Книга четвертая Темные моря 4 страница

Затем с его губ медленно слетели слова.

– Я собирал травы на лесной поляне, анис и дыхание сокола. – Он поднял руки к своему носу. – Я все еще могу чувствовать их запах на своих пальцах.

Тайрус подошел на шаг ближе, боясь коснуться мужчины, который погрузился в воспоминания, и тем самым отвлечь его.

– И тут оглушительный рев, словно тысяча бурь разом, разорвал тишину. Земля задрожала, высоко поднимаясь и падая вниз вновь, как если бы она обратилась в штормовое море. Я упал и схватился за землю, молясь Матери вверху и Земле внизу. Наверное, мои молитвы были услышаны, потому что землетрясение прекратилось. Я поднялся и пошел к своему дому в холме. Добравшись туда, я обнаружил, что все окна разбиты, а огромная дубовая дверь расколота надвое. Я вошел внутрь, чтобы посмотреть, что осталось от моего дома и пожитков… Затем…

Дрожь Волхва стала сильнее; стон вырвался из его горла, словно хаос, царивший в душе каменного человека, выходил из него в виде звука, не в силах удерживаться больше внутри.

– Все кончено, – сказал Тайрус. – Здесь ты в безопасности.

Фигура, казалось, не услышала его, но спустя мгновение сквозь завывания стали различимы слова:

– Ветер… горячий, иссушающий, мерзкий ветер пришел, завывая, с моря. Он сорвал все листья с деревьев. Молодые деревца были вырваны с корнем. Старые деревья были расколоты и упали на землю. Я убежал и сжался в подвале, но не спасся от обжигающих ветров. Я не мог дышать. – Волхв схватился руками за горло, он задыхался и дрожал всем телом.

– Успокойся, – убеждал его Тайрус. – Тот ветер ушел, он в прошлом.

Волхв покачал головой.

– Он никогда не уйдет. Я все еще слышу его завывания. Это крик проклятого. – Его голос зазвучал громче, он говорил словно в лихорадке.

Тайрус протянул руку к измученному человеку, но Волхв прекратил трястись. Его глаза широко раскрылись, однако Тайрус знал, что он не видит мир вокруг себя.

– День превратился в ночь, когда стих ветер. Я выбежал из дома, но мир исчез. Кругом курился дым, и отравляющая энергия покрывала небеса и земли. Пепел падал словно дождь. И далеко на востоке небеса сияли злобным красным светом – лик, воплощавший в себе все злое, что есть в мире. Я не мог вынести этот взгляд и снова спрятался в доме. Но там не было спасения.

Он опять задрожал.

– Воздух был отравлен. Землю трясло. Злобные крики доносились до меня. Я закрыл голову руками, но они все равно нашли меня, – что-то новое появилось в его голосе с этими последними словами; это звучало похоже на радость.

– Кто нашел тебя?

– Мои маленькие… фэй-ни.

Тайрус вспомнил историю Хурла о крошечных деревянных статуэтках, оживленных целителем. Так это была правда? Или безумие?

Волхв продолжил:

– Я думал, что они уничтожены, но они нашли меня, съежившегося в погребе. Я вышел приветствовать их, но они были испуганы. Они убежали… все, кроме первого фэй-ни, что я создал, – Рааля; это на северном языке означает «король», – последние слова он произнес с горечью. – Он заставил меня посмотреть на себя.

– Посмотреть на себя?

– Он заставил меня повернуться и увидеть тело, обращенное в пепел, у моих ног.

Тайрус нахмурился, не понимая.

– Рааль смахнул пепел и открыл моим глазам каменную фигуру, лежащую на полу погреба. Он заставил меня посмотреть на нее. – Пока Волхв говорил, он поднял руку и осторожно ощупал подбородок, скулы и нос. – Я с трудом узнал свое лицо.

Глаза Тайруса расширились.

– Не было сомнений: на полу лежал мой труп. Я был мертв и даже не знал об этом. Мой дух, должно быть, затерялся в вулканической мгле, не в силах найти путь к Небесной Матери. Но Рааль, будь он проклят, заставил меня взглянуть на свою собственную смерть.

– Что случилось после этого?

– Рааль позвал остальных фэй-ни. Они окружили мое тело и мой дух, и отдали назад то, что я дал им, – он вновь застонал. – Я не просил об этом.

– Что они отдали тебе?

– Жизнь! – крикнул Каменный Волхв. – Жизнь, что я вдохнул в них, они вернули мне стократно.

Тайрус обдумал его слова. Он слышал о стихиях, что способны оживлять неживые предметы, иногда на несколько дней. Но, если верить этому безумцу, он наделил свои создания, этих фэй-ни, самостоятельной жизнью.

– Меня силой вернули назад в мое тело. При помощи той же магии, что смогла оживить дерево, был оживлен и камень. Я поднялся с пола подвала, живой, но заключенный в панцирь затвердевшего пепла.

– А твоя способность обращать других в камень?

Волхв покачал головой:

– Я не знаю. Нельзя было применять эту магию, когда даже сам воздух был искажен. Должно быть, фэй-ни попали под воздействие черной магии в грязном пепле или в омерзительной энергии, пронизывающей покрывало светящегося тумана. Когда я поднялся, я обнаружил, что все, к чему я прикасаюсь, обращается в камень. Спустя некоторое время я понял, что могу изгнать это проклятие из моего тела, – Волхв вновь закрыл лицо, – но цена слишком высока.

– Что за цена?

Волхв опустил руки и взглянул на Тайруса.

– Ты не слушал? – в его словах звучало безумие. – Фэй-ни отдали мне назад то, что я дал им, – жизнь! Очнувшись, я нашел в подвале лишь кусочки дерева, которым нож придал форму. Мои дети погибли! – Волхв сжал кулак. – За исключением Рааля. Он по-прежнему жив. Он бросил меня в лесу и сказал, что, когда Блэкхолл вновь уйдет в небытие, я смогу отдохнуть.

– И что стало с этим Раалем?

Волхв указал на пустынные холмы на севере.

– Он в Каменном лесу, проклятье на его глаза. Восстанавливает своих собратьев.

– Фэй-ни?

– Заклятие подействовало не только на меня, – сказал Волхв. – Искажение магии затронуло и Рааля тоже. Теперь он может обрабатывать окаменевшее дерево и давать ему жизнь, увеличивая число своих соплеменников – он стал истинным королем, как я и назвал его. Но его дети не милосердны и не невинны. Я видел их. Хотя их плоть и бледна, как дерево, из которого они созданы, в них есть что-то темное. Я даже не могу смотреть…

Тайрус перебил его:

– Ты сказал, что их плоть бледна?

Волхв отвернулся от холмов и посмотрел на него:

– Ты по-прежнему не слушаешь. Это было искажение магии. Я могу обращать живое в камень. Рааль может дать камню жизнь.

Тайрус чувствовал искривление и переплетение жутких сил в этих лесах. Он оглядел холмы, поросшие скелетоподобными деревьями. Первые лучи солнца отражались от обращенных в кристаллическое вещество ветвей окаменевшего леса. Глубже в чаще между деревьями ползли туманы, извиваясь, словно бесплотные духи.

«Не здесь ли лежит ответ? Может ли Рааль обратить вспять магию Волхва? И, если может, сделает ли он это?»

Он повернулся к Волхву:

– Я хочу встретиться с этим Раалем.

Каменная фигура взглянула на него так, словно он сошел с ума.

– Фэй-ни не терпят чужаков. Я же сказал, в их сердцах появилось что-то темное. Я не видел Рааля больше двух столетий.

– Тогда сейчас самое время для воссоединения семьи, – сказал Тайрус. – Давай-ка навестим твою родню.

– Нет, – сказал Каменный Волхв. – Они убьют тебя.

Тайрус похлопал по граниту своей груди.

– Посмотрел бы я на попытку это сделать. – Он повернулся к Каменному лесу. – Отведи меня к этому королю фэй-ни.

 

* * *

 

Приятно было вновь почувствовать движение настила палубы под ногами, даже если корабль летит в лигах над настоящим морем. Каст закрыл глаза, позволив ветру играть его волосами и плащом и бить его в грудь. Среди Дреренди говорили, что у ветра есть зубы. Этим утром Каст чувствовал его укусы.

Он положил одну руку на изогнутые ограждения палубы; «Вороново крыло» летело на север. Им повезло с погодой: сильный юго-восточный ветер дул с Проклятых Отмелей. Каст ощущал энергию в воздухе – смесь молнии и морской соли. Эльфийский капитан, Лисла, использовала и свою собственную магию, чтобы наполнить паруса и держаться нужного курса. Они хотели достичь флота за три дня, и потребуются все способности капитана, чтобы уложиться в этот срок.

Они вылетели на рассвете: экипаж эльфийских воинов, отряд Кровавых Всадников и мастер Эдилл из мираи. С ними отправился также и один заключенный, связанный и запертый в маленькой каюте: Сайвин. Каст не мог оставить ее. Начиналась война, и Рагнарк имел большое значение для этой войны, а она была единственной, кто мог выпустить дракона, запертого внутри него.

Но была и другая причина, по которой он взял с собой Сайвин в это путешествие: надежда. Где-то внутри этого зла была заперта та, кого он любил. Он сжал ограждение, оставляя на нем отпечатки пальцев. Он найдет способ освободить ее или умрет, попытавшись сделать это.

Позади него открылся люк: сильный ветер широко распахнул его, и невысокий шаман из племени зулов выбрался на палубу. Живя среди пиратов, Ксин научился ходить по палубе корабля во время шторма. Он поторопился к Касту, не беспокоясь о надежности веревок, привязанных для страховки от ветра. Голова шамана зулов была побрита, и лишь одна косичка развевалась сзади, будто флаг.

– Я связался с лордом Тайрусом! – сказал он, задыхаясь, наконец оказавшись перед Кастом. Бледный шрам, тянувшийся от глаза через его лоб, казалось, пылал от радости. – Он жив!

– И что у него за новости? Как далеко флот?

Ксин поднял руку.

– Это был едва уловимый контакт. Его послание было приглушенным, как если бы он говорил с закрытым ртом. Все, что я смог разобрать – что-то о дварфах. Но он жив!

– Он вместе с флотом?

Зул нахмурился:

– Нет, я думаю, он один.

– Один?

Ксин пожал плечами:

– Я отдохну и попробую снова позже.

Каст кивнул, чувствуя облегчение.

– Мне нужно, чтобы ты передал сообщение Джоаху.

Ксин потрогал подвеску из зуба акулы у себя на шее. Он использовал этот амулет, чтобы поддерживать связь с группой Елены.

– Я говорил с Джоахом, до того как мы вылетели. Он знает, что мы в пути на север.

– И что с их группой?

– Они предполагают достичь земель огров через день или два. Путешествие замедлено из-за слабеющей стихийной энергии. Даже моя связь с ними слабеет.

Каст вздохнул. Трудно было координировать действия многочисленных армий, имея в распоряжении лишь посланников-воронов и одного шамана со способностью говорить на расстоянии. А сейчас даже его навыки ухудшились. Как же ему хотелось, чтобы Ксин мог связываться не только с Джоахом и Тайрусом!

Ксин заговорил, ощутив его разочарование:

– Это ограниченный способ, – объяснил он, поднимая руки. – Две руки, правая и левая, – два способа для мужчины поприветствовать другого. Это предел моей магии.

Каст похлопал шамана по плечу:

– Я знаю, Ксин. И если бы желания были медными монетами, мы все были бы богаты.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы связаться с Тайрусом. Но есть кое-что еще…

Каст услышал нерешительность в голосе собеседника.

– Что?

Тот отвел глаза:

– Та, кому принадлежит твое сердце… Она в опасности.

– Я знаю. Тварь с щупальцами…

– Нет, еще кое-что. Моя способность говорить с тем, кто далеко, связана с моим сокровенным даром – читать в сердцах других, не только их мысли. Разум менее достоин доверия, чем сердце.

– И что ты почувствовал?

– Существа, что угнездились в черепе твоей любимой, свернувшись кольцом и удерживая в путах ее волю, – опасность. Но то, что волнует меня, – это ее сердце. Она теряет надежду. Она знает, что может освободиться, только позволив тебе исчезнуть. Из-за этого она в отчаянии.

– Я найду способ снять это проклятье! – яростно проговорил Каст.

Ксин положил ладонь на его грудь.

– Твое сердце – открытая книга. Я знаю твою решительность, как и Сайвин. Больше всего она боится, что ты сделаешь что-то необдуманное, причинишь вред себе, чтобы она могла быть свободна.

Каст перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. Он вспомнил свое обещание, данное мгновение назад: найти способ освободить ее или умереть. Он не смог опровергнуть слова Ксина.

– Она чувствует то же самое, – сказал Ксин, явно прочитав, что он скрыл в своем сердце. – Она бы скорее умерла, чем позволила тебе причинить себе вред. Зараженная, она не видит никакой надежды. Вот где лежит истинная опасность для нее.

Разочарованный и бессильный, Каст почувствовал, как подступают слезы.

– Хоть ее и удерживают глубоко в трюме, она остается таким же маяком, как и я. Безумие существа – словно масло, вылитое в огонь; оно пылает, как костер в ночи. Но ее сердце остается оплотом добра и любви. Оно пылает так же ярко, как ярко безумие, окружающее его. Но сейчас… – его голос прервался.

Каст сказал правду – он знал это. Он так чувствовал:

– Оно слабеет.

– Она позволяет себе быть поглощенной, словно трут, что сгорает в костре.

Каст прерывисто вдохнул и задал вопрос, который больше всего пугал его:

– Есть ли способ остановить это?

Ксин не ответил. Каст повернулся к нему. Шаман встретил его взгляд. В его глазах был ответ.

– Я должен пойти к ней, – сказал Каст.

– У вас одно сердце на двоих. В этом сила.

Со случая в подземелье он избегал любого контакта с Сайвин, боясь лишиться мужества тогда, когда ему более всего нужно было быть сильным.

– На горизонте шторм, не похожий ни на один другой, – продолжил Ксин. – Если ты намерен встретиться с ним, тебе понадобится вся сила твоего сердца.

Каст вновь взглянул на беспокойные моря и тучи. Он глубоко вдохнул, вбирая силу из соленого ветра, подготавливая себя к встрече с Сайвин.

Ксин тронул его за руку.

– Я пойду в свою каюту. Если я узнаю что-нибудь новое, я предупрежу тебя сразу же.

– Спасибо, – пробормотал Каст, когда шаман ушел. Оставшись один, Каст нашел внутри себя дракона. С каждой трансформацией грань между ними истончалась. Он мог чувствовать размышления Рагнарка. – Ей нужны мы оба, – прошептал он дракону. – Потребуется и мое, и твое сердце, чтобы помочь ей.

Рев эхом донесся до него, пройдя через самую его сущность. Их воля была едина.

Каст прошел по настилу к лестнице в середине палубы. Он спустился вниз и направился к кормовому люку. Над его головой перекликались эльфы-моряки. Грот-парус гневно хлопал на ветру, отвечая на их действия. Ветра протестующе завывали. Корабль взбрыкнул, словно попав на гребень волны, затем набрал скорость. Капитан маневрировал в небесах с искусством прекрасного морехода, постоянно ища лучший курс, просчитывая его и подстраиваясь под него.

Открыв кормовой люк, Каст предоставил корабль в распоряжение капитана. Он спустился по ступенькам в коридор. Воздух здесь казался спертым после свободных ветров снаружи и чуждым. Дерево, из которого построили эльфийский корабль, было из других земель, не из Аласии. У смолы был слишком едкий, неприятный запах. И повсюду воздух, казалось, отзывался на какой-то вой за пределами слышимости, вибрировал, заставляя дрожать самые маленькие волоски. Насколько этот корабль был похож на любое морское судно, настолько же он от них отличался.

Каст спустился на другую палубу. Ниже шли жилища экипажа и грузовые отсеки. Но одна каюта была превращена в темницу.

В конце коридора по обе стороны от двери стояли Кровавые Всадники – Гарнек и Нарн. Они выпрямились, завидев Каста. Он подошел к ним, ощущая гудение окованного сталью киля под ногами.

Гарнек вышел вперед.

– Тебе нужна помощь, господин?

– Я пришел увидеть Сайвин.

– Да, господин, – он повернулся к Нарну и кивнул. Дверь быстро открыли и отодвинули в сторону недавно установленную дополнительную перегородку.

Каст прошел между стражниками, и Нарн последовал было за ним, держа руку на мече.

– Нет, – сказал Каст. – Я хочу навестить ее один.

– Господин, ты сам установил, что никто не должен навещать заключенную один. Должна присутствовать стража.

Каст остановился в дверном проеме и оглянулся через плечо.

Глаза Нарна расширились, когда он увидел выражение на его лице.

– Конечно, господин, – пробормотал он, отступая назад. – Мы будем снаружи.

Каст вошел, затем подождал, пока дверь закроется и будет заперта на засов. На крюке на балке висел единственный масляный фонарь. Тусклый свет низкого пламени больше отбрасывал тень, чем давал освещения.

Собравшись с духом и глубоко вздохнув, Каст подошел к стоявшей в комнате единственной кровати. Соломенный тюфяк покрывал жесткое дерево, а на нем лежала девушка, которую он любил. Ее руки и ноги были привязаны к опорам кровати.

Каст не стал делать пламя в фонаре ярче. Этот мутный свет уже открыл ему то, что угрожало лишить его воли.

Сайвин была привязана обнаженной, так было проще заботиться о ее чистоте. На нее было наброшено одеяло, но из-за ее метаний оно упало и лежало, скомканное, на полу возле кровати.

Он наклонился и поднял его. Ее глаза следили за каждым его движением – так акула наблюдает за жертвой, прежде чем напасть. Ее волосы разметались по подушке, словно ворох морских водорослей.

Он встряхнул шерстяное одеяло и накрыл ее им.

Наградой за доброту ему послужил резкий смех.

– Присоединяйся ко мне, любимый, – проскрежетала она. Ее губы были окровавлены, а подбородок покрывала пена. – Здесь есть место еще для одного. Освободи эти веревки, и я доставлю тебе такое удовольствие, какого ты никогда не испытывал с этой девчонкой.

Каст пытался не слушать эти слова.

– Сайвин, – проговорил он, обращаясь не к этому существу на кровати, а к женщине мираи, что была похоронена глубоко внутри. Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но тварь набросилась на него, укусив за пальцы, словно голодная собака.

Он отдернул руку и сел на край постели.

– Сайвин, я знаю, ты слышишь меня. Ты не должна терять надежду – ни на свою свободу, ни на нашу любовь. – Но в его словах не было силы. Как он может придать ей уверенности, если сам не уверен?

Смех раздался с кровати, безрадостный и холодный.

Каст закрыл глаза, его плечи дрожали от горя. Неправильно было приходить сюда. Слишком тяжело. Но глубоко внутри него заревел дракон. Простая, бесхитростная любовь зверя к своей связанной прошла сквозь него. Его окутало ее сияние, и он понял что-то, чего никогда не понимал прежде.

Любовь не может быть тяжелой. Это простая вещь, чистая и восхитительная. Неважно, сколько ловушек, трудностей и сложностей, любовь – это простое тепло, два сердца, разжигающие друг друга, поддерживающих вместе огонь.

Каст отбросил прочь все мысли о тварях с щупальцами, великих войнах и черной магии. Он слушал рев Рагнарка и глубоко внутри себя слышал эхо этого зова любви, песнь двух сердец. Он почувствовал себя сильнее и, не раздумывая больше, встал.

Подойдя к фонарю, он сделал пламя ярче. Он не будет больше прятаться в тенях. Он повернулся назад к лежанке.

Сайвин по-прежнему следила за ним с презрением на лице, но сейчас он узнавал свет в ее глазах, ее полную нижнюю губу, мягкие оттенки ее кожи. Это было не только ее тело; он видел ее дух, сердце, что украло его собственное. И не могло быть ничего настолько темного, чтобы заставить померкнуть этот свет.

Он вновь опустился на кровать.

Где-то далеко раздавались смех, бормотание и проклятья.

Но они не были услышаны. Это была всего лишь грязь на алмазе; он мог легко счистить ее.

– Сайвин, – прошептал он. – Я люблю тебя.

Каст ослабил веревку, что связывала ее правое запястье, и положил ее руку себе на щеку. Он не отреагировал на ее попытки освободиться; его пальцы были сталью на ее запястье. Каст провел ее рукой по своей щеке. Ногти вонзились в его кожу, но они были тупыми и стертыми. Он не чувствовал ничего.

– Сайвин, – пробормотал он.

Постепенно пальцы на его щеке расслабились. Ее холодная ладонь стала теплее, вобрав тепло его кожи. Он почувствовал, как его любовь вернулась к нему издалека, отразившись от другого сердца.

– Мы не потеряны друг для друга, даже сейчас. – Его слова были выдохом, не громче. – Никто не может забрать у нас самое важное. – Он прижал ее ладонь сильнее. – Это единственное, что имеет значение. Наши чувства чисты, и ничто не может исказить их.

Он почувствовал тепло на своей коже. Слабые слова долетели до него с кровати:

–…люблю тебя…

Каст сжал ее пальцы и поднес их к своим губам. Он поцеловал ее ладонь долгим поцелуем со страстью, что могла растопить все, кроме его любви. Время превратилось в вечность. Это мгновение останется в их душах навсегда и даст им силу пройти через все трудности.

«Сайвин…»

Наконец суматоха за дверью вернула его назад. Раздались крики, за ними последовал возглас маленькой девочки.

Каст выпрямился. Рука с когтями метнулась к его глазам, но реакция не подвела его. Он опустил руку Сайвин и вновь привязал ее запястье к опоре кровати.

Он рискнул прикоснуться к ее щеке, но за дверью продолжились крики маленькой девочки, к которым присоединился яростный гнев мальчика. Нахмурившись, Каст подошел к двери и стукнул в нее кулаком:

– Откройте.

Лязгнул засов, и дверь со скрипом отворилась.

За ней двое Дреренди стояли напротив пары эльфийских моряков. Каждый из прибывших держал на руках ребенка.

Каст потрясенно смотрел на пару детей.

Девочка тоже заметила его:

– Дядя Каст!

– Шишон? – Каст шагнул к ней. – Что ты здесь делаешь? – Он поручил ребенка заботам Мадер Гиль, ее няни, на острове.

– Мы проникли на борт, – сказала Шишон, – Я спряталась в бочке с яблоками. Он спрятался в ящике. – Она указала на другого ребенка, и Каст узнал Родрико, мальчика Нилан. Его глаза были широко раскрыты, а нижняя губа дрожала, словно он вот-вот расплачется.

Один из эльфийских моряков сказал:

– Капитан Лисла почувствовала их в хранилище. Она послала нас проверить все укромные местечки.

Каст жестом велел морякам отпустить детей. Он опустился на колени перед Шишон и притянул мальчика к себе.

– Зачем вы проникли на корабль?

Шишон смотрела поверх его плеча. Ее глаза прищурились, и она указала рукой:

– Тетя Сайвин… она болеет?

Каст оглянулся. Дверь каюты была по-прежнему открыта. Нахмурившись, он жестом велел Нарну закрыть и запереть дверь, затем повернулся к маленькой девочке:

– Она в порядке, маленькая. Ей нужно отдохнуть.

Шишон глубокомысленно кивнула:

– У нее червяки в голове.

Каст был ошеломлен ее словами. Он знал, что Шишон унаследовала дар своего дедушки – рэйджор мага, способность видеть за горизонтом, но в случаях, подобным этому, у него кровь холодела в жилах: внутреннее видение, смешанное с детской наивностью. Он ущипнул ее за подбородок, привлекая ее внимание:

– Шишон, зачем ты здесь?

Ее голос понизился, когда она прошептала секрет:

– Я нужна Ханту.

Каст вздохнул. В замке он пытался объяснить ей, что Хант просто отлучился. Ему следовало знать, что подобная ложь не обманет кого-то с такими способностями, как у нее, особенно учитывая, что она с Хантом связана древней магией.

– Мы пытаемся найти его, – сказал Каст. – Но тебе не следовало уходить от Мадер Гиль. Она будет беспокоиться о тебе.

– Мне пришлось. Я нужна Ханту.

– А что насчет Родрико? – спросил Каст.

– Ему тоже пришлось пойти. Он не хотел, но я поклялась, что я вырежу ему пони на раковине, если он не будет плакать.

– И я не плакал! – выпалил Родрико.

– Ну, ты собирался.

Каст покачал головой. Оба ребенка выглядели измученными, ноги не держали их, а глаза покраснели. Он взял их на руки и повернулся к стражникам и морякам:

– Я возьму их в свою каюту. Пошлите воронов на Алоа Глен передать вести о детях. Насколько я знаю Мадер Гиль, она перевернет весь замок, камня на камне от него не оставит, пока будет искать девочку.

Один из эльфов выступил вперед:

– Капитан Лисла сказала, что она готова повернуть назад на остров по твоему слову.

Каст кивнул. Он ненавидел возвращаться назад и терять время, но у него не было выбора.

– Поверните так быстро, как позволят ветра.

– Нет! – сказала Шишон. – Мы не хотим возвращаться.

– Тихо, дитя. Родрико не может надолго покинуть свое дерево. Он нимфаи. Он должен вернуться назад.

– Нет, он не должен! Я показала ему как, – она посмотрела на мальчика: – Покажи дяде Касту.

Родрико покачал головой:

– Я не хочу.

Каст поднял Родрико выше:

– О чем говорит Шишон?

– Покажи ему! – потребовал Шишон.

Каст прижался лбом ко лбу мальчика:

– Это будет наш секрет. Твой и мой. Как у братьев Кровавых Всадников.

Глаза Родрико расширились. Он помедлил, затем потянулся к своей куртке и вытащил оттуда ветвь, на которой цвел тяжёлый цветок. Цветок был помят, но это явно был один из цветков коаконы.

– Шишон говорит, что мне нужно уколоть палец и капнуть кровью на обломок стебля. Так цветок не завянет, а я буду чувствовать себя хорошо.

– Ты уже пытался?

Родрико кивнул:

– Я использовал шип розы.

– Он визжал, как щенок, которому наступили на хвост, – добавила Шишон.

– Неправда!

Каст нахмурился, глядя на девочку.

– Шишон, откуда у тебя взялась эта идея?

Она поежилась, закусив губу и избегая его взгляда.

– Шишон… – он продолжал выдерживать суровый тон.

Она наклонилась ближе, прижав свою щеку к его щеке:

– Папа рассказал мне во сне. Он показал мне.

Каст знал, что она имеет в виду своего дедушку, Пинорра, шамана Дреренди. Он погиб во время Войны Островов. Мог ли ребенок говорить правду? Будет ли Родрико в безопасности, пока питает ветку своей кровью?

– Папа говорит, что Родрико другой. Он из сосущих кровь.

Каст вздрогнул. Шишон ничего не знала о наследии Родрико, не знала, что он происходит от Мрачных духов. Каст повернулся к мальчику. Полдня пути от острова и дерева – Родрико должен чувствовать недомогание, увядать и слабеть. Но, несмотря на усталость, Родрико был розовощеким и полным возбужденной энергии. Непохоже, чтобы он страдал.

– Что мне передать капитану? – спросил эльф.

Каст оценил ситуацию. Осмелится ли он довериться сну Шишон? Это был волосок, на котором висела жизнь мальчика. Но так много зависело и от скорой встречи с флотом!

– Господин?

Каст выпрямился и сделал шаг прочь с детьми на руках.

– Продолжайте держаться северного курса пока что.

Шишон захлопала в ладоши, затем обняла его за шею:

– Мы будем искать Ханта!

– Да, будем. – Каст направился в свою каюту на другом конце коридора.

Когда они дошли до двери, Шишон прошептала ему на ухо:

– Когда я вырасту, я выйду за него замуж.

Он опустил ее на пол:

– Хант староват для тебя.

Шишон захихикала:

– Не Хант, глупый.

Она указала маленьким пальчиком на Родрико, затем прижала тот же палец к губам, показывая, что это секрет.

Каст взъерошил ее волосы. Он надеялся, что это детское увлечение пройдет. И он по-прежнему сомневался в своем решении продолжить путешествие. Он отправляет детей в королевство опасности большей, чем можно себе представить в самых мрачных мыслях.

Он открыл дверь и пропустил Шишон вперед, продолжая держать мальчика на руках. Родрико уже начал дремать.

Шишон забралась на кровать, Каст положил рядом с ней мальчика. Родрико заполз на подушку и утонул в ее объятиях.

– Отдыхайте, – велел Каст. – И чтоб ни один из вас даже шагу не делал с этой кровати.

Он повернулся, чтобы уйти, но девочка коснулась его руки:

– Дядя Каст, папа велел мне передать тебе кое-что.

Его рука покрылась мурашками.

– Твой папа… из другого сна?

– Нет, тот же сон про Родрико, – ответила Шишон, зевая.

Каст с трудом удержался, чтобы не встряхнуть девочку.

– Что он сказал? – его голос был напряженным.

Шишон свернулась усталым комочком:

– Папа говорит, тебе придется убить дракона.

– Убить Рагнарка? – его слова были столько же вопросом, сколько реакцией на потрясение.

Но Шишон все равно ответила, подавив очередной зевок:

– Потому что дракон поглотит мир.

 

Глава 18

 

Солнечный свет не согревал в холодном, неприветливом лесу. Тайрус шел по земле такой же жесткой и неподатливой, как и сами деревья, и серый пепел поднимался в воздух с каждым шагом. Он ворчал вполголоса, пока Волхв шагал впереди него по грязной саже, двигаясь не быстрее, чем человек может ползти.

– Сколько еще? – спросил Тайрус.

Волхв неясным жестом указал вперед:

– Еще лига.

– Ты уверен, что Рааль будет там?

– С Раалем никогда нельзя быть уверенным. Он стал таким же диким, как и его создания.

Тайрус рассматривал деревья справа и слева. Хотя на них не было листьев, лес оставался сумрачным из-за дымки, затянувшей солнце. Однако признаки жизни проглядывали тут и там: искривленные низкорослые кустарники, на которых было больше шипов, чем листьев, неряшливая трава, несколько сучковатых молодых деревьев. И вместе с зеленью появлялись все виды лесной жизни: жуки, слизняки, змеи, мыши-полевки и тощие кролики. Он даже заметил одного оленя.

Но очевидным было отсутствие любых признаков фэй-ни, крошечных жителей мертвого леса. Идя по дороге вчера и сегодня утром, он искал какие-то следы присутствия этих существ: отпечатки на пепле, отдаленные голоса, движение. Но, кроме него и Волхва, не было никого.