Книга шестая Самая долгая ночь 7 страница

Шоркан засмеялся:

– Увидим, братец! Но в любом случае ты пришел слишком поздно. Луна поднялась. Твое время здесь подошло к концу.

Он ударил посохом по серебряному полу. Повсюду у края озера задребезжали кости.

– Пришло время заплатить кровью за ваши злодеяния! – выкрикнул Шоркан и высоко поднял посох. – Вспомнить про ваши собственные проступки!

Из груды костей поднялись скелеты. Они поднялись так, словно просто спали, раскинувшись на берегу, словно грелись на солнце. Сейчас они встали и побежали по поверхности озера. Часть из них были маленькие и быстрые, точно крабы. Другие были в два раза выше ростом, чем огр, и состояли из толстых костей. Они держали дубины, увенчанные черепами. Остальные бежали на всех четырех, словно собаки, но рты у них были усеяны крошечными осколками костей.

Этот легион ринулся на отряд. Эррил выкрикивал приказы, глядя на приближающихся монстров.

Шоркан снова засмеялся. Он повернул посох к потолку, готовый напасть и сверху тоже. На отряд могли напасть с любой стороны.

Фердайл собрался. Про волка явно забыли либо же сочли не представляющим угрозы. А Фердайл намеревался доказать противоположное. Могвид не мог допустить этого. Это была верная смерть.

Как только Фердайл прыгнул, то же сделал и Могвид – из своей клетки и в тело. Его брат не ожидал подобного и упал в пустую клетку. Могвид рассчитывал, что Фердайл решит, что это естественная перемена при переходе изо дня в ночь; солнце в любом случае было близко к закату. Ему потребуется несколько мгновений, чтобы обнаружить отсутствие стен в клетке. К этому времени Могвид надеялся убежать.

Но перемена не была ни гладкой, ни незамеченной. Фердайл уже успел прыгнуть. Его ноги, находившиеся в середине прыжка, подвели его, прежде чем Могвид смог взять контроль на себя. Его неистовое движение привлекло внимание.

Шоркан повернулся к нему. Могвид отпрыгнул назад, но запутался в своих собственных сброшенных плаще и сумке. Бледные губы мага обнажили оскал:

– Пришло время хозяину побить пса.

 

* * *

 

Весь мир состоял из костей. Елена съежилась, когда чудовищные костяные создания начали неуклюже ковылять либо легко скользить вокруг них. Толчук ударил своим молотом чудовище, разбив его плечо, но сломанные кости перестроились и вновь заняли прежнее положение.

Джоах атаковал залпами магического огня, испепеляя все на своем пути. Но из пепла вновь возникали кости и превращались в чудовищного монстра.

Их же отряд справлялся не так хорошо. Плечо Магнама истекало кровью, пронзенное острым осколком кости. Арлекин Квэйл прихрамывал на левую ногу. Торн носилась среди возвышающихся чудовищ, выхватывала отдельные кости, мешая им и заставляя падать на землю. Одно ее ухо было разорвано и кровоточило.

Эррил оказался рядом с Еленой:

– Одной силой нам не победить здесь. Нужна твоя магия.

Они по-прежнему держали ее в резерве. Теперь она расправила плечи, ее ладони были окровавлены и пылали холодным огнем и огнем ведьмы. Она видела результат огненных атак Джоаха, поэтому она держала правый кулак сжатым, а левый – открытым. С искусством, отточенным годами кровопролития, она стала посылать в битву клубки холодного огня, стараясь не задеть своих спутников.

– Пригнитесь! – крикнул Эррил остальным.

Они повиновались, упав на ладони и колени, кто-то даже упал на живот.

Елена вызвала волну холодного огня, которая пронеслась над ними, и проморозила до мозга костей тварей вокруг. Влажный воздух вокруг заледенел, все покрылось инеем. Ковыляющие монстры замедлили свое движение и прекратили нападение.

– Неплохо сделано, Елена, – сказал Эррил.

Арлекин Квэйл поднял голову и огляделся:

– Да, очень неплохо. Мы построили себе темницу из льда и костей.

Елена увидела, что они и в самом деле заперты в костяном загоне.

– Мы можем пробить себе путь к вратам, – сказал Эррил и сделал знак Толчуку подойти с молотом.

Елена поддерживала свою магию, сковывавшую костяную армию; она не хотела, чтобы они пробудились. Но, связанная с этими чудовищными тварями, она чувствовала мысли, которые через эту связь входили в ее сердце. Нахмурившись, она погрузилась в себя.

Слова сформировались в ее голове, шепот на древнем языке, но сердцем она понимала его: «Несущая свет, крадущая души».

Она знала, кто это говорит.

– Мать небесная… только не опять…

Шепот продолжал входить в ее мысли. Несколько голосов превратились в сотни – души скальных гоблинов, убитых ее рукой. Притянутые ее магией, они были сожжены заживо. Их души все еще были здесь! Они не уходили за грань.

Все это время она думала, что ее преступление против этого простого народца забыто как трагедия прошлого. И теперь она с изумлением смотрела на эту армию. Это никогда не кончится! Они были пойманы в ловушку и мучились, и темный маг мерзко использовал их, снова загнав их души в их собственные кости.

Сказанные прежде слова Шоркана эхом звучали в ее сердце: «Пришло время заплатить кровью за ваши собственные злодеяния… Вспомнить про ваши собственные проступки».

Удар молота раздался слева от нее. Внутренним слухом она услышала стон боли. Не один голос – много. Даже пронзительный крик малышей, жалобные крики о помощи.

– Они чувствуют это, – простонала она, падая на колени.

Эррил услышал ее, увидел, как она упала.

Следующий удар молота вызвал новые крики. Они наполняли болезненную пустоту в ее собственном сердце.

Эррил сжал Елену в объятиях:

– Что не так?

– Мы убиваем их всех еще раз.

Она смотрела в его лицо:

– Останови Толчука. Это надо остановить!

– Почему?

– Сделай это! – закричала она в ярости, слезы хлынули из ее глаз. – Если любишь меня, останови его прямо сейчас!

Эррил смотрел на нее еще один миг с беспокойством, затем рванулся прочь.

Елена прекратила действие своей магии и обхватила себя руками; ее трясло.

– Нет… Не надо больше… – пробормотала она.

Вокруг них все еще оставалась костяная темница, но замороженные кости начали издавать скрежещущие и хлопающие звуки, борясь с ее исчезающей магией.

– Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спросил Эррил, когда костяная армия начала пробуждаться.

Елена покачала головой:

– Я не знаю.

 

* * *

 

Шоркан подошел к Могвиду ближе.

– Ты будешь первым из твоих спутников, кто узнает страдания.

Могвид пытался подняться, но его ноги оставались запутанными в плаще, а сумка лежала под коленом. Он пытался превратить свою утомленную плоть из волка в человека, но тело сопротивлялось. Он усилил попытки. Его единственной надеждой оставалось освободить язык. Ему придется сказать демону, что они служат одному господину, но его усталая плоть подчинялась медленно.

Посох опустился к нему.

Он почувствовал, как Фердайл кричит ему: «Сражайся!»

Но Могвид не был воином. Его мозг работал, пытаясь найти другой способ сладить с магом. Наполовину изменив руки и ноги, он схватил свою сумку и рывком открыл ее. Его грубая рука шарила в ее содержимом, закапываясь все глубже, чтобы отыскать маленькое черное яйцо, данное ему Темным Лордом. Оно предназначалось для Грешюма, ныне дважды мертвого.

Несомненно, яйцо содержало какую-то темную магию, было инструментом, способным помочь темному магу сбежать. Могвид поднял свой трофей, стараясь заговорить.

На обезображенном шрамами лице Шоркана отобразился ужас.

Могвид сражался со своей неподатливой плотью. Он пробулькал слова:

– Для тебя! – и протянул яйцо магу.

Результат был не тем, который он ожидал. Шоркан взвыл, попятился, его посох вспыхнул черным пламенем.

– Нет!

Но предыдущая атака ослабила демона. Теперь был его черед споткнуться.

Яйцо подкатилось к его ногам. Коснувшись Шоркана, яйцо взорвалось, словно внутри каменной скорлупки был заперт гром. Серебряное озеро раскололось, точно лед под ногами темного мага. Трещины разбегались под его ногами. Земля затряслась.

Могвид съежился, когда на него снизошло понимание: яйцо не было благом, оно было роком.

Из яйца повалил дым, заволакивая демона. Когда они соприкоснулись, плоть и одежда обратилась в темный хрусталь. Маг еще отступал, спотыкаясь, но его ноги уже затвердели. Он с грохотом упал, а дым все равно продолжал преследовать его.

Огонь на посохе из черного камня потух, когда покрытые шрамами пальцы превратились в темный хрусталь. Демон издал вопль, перешедший в звенящий крик. Затем и он стих.

Могвид поднялся на ноги – все еще наполовину человек, наполовину волк. Перед ним, распростертая на серебряной поверхности озера, лежала статуя, сделанная из темного хрусталя. Хотя он не мог прочитать мысли Фердайла, он чувствовал его замешательство, потрясение и тихий вопрос: «Что ты сделал, брат?»

Могвид покачал головой. У него не было ответа. Он смотрел на возвышающиеся над ним Врата Плотины и медленно пятился. Внутри себя он ощущал безмолвную подозрительность брата: «Ты предал нас или спас?»

 

* * *

 

Эррил поднял меч, когда костяная армия освободилась от своей замороженной тюрьмы и снова неуклюже двинулась на них. Остальные попятились ближе к нему. Несмотря на протесты Елены, он намеревался сражаться. Он не позволит ей погибнуть.

Огромное костяное чудовище пробиралось среди своих покрытых инеем собратьев. Оно было в два раза выше, чем Эррил, и держало по серповидной кости в каждой когтистой лапе. Оно подкрадывалось все ближе.

Елена тронула Эррила за край плаща:

– Они не демоны, всего лишь жертвы темного мага.

Он не стал отвечать. Он знал, что Шоркан наверняка расставил эту ловушку, понимая, что это ослабит дух Елены тогда, когда ей больше всего потребуется быть сильной. Но он не мог позволить Шоркану выиграть. Столетиями Эррил носил в себе чувство вины. Из-за Елены он будет нести его еще дольше. Эррил выступил вперед, чтобы встретиться с гигантом.

– Нет… – простонала Елена.

Словно услышав ее, монстр замер. По его телу прошла дрожь, Затем, словно карточный домик, он с грохотом рассыпался. Кости запрыгали на серебряном полу. Два серпа ударились об пол и разбились.

Повсюду вокруг костяная армия распадалась на части, падая грудами костей.

Эррил стоял посреди этого хаоса.

– Что произошло? – спросил Толчук.

Елена поднялась на ноги:

– Чары, что связывали их… они рассеялись!

Эррил оглядел костяное кладбище. Что это за новый трюк? Он искал глазами своего брата. Под пристальным взглядом Врат Виверны он увидел Фердайла, упавшего на колени. Перед ним, неподвижный, лежал на поверхности серебряного озера темный маг.

– Что-то произошло, – проговорил Магнам.

Прищурив глаза, Эррил сделал знак всем подойти. Они пробрались среди наваленных грудами костей; затем Эррил повел их через озеро, держа в руке меч. Елена шла следом, ее глаза оставались испуганными.

Когда они подошли к Вратам Виверны, судьба его брата стала ясна. Тело темного мага обратилось в чистый хрусталь, черный, как грех, и твердый, как лед. Эррил почувствовал, как его собственное тело онемело, но он заставил ноги двигаться. Он смотрел вниз, в лицо врага, в лицо некогда любимого брата. Он увидел следы мучений на его опустошенном лице. Эррил подозревал, что боль из-за обращения в хрусталь не была единственной их причиной. На этом лице он прочитал страдания истинной души своего брата.

– Шоркан, – прошептал он.

– Он превратился в хрусталь, – проговорила Елена. – Как Денал.

– Его можно растопить? – зловеще спросил Магнам, потрогав свой молот. – Как костяных монстров?

– Никогда, – хрипло ответил Эррил, вздрогнув от этой мысли. «Никогда больше». Он взглянул на дварфа: – Дай мне свое оружие.

Магнам поколебался, затем отдал молот. Эррил размахнулся и опустил его на хрустальное тело своего брата. Он вспомнил все ужасы, которые тот творил.

– Если ты как Денал, – проговорил он холодно, – дух, сотворенный из хрусталя, тогда ты слышишь меня. Я не отрицаю, что часть тебя некогда была моим братом. Но часть – это не то же самое, что целое. Денал был светом, а ты – тьма и искажение. И давным-давно я пообещал, что твое искажение уйдет из этого мира.

Прежде чем печаль смогла ослабить его, он взмахнул молотом, держа его обеими руками. Хрусталь разлетелся на миллион осколков, которые запрыгали и заскользили во всех направлениях.

– И я держу свои обещания.

После этого Эррил бросил молот и отвернулся. Слезы набегали на его глаза. Он грубо вытер их. Почему он должен проливать слезы из-за этого демона?

Елена ответила ему, словно читая в его сердце:

– Хотя он и был злом, он по-прежнему оставался единственным твоим братом в этом мире. Ты имеешь право оплакать его.

Эррил покачал головой, затем прокашлялся. Он позволил стендайской стали, что была в нем, укрепить свою волю.

– Я оплачу моего брата, когда все будет кончено, – он повернулся к изменяющему форму: – Расскажи мне, что произошло.

 

* * *

 

Могвид смотрел на стендайца. Как же ему хотелось убежать, сбежать от своего позора, но он не мог. Эти серые, словно небо в шторм, глаза смотрели на него, приковывая к месту. Но он был слишком потрясен, чтобы отвечать, чтобы придумать разумную ложь.

«Скажи им», – Фердайл словно взвыл внутри него.

Толчук подошел к нему и хлопнул по плечу:

– Фердайл, как ты спас нас?

Могвид вздрогнул от вопроса, его глаза расширились. Фердайл? Он сдержал смех. Конечно, они все думают, что перед ними все еще его брат. Это осознание стряхнуло с него оцепенение.

– Я… Фердайл… Я не делал ничего, – ложь снова легко лилась потоком с его оттаявшего языка. – Должно быть, это серебряное озеро. Оно покрылось трещинами под магом, и он… он изменился.

Могвид старался не смотреть на Торн. Она бы поняла, что он лжет. Внутри он чувствовал, как его брат пришел в негодование. Могвид не знал, как долго его увертки помогут ему продержаться, но надеялся, что достаточно долго, чтобы он мог сбежать, прежде чем они узнают правду о его измене.

Арлекин Квэйл указал на потолок:

– Удача ли, судьба ли – время бежит быстро. Луна поднялась уже достаточно, чтобы достигнуть дыры.

Могвид поднял голову. Через небольшое отверстие в каменном потолке светилось бледно-фиолетовое небо. Луна показалась из-за одного края.

– Возможно, магия, на которую рассчитывал Шоркан, сыграла против него, – проговорил Магнам, перевязывая свое раненое плечо.

Елена вытащила меч из ножен:

– Я не поверю в это, пока Врата Плотины не будут уничтожены.

Могвид продолжал смотреть на дыру вверху. Судя по цвету неба, солнце было близко к тому, чтобы опуститься. Как только оно опустится, Фердайл будет заперт до утра. У него будет время все обдумать и, возможно, сбежать. Он наклонился, чтобы подобрать плащ, и в этот момент почувствовал, как его рука дернулась и начала двигаться сама по себе.

Нет! Не сама по себе! Его рука поднялась и сжалась в кулак, но он сделал это не по своей воле. Фердайл понял! Как и он сам, брат открыл новообретенную свободу.

Могвид заскрежетал зубами. «Я не сдамся, братец!» Согнувшись, чтобы скрыть свою борьбу от остальных, он смог разжать пальцы. «Закат так близко… Я просто должен продержаться еще чуть-чуть».

Могвид пытался выпрямиться, но его тело не слушалось. Он не мог двигаться. Две воли сражались за контроль над телом, и ни одна не могла одержать верх. «Я не отдам тело!».

– Фердайл, что случилось? – спросила Елена, стоя позади него.

Она, должно быть, заметила, как он дрожит, но он не решился прекратить борьбу, даже для того чтобы ответить. Солнце могло сесть в любой момент. Он почти чувствовал, как оно опускается.

– Фердайл?

Он услышал, как кто-то подходит ближе, но он не мог позволить себе отвлечься даже на миг, и…

Неожиданно тело Могвида вздрогнуло и распрямилось свободно. Внезапное освобождение заставило его покатиться вперед и назад с криком на губах, криком радости: «Свободен!».

Затем он почувствовал, как его пронзило огненное копье. Только после этого он услышал предупреждающий выкрик:

– Фердайл, нет!

Он опустил взгляд. Из его груди торчало лезвие меча, невероятно яркое. Крови было много. Он упал на колени.

– Он прыгнул назад, – проговорила ошеломленная Елена. – Я не успела убрать клинок с его пути!

Могвид закашлялся, словно пытался этим убрать тяжесть из груди. Скрытая от глаз часть стали, казалось, обвилась вокруг его ребер, сжимая их.

Неожиданно перед ним появилась Торн:

– Фердайл, нет…

Могвид сумел покачать головой. Он встретил взгляд избранницы своего брата. «Это не Фердайл. Солнце село».

Теперь он знал, почему он так внезапно освободился и потерял равновесие.

– О, Могвид… – проговорила Торн, оглядываясь на остальных. – Это снова Могвид. – Она повернулась к нему и взяла его за руку. Слезы наполнили ее глаза: она знала, что оба брата могут умереть, если один из них будет пронзен мечом.

Он уже чувствовал, как ускользает.

Торн, должно быть, тоже заметила это. Ее слова стали торопливыми:

– Скажи ему, скажи ему…

Ее янтарные глаза закрылись.

Он мог отвернуться, но не стал делать этого. Фердайл все еще был внутри него. Разве это важно теперь? Пусть он услышит последние слова любви от своей избранницы. Он не стал отводить взгляда от Торн, слушая все, что она передавала, и его дыхание становилось все более неровным. Кто-то схватил его за плечи и помог ему сесть.

Через их соединенные взгляды Могвид забрал всю любовь, что была между этими двумя. Вспышки образов, запахов, воспоминания, тихий шепот прощения. Это был слишком яркий свет, чтобы смотреть на него. Но даже такое сияние начало меркнуть, когда в глазах у него потемнело, а его тело стало холодеть.

Черта между братьями снова стала менее четкой. Но на этот раз борьбы не было. Могвид встретился с Фердайлом – близнецы, ничем не прикрытые друг перед другом.

«Мне жаль, брат». Было трудно произнести эти слова. Затем тьма опустилась на них обоих… и они покинули этот мир.

 

* * *

 

Рыдая, Елена опустилась на колени на поверхности серебряного озера, закрыв лицо руками.

– Как? После всего, через что они прошли…

Эррил помог опустить тело Могвида на землю. Меч по-прежнему был в его груди. Вокруг тела набежала широкая лужа крови. Эррил повернулся к Елене и обнял ее.

– Почему? – простонала она.

– Я не знаю, – ответил он. – Но я не верю, что все это вышло случайно. Клинок – это меч крови. Подобное оружие известно тем, что причиняет вред очень легко и очень часто. Его отравленная сталь всегда ищет кровь и смерть.

Слова Эррила не слишком утешили Елену. Это ее рука держала меч. На ничтожный миг она отвлеклась… и тут Могвид рванулся назад, словно хотел сам напороться на меч.

Торн стояла на коленях по другую сторону распростертого на земле тела и плакала.

В нескольких шагах от них заговорил Арлекин:

– Луна почти полностью поднялась. Если мы намереваемся разрушить врата, нам бы лучше поторопиться.

Эррил помог Елене подняться:

– Я возьму твой меч.

Елена вырвалась, вытирая слезы:

– Нет, я сделаю это сама.

Она судорожно сглотнула и подошла к телу. Украшенная розой рукоять была красна от крови изменяющего форму. Торн отвернулась, не в силах смотреть. Елена сомкнула руки на рукояти, и меч освободился с той же легкостью, с какой он убивал ее врагов. Когда было вытащено острие, тело словно растаяло, как будто клинок был единственным, что удерживало его. Фигура растворилась в рыжеватом потоке. Он распространился по серебряному полу, разделившись вокруг колен Торн. Она попятилась в ужасе. Два потока потекли сами по себе, затем собрались массивными горами, из которых сформировались две фигуры, свернувшиеся на полу. Очертания были более четкими и знакомыми: один – темный волк, другой – человек.

– Могвид и Фердайл, – проговорил Эррил. – Теперь они наконец свободны.

Толчук печально покачал головой.

Торн упала рядом со своим суженым, потянувшись рукой к его лицу. Когда она коснулась его, волк неожиданно глубоко вдохнул, затем вздрогнул, словно разбуженный во время сна. Все отшатнулись, даже Торн.

Волк поднялся на ноги, слегка дрожа.

– Ф-фердайл? – неуверенно спросила Торн.

Волк поднял голову. Янтарные глаза засветились, когда он увидел женщину силура. Глаза Торн тоже расширились. Она всхлипнула от радости и обхватила волка за шею.

– Я думаю, это означает «да», – прокомментировал Арлекин.

Рядом с ним поднялся Могвид, протирая глаза.

– Ч-что произошло? – спросил он.

– Ты жив! – сказал Толчук, помогая ему встать.

Могвид смотрел вниз на свои ноги, явно удивленный, как и все остальные. Он потрогал свою обнаженную грудь:

– Я исцелился. Как?

Эррил указал на меч в оцепеневших пальцах Елены:

– Тень Осоки была создана, чтобы разрушать чары. Держу пари, пронзив тебя, она развеяла то, что удерживало вас вместе.

– Корень Духа сказал, чтобы мы должны взять меч и искать вас, – вспомнила Торн.

Могвид посмотрел на своего брата:

– Так это из-за меча? Мы могли освободиться в любой момент?

Елена оглядела пещеру. Она вспомнила о заключенных здесь душах гоблинов.

– Я подозреваю, что чудо могло произойти только здесь. Вам пришлось умереть, но ваши души не смогли уйти за грань. Пересечение стихийных потоков удерживало вас здесь в безопасности, пока узы не разрушились.

Могвид посмотрел на брата:

– Как бы там ни было, мы снова волк и человек, – он поднял руку, и на ней показался мех, – но действительно больше не связанные друг с другом.

Фердайл из волка перевоплотился в получеловека, чтобы обнять Торн. Затем он повернулся к брату:

– Могвид…

Могвид тяжело вздохнул, затем опустил голову и пробормотал:

– Я знаю…

Фердайл подошел к нему и заключил в объятия:

– Ты освободил нас.

Елена заметила потрясенное выражение на лице второго брата.

Фердайл выпрямился, но его рука оставалась на плече Могвида.

– Спасибо, брат.

Потрясение на лице Могвида не проходило. Елена улыбнулась. Она подозревала, что он заслужил немного похвал в своей жизни, будучи всегда в тени брата.

– Луна, – напомнил им Арлекин.

Елена повернулась к Вратам Виверны. Черная птица сидела, нахохлившись, на когтистых лапах из черного камня, рубиновые глаза смотрели из-под хохолка перьев, крылья раскрыты, словно она готова сорваться с места.

Это было их последнее препятствие.

Эррил положил руку на ее плечо:

– Если меч смог разрушить связь близнецов, давай надеяться, что он сможет разрушить врата.

Елена кивнула. Если они преуспеют, Чи окажется на свободе, а Темный Лорд будет отрезан от своего источника темной магии. Она разрешила себе миг надежды – странное чувство после месяцев отчаяния.

– Давай сделаем это, – сказала она. Даже если она потеряет клинок, она не проронит ни слезинки. Она вспомнила, как легко меч прошел сквозь спину Могвида. После этой ночи с мечом крови будет покончено.

Вместе они осторожно подошли к статуе, но она оставалась каменной. Елена опустила одну руку, затем другую к острому лезвию меча. Кровь хлынула из разреза.

Елена оглянулась на остальных; затем, сжав губы, она повернулась. Над статуей полная луна почти целиком появилась в дыре. У них не было больше времени. Подойдя ближе, Елена схватила рукоять обеими окровавленными ладонями. И тут же почувствовала связь со сталью, затем в нее хлынуло уверенное, четкое понимание магии.

– Когда ты будешь готова, – сказал Эррил.

Елена улыбнулась и вонзила клинок в грудь птицы.

Она ожидала, что клинок соскользнет с камня или разобьется об него, но клинок погрузился в черный камень так легко, словно это был просто дым. Эффект был незамедлительный. Каменная птица с криком пробудилась, ее шея изогнулась вверх, а крылья захлопали, широко раскрываясь.

– Елена, – предупреждающе сказал Эррил.

Она все равно вонзила меч по самую рукоять.

Связанная с мечом, она почувствовала Плотину за вратами, затем безграничное безумие. Она не ослабила хватку. Через свою связь с мечом она чувствовала, как стихийная суть клинка уходит в Плотину, его магия вытягивается бездонным колодцем.

Тень Осоки ушла, но Елена продолжала удерживать ее рукоять, давя на грудь каменной птицы. Этот меч был не просто сталью; он также был и ее собственной кровью, потоком, наполненным магией, но не стихийной. Плотине не нужна была ее энергия. Ее магия шла от Чо, магия Плотины – от Чи. Два близнеца, но противоположная магия, которая боролась друг с другом, готовясь взорваться.

Елена держала крепко. Стихийная сталь пронзала камень, позволяя ее крови получить доступ к Плотине по ту сторону. Она чувствовала сопротивление противоположной силы внутри груди птицы. Это был яростный бой, который причинял мучения каменной Виверне. Птица продолжала кричать. Она била крыльями, но не могла подняться в воздух. Ей нужно было дождаться луны, оставаясь связанной с пересечением серебряных потоков. Однако птица пыталась стряхнуть Елену, поднять ее в воздух.

– Елена! – закричал Эррил.

Боковым зрением Елена увидела, как он был отброшен в сторону каменным крылом и упал на серебряный пол.

Однако она продолжала сжимать обеими руками украшенную розой рукоять, почти повиснув на ней. Она справится. Она посылала все больше и больше собственной крови через рукоять в Плотину. Птица забилась в агонии. Елена смотрела вверх, в ее рубиновые глаза, которые теперь пылали огнем. Клюв птицы начал опускаться, готовясь разорвать девушку.

Но Толчук подоспел на помощь. Обеими руками он с лязгом опустил свой огромный молот на голову птицы. Невероятно твердый черный камень остался неповрежденным, но клюв виверны был отброшен прочь.

– Торопись, Елена! – выкрикнул Арлекин. – Луна близится!

Под защитой остальных Елена действовала быстро и продолжала перекачивать магию и кровь в монстра. Внутри птицы безумное напряжение сил достигло невероятных размеров. Елена приказывала пальцам не разжиматься. Но она начала слабеть от потери крови. Ее руки также побледнели, из рубиново-красных они стали бледно-розовыми. Она не могла больше держаться.

Виверна начала сопротивляться сильнее. Теперь уже Толчук был отброшен, словно муха конским хвостом. Незащищенная, Елена поняла, что у нее есть лишь один выбор.

Она вложила остатки своей магии, отдавая всю себя, в последний удар, направленный в сердце камня. Птица издала скорбный крик, ее шея вытянулась к потолку. Там Елена заметила полный лунный лик, глядящий на нее. Неужели она опоздала? Серебристый свет струился вниз, заливая все.

Ее пальцы начали слабеть. Елена вложила последнюю порцию крови в монстра, прежде чем упасть. Но когда разжались пальцы, она почувствовала, что пульсирующая сила внутри птицы подошла к некоему рубежу. Две противоположные силы – Чо и Чи – не могут больше находиться в одном сосуде.

– Назад! – крикнула Елена хрипло.

Сильный порыв ветра отбросил ее прочь. Остальных тоже ударило, разметав во всех направлениях. Елена почувствовала, как острый осколок камня ударил ее, словно ледяная крупа во время снежной бури.

Елена упала на костяном кладбище, среди старых останков. Затем ветер стих.

Она поднялась, опираясь на руки, онемевшие и кровоточащие. Они были бледными, белыми, а магия покинула Елену. Ей придется восполнить ее в потоке лунного света, заливавшего пещеру.

Но, прежде чем она успела подняться, в пещеру из туннеля вошли, спотыкаясь, Мерик и Нилан. Руки Мерика были подняты. Вокруг него завывали ветра, поднимая маленькие кости у их ног. Затем из туннеля, цепляясь за камень когтями, появились скальтум, словно множество отвратительных насекомых.

Нилан наконец повернулась лицом к пещере. Ее глаза расширились в ужасе.

Елена проследила за ее взглядом, повернув голову. Их спутники поднимались на ноги, все в крови от осколков, разлетевшихся по кругу из-за взрыва, произошедшего в центре пересечения магических потоков. Все, что осталось от Виверны, – облако черной пыли, мерцающей в лунном свете. Даже серебряный пол пострадал от этого взрыва.

Последние Врата Плотины были разрушены!

Затем кости гоблинов, лежащие вокруг Елены, начали двигаться, вздрагивая и дребезжа, скользить и соединяться друг с другом. Елена торопливо поднялась на ноги и, спотыкаясь, покинула костяное кладбище; Мерик и Нилан бежали между дрожащими костями к ней.

– Их тут слишком много, – выдохнула Нилан. – Джастон… – Она покачала головой, всхлипнув. – Он отдал свою жизнь, чтобы у нас было время спастись.

Сердце Елены сжалось от боли, но ее внимание было приковано к происходящему. Костяная армия вновь пробуждалась. Скальтум продолжали атаковать. Почему?.. Врата Плотины уничтожены…

К ней подбежал Эррил, из глубокой раны у него на лбу текла кровь.

– Нам придется уйти. С той стороны есть туннели. По крайней мере, мы сможем укрыться.

Скальтум позади них начали кричать. Облако пыли впереди мешало видеть, но Елена помнила входы в туннели у дальней стены.

– Я должна восполнить свою магию, – сказала она, указывая на озеро лунного света в центре комнаты.

Но когда она пошла к нему, что-то изменилось в оседающем облаке каменной пыли. Закричали скальтум, и задребезжали позади нее кости, а она замерла, глядя перед собой. Эррил заметил это и повернулся к пострадавшей от взрыва части пола.