, Толчука и Тайруса.
Эррил сделал им знак уходить, но сам задержался:
– Елена?
Она встретила его взгляд:
– Я должна сделать это одна.
Она прошла к центру пещеры. Земля снова затряслась, и вибрация передалась ее ногам.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
– И я тебя.
Было очень тяжело видеть его. Ее сердце разрывалось, а ей нужно было быть очень сильной. Он, видно, почувствовал это и сделал шаг назад, уходя вместе с Джоахом.
Сейчас она не видела в нем рыцаря, или стража, или вассала – просто мужчину, который любил ее и боялся за нее. Его глаза смотрели на Елену, желая спасти ее. Но он знал, что не может последовать этим путем вместе с ней.
Слезы набежали на глаза, и она отвернулась. Елена торопливо прошла к месту пересечения магических потоков и вступила в столб лунного света. Она сжала книгу крепче и задержала дыхание. Землю опять тряхнуло, и с потолка посыпалась каменная пыль.
– Я готова, – прошептала она.
Словно услышав ее, пол под ногами внезапно стал темнее. Потемнение началось в центре и распространилось дальше. Послышались испуганные вздохи.
Елена смотрела на пол между своими носками. Под ней открылся блестящий колодец тьмы, пронизанной прожилками кровавого. Она видела такое прежде через Призрачные Врата. Это был центр мира. Но кристаллическое сердце больше не сияло. Освещенный двумя яркими облаками света, которые вращались вокруг него, сам камень оставался темным, в нем не было ничего, что бы оживляло его.
Из глубин колодца до нее долетели слова: «Елена… время близится…»
Она подняла Дневник, призывая свою магию, зажигая ее ярко на руках. Она почувствовала, как соединяются огонь и лед.
Внизу танец светящихся облаков стал диким. Они крутились и вихрились, и смешение их света превратилось в облако, сияющее такой чистотой, которая говорила о внеземной жизни.
Елена почти не дышала. Слезы стекали по ее щекам.
Подобная красота не могла существовать. Она не принадлежала этой реальности.
Затем все уничтожила сверкающая вспышка, осветившая весь колодец. Плащ Елены и ее волосы взметнулись, когда что-то прошло через нее снизу.
«Сейчас!» – прозвенело одно-единственное слово.
Судорожно вдохнув, Елена высвободила всю свою магию в книгу, зажатую в ладонях. Ведьмин огонь и холодный огонь соединились с неистовством столь же ярким, как и то, что внизу. Магия разорвала переплет, древние чары, страницы. Но, связанная со своей магией, Елена поняла, что произошла ошибка.
Она с ужасом смотрела на свои руки. Из ее ладоней высыпался песок. «Песок…» Это был не Кровавый Дневник, а всего лишь иллюзия.
Она подняла глаза и повернулась:
– Джоах!
Ее брат неподалеку упал на колени. Их глаза встретились на долю секунды; затем волна магии ударила ее, отбрасывая прочь.
* * *
Эррил кинулся на крик Елены. Но перед ним разверзлась бездна ослепительного света, охватившего всю пещеру. Со светом пришла сила. Его подняло в воздух и швырнуло о стену, пришпилив к ней. В этот миг пересечение магических потоков перед ним снова стало серебряным, ослепляюще ярким. Затем обрушилось огромное давление. Оно угрожало вырвать душу из тела. Он чувствовал, как все его тело растягивается и напрягается.
Такую силу ничто не могло вместить, даже эта огромная пещера.
Он почувствовал, как что-то сдается – не в нем самом, а в мире.
Давление нарастало, и он соскользнул вниз по стене, съежившись на каменном полу, как и остальные. Лица повсюду были масками страха.
Толчук первый поднялся на ноги. Он изумленно посмотрел вверх. Остальные проследили за его взглядом. Потолка пещеры больше не существовало: он не обрушился, просто пропал, исчез. Высоко вверху сияло ночное звездное небо. Серебряный лик полной луны наполовину скрылся.
В потрясенной тишине заговорил Мерик. Его слова звучали приглушенно, словно сквозь толщу воды:
– Где Елена?
Эррил не ответил. Пол снова стал черным. Елена исчезла, растворилась точно так же, как и потолок над головой. Он набросился на Джоаха:
– Что ты сделал?
Он хотел, чтобы его слова прозвучали жестко, но получился вопль ярости:
– Что ты сделал?!
* * *
На Джоаха обрушился гнев стендайца. У брата Елены не было выбора – он не мог заставить свои ноги двигаться. Склонив голову, он встал на колени там, где упал. Джоах едва видел остальных. Перед его мысленным взором стояло лицо Елены, когда она повернулась к нему. Затем… затем она исчезла. Он увидел, как взрыв магии, вырвавшись снизу, поглотил ее, поглотил за один удар сердца.
Он закрыл лицо руками. Он убил ее. Его горе было слишком сильно, чтобы плакать.
– Что ты сделал? – Эррил схватил его за плечи и поставил на ноги. Джоах был отброшен к стене снова, но на этот раз не магическими силами, а простой яростью.
Джоах порылся в складках своего плаща и вытащил Кровавый Дневник:
– Я не мог… – слова умерли на его языке.
Эррил схватил книгу. Джоах свалился на землю.
– Ради этого? – закричал Эррил. – Ты пожертвовал своей сестрой ради этого?
Джоах не поднимал головы. Слишком тяжело. Сердце было булыжником в его груди, мешало ему дышать, камнем притягивая его к земле.
– Посмотри на это! – Эррил рывком открыл переплет и помахал книгой перед лицом Джоаха. – Ты убил ее безо всякой причины!
Джоах сначала не понял. Затем он увидел страницы внутри. Их покрывали чернильные строки, написанные корявым почерком. Пустота ушла.
– Это дневник моего брата, он вернулся, – эти последние слова прозвучали как всхлип. Эррил упал на колени рядом с Джоахом. Ярость погасла в нем, осталось только горе. Он отбросил книгу прочь: – Магия ушла. Что бы ты ни искал, оно ушло.
Оба они знали, что это означает. Елена в самом деле погибла.
Эррил смотрел на него влажными от слез глазами:
– Почему?
Джоах покачал головой. У него не было ответа на вопрос стендайца. Он не мог объяснить это и самому себе. Что-то темное притаилось в его сердце. Это началось как любовь, но горе, и боль, и могущество, и гордость омрачили ее, очернили. В результате он предал тех, кто по-настоящему любил его, в то время как он гонялся за призраками.
Он смотрел на Эррила, но больше не видел его. Он видел Елену. За страданием и отчаянием в ее глазах в тот последний момент он увидел что-то, от чего ему стало еще больнее: понимание и любовь.
Джоах закрыл глаза… и свое сердце.
Его сестры больше нет.
* * *
Каскады света вздымались, словно штормовое море, пробегая волнами через бескрайнее ничто… Звезды кружились в танце, отрицая время и отрицаемые временем…
Она поднялась среди хаоса и гармонии. Она была слишком огромна, слишком бесконечна. Никто не мог видеть ее.
…искорки молнией проносились в яростных облаках вокруг крошечного сердца… Изначальные силы играли внутри ядра, размытые там, где кончается энергия и начинается материя… Одна мельчайшая частица связана с другой, и еще с одной, и все вместе они образуют кусочек гранита…
Она плыла посреди простоты и сложности. Она была пылинкой в материи жизни. Никто не знал, что она там, даже она сама.
Когда она протянулась между безбрежным и незначительным, остался маленький уголок сознания.
«Я есть», – подумала она.
Сила плыла сквозь нее, расширяя ее дальше вовне и еще больше вовнутрь. Могла ли она остановить свое течение? Неужели не было конца существованию? Когда она уменьшалась, форма обращалась в энергию. Когда она увеличивалась, энергия обретала форму. Она дала имя этому бескрайнему ничто: «Пустота». Она наполнила эту Пустоту, насытила ее энергией, что серебрилась и сверкала сквозь нее.
Из ничего она родилась и теперь возвращалась.
Все вокруг было лишь Материей.
Пока она думала над этим, до нее донесся голос: «Елена!»
Она назвала по имени этого другого, зная его так же, как она знала саму себя. «Чо!»
Вихрь лунного света ответил ей: «Время рядом, Елена. Я близка к концу, я уже кончилась. Ты должна выбрать мир или себя».
Личностное начало заполнило уголки ее сознания. И с ним пришла память.
«Я не должна, – ответила она. – Я не должна выбирать».
Другой постепенно исчезал. «Тогда выбор будет сделан без тебя. Ты продолжишь расширяться через Пустоту, становясь гармонией, имя которой ничто. Ты должна выбрать».
Елена почувствовала страх, промелькнувший в этих словах. Древнее предупреждение звучало в ее ушах. И предостерегающий ответ:
Загляни в свое сердце.
Посмотри на друзей, которых ты любишь.
Найди свой собственный путь из тьмы –
Путь, который не увидит никто, кроме тебя.
Эти мысли эхом прошли сквозь нее, и ее желание стало реальностью. Елена стояла в пещере, но под открытым небом. Остальные собрались поблизости. Никто не видел ее. Ее окутывали неистовые вспышки призрачного огня, пылающие вокруг ее тела. Она парила над черным полом.
Она смотрела, как двое мужчин дерутся, затем оба упали на колени.
«Загляни в свое сердце».
Елена назвала по имени этих мужчин, поскольку оба они были в ее сердце: «Джоах… и Эррил».
«Посмотри на друзей, которых ты любишь».
Она повернулась к остальным. Она знала и их тоже. Она знала их на всех уровнях существования, от чистой материи до ничто. Но между этими двумя состояниями они существовали как серебристая энергия – то была их жизненная сила. Некоторые сверкали ярче – в их энергии было больше от стихий. Другие сверкали меньше. Однако каждый из них и все вместе они сияли удивительной красотой.
Но один из них привлек ее внимание больше других.
«Эррил».
Он заполнил ее сердце. Он спас ее однажды, вернув своим прикосновением и любовью. Но сейчас сила была слишком велика. Он не мог спасти ее на этот раз.
«Найди свой собственный путь из тьмы».
Здесь она в самом деле должна была остаться одна. Она посмотрела на всех снова, застыв в месте без времени. Она видела узоры жизненной силы, вьющиеся между ними и уходящие в стороны. Она потянулась к нити своей собственной энергии и коснулась этой вибрирующей нити.
Затем она оказалась не здесь и повсюду одновременно. То, что было сознанием, распространилось во всех направлениях серебристой паутиной энергии. Прежде, будучи еще в своем теле, она была слишком слаба и ограничена. Она едва касалась безграничности, что лежала за пределами ее тела. Но этому пришел конец. Как и в Пустоте, она расширилась от этой одной нити в паутину, которая составляла жизнь. Она расширилась, став мириадами образом и форм, их чувствами и своеобразием. Голоса наполнили ее разум. Жизни встречали своей конец и рождались снова, и новые бутоны жизненной силы вырастали на паутине, поднимаясь над ней. Она мчалась по всей этой сложной структуре, восхищаясь ее простотой. Она смотрела вниз, на ее сияющую безграничность, и вверх – глазами муравья.
Она знала, что она ищет, – нечто противоположное Пустоте, но то же самое. Безграничность не использована. Она теперь знала ответ. Она знала путь.
Она выплыла из паутины, из пространства, из мира. Но все равно она оставила нить своей собственной энергии, сияющую нить призрачного огня, которая вела назад к живой паутине.
С места неподалеку от луны Елена воспарила. Энергия продолжала струиться в нее. Не было способа спастись от нее – только освободить ее. Елена была источником неисчерпаемой магии. Выбор был таким: удержать ее в себе и перейти в безграничность Пустоты или послать ее вниз, в пустое сердце мира, отдав энергию в то, что было Материей, и дать начало новому миру.
Но она видела и третий вариант. «Путь, который увидишь только ты».
Она вобрала в себя всю энергию от взрыва двух соединившихся духов, связав ее в небесах над миром, пока еще оставалась связь с живой паутиной внизу. Затем она потратила неизвестное количество времени на то, чтобы связать вместе Пустоту и Материю, уравновесив накатывающие, словно волны, силы, составить пары течений и водоворотов.
Она действовала инстинктивно. Но какая-то часть ее понимала, что она делает.
Энергия, связанная здесь, будет равномерно изливать свою магию на паутину. Как только медленное умирание Земли подойдет к концу, не будет стихий среди людей. Не будет магов, ведьм и Темных Лордов. Вместо нескольких, во всем превосходящих большинство, всем и каждому живому существу будет дана своя собственная магия, свой уникальный талант. Возможно, каждый дар не будет таким сильным, как прежде, он распределится по всей жизни и постепенно будет сходить на нет, но, может быть, как и мечтал Личук, пришло время покончить с властью магии над их миром и судьбами. Может быть, пришло время им всем создать собственный путь.
Елена закончила свою работу, затем спустилась вниз по серебристой нити. Она растратила все свои силы и падала, опустошенная. Без яростной магии внутри ее индивидуальность стала резче. Она смотрела на источник магии над ней, озаряющий небеса, посылающий непрерывный поток магии на паутину жизни внизу. Она была восхищена своей работой, но ее знание об этом создании уже уходило. Ее сознание сейчас было слишком мало, чтобы вместить в себя безграничное знание, необходимое для создания этой новой звезды.
Она падала назад в мир, назад в паутину, назад в лишенную потолка пещеру. Она продолжала смотреть на мерцающую звезду. Пока она сияет, пока источник энергии существует, магия земли будет уравновешена во всем и сделает всех равными. Хотя их таланты и будут менее значительными – такими, как дар ваять скульптуры из глины, или талант пекаря, или способность понимать души других, – каждой жизни будет дан ее собственный уникальный дар, который можно либо разглядеть и развить, либо просто не заметить.
Начиная с этой ночи, все будут равны.
Елена смотрела в пещеру. Будет только одно исключение. Как только она коснулась пола, магия, которую она приготовила, вспыхнула. Не зная больше сознательно, как это сделать, она отделила себя от потока энергии. Она вышла из ничто и вернулась в мир, больше не богиня, даже не ведьма – просто женщина.
Ощущение мира ошеломило ее: тепло ее кожи, запах серы и дождя, изумленные голоса, вихрь цвета и света. Мир был слишком ярким. Она задохнулась и едва не потеряла сознание, изумленная силой ощущений.
И он был там, обнимал ее, наполняя собой все ее чувства.
– Эррил… – прошептала она. Она смотрела на него: серые, как грозовые облака, глаза, черты его лица, слеза, стекающая по покрытой щетиной щеке. Он заполнил ее собою.
– Елена! – он всхлипнул, прижав ее крепко к себе.
Она закрыла глаза и утонула в нем. Она обняла его, укрывая своими руками. Она была словно раковина, полная колышущейся и волнующейся воды. Ей нужно было время, чтобы ее дух успокоился и занял свое место в теле.
Эррил обнимал ее.
Почувствовав, что готова встретиться с новым миром, она отстранилась и открыла глаза. Остальные собрались вокруг: Толчук и Арлекин, Мерик и Нилан, Каст и Сайвин, Тайрус и Веннар, даже Фердайл в своем волчьем обличье.
Мир по-прежнему был слишком ярок. Первые лучи солнечного света озарили пещеру.
– Звезда?.. – спросил Мерик, опускаясь на одно колено. – Это ты сделала?
Елена кивнула. «Так это не было сном». Она смотрела в небеса, но наступил рассвет, и звезды погасли. Однако она чувствовала сияние звезды за горизонтом. Она знала, что звезда будет сиять ночью снова. Новая звезда.
– Звезда Ведьмы, – проговорил Мерик. Это имя словно эхо повторили остальные – некоторые с изумлением, некоторые с благоговейным страхом.
– Что это значит? – спросила Нилан.
Елена вздохнула, еще не готовая говорить об этом. Кроме того, у нее оставался последний долг. Она поцеловала Эррила – легкое касание, обещающее продолжение длиною в жизнь, – и поднялась. Она подошла к одинокой фигуре в тени у стены. Елена стояла в солнечном свете, а Джоах прятался во тьме. Он не мог заставить себя посмотреть на нее.
– Джоах, – прошептала она. – Все в порядке.
В глубине сердца она прикоснулась к магии, которая все еще была заперта там. Звезда Ведьмы в конце концов уравновесит и выровняет магию в мире и сделает всех равными. Но будет одно исключение. Елена открыла свое сердце и передала этот дар своему брату. Она чувствовала, что он нужен ему – возможно, не для того, чтобы использовать его так, как он намеревался изначально, но, тем не менее, необходимость была.
Она передала ему дар бессмертия. Его тело вздрогнуло от прикосновения. Он поднял лицо, одновременно с удивлением и ужасом. Она привязала эту магию к его серебристой жизненной силе. И, когда связь была создана, две их энергии смешались, распространяясь по паутине дальше. На какой-то ослепительный миг они были связаны со всеми в пещере. История каждого, его мысли, чувства хлынули в них.
Джоах задохнулся, попятившись, закрывая лицо.
Затем все было кончено. Дар был передан.
Джоах опустил руки и посмотрел на нее из своего темного угла.
– Ч-что ты сделала?
«То, что было нужно…» – подумала она, затем тихо прошептала:
– Проклятье или благословение, делай с ним что хочешь. Но когда череда лет станет слишком тяжкой, расскажи мою историю – расскажи мою историю правдиво – и ты встретишь свой конец.
Он смотрел на нее с ужасом и недоверием. Болезненный смех слетел с его губ. Он отвернулся.
Елена смотрела на него. Как же ей хотелось дотронуться до него! Но вместо этого она сделала более трудную вещь: она шагнула назад. Только что ее заставили искать собственный, путь из тьмы, путь, который никто, кроме нее не мог увидеть. Теперь пришел черед Джоаха. Никто не сможет пройти по его пути, кроме него.
Она повернулась и оказалась лицом к лицу с новым миром. Она подняла свои бледные руки к солнечному свету. Они остались чистыми и белыми, руками женщины.
Эррил пристально смотрел на нее. Елена улыбнулась ему.
Здесь было достаточно магии для каждого.
* * *
Итак, история заканчивается…
С этого момента все изменилось. Мы все покинули вершины Зимнего Эйри и вошли в новый мир, выкованный рубиновым кулаком. Но что стало со всеми нами? Я не знаю точно. Я могу рассказать только свою собственную историю.
Стыд гнал меня на запад, мимо гор, мимо Западных Пределов, за границы земель, где садится солнце. На этом пути я узнал, что последний дар Елены – ее бессмертие – и вправду стал моим. Я не старел. Я прожил бессчетные жизни, но только первая имеет значение для меня. И, хотя у меня было достаточно жизненной энергии, чтобы воскресить Кеслу, я обнаружил, что больше не хочу этого. Я даже не пытался. Я не стоил ее любви. Лучше ей быть там, где она спит сейчас, где бы это ни было – в песках ее родной пустыни или в нежных руках Матери.
Однако по прошествии времени даже этого выбора не осталось у меня. Мои способности к магии сна истаивали, как и вся сильная магия в этом мире. За это время сменилось несколько поколений, и постепенно мир стал более простым и, возможно, более скучным местом. Под светом Звезды Ведьмы огры отступили в горы, мираи – в свои моря, а эльфийские кланы рассеялись по миру, и никто не знал, где они.
Возможно, однажды, когда Звезда Ведьмы погаснет, магия вернется, хлынув в горы и долины, но сейчас – эпоха человечества во всем ее блеске и нищете. Я видел золотой век и темные времена, что проходили мимо меня, и я по-прежнему странствую по дорогам, ища ответы, которые всегда были внутри меня.
Сейчас, вспоминая слова, которые я написал в начале этой долгой истории, я вижу гнев в моем сердце. Елена не проклинала меня, только дала мне возможность идти по тому темному пути, на который я сам ступил. Это слишком долгий путь, чтобы пройти его за одну жизнь. Нужны многие жизни, чтобы выжить, несмотря на чувство вины, горечь и даже безумие.
Я и выжил, в конце концов, придя на острова Келла, что у западного побережья. Это было настолько близко к Аласии, насколько я мог позволить себе. Мне не хватило смелости ступить на ее земли снова, но и далеко от нее я не мог быть. Поэтому я прожил эти последние века на Келле, среди островов, безымянным: так никто не мог заметить, что я не старею.
Я смотрю сейчас на мои морщинистые руки, передвигающие перо, – слабое царапанье по пергаменту, на седые волосы, которые падают, словно снег поздней зимы, на высыхающие чернила. Последнее обещание Елены, данное мне, выполнено. В тот миг единения с ней, когда я прикоснулся к серебряной паутине, истории всех остальных хлынули в меня. Я убрал их в сундуки и шкафы. Я не хотел вспоминать их.
Только спустя все эти века я осмелился открыть тайники в своем сердце и встретиться с этими воспоминаниями, со всеми этими жизнями. Я понимаю теперь, почему Елена поставила такую задачу передо мной: написав все эти страницы, изложив эти истории, я нашел самого себя. Я увидел свой путь не только через горечь моего сердца, но и глазами многих других. И сейчас, заканчивая эту историю, я наконец могу сделать то, что ускользало от меня в течение стольких столетий.
Я могу простить себя.
Узнав все эти истории, я наконец понял, что был не лучше и не хуже, чем мои спутники. У всех у нас были тайны, мгновения позора и чести, трусости и храбрости – даже у Елены.
И это знание разрушило чары бессмертия. Елена привязала магию к чувству вины в моей душе. И, как только я освободился от него, чары спали.
Наконец-то я могу уйти к Матери, как и все хорошие люди.
Даже сейчас я ощущаю присутствие рядом. Не Матери, но кого-то более близкого. Хотя и нет здесь вихря призраков или танца лунного камня, я знаю того, кто стоит рядом со мной. Я почти ощущаю ее дыхание на своей щеке.
– Елена, – шепчу я в пустую комнату.
И хотя в ответ я не слышу ни слова, я все равно ощущаю ее признательность, теплоту в моем сердце. В начале этой истории я рассказал, как описал ведьму бесчисленным количеством способов: как шута, как пророка, как деревенщину, как спасительницу, как героя и как злодея. Но за все эти столетия я ни разу не описал ее так, как мое сердце знало ее лучше всего, – как мою сестру.
