– Ну вот, теперь, здравствуй, красавица. – Искренне улыбнулся арн.
– Точно? – Склонила голову к плечу, Ллайса.
– Что «точно»? – Не понял Т'мор.
– Точно красавица? – Переспросила эрия.
– И умница, конечно. – Хмыкнул арн.
– Другое дело. – Вздернула носик Ллайса, и тут же еле заметно улыбнулась. Общение с неспособной к привычному хоргам контролю эмоций, сестрой, немало повлияло на девушку и ее поведение, благодаря чему, она частенько приводила своих сородичей в абсолютный ступор. – Я очень‑очень рада тебя видеть Т'мор. Знаешь, мне так надоела эта глупая переписка! А Арролд все время отказывался заклясть на меня ваш переговорный шар… Хорошо еще, что он не смог отобрать у меня кольцо‑телепорт, и я, узнав, что ты должен приехать, смогла переместиться в этот дом.
– А он пытался? – Усмехнулся Т'мор, вспоминая, как Ллайса, буквально, вытрясла из него этот артефакт, когда узнала, кто именно подарил такую игрушку ее сестре.
– Один раз. – Кивнула эрия. – Но я сбежала, а Ллайда вправила ему мозги. А вообще, мы что, так и будем стоять на пороге? Идем. Сейчас я доругаюсь с Лиром, и ты мне все‑все расскажешь! А куда ты пропал, аж на два года, а? Я скучала! Ты даже писем не присылал… Всего четырнадцать штук, за целых восемьсот двадцать шесть дней, тебе должно быть стыдно!
– Ну извини, Асси. Просто большую часть этих двух лет, я спал в анабиозной камере. – Развел руками Т'мор. – А когда сон прерывался, то я сразу садился писать тебе письмо.
– Ты спал? Целых два года?! – Охнула Ллайса.
– Ну, не то чтобы спал. – Хмыкнул арн. – Это, было похоже на сон, да, но на самом деле, это всего лишь одна из форм обучения у Ушедших…
– Понятно. Променял меня на библиотеку. – С неподражаемым видом, кивнула Ллайса. – Ну да ничего, я не в обиде… На этот раз. Идем?
– Идем‑идем. – Т'мор подхватил Ллайсу под руку, и они вместе шагнули в гостиную.
– Т'мор, что‑то ты зачастил к нам в гости. То два года носа не кажешь, а то вдруг каждые два часа здороваешься. – Покачал головой Лир, салютуя арну чайной чашкой. В отличие от Байды, Лир не признавал пиалы, предпочитая им тонкий фарфор.
– Вот видишь, несносный кот, я была права! – Провозгласила Ллайса, поворачиваясь и всем телом прижимаясь к Т'мору, отчего арн немного растерялся. Два года назад, когда он последний раз виделся с эрией, она выглядела угловатым подростком лет эдак шестидесяти, а сейчас… Нет, он ничуть не преувеличивал, когда назвал Ллайсу красавицей, вот только прижиматься к нему своими выпуклостями ей было совершенно не обязательно!
Т'мор судорожно вздохнул и принялся поспешно возводить новые блоки на своих эмоциях и мыслях. Впрочем, выражение его лица не ускользнуло от Лира, тут же ощерившегося в широкой улыбке.
– Дошло, а? – Подмигнул Т'мору рисс, на что арн только развел руками.
– Это вы о чем? – С подозрением глянув на присутствующих, поинтересовалась Ллайса.
– О том, что ты стала настоящей красавицей, эрия Ллайса. – Хохотнул Лир, и ткнул когтистым пальцем в сторону Т'мора. – И вот тебе подтверждение!
И этот тип был штатным дипломатом Дома и‑Нилл! Убиться веником!!!
– Да‑а? – Эрия уже совсем иначе взглянула на арна и, грациозно изогнувшись, отчего темная ткань ее охотничьего костюма натянулась, плотно облегая пресловутые выпуклости, протянула томным голосом, явно скопированным у сестры. – Это правда, Т'мор?
– Е‑ео‑о! – Простонал арн, обхватывая руками голову, под дружный смех Ллайсы и Лира. – Спелись, да?! Вот интересно, а что на это скажет Нирра!
– Что тебе пора жениться, Т'мор. – Раздавшийся от лестницы насмешливый голос домессы, только подлил масла в веселье рисса и эрии. Несносная девчонка обладает прямо‑таки природным даром, превращать любое действо в балаган… Т'мор хмыкнул, на мгновение представив, во что может вылиться ее присутствие где‑нибудь на Совете Кланов Хорогена… и не сдержал улыбки. Это была бы славная месть за его изгнание!
– А что? Я согласна. – Пропела Ллайса, еще сильнее вжимаясь в Т'мора. – А ты?
– Я? Что? – Выплыл из мечты о сладкой мести, арн. – А?… Да, как скажешь, Асси…
Молчание, воцарившееся в комнате, показало, что Т'мор явно ляпнул что‑то не то. Риссы изумленно переглянулись и уставились на арна и эрию. Поняв, что сморозил какую‑то глупость, Т'мор хотел было переспросить Ллайсу, но, наткнувшись взглядом на ее полуоткрытый от удивления ротик, и ошарашенный взгляд серых глаз, резко передумал. Кажется, сейчас не время.
– Хм… Ну, в принципе, она ничего, да Лир? – Тихо проговорила Нирра.
– Думаешь? – Смерив задумчивым взглядом Ллайсу, протянул рисс. – Ну, если ты так считаешь… Не буду спорить.
– Эт‑то вы о чем? – Т'мор на мгновение замер и, прошептав под нос что‑то на смеси латыни и древнего наречия, воспользовался тем же приемом, каким когда‑то спасался на лекциях Джорро, просто отмотав свои воспоминания, на несколько минут назад. – ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!!!
От рыка сумеречного дракона, задребезжали окна, и жалобно звякнули чашки на столе. Риссы резко побледнели.
– Я что, тебе совсем‑совсем не нравлюсь? – Грустно проговорила Ллайса, единственная из присутствующих, даже не подозревавшая о том, насколько может быть опасен по‑настоящему разъяренный арн.
Взглянув на девушку, Т'мор тяжело вздохнул и почувствовал, как уходит обратно под кожу, уже заструившаяся было по телу, чешуя. Драконий гнев схлынул, как будто его и не было… Арн обвел пустым взглядом комнату, на мгновение споткнувшись о, неведомо когда успевшего прикрыть своей спиной супругу, Лира, и тяжело мотнул головой, прогоняя застившее глаза алое марево.
– Ллайса, ты мне очень нравишься. Но, по‑моему, о свадьбе тебе думать еще рано. – Хриплым рыкающим голосом проговорил Т'мор и, убедившись, что эрия, с профессиональным интересом наблюдающая за метаморфозами на его лице, и не думает на него обижаться, повернулся к рисам. – Нирра, Лир, простите, что напугал. Это больше не повторится. Обещаю.
Риссы переглянулись и кивнули в унисон.
– А ты бешеный. – С непонятной интонацией протянула Ллайса, когда все извинения были принесены и приняты, и их компания устроилась за столом.
– Бывает. – Кивнул Т'мор, и слабо улыбнулся. – Так что предлагаю хорошенько подумать, прежде чем рассматривать мою кандидатуру в качестве возможного супруга.
– Ничего, я тоже не подарок. – Фыркнула Ллайса. Самая юная в Хорогене мастер сил Жизни, явно не собиралась впадать в панику.
– Это точно. – Прогудел Лир, насмешливо сверкая глазами. Но почти тут же посерьезнел. – Ну что, Т'мор, может, теперь поведаешь, что заставило тебя так скоро вернуться в этот дом?
– Помимо того, что ты жаждал встречи со мной, разумеется. – Не преминула вставить свои ползлотня, Ллайса.
– Ну, если не упоминать об этом… – Хмыкнул, уже пришедший в себя Т'мор и, отхлебнув из чашки горячего ханьского чая, договорил, – мне нужно встретиться с главой вашего клана, Ллайса. Вот я и хотел связаться отсюда с твоей сестрой, чтобы она посодействовала в решении этого вопроса.
– Вот как? – Эрия задумчиво провела тонким пальчиком по ободу чашки и, через мгновение ответила. – Я, конечно, не его любимица – Ллайда, но думаю, что смогу устроить вам встречу… если ты назовешь причину.
– Угроза жизни вассалу клана ап Хаш, и благополучию жрицы Тьмы. Потенциальным. – Высказался Т'мор.
– А если проще? – Поинтересовалась Ллайса.
– Если проще, то у меня, точнее, теперь уже у Ллайды в ученицах, ходит весьма одаренная девочка, потенциально, жрица верхнего храма от клана ап Хаш. Так вот, прошлой ночью, один весьма глупый эйре решил ее допросить. Теперь он пребывает в заключении до светлого суда, который запланирован на полдень грядущего дня. Но! Своими действиями против Тары, этот двуязыкий нанес оскорбление Тьме, а значит, она будет мстить. Лучшего момента для этого, чем ее вмешательство прямо на суде, и выдумать не возможно. А если во время литургии света, Ночь решит отомстить за оскорбление своей жрицы, и вмешается в ритуал, то для Тары это может кончиться очень плохо. Нам просто не удастся доказать вину двуязыких и, как следствие, гнев толпы падет на девушку. Нужно оградить место литургии от влияния Тьмы.
– Я поняла. – Кивнула Ллайса, и вдруг плеснула ехидством. – Что ж. Доверишь переговоры мне, или будешь торговаться с дедом сам?
– Лучше ты. А то вон, Арролд уже один раз поторговался. – Усмехнулся Т'мор. – Теперь с беременной жены пылинки сдувает.
– Так и я о том же. – Пожала плечами Ллайса, весело сверкая глазами.
– Мы же вроде договорились, что тебе пока рано думать о замужестве? – Приподнял бровь Т'мор.
– Сейчас, ты первый об этом упомянул… Ладно‑ладно. Но ты мне будешь должен. – Отмахнулась эрия и, чмокнув Т'мора в щеку, растворилась во вспышке телепорта.
– Хорошая девочка. – Задумчиво протянула Нирра, под согласное кивание мужа.
– Вы опять? – Обреченно проговорил Т'мор.
– Ты о чем? – Тут же состроила непонимающее выражение лица Нирра, и озабоченно покачала головой. – Т'мор, кажется, ты устал. Тебе нужно отдохнуть. Давай, ложись на диван, и поспи немного. Как только заявится твоя посланница, мы тебя разбудим. Лир, поставь еще чаю, на случай, если Ллайса придет не одна, а я пойду, гляну, как там дети…
Как бы Ллайса не прибеднялась, но вить из двоюродного деда веревки, у нее всегда получалось не хуже, чем у старшей сестры. Так что, не прошло и пары часов, как глава клана Лиит, большая половина которого входит в Верхнюю обитель храма, уже стоял на бутафорском круге телепорта, в десятке метров от крыльца дома Байды.
А спустя еще час, в неверных утренних сумерках, старый хорг уже чертил ритуальную ограду, должную защитить площадь у Часовой башни Драгобужского университета от силы Ночи. Лиит закончил работу за несколько минут до того момента, как солнечные лучи выскользнули из‑за горизонта, полоснув по высоким крышам башен университета и, перебросившись парой слов с Т'мором, вновь нацепил на глаза глухую черную повязку, после чего был уведен Ллайсой «к местному телепорту». Дело оставалось за малым. Теперь, Т'мор должен был начертить рунный круг для светлого суда. В принципе, он мог бы провести литургию и без помощи ритуала, как с Лораной, например, но, во‑первых, зачем светить собственные, странные для любого здравомыслящего мага, умения, а во‑вторых… ну кто поверит, что преподаватель основ Тьмы – темный маг может провести литургию Света?!
Часовая площадь бурлила. Кажется, здесь собрался весь университетский городок, от ректора, до последнего разносчика из погребков внешнего круга. Новость о том, что в полдень на площади состоится суд над двуязыкими, посмевшими поднять руку на вагантов Драгобужского университета и нарушившими тем самым, все законы гостеприимства, пожаром разнеслась по городку, передаваемая из уст в уста и, в конце концов, принявшая настолько гротескные формы, что поверить в нее отказывались даже вездесущие сплетницы, которым, в принципе, всегда было мало дела до достоверности разносимых сплетен. Может поэтому, они и сами пришли на площадь, чтобы удостовериться в том, что и кроме них в городке полно отменных врунов и болтунов? Кто знает…
Обосновавшаяся по краям площади, высовывающаяся из окон окружающих ее зданий, и гроздьями висящая на фонарях, толпа вздохнула, когда из главного входа в Университет вышла короткая вереница преподавателей, облаченных в белоснежные балахоны. В воцарившейся на площади тишине отчетливо был слышен каждый их шаг по брусчатой мостовой. Девять магов, на ходу читающих в один голос древнее заклятие, рассредоточились по площади, образовав круг так, чтобы раскинув руки, они могли коснуться ладоней друг друга, и едва, каждый из преподавателей занял свое место, как брусчатка под их ногами полыхнула ярким светом, высвечивая ровные ряды многочисленных рун испещривших старые камни мостовой.
Голоса магов стихли, и толпа замерла в молчании, ожидая продолжения представления. Спустя долгих полминуты, тихо, но отчетливо скрипнули закрывшиеся было двери в Университет, и на лестнице показался десяток городской стражи, окруживший двух бледных остроухих эйре в помятых камзолах. Процессия медленно спустилась на площадь, и Т'мор еще успел заметить, как исказилось лицо клирика Света при виде ритуального круга светлого суда, а в следующую секунду, стража втолкнула его в круг, и упавший откуда‑то с неба столб света, полностью скрыл фигуру клирика в своем сиянии.
Набатом громыхнул голос ректора, доводя до присутствующих, в чем именно обвиняется эйре, и вновь на площадь опустилась тишина. Несколько долгих, томительных секунд, столб света мерцал ровным белоснежным светом, и вдруг полыхнув багровой вспышкой, исчез, оставив после себя лишь изломанную фигурку в центре круга.
– Приговор Света – лишение сил! – Провозгласил Ламов, и тело клирика буквально влетело в руки стражи. Точнее бывшего клирика. Свет больше не отзовется на призыв своего жреца… Надолго ли? Кто знает…
Взгляды толпы, забурлившей от невиданного ранее зрелища, скрестились на втором эйре, в ожидании, когда тот тоже окажется в круге. Но маги вдруг сошли со своих мест и, выстроившись цепочкой, двинулись обратно ко входу в Университет. Проходя мимо стоящего на ступенях эйре‑мечника, стража сгрузила рядом с ним тело его напарника, и ретировалась, оставив двуязыкого в полном недоумении. Толпа было прянула в его сторону, но была остановлена ректором университета.
– Этот эйре виновен лишь в попустительстве тех злодеяний, что совершил его собрат‑маг. Но в том нет его вины, как не может быть вины солдата, подчинившегося приказу военачальника. Оставьте его. – Может, толпа и не послушалась бы возвышавшегося над ними мага, но самыми ретивыми в ней были ваганты, а они привыкли повиноваться преподавателям. Да и остальные присутствовавшие вовремя вспомнили о том, что слова эти были сказаны не соседом‑зеленщиком, а одним из сильнейших магов княжества… Так что, рисковать никто не стал. Почти никто.
– Я требую суда. – Голос эйре‑мечника перекрыл гомон толпы.
– Повод? – Не подав вида, что удивлен таким поворотом, поинтересовался Ламов.
– Это я подкупил людей, для убийства личного ученика вашего преподавателя. – Спокойно признался эйре.
– Я не имею права привлечь Свет для решения дела с участием темных. – Помедлив мгновение, выдал ректор и кивнул стоящему чуть поодаль, Т'мору. – Разбирайтесь сами.
Толпа, уже собравшаяся было расходиться, замерла, впитывая каждое слово, разносящееся над площадью, не сводя глаз с участников этого разговора. Вот недовольно скривился эйре, услышав ответ ректора. Вот, от кучки преподавателей, не участвовавших в ритуале, отделился новый преподаватель основ Тьмы, а спешащий стражник подвел к ступеням университетского корпуса оседланных и навьюченных скакунов двуязыких.
– Я не маг. – Предупредил Т'мора, эйре, кажется, вовсе не ожидающий, что его слова хоть сколько‑нибудь заинтересуют темного.
– Я знаю. – Невозмутимо кивнул арн и указал тростью на притороченный к луке седла ближайшего коня, меч в богато изукрашенных ножнах. – Думаю, мы обойдемся без магии и жреческих фокусов… Хотя, признаться, я удивлен, твоими словами, двуязыкий. Зачем тебе это?
– Не твое дело, предатель. – Прищурился эйре. Оран был сильно расстроен тем, что ему не удалось оказаться на светлом суде. Но он мечник, а не крючкотвор! Откуда ему было знать о том, что тот мальчишка не вагант, и не подлежит защите Университета? Эйре тряхнул головой. – Назови место и время.
– Мечи, здесь и сейчас. – Бросил Т'мор, кивая на все еще свободную от толпы площадь. Люди боялись ступать по камням, до сих пор тускло сияющим от недавнего прилива сил.
Не говоря ни слова, двуязыкий вытянул из ножен меч, после чего, внезапно усмехнувшись в лицо Т'мору, извлек и клинок своего собрата, точно также притороченный к луке второго скакуна. Арн, в ответ, лишь приподнял бровь и устремился к центру площади.
Сегодня в городке был настоящий праздник! Мало того, что удалось повидать редчайший ритуал, так теперь еще и появилась возможность наблюдать поединок светлого эйре и темного человека!
Трудно сказать, на чьей стороне были сейчас симпатии толпы. С одной стороны, Т'мор, вроде как, уже «свой»… но он темный! С другой стороны, эйре – светлый, но его напарник только что был осужден самим Светом за вероломное нападение и пытки одного из вагантов Университета… Дилемма! Впрочем, это не помешало, тут же подсуетившимся делягам, начать принимать ставки на победителя…
Т'мор помотал головой, вытряхивая из нее ворох чужих мыслеобразов и, выставив самый мощный из своих блоков, вдруг повернулся к одному из «жучков». Смерив взглядом, вполне себе прилично выглядящего человека, арн усмехнулся и швырнул ему выуженный из кармана кошель. Если есть возможность заработать, то упускать ее просто глупо, не так ли? Открыв кошель, букмекер судорожно сглотнул от увиденной суммы, но тут же справился с собой, и кивнул. Ставка принята.
Глава 3. Где найдешь, где потеряешь…
Оран с настороженностью рассматривал застывшего посреди площади человека, уверенно сжимающего в руке потрепанную трость. Опытный мечник, он не мог не отметить те характерные черты и повадки, что отличают обычного воина от поединщика. А линт ла Саунвейн, бывший второй заместитель Главы Морского бюро Эйреаллана, был отменным профессионалом во всем, что касалось войны. И сейчас он испытывал законное беспокойство, рассматривая своего противника. По определению, человек не ровня эйре в фехтовальном искусстве. Куда уж хуманам, до стремительности воинов‑эйре… Но вот, конкретно этот человек… уж больно он спокоен. Впрочем, какая Орану разница?! Он только что нарывался на светлый суд, чтобы сдохнуть… Так чего же он беспокоится? Будет только лучше, если хуман окажется достойным противником.
– Двуязыкий, ты уснул? – Ровный голос человека, вырвал эйре из раздумий и он, крутанув сверкнувшие на солнце клинки, двинулся вперед.
Оран не успел заметить, в какой момент, трость в руке его противника превратилась в два смертоносных клинка. А потом ему стало и вовсе не до размышлений над артефактным оружием темного. Злые отблески стали моментально втянули эйре в свой смертельный хоровод. Еще секунду назад, ла Саунвейн был уверен в превосходстве своей реакции, а сейчас до него дошло, что он с трудом отражает эти длинные, обманчиво‑плавные выпады хумана. Миг, и змеиный танец клинков вдруг сменяется жалящими уколами. Их невозможно парировать, можно только уклониться… И линт пляшет на брусчатой мостовой, словно балаганный актер, уклоняясь от, кажется, стоящего на месте противника! Ар‑ррр!!!
Не думая ни о чем больше, Оран срывается в сумасшедшую атаку, не обращая никакого внимания на устремившиеся к нему жала клинков темного, и, буквально, надевшись на них, чувствует, как его правый меч упирается в тело хумана… и пронзает его насквозь! Улыбка расцветает на побелевших губах эйре, глаза закрываются… и сознание Орана с грохотом обрушивается во тьму. Достал!
Толпа, обступившая площадь, молчит, во все глаза наблюдая странную скульптуру: стоящий на коленях, обмякший эйре, пронзенный двумя мечами, только и удерживающими его от падения, чьи рукояти покоятся в руках возвышающегося над ним человека, с клинком эйре в груди.
– Надо же! Успел, а? – Чувствуя во рту солоноватый привкус крови, пробормотал Т'мор, борясь с одолевающей его слабостью. – Вот… это… скорость. Ему бы с… Лораной по…сос…тязаться!
Миг спустя, клинки в руках арна превратились в трость, двуязыкий, тело которого больше ничто не поддерживало, свалился в пыль мостовой, и толпа тут же взорвалась возбужденными криками. Т'мор еще успел сказать подлетевшей к нему в сопровождении целителя, Ириссе, чтобы та не забыла забрать его выигрыш, и упал в мягкие объятия Ночи, под ворчливые рулады Уголька, пытавшегося уговорить хозяина принять драконий облик… Вот только этого ему сейчас, для полного счастья и не хватало!
Т'мор пришел в себя уже заполночь, да и то, лишь потому, что его старательно побуждал к этому Уголек. Оглядевшись по сторонам и поняв, что находится в полном одиночестве, в спальне собственного флигеля, арн с трудом вздохнул, и расплылся черным туманом, принимая свою призрачную форму. Одна ночь в обличии дракона, и о ранении можно будет забыть… Впереди еще слишком много дел, чтобы можно было позволить себе долгое выздоровление. Т'мор неслышно хмыкнул, чувствуя, как преображается мир вокруг него, расцветая новыми красками и наполняясь тихим гулом стихий. Сла‑авно.
Осталось побеспокоиться о том, чтобы никто не вошел сегодня в его спальню и придумать, чем заняться в эту долгую‑долгую ночь.
Сознание дракона скользнуло по соседним комнатам, обшаривая флигель этаж за этажом, в поисках тех, кто остался следить за состоянием раненого в поединке преподавателя основ Тьмы.
По очереди коснувшись разума Воличей, Тары и неугомонной Ллайсы, которая, вообще‑то давно должна была быть дома, и погрузив их в глубокий здоровый сон, арн покинул флигель, решив оставить разборки с юной эрией на потом. Темной, неопределимой на фоне ночного неба дымкой, Т'мор скользнул к мрачной громаде университетского корпуса.
Лазарет встретил его вполне ожидаемой тишиной и пустотой. Лишь в дальнем конце коридора горел тусклый ночник, намекая, что тут есть кто‑то живой. Обоих, поставивших на уши университет, эйре разместили не в общем покое, а в маленькой изолированной палате, расположенной в самом конце коридора, прямо напротив закутка дежурного целителя. Именно туда и двинулся призрачный дракон. Уж очень ему было интересно, каким ветром занесло сюда двуязыких и почему они так глупо полезли на рожон…
Мельком глянув на пребывающего в отрубе мечника, Т'мор вздохнул и повернулся к клирику, старательно изображающему глубокий и здоровый сон. Вот только судя по тому, как колотится сердце этого двуязыкого, он многое бы отдал, чтобы все происходящее с ним сейчас, действительно оказалось всего лишь сном, мороком, ночным кошмаром растворяющимся с первыми лучами солнца… Мечты, одним словом.
Сумеречный дракон фыркнул, выпустив из призрачных ноздрей струйки дыма, и алые глаза требовательно уставились на бывшего клирика. Принимать человеческий вид, Т'мору сейчас было противопоказано. С такой раной, какую нанес ему упертый мечник, это грозит арну потерей сознания в любой момент. Впрочем, его крылатый облик не станет помехой для общения…
В следующую секунду, клирика буквально подбросило на жестком больничном ложе, от раздавшегося в его голове, странного голоса, то по‑змеиному вкрадчивого, то раскатывающегося грохотом грозы. Двуязыкий распахнул веки и замер, не в силах отвести глаз от алых углей, пылающих в бесформенной тьме, колышущейся в полуметре от его постели.
– Как спалос‑сь, великолепный? – Сарказма в шипении сумеречного дракона, не уловил бы только полный дуб. – Может поведаешь, какого урга тебе понадобилось от моего ученика и будущей жрицы?
– Ва… ва… – Эйре захрипел, не в силах вымолвить ни слова.
– Понятно. Конструктивной беседы не получится. – Двуязыкому показалось, или эту мысль дракона действительно сопровождал разочарованный вздох?! А уголья придвинулись еще ближе. – Ну что ж, тогда не будем терять времени. Будь паинькой, линт, сними свои мысленные щиты сам, если не хочешь остаться овощем, конечно…
Может, если бы не литургия хуманов, ла Норвейн и попытался бы вступить в бой с этим порождением Бездны, но Свет его не слышит… А как еще можно противостоять этому… этому?
Внимательно следивший за слабыми трепыханиями эйре, Т'мор презрительно хмыкнул, когда щиты двуязыкого послушно упали, и уверенно скользнул в открывшийся ему разум. Боролся бы он, как же! Подобные этому эйре, выдрючиваются, только когда у них за спиной маячит мощная поддержка. А без нее, вся их смелость куда‑то разом девается, да так, что потом и не дозовешься.
Спустя полчаса вдумчивого исследования глубин сознания бывшего клирика, арн, окончательно убедившийся в своем весьма невысоком мнении о клирике, покинул его разум еще более озадаченным, чем был до посещения этой палаты. Только вот беспокоил его теперь, совсем другой вопрос… Точнее два. Зачем эйре решили отправить экспедицию в пустыню Негур, и кто из двуязыких додумался отдать главенство в этом походе, юному дуболому‑клирику, на которого любое проявление темного источника, действует как красная тряпка на быка?! Ведь эйре не могут не знать, что эта часть человеческих земель, вовсе не так однозначно относится к Свету, как их соседи за Долгим морем…
А еще, придется кому‑то из преподавателей отыскать остальных членов этой экспедиции, остановившихся лагерем, где‑то к восходу от университетского городка и сдать им на руки их «обесточенного» начальника, вместе с телохранителем… Да уж, что ни день, то новые хлопоты.
Т'мор окинул допрошенного эйре презрительным взглядом и, погрузив его в сон, покинул палату. Ему еще предстояло найти Радова и пообщаться с вагантами, посмевшими напасть на его ученика…
Найти главу кафедры Жизни, для Т'мора не составило особого труда. В отличие от двуязыких, лишенного ректором сознания, Радова поместили в его личных покоях, расположенных точно напротив апартаментов Ламова, где арну уже бывать приходилось, и не раз.
Призрачный дракон черным дымом поднялся под самый потолок и бесформенными клубами потек в сторону жилых помещений корпуса, наносить визит драгобужскому законоговорителю, заигравшемуся в какие‑то свои, непонятные игры с великолепными эйре.
Присмотревшись к защищающим дверь апартаментов главы кафедры, чарам самых разных школ, среди которых арн узнал и огненное творчество Ириссы, Т'мор задумчиво хмыкнул и, пробормотав нечто вроде: «Умный в гору не пойдет…», растворился в каменной кладки стены, чуть в стороне от входа. И вылетел оттуда буквально несколько секунд спустя, костеря на все корки перестаравшегося ректора. Чем уж там приложил глава университета княжьего законоговорителя, Т'мор так и не понял, но то, что получилось в результате, назвать разумным у него не повернулся бы язык. Кажется, Ламов одним ударом перемешал сознание своего подчиненного так, что теперь содержимое его черепушки больше похоже на взбитый в блендере мусс. Нет, с мозгом у Радова все в полном порядке, а вот сознание… Пройдет еще не одна декада, прежде чем пена из обрывков образов, эмоций и мыслей, в его голове, осядет, и к мастеру сил Жизни вернется возможность соображать. О том же, чтобы выловить сейчас в этом супе нечто удобоваримое, не может быть и речи. Проще подождать… Хм. Подождать?
Т'мор обвел взглядом свое призрачное тело и сам себе кивнул. Что ж, так тому и быть. Да и с вагантами лучше разбираться преподавателю основ Тьмы, чьего ученика они вздумали грохнуть, а не полупрозрачному крылатому змею, выглядящему, словно выползок Тьмы.
Приняв такое решение, дымное тело свилось спиралью и, выскользнув сквозь стену на улицу, растворилось в ночи.
К немалому удивлению Т'мора, ему пришлось провести в облике дракона несколько больше времени, чем он рассчитывал, так что с восходом солнца, арн вынужден был вернуться в свою спальню и там следить, чтобы его домочадцы не проснулись раньше времени. И дело тут вовсе не в его паранойе. Нет, та же Ллайса, например, прекрасно знала, что из себя представляет фамильяр клана ап Хаш. Дело в другом, Т'мор попросту, не хотел пугать Раду и ученика… По крайней мере, пока… Ну и остальным жителям университетского городка совсем необязательно знать, кем является здешний преподаватель основ Тьмы. А в том, что та же Рада вполне может об этом проговориться просто по незнанию или, проглотив какое‑нибудь специфическое зелье, арн не сомневался. И ведь клятвы здесь не помогут, поскольку женщина не обладает и малой толикой Дара, а значит, не способна даже призвать стихии в свидетели своих слов…
Лишь к вечеру следующего дня, Т'мор смог наконец безболезненно сменить ипостась, и тут же отправился в душ. Оборот в дракона он совершил, едва придя в себя после ранения… а до этого, валяясь без сознания, успел изрядно вспотеть и пропитаться запахами болеутоляющих и дезинфицирующих мазей и собственной крови, так что сейчас арн вовсе не благоухал тонкими ароматами духов двуязыких эстетов.
Приняв холодный душ и смыв остатки не впитавшихся в тело мазей, Т'мор вышел из ванной комнаты и, лишь приведя себя в порядок, мысленно отпустил узы сна, наложенные им на обитателей флигеля.
– Т'мор! Как ты посмел меня усыпить?!!! – Нет, вопрос был задан предельно ровным, спокойным голосом, но вот сопровождавший эти слова эмоциональный шквал, едва не снес арна с лестницы, по которой он как раз спускался на первый этаж. А сложившая руки на груди Ллайса, стоя в центре гостиной, прямо‑таки фонтанировала злостью… и обидой. Т'мор непонимающе взглянул на девушку и та, подлетев к нему со скоростью гиперзвукового флайера, вдруг резко стукнула арна кулачком в грудь.
– Я тебе что, маленькая, что ли?! – Вздернув носик, спросила эрия, оказавшись в шаге от Т'мора.
– Нет, конечно. – Хмыкнул тот. – Просто мне нужно было время, чтобы прийти в себя, а куча народу вьющегося вокруг постели «умирающего темного мага», этому явно не способствовала.
– Но усыплять‑то зачем?! – Топнула ногой Ллайса. – Мог бы просто попросить, и я сама встала бы на страже твоего спокойствия, у дверей в комнату! И выздоравливал бы ты в тишине и уюте.
– Да? – Деланно удивленно протянул Т'мор. – Ты сама‑то в это веришь?
– Фр. – Девушка гордо кивнула.
