Зоэ не ответила на вопрос Оксы. Не было необходимости. А через несколько минут все направились в класс на первый послеобеденный урок.
Окса с Гюсом, сидя в конце класса, отлично видели профили сидевшей в третьем ряду Зельды и Хильды во втором. Мерлин снова стал объектом яростного соперничества девочек. На сей раз победила Хильда и не стесняясь это демонстрировала.
– Месье! – неожиданно обратилась к учителю Зельда. – Не могли бы вы попросить Хильду Ришар потише вещать о своих мелких любовных победах? А то это начинает мешать…
У Оксы, как и у всех остальных, дыхание сперло от этой выходки. Совсем не похоже на неуклюжую и осторожную Зельду, которую она знала! Этот лексикон, построение фраз и холодная надменность вызывали весьма неприятные ассоциации…
Пока Окса переваривала свои мысли, Хильда сердито развернулась и выдавила на свою противницу чернильный баллончик.
– А‑аа! – с воплем отшатнулась Зельда. Не ее блузке расплывалось чернильное пятно. – Да она сбрендила!
Месье Лемон сурово поглядел на обеих девиц.
– Я не нарочно, месье… – заныла Хильда.
– Издеваешься, что ли? – рассвирепела Зельда.
– Хватит, вы обе! – осадил их учитель. – Мадмуазель Бек, идите в каптерку, узнайте, могут ли там вам временно выдать чистую блузку. А вас, мадмуазель Ришар, я жду после занятий.
Зельда встала и вышла из класса.
Окса тут же обратилась к учителю.
– Месье! Я забыла папку в шкафчике, можно за ней сходить?
Учитель, вздохнув, кивнул головой, а сидевший рядом с Оксой Гюс хлопал глазами.
– Ты чего это? – шепотом спросил он, глядя на папку, которую Окса спрятала под парту.
– Тсс! Я все объясню.
– Уж надеюсь… – пробормотал мальчик.
Он снова чувствовал себя в стороне от происходящего. В отличие от Зоэ…
Когда Окса проходила мимо нее, девочка твердо схватила ее за руку.
– Не ходи, Окса! – едва слышно выдохнула она.
Окса поглядела в ее горящие беспокойством глаза, покачала головой и двинулась дальше. Зоэ, огорченно сгорбившись на стуле, проводила ее взглядом.
Спрятавшись за статуей в темном углу галереи, Окса ждала, когда Зельда вернется из каптерки. Та появилась через несколько минут в безукоризненно чистой блузке. Внезапно Зельда остановилась посередь коридора, насторожившись, а потом решительно направилась к той колонне, за которой затаилась Окса. Юную Лучезарную пробила дрожь. Прижавшись к стенке, она затаила дыхание.
– Ты что тут делаешь? – ехидно поинтересовалась Зельда. – Шпионишь за мной?
– Ничего подобного! – возразила Окса, одновременно напуганная и задетая за живое. – Мне показалось, что я забыла папку, и ходила посмотреть в шкафчике…
Зельда улыбнулась ей так же дружелюбно, как голодный саблезубый тигр, и ткнула пальцем Оксе в живот. Та испуганно попятилась.
– Какое разочарование… – тем же тоном продолжила Зельда. – Такая проницательная девочка, как ты, не должна допускать столь грубых ошибок!
Произнося с холодной иронией эти слова, Зельда продолжала давить пальцем на живот Оксы. Юную Лучезарную начало сильно мутить по мере того, как в ее душе росла паника.
– Но, возможно, твоя легендарная проницательность ухудшилась после пребывания на Борнео… – добавила Зельда.
– Со мной все в порядке, не переживай! – смогла выдавить Окса.
Но на самом деле ей становилось все хуже и хуже. Она обнаружила то, что забыла, что именно отправилась искать, попросившись выйти из класса.
Курбита‑пуко на запястье непрерывно колебался, пытаясь ее и успокоить, и придать мужества.
Окса принялась дышать в ритме маленького живого браслета, призывающего ее как к спокойствию, так и к осторожности.
Зельда, не моргая, пристально смотрела на Оксу. Ноздри ее подрагивали, а в глубине глаз затаилась тень, мрачная чернота которой до смерти пугала Оксу. Небо над их головами потемнело, быстро затягиваясь грозовыми облаками.
Несмотря на все свои способности и мужество, Юная Лучезарная еще не была готова опознать в сверлящем ее черном взгляде взгляд своего заклятого врага, Ортона МакГроу, верховного Изменника.
Девочка зашаталась, а с темного неба посыпались большие капли дождя. А потом в мгновение ока взгляд Зельды снова стал ясным, знакомым и добрым. На миг Оксе показалось, что все это ей привиделось. Усталость после выхода из картины, радость встречи и горечь от исчезновения мамы… Все это сделало Юную Лучезарную уязвимой. Но в глубине души она знала…
Зельда схватила ее за руку и потащила к лестнице.
– Пошли, Окса! Лемон нас убьет, если слишком задержимся! Я тебе дам все задания, что ты пропустила, не переживай… – воскликнула она со знакомой Оксе добротой.
Окса, растерянная и тяжело дышащая, позволила Зельде тащить себя за руку, как маленького потерявшегося ребенка. Когда они обе вошли в класс, раздался оглушительный громовой раскат. Все вздрогнули, а на сердце Оксы легла свинцовая тяжесть.
Пришло, наконец, время последнего в этот жуткий день урока. Чтобы попасть в класс, нужно было пройти по длинному, обрамленному колоннами коридору на первом этаже. Что ученики класса «Водород» и проделали с обычным шумом и гамом. Несколько ребят окружили Оксу и Гюса.
Зельда тоже к ним присоединилась. Взгляд ее был чернее самой черной ночи.
Окса застыла.
– Ну и как оно было, на Борнео? Не очень тяжело? – с ехидной поддевкой поинтересовалась Зельда. – Должно быть, тебе было одиноко… Семья с тобой была?
Окса сохранила невозмутимость.
– Часть семьи, да. Кроме мамы.
– Ты не очень по ней скучала?
Услышав подобную бестактность, Гюс с Мерлином возмущенно взглянули на Зельду. Окса же пришла в ярость. МакГроу желал поиграть в кошки‑мышки, но она – куда более стойкая мышь, чем он думает!
– А почему ты спрашиваешь?
Зельда простодушно поглядела на нее.
– Ой, чисто из хорошего отношения. Ей лучше? – добавила она, глядя на Оксу из‑под опущенных век.
– Да, со всеми все в порядке… – пробормотала Окса.
– Она по‑прежнему в инвалидном кресле? – не отставала Зельда со злобной настойчивостью.
Окса поглядела на нее и ответила веселым тоном, стоившим ей колоссальных усилий:
– Моя мама? С ней все хорошо! Ей все лучше и лучше, если уж ты так хочешь знать!
Мозги у нее работали на полную мощность из‑за всплеска адреналина, и она не удивилась бы, если бы у нее пар повалил из ушей.
Перед ней предстала жуткая очевидность. И Окса решила нанести удар. Решительный удар, который подтвердит, что она находится лицом к лицу с… невозможным.
– А вот, кстати, раз уж мы интересуемся всеми! Как там поживает этот Варвар, Мортимер МакГроу? – поинтересовалась она, пристально глядя серыми глазами в глаза Зельды.
Волк в овчарне
– Мортимер? Понятия не имею… – Зельда отвернулась. – Ну что, идем?
И направилась в сторону Бигтоу‑сквер.
– Но… тебе не в ту сторону! – заметила Окса.
– Нет, но я пойду, поздороваюсь с твоими родителями. Давно их не видела.
– Это невозможно! – отрезала Окса и ускорила шаг.
Удивленный Гюс поспешил за ней. Зельда, Мерлин и Зоэ остались стоять на тротуаре перед колледжем.
– Да что с тобой такое? – спросил Гюс. – Чего ты ей вдруг хамишь?
– Не могу тебе сейчас объяснить, – скрипнула зубами Окса. – Но она не должна с нами идти!
– Почему? – выдохнул Гюс.
Окса умоляюще поглядела на него, но их перебила Зельда, подошедшая со странной улыбкой на губах.
– Я зайду ненадолго, обещаю, – горячо заверила она. – Просто поздороваюсь с твоими родителями и бабушкой!
– Дело в том… – Окса потерла шею. – Не уверена, что они дома…
– Я готова рискнуть! Если их нет дома, тем хуже для меня.
Окса вздохнула и поискала глазами Зоэ. Троюродная сестра, закусив верхнюю губу, серьезно смотрела на них. Она тоже пребывала в растерянности, отлично понимая, что кроется за настойчивостью Зельды. Зельда – лишь марионетка, послушная злой воле МакГроу…
– Ладно, не весь же вечер тут торчать! Пошли! – внезапно заявил Гюс. Развернувшись, он потащил подругу за собой.
Окса скривилась и снова глянула на Зоэ. Та кивнула, не способная ничего предпринять, но все же готовая столкнуться с немыслимым.
Зельда шла впереди вместе с Мерлином и Гюсом. А Окса с Зоэ не сводили с нее глаз, обе ощущая одинаковую тревогу.
– Волк в овчарне… – шепнула Окса.
– Как думаешь, что ему надо? – так же тихо спросила Зоэ.
– Ну, для начала показать нам, что он жив, а главным образом – что он сильнее. Это провокация! Нет, ты прикинь! Он в Зельде и может подобраться к нам совсем близко, а мы ничего не сможем сделать! Чертовски большое преимущество…
В этот момент Зельда обернулась. Ее глаза опять перестали быть светлыми и добрыми, став темными и ледяными.
Прижав руку к корпусу, Окса кинула в Зельду крошечный фаербол. Последняя проверка…
Без всякого удивления Зельда взглянула на летящий в нее фаербол и небрежным жестом изменила его траекторию сорвавшейся с кончиков пальцев маленькой молнией. Зловещая улыбка нарисовалась на лице той, что уже не была полностью собой: теперь это уже было полной очевидностью. И источником паники Оксы и Зоэ.
Обе машинально достали мобильники, чтобы предупредить Беглецов. Оба аппарата оказались разряженными…
Пятеро «друзей» скоро добрались до Бигтоу‑сквер, поскольку Зельда задала очень быстрый темп. Гюс разговаривал с ней и Мерлином, не замечая волнения Оксы и Зоэ, шедших в нескольких шагах позади.
– Драгомира и Абакум сообразят, что надо делать… – вполголоса сказала Окса, пытаясь себя успокоить.
– Окса, я боюсь за бабушку… – шепнула Зоэ. – Не знаю, сможет ли она это вынести…
Окса в ответ лишь взяла ее за руку и сильно сжала. А что еще оставалось делать? Она тоже была испугана по полусмерти.
Но почему это должно было случиться именно сегодня, когда она такая усталая и уязвимая? Неужели у нее не будет хоть маленькой передышки? Никогда?
Курбита‑пуко активно работал на ее запястье, а Гранокодуй девочка держала под рукой. А если запустить в Зельду Гранок? Это что‑нибудь изменит? Если Экзекута не убила МакГроу, то Зельду, всего лишь жертву этой истории, убьет запросто. А какой толк от Свили или Торнадона, кроме как только в разы увеличить угрозу, с которой они не справятся?
Абакум, словно что‑то почувствовав, стоял на крыльце перед домом, встречая маленькую группку. И этот необычный прием согрел сердца Оксы и Зоэ: Чародей знал. Кстати, и Зельда – или тот, кто находился в ее теле, – увидев стоявшего перед дверью старика, тоже все понял, на секунду приостановился, прежде чем двинуться в его направлении.
– Здравствуйте! – весело поздоровалась непрошенная гостья. – Мы с Мерлином пришли узнать, как поживают родители Оксы и Дра…
– Все поживают отлично! – оборвал ее Абакум к вящему удивлению Гюса. – Очень мило с твоей стороны так за нас беспокоиться. Но входи, входи…
Тут пришел черед удивляться Оксе и Зоэ. Но Абакум успокоил их взглядом.
– Посмотрим, что у него на уме… – пробормотал он.
«Но откуда он узнал?» – недоумевала Окса.
Зельда прошла в дом первой и, едва войдя в коридор, остановилась, пораженная увиденным: перед ней на ступеньках лестницы, ведущей наверх, стояла Реминисанс, бледная и неподвижная, как призрак. А рядом Драгомира, надменная и прямая, как палка. Несмотря на волнение, от обеих женщин веяло невероятной силой. Даже Окса впечатлилась…
А за ними возвышался Павел с каменной непреклонностью статуи. Слева к стене прислонился Тугдуал, скрестив руки на груди; длинная прядь темных волос падала ему на лицо. Перекрывая вход в гостиную, Нафтали и Брюн смотрели на гостью с мрачным любопытством. За ними угадывались Пьер и Жанна Белланже.
Ядро Беглецов, собравшееся на этом небольшом пространстве, противостояло Зельде, которая после краткой растерянности с ледяным спокойствием выдержала устремленные на нее взгляды.
– Вот видишь! Со всеми все хорошо! – бросила Окса.
Юная Лучезарная вновь обрела мужество, поняв стратегию Абакума: воспользоваться эффектом неожиданности, обеспеченным таким приемом, чтобы поймать МакГроу в его собственную ловушку и – чем черт не шутит? – попытаться выудить у него информацию, надеясь при этом, что Изменник безобиден, пока является пленником тела Зельды. Рискованная партия, поскольку тот мог ранить – или даже убить! – девочку. Но попробовать все равно стоило.
– Заходи! – добавила Окса, подталкивая Зельду в гостиную. – Бабуля нам чаю приготовит… Приготовишь ведь, ба?
Пожилая дама кивнула и степенно спустилась на несколько ступенек. Лицо ее было напряженным, а глаза полыхали гневом. А Реминисанс походила на собственную тень.
Обе дамы проследовали на кухню, и Окса услышала, как они там тихо переговариваются, но не разобрала, о чем именно. И вообще, она была слишком сосредоточена на Зельде…
Гостья, по‑прежнему с темным взглядом, устроилась там, куда ей предложил сесть Абакум: в середине гостиной лицом к Беглецам.
Атмосфера царила ледяная. И все понимали почему, кроме Гюса и Мерлина, тщетно пытавшихся привлечь внимание Оксы.
– Так что, Зельда? Значит, ты за нас волновалась? – сурово начал Павел.
– Ну конечно! – ответила Зельда веселым девичьим голоском. – Я очень уважаю вашу семью.
– Мы в этом не сомневаемся, – горько усмехнулся Павел.
– Я когда узнала, что Окса заболела на другом конце света, то испытала потрясение. Должна признаться, я очень испугалась, что больше ее не увижу. Но теперь, когда она снова здесь, живая и здоровая, я рада!
– Как я тебя понимаю… – вздохнул Нафтали. – Потеря нашей крошки Оксы была бы для всех нас трагедией. Для всех нас, – подчеркнул швед.
Окса увидела, что Гюс что‑то бурчит в своем углу.
«Бедолага, он, должно быть, ничего не понимает…».
Она сочувственно вздохнула.
– А мамы Оксы нет? – неожиданно спросила Зельда.
Вопрос всех изумил. Драгомира, разливавшая по чашкам чай, пролила его на поднос, а Павел, сжав губы, прикрыл глаза.
– Она выздоравливает, – с невозмутитым спокойствием ответил Абакум. – На небольшом острове в Гебридском море. Мы знаем, о ней там заботятся с большим вниманием и очень хорошо относятся. Анники, молодая надежная медсестра, постоянно рядом с ней. Но нам не терпится снова, наконец, ее увидеть. Она скоро вернется, мы к этому готовимся.
Эффект неожиданности обернулся против Зельды как Ортона МакГроу. На какой‑то миг темные зрачки дрогнули. Глаза Абакума полыхали.
– Не стоит ускорять события, – Зельда вновь обрела хладнокровие. – Преждевременное возвращение может оказаться опасным для ее здоровья… А Леомидо? Я его не вижу, с ним все хорошо?
От этих циничных слов Окса запаниковала.
Она заметила, что Драгомира сжала кулаки, а Реминисанс подавила возглас.
Павел, стоя позади них сунув руки в карманы, прожег Зельду взглядом. Ему до смерти хотелось достать Гранокодуй…
Окса под предлогом, что хочет взять сахар, направилась на кухню, потащив отца с собой.
– Я его уничтожу… – с ледяной яростью прорычал Павел. – Как он посмел явиться сюда и иронизировать насчет моей жены и Леомидо?
– Нет, папа! – прошептала Окса. – Ты рискуешь убить Зельду, и МакГроу это отлично знает! Пока он в ней, ты ничего не сможешь сделать. И он тоже, кстати говоря! Пошли, покажем ему, что мы сильнее, чем он думает!
Вернувшись в гостиную, они застали Абакума, объясняющего гостье, что Леомидо вернулся в свой дом в Уэллсе и что с ним все хорошо, спасибо за беспокойство.
Окса восхитилась спокойствием фея и пожалела, что сама так не может. Потому что лично она охотно схватила бы Зельду за грудки и трясла до тех пор, пока не вытряхнула из нее МакГроу. Но вместо этого она поддалась другому импульсивному порыву.
– Ну раз уж ты здесь, я сообщу тебе большую новость, – вызывающе начала Юная Лучезарная.
Зельда с интересом повернулась к ней.
– Мы все собираемся в долгое путешествие, – провозгласила Окса.
Беглецы очень по‑разному отреагировали на это заявление. Драгомира поперхнулась чаем, Реминисанс уронила чашку на ковер, Павел с Абакумом ошарашенно переглянулись, Кнуды и Белланже застыли в изумлении. А Гюс с Мерлином вообще ничего не понимали.
Только Зоэ с Тугдуалом, кажется, сообразили, что затеяла Окса, и оба внимательно на нее посмотрели. Тугдуал со своей обычной кривой улыбочкой, а Зоэ поощрительно.
– Все уже готово! – продолжила Окса. – Это вопрос нескольких часов!
– Но… – пробормортала Зельда. – Вы что, не будете ждать возвращения твоей мамы? Вы не можете уехать без нее!
– Она присоединится к нам позже. Ты же сама сказала, что не стоит торопить события. Так что мы поедем первыми и подготовим все, что нужно, чтобы ее приезд прошел в наилучших условиях!
Черные глаза Зельды потемнели еще сильней.
Окса покосилась на отца, чье лицо было совершенно мрачным, а потом на Абакума, который незаметно ей улыбнулся. Фей отлично понял ее затею, Окса нисколько в этом не сомневалась.
– Но вы не можете… это сделать! – раздался слегка дрожащий голос Зельды.
Абакум медленно подошел к ней и холодно поинтересовался:
– А почему нет? Почему… Ортон?
Ледяное небытие
Все Беглецы отчетливо увидели, как Зельда дернулась всем телом. Темные зрачки ее расширились, а потом резко сузились, как у готового прыгнуть кота. Но Абакум, стоя в паре шагов от Зельды, был готов противостоять чему угодно, даже тому, что мгновенно последовало.
В гостиной в мгновение ока поднялся сильнейший ураган, сметая все на своем пути. Гардины захлопали по окнам, грозя разбить стекла, а все предметы и картины полетели на пол. Огонь в камине взвился, рискуя поджечь ковер. Но эта демонстрация силы почему‑то не произвела особого впечатления на Беглецов. Или они хорошо скрывали свои эмоции…
Все замерли, застыв, как статуи. Среагировали только Пьер и Павел. Викинг отбросил Гюса и Мерлина за диван от летящих обломков, а Павел своим телом прикрыл Оксу как щитом.
А в центре этой вакханалии оказалась Зельда. Утратив всякое сходство с невинной школьницей, она резко выпрямилась и низким голосом прорычала непонятные слова. С ее ладоней неожиданно сорвались молнии.
Фей, раскрыв ладонь, отбил голубую потрескивающую молнию обратно.
Окса не удержалась от возгласа:
– Осторожно, не повреди Зельде!
Предупреждение слегка запоздало: молния ударила в Зельду. Ураган мгновенно стих, а тело девочки рухнуло на пол и осталось неподвижным.
Окса выскочила из‑за спины отца и кинулась к ней.
– Окса, нет! – закричал Абакум. – Это не конец!
Окса едва успела отскочить, уклонившись от странного черного облачка, вырвавшегося изо рта подруги. Сперва бесформенное, оно быстро сформировалось в призрачную человеческую фигуру с лицом, расплывчатым, каким бывает размытое изображение в телевизоре.
Фигура приблизилась к застывшей в ужасе Оксе. Павел с Абакумом ринулись в атаку, швыряя из Гранокодуев все существующие Граноки. Но те отлетали рикошетом от какого‑то невидимого барьера, защищавшего полупривидение.
И тогда между Оксой и туманной формой бросился Тугдуал. Брюн пронзительно закричала. Фигура замерла и опасно приблизилась к парню.
Тугдуал с ледяным спокойствием замер на месте, готовый отразить атаку.
– Может, решишь присоединиться ко мне? – раздался глухой голос Ортона МакГроу.
– Спасибо, нет, – с презрением ответил Тугдуал.
– Ты был бы отличным приобретением, – продолжил Изменник. – Знаешь, время еще есть. Но мое предложение не вечно…
– Я же сказал, спасибо, нет!
– Какая потеря… Но не приходи потом меня умолять, когда поймешь, что выбрал не ту сторону! Я тебя раздавлю как наглого лакея, каковым ты и являешься!
Едва МакГроу договорил, как от его призрака отделилась черная, как смола, волна и ударила в Тугдуала, отшвырнув парня и впечатав его в потолок. Там он повисел пару секунд, прижатый черной дымкой, явно причинявшей ему сильную боль, и с криком рухнул на пол.
А призрак направился прямиком к Оксе, выставившей руку в защитном жесте… Тщетно. Призрак соприкоснулся с ее рукой, и у девочки возникло странное ощущение, словно ее тело оледенело. Она чувствовала суету вокруг себя. Слышала испуганные крики Павла и Драгомиры, все более и более отдаляющиеся по мере того, как ее саму засасывало ледяное ничто.
А потом все поглотила тьма.
Окса попыталась открыть глаза. Мгновенная острая боль тут же заставила ее отказаться от этой затеи. Тогда она попыталась заговорить.
– Папа…
Удалось ли ей издать хоть звук? А кто его знает! Она ничего не видела, ничего не слышала, ничего не чувствовала. Может, она умерла? Нет! Только не сейчас! Не теперь!
Беглецы окружили тела обеих неподвижно лежавших девочек. Павел был вне себя от отчаяния. Присев на корточки и положив голову дочери на колени, он в упор смотрел на Драгомиру, готовый вот‑вот взорваться.
– Если она умерла, я тебя убью… – в ярости прошипел он.
– Тебе не придется… – сообщила сраженная горем пожилая дама.
Абакум взял Оксу за руку, нащупывая пульс. Глядя в пространство, он подождал несколько секунд. Потом лицо его потемнело, а плечи поникли, и Павел страшно застонал.
Нагнувшись, Абакум прижался ухом к груди девочки.
– Она жива!
Павел снова издал почти животный стон.
– Но надо действовать быстро! Драгомира, у тебя еще есть Эликсир Пучины? – воскликнул фей.
Драгомира оторопело уставилась на своего Хранителя, а потом лицо ее просветлело. Круто развернувшись, она бросилась к ведшей наверх к ее апартаментам лестнице.
– Я не позволю этой женщине приблизиться к моей дочери! – в панике закричал Павел. – Она и так нам достаточно зла причинила!
Беглецы вздрогнули от его тона, а Драгомира застыла у подножья лестницы. И все услышали, как из ее груди вырвался тяжелый судорожный всхлип.
– Эта женщина – твоя мать, Павел! – тихо, но твердо осадил его Абакум. – И усвой хорошенько, что не будь тут ее, все было бы гораздо хуже, чем есть сейчас.
– Да ну? – злобно бросил Павел. – Мари похитили, Леомидо и Фолдингота убиты, моя дочь с подругой в критическом состоянии, а мы все зависим от милости превосходящих нас сил. По‑твоему, этого мало?
– Прекрати немедленно! – гаркнул Абакум, да так, что все перестали дышать. – Прекрати и дерись! Если вообще знаешь, что это такое…
Павел в шоке ловил воздух ртом. Эти слова ударили его как хлыстом. Поджав губы, он с болью уставился на Абакума.
– Твоя мать не виновата в том, что на нас обрушилось, и ты это отлично знаешь! – продолжил старик. – Только огромная разница между тобой и ею в том, что она никогда не сдается и не сдастся, хотя искушение порой велико. Твоя мать не идеальна, но она борец, и очень стойкий борец, в отличие от тебя! Так что изволь относиться к ней с уважением, Павел! Оскорбляя её, ты оскорбляешь всех нас. В первую очередь собственную дочь!
Павел пару мгновений выдерживал взгляд чародея, но потом сломался и опустил голову. По его щекам лились слезы. Абакум успокаивающе положил руку ему на плечо: страдания Павла невыносимы, и все присутствующие разделяли его боль. Но единство оставалось их самым сильным козырем.
Драгомира спустилась из своей лично‑персональной мастерской с хрустальным флакончиком в руке. Встав на колени рядом с Павлом, чтобы быть как можно ближе к Оксе, она открыла крышку, и из флакона вырвался сильный болотный запах.
– Это ее точно не отравит? – хмуро проворчал Павел.
Драгомира в ответ одарила его взглядом, в котором светились любовь и печаль.
– Эликсир Пучины возвращает чистые души из глубин, откуда этим душам не хватает сил выбраться, – пояснил Абакум.
– Сын мой, будь любезен, приоткрой Оксе рот.
Павел послушался, потрясенный тем, что Драгомира назвала его «сын мой». Травница‑волшебница влила Оксе в рот капельку красновато‑коричневого эликсира, выждала несколько секунд, а потом сделала это еще раз, приподняв голову девочки.
Эликсир проник во все уголки застывшего тела, согревая, оживляя, возвращая чувствительность. Юную Лучезарную начало рвать. Из нее как из утопленницы изверглось огромное количество воды, освобождая легкие и запуская работу сердца.
Когда спазмы прекратились, девочка огляделась, тяжело дыша и не в состоянии вымолвить ни слова. Горло у нее саднило.
– Дочка! – Павел прижал ее к себе.
Он крепко закрыл глаза, чтобы подавить вновь навернувшиеся слезы. А когда снова их раскрыл, то благодарно поглядел на Драгомиру, ответившую ему понимающей и растроганной улыбкой.
– Где он? – растерянно покрутила головой Окса.
– Ортона здесь больше нет, не волнуйся, – тихо ответил отец.
– Я продрогла… – пожаловалась девочка, клацая зубами.
Павел завернул ее в большой теплый мохеровый плед и еще тесней прижал к себе.
– Задушить меня хочешь? – поморщилась Окса. – Представляешь заголовки? «Она чудом избежала смерти, чтобы быть задушенной отцом!»
Павел невольно рассмеялся. Дочке стало лучше, никаких сомнений! Он с нежностью поглядел на нее, она ответила тем же.
У Оксы немного кружилась голова, особенно от мысли, что она опять едва избежала гибели.
Когда странный силуэт ее коснулся – всего лишь коснулся! – ее поглотило ледяное ничто. Жуть какая…
Оксу передернуло.
Ну а сейчас все хорошо. Или почти хорошо. Ее взгляд упал на лежавшую на диване Зельду.
Потрясающие разъяснения
– Ну, ладно! Теперь займемся вот этой юной особой! – Драгомира подошла к по‑прежнему безжизненному телу Зельды.
От воздействия мощного эликсира девочка быстро пришла в себя. К всеобщему облегчению, Зельда растерянно села и оглядела окружавшие ее лица.
– Что… Что случилось? И почему я здесь?
– Тебе просто стало немножко нехорошо, не волнуйся, детка! – с улыбкой поспешно успокоила ее Драгомира. – Выпей‑ка, это эликсир, он быстро приведет тебя в норму.
Протягивая девочке дымящуюся чашку, Драгомира одновременно достала из складок платья Гранокодуй. Лицо Зельды скрылось за поднимающимся из чашки паром, и Драгомира воспользовалась этим, чтобы запустить в девочку Гранок.
Та тут же замерла, как статуя.
– Бабуля! – возмутилась Окса.
– Мемо‑стерка… – шепнул ей на ухо отец, делая ей знак не дергаться.
Окса припомнила, что Драгомира уже прибегала к такому методу.
В прошлом году полицейские «удостоились» двойного воздействия Мемо‑стерки и Мыслесмешки. Этот дар, которым обладают Лучезарные, просто класс! Окса знала, что будет просто в восторге, когда научится им владеть!
Пожилая дама прикрыла глаза, сосредотачиваясь, и через пару секунд синеватый дымок просочился в правое ухо Зельды и вышел через левое.
Держа Гранокодуй, Драгомира произнесла:
Силой Гранока порвись, оболочка
Стирающей память Пыльцы.
И помни одно лишь – что я нашептала
Тихонечко в уши твои.
А затем что‑то тихонько прошептала гостье на ухо.
Зельда встрепенулась и обвела всех ясным взглядом.
– Ух ты! Не знаю, что вы добавили в это питье, – указала она на большую кружку, содержимое которой только что допила, – но я чувствую себя… просто отлично!
– Вот и хорошо! – обрадовалась Драгомира. – Детка, уже поздно. Пусть Тугдуал проводит тебя домой, твои родители будут волноваться…
Тугдуал, позабавленный словесной эквилибристикой Драгомиры, с улыбкой подошел к девочке. Увидев его, Зельда вздрогнула и вопросительно взглянула на Оксу.
– Друг семьи… – пояснила та.
– Можно и так сказать… – иронично бросил парень, со скрипом проведя пирсингом в языке по зубам.
Все попрощались с Зельдой и с облегчением проследили, как она уходит.
– А это не опасно, вот так отпускать его одного, без присмотра, после всего произошедшего? – нахмурившись, поинтересовался Пьер.
Беглецы, стоявшие в дверях, смотрели вслед удалявшимся Тугдуалу и Зельде.
– Боишься, что он поддастся искушению принять предложение Ортона? – вид у Нафтали был такой же озабоченный, как у Пьера.
– Не то, чтобы я намекал на что‑то такое…
– …но ты считаешь, что мой внук – неустойчивый человек, способный легко поддаться на подобный зов… – печально уточнил Нафтали. – Конечно, он сильно отличается от большинства из нас, но ты забываешь, что он уже не единожды доказал свою верность, когда мы были в картине!
Пьер, смутившись, опустил голову.
– Прости, Нафтали…
– Не переживайте, – вклинился Абакум. – Это нормально – сомневаться в Тугдуале, если не знать его так хорошо, как знаем мы с Нафтали. Конечно, предложение Ортона не оставило его равнодушным. Но я верю в этого мальчика. И могу доказать тем, кто сомневается, что это доверие заслуженно…
Чародей тут же превратился в тень и помчался в направлении площади, следом за темным парнем.
– А мне вы тоже память сотрете? – раздался дрожащий голос Мерлина, как только все вернулись в гостиную.
Драгомира задумчиво повернулась к нему.
– А что бы ты хотел, мой мальчик? – поинтересовалась она.
– Э… не знаю… – пробормотал он. – Как… как скажете… – добавил Мерлин, закрыв глаза и обреченно разведя руки.
Бабуля Поллок звонко рассмеялась, а следом за ней и остальные Беглецы.
– Не думаю, что в этом есть необходимость! Ты нам доказал, что тебе можно доверять! Даже больше скажу: ты наш очень ценный союзник. И у нас нет никакого резона прибегать к такой… предосторожности.
Мерлин облегченно вздохнул и широко ей улыбнулся.
– Ладно… раз тут теперь только свои, может, кто‑нибудь нам объяснит, что это было? – неуверенным тоном тихо спросил Гюс.
По правде говоря, все как‑то позабыли об этих двоих, разве что защитили от летающих обломков. Пьер с Жанной вздрогнули, услышав голос сына, а остальные Беглецы переглянулись.
Предупрежденные Вещуньей, они узнали о том, что предстоит, еще до того, как Зельда ступила на порог дома на Бигтоу‑сквер. Все, кроме Гюса и Мерлина, двух маленьких «Внешников».
И когда Беглецы окружили Зельду, когда начался словесный поединок, мальчики растерялись, не понимая, почему разговор ведется в таком тоне. Вплоть до того момента, когда по гостиной пронесся ураган. А позже ситуация стала вообще недоступной для их разумения. Не говоря уже о черном облаке, отделившемся от тела Зельды… Апофеоз недоумения…
– А еще, может быть, кто‑то соблаговолит мне объяснить, как учитель МакГроу мог оказаться в теле Зельды?… – выдохнул Мерлин.
Все присутствующие смотрели на мальчиков, но никто не произнес ни слова, чтобы хоть немножко их успокоить. Вопреки обыкновению, ответила им, как ни странно, Зоэ.
– Тебе придется просто в это поверить, – сообщила она, сидя в уголке дивана, прижавшись к Реминисанс и обхватив руками колени. – Ортон, или, если предпочитаешь, МакГроу, несколько недель жил в теле Зельды. Я думаю, еще с лета.
Драгомира удивленно посмотрела на нее.
– У меня появились подозрения в первый день учебного года, – продолжила девочка дрожащим от волнения голосом. – Зельда очень сильно изменилась, стала самоуверенной, ехидной и очень ловкой, полной противоположностью тому, какой она была, когда мы расстались перед каникулами. Мне было с ней неуютно, и несколько раз я замечала в ее глазах очень знакомое выражение.
– Почему ты ничего не сказала? – Драгомира спросила это аккуратно, чтобы в ее словах ни в коем случае не прозвучал упрек.
Зоэ поникла.
– Это было слишком невероятным, чтобы быть… возможным. Я думала, у меня глюки. Вы бы решили, что я спятила. И я не хотела доставлять вам неудобства.
Драгомира опустилась перед девочкой на колени и крепко ее обняла.
– Бедная детка… – прошептала она Зоэ. – Прости, что была так к тебе невнимательна…
– Он… он все еще здесь? – хрипло спросила Окса.
– Нет, – заверил ее Павел. – Едва он коснулся тебя, как рассыпался на части. Потом снова собрался в призрачную, но вполне узнаваемую фигуру. Это был точно Ортон. Мы попытались его остановить, но он скользнул к стене и исчез.
– С ума сойти… Но… почему Зельда?
– Ты же сама видела результат вашего контакта, Ортона и тебя, – сказал Павел. – Сам того не желая, Ортон чуть не убил вас обоих, приблизившись к тебе. А Зельда – легкая мишень, безобидная и покладистая. Печально, но факт. И еще одна важная деталь: она входит в круг твоих друзей. Полагаю, Зоэ права: он захватил ее тело еще летом, чтобы подобраться поближе к Мерлину, а главное – к картине. Ни секунды не сомневаюсь: он знал о том, что наш юный друг к этому причастен… До картины он не добрался, но, оставаясь рядом с Мерлином, гарантированно обеспечил себе место в первых рядах, когда произойдет ваш выход из картины.
– Ну да, конечно! – воскликнул Мерлин. – Вот почему Зельда крутилась возле меня с начала года! Но я больше думал на Хильду Ришар, которая тоже странная какая‑то стала… Мне следовало догадаться, что все это неспроста! А я‑то думал, что это из‑за моего неотразимого обаяния! – добавил мальчик, скорчив рожицу.
– Ну, насчет Хильды это стопудово! – прыснул Гюс. – Везунчик ты!
Мерлин, скривившись, со смехом погрозил ему кулаком.
– Бедная Зельда… – продолжил он. – Значит, теперь у нее опять с математикой будут проблемы?
– Мыслемешка воздействует избирательно, стирает только необходимое, – загадочно улыбнулась Драгомира.
– Хм… понятно… – улыбнулся в ответ Мерлин. – Но я вот что вспомнил. Как‑то ночью я проснулся от странного ощущения, что в моей комнате кто‑то есть… Я как‑то резко замерз и зажег лампу. Никого не было, но ощущение чужого присутствия меня не покидало…
– Это наверняка был Ортон! – воскликнула Окса.
– Со мной тоже было такое… – прозвенел голос Зоэ.
Все поглядели на девочку, еще сильнее смутив ее. Задрожав, Зоэ описала случившееся.
– Ты хочешь сказать, что Ортон попытался «внедриться» к тебе и к Мерлину, прежде чем нашел «убежище» в теле Зельды? – подытожила Окса.
– Да… – Зоэ побледнела.
– Очень даже может быть, – заявил вернувшийся с «прогулки» Абакум.
– Но почему он от этого отказался? – недоумевала Окса.
– Возможно, просто не смог по каким‑то причинам… Но не из‑за чувства привязанности. Сантименты Ортону чужды. Скорее всего, по физиологическим причинам. Не стоит забывать, что Зоэ тоже Застень. Возможно, у нее недостаточно стабильная ДНК, чтобы воспринять такое разреженное создание, каким был Ортон на тот момент. А вот что касается Мерлина, то я, откровенно говоря, не очень понимаю, что могло ему помешать… Ты был идеальной целью, мой мальчик.
Мерлин нахмурился, размышляя над словами фея.
– Вы говорили о нестабильной ДНК… Не знаю, считается ли это, но у меня проблемы со свертываемостью крови. Я гемофилик.
Абакум кивнул.
– Ну, тогда все ясно! Все сходится. Можно сказать, Ортон перебрал все варианты! И, кстати, Окса, браво! Твой блеф насчет нашего скорого возвращения в Эдефию выбил Ортона из колеи. Ты заставила его нервничать, и это очень хорошо.
– Ага… Но мы так и не получили новых сведений о маме…
– Почему вы думаете, что эта мразь не попробует снова и не попытается завладеть кем‑то из нас? – спросил Павел.
– Он знает, что мы начеку… – ответила Драгомира.
– Угу, и результат мы все видели! Просто блеск!
– Спасибо за поддержку и оптимизм, – пробормотала задетая за живое пожилая дама.
– Извини, что не прыгаю от радости, дорогая матушка, – продолжил Павел, выделив последние слова. – Я просто немножко расстроен из‑за понесенных нами потерь…
С этим Павел покинул помещение, сердито сверкая глазами, и поднялся к себе. Хлопнула дверь, ввергнув Беглецов в тягостное молчание.
Крылышки тучи бабочек
Окса, лежа на кровати заложив руки за голову, размышляла о невероятных событиях последних часов, когда в дверь ее комнаты тихонько постучали.
– Да? – задумчиво буркнула она, даже не шевельнувшись.
– Можно войти?
Услышав голос Тугдуала, Окса резко села.
– Э… да…
Парень не потрудился открыть дверь. Он просто‑напросто прошел сквозь нее и оказался в комнате.
– Впечатляющее явление, – заметила девочка, усаживаясь на подоконник.
Тугдуал плюхнулся на пол у стены и уставился на нее стальным взглядом, по‑прежнему выбивающим ее из колеи. Окса отвернулась, чувствуя, как странное чувство снова овладевает ее телом и духом.
– Рад, что тебе понравилось! – не остался в долгу Тугдуал. – У меня не всегда получается, но благодаря некоторой упертости в конце концов всегда добиваешься желаемого.
Окса вздохнула, раздраженная вечными намеками парня. А особенно эффектом, которые они на нее производят…
– Ты как, Маленькая Лучезарная?
– Переживу… – обронила она.
– Занятное вышло возвращение в колледж!
– Уф, я, знаешь ли, крупный специалист по эффектным возвращениям… – Окса вспомнила прошлый год, когда в один далеко не прекрасный день произошла ее первая встреча с МакГроу.
– Ну, во всяком случае, справилась ты лихо, браво!
– Угу… только вот я думала, что умру, когда МакГроу ко мне притронулся! – скривилась она.
Взгляд Тугдуала стал более пристальным.
– А что ты почувствовала? – Он отклеился от стены, поднялся и встал в нескольких сантиметрах от девочки.
Окса судорожно сглотнула и прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Ну почему она всякий раз чувствует себя полной дурой, когда разговаривает с Тугдуалом? Просто какой‑то идиотский рок…
– Я чувствовала себя мертвой, – ответила она, мысленно костеря себя почем зря.
– А поподробней нельзя?
Окса глубоко вздохнула и усилием воли заставила себя на него посмотреть.
– Тебя привлекает все, что связано со смертью? – с удивлением услышала она свой голос.
Тугдуал одарил ее долгим серьезным взглядом, чуть наклонив голову. А потом его глаза снова загорелись холодным пронзительным светом.
– Да! – с жаром признал он. – Меня привлекают все виды власти, и смерть – одна из них.
– Как это?
– Ну, власть над жизнью и смертью – самая сильная из всех, нет?
Окса пораскинула мозгами, теперь уже полностью захваченная разговором.
– Да, ты прав… – кивнула она.
– Именно в это вы и сыграли, ты и Ортон, не больше, не меньше.
– Сыграли?! Легко сказать…
– Все это игра, Маленькая Лучезарная. Жизнь – это русская рулетка, лотерея, И самый главный в этой игре тот, кто знает все, это Рок. Он подсовывает оружие в руки людей и дергает за веревочки, и это он решает, чем все закончится. Только штука в том, что мы – не обычные марионетки.
– Почему? – тут же вцепилась Окса.
– Просто потому, что обладаем куда более сильной властью над жизнью и смертью, чем другие жители этой планеты. А ты, Маленькая Лучезарная, круче всех!
– Зашибись… вот спасибо‑то… я просто в восторге… – скривилась Окса.
– А еще ты круче всех потому, что от тебя зависит будущее Мира.
– А вот с этого места поподробней, я не догоняю…
– Ничего, скоро поймешь и расклад, и распределение ролей, – загадочно ответил Тугдуал. – Но ты не ответила на мой вопрос! Что ты почувствовала, когда Ортон коснулся тебя?
– А ты настырный!
– Что есть, то есть…
Окса закусила губу. Она только что очередной раз подставилась Тугдуалу, и тот не замедлил этим воспользоваться. Конечно, не без того, чтобы не одарить ее одной из своих сногсшибательных улыбок, на которые он большой мастер…
– Ну и?
– Ну и это очень гнетущий опыт, если хочешь знать. Как только мои пальцы коснулись Ортона, мне показалось, что я упала в ледяное озеро. Ну то есть… Я никогда не падала в ледяное озеро, но, думаю, ощущение было бы именно таким. Ты оказываешься в ледяной воде, тебя парализует, и ты ничего больше не чувствуешь. Ни боли, ни грусти, ни страха.
– Вообще никакого страха?
– Нет, и это странно. Я понимала, что должна испугаться, но нет! Словно превратилась в статую или робота. Зато теперь переживаю…
Окса замолчала, у нее сдавило горло.
– Это и все остальное… – с трудом произнесла она.
А затем отвернула голову и закрыла глаза, чтобы подавить подступившие горькие слезы. И когда Тугдуал осторожно провел пальцем по ее щеке, она его не оттолкнула. Это прикосновение, простое и ласковое, принесло ей огромное облегчение.
– Никогда не забывай, что ты самая сильная из нас… – шепнул ей на ухо юноша.
В сердце Оксы перемешались боль и волнение, испуг и восторг. Она думала о Леомидо, маме, о судьбе Беглецов, и ее душа погружалась в холодную тьму. А потом она почувствовала ласку Тугдуала, от которой в ее душе словно забили крылышками тучи бабочек. Как ни странно, разные мысли и разные ощущения не противоречили друг другу, вовсе нет: одни питались от других. И результат получился весьма странный, волнующий и околдовывающий.
Окса, по‑прежнему не открывая глаз, взяла руку Тугдуала и переплела свои пальцы с его.
– Маленькая Лучезарная… – выдохнул Тугдуал, прижавшись щекой к ее щеке.
Свободной рукой он прижал ее голову к своему плечу и погладил по волосам. У Оксы вырвался всхлип, приглушенный плечом Тугдуала, в которое она уткнулась лицом. Она прижалась к нему, дрожащая и зачарованная.
Тугдуал крепче обнял ее, обхватив обеими руками и зарывшись лицом в ее волосы.
– Окса! Иди скорее, глянь, старушка! Упс… Извините…
Гюс остолбенел при виде Оксы в объятиях Тугдуала. Схватившись за дверной косяк, он замер от изумления.
– Тебя что, стучаться не учили?! – завопила пунцовая, как свекла, Окса.
– Извините… Простите… – дрожащими губами пролепетал мальчик. – Мне очень жаль.
– Убирайся!
Крик Оксы пронзил сердце Гюса, как кинжал. Ему вдруг стало так больно, что в глазах потемнело. Боль расползалась по телу, как яд.
Окса, изумленная своей собственной резкостью, округлившимися глазами уставилась на приятеля, которого только что так сильно и несправедливо ранила. Дрожа от злости и стыда, она попыталась высвободиться из объятий Тугдуала. Но тот, вместо того чтобы отпустить, лишь еще крепче прижал ее к себе, лишая сил. И тогда, застонав от злости, Окса уткнулась лицом в шею Тугдуала, словно желала исчезнуть. Она слышала, как хлопнула дверь и как удалились по коридору шаги Гюса.
– Что же я наделала? – прошептала девочка.
Тугдуал в ответ приподнял ее голову, обхватив обеими руками.
На лице парня играла странная улыбка, будто его все это забавляло, и Окса совсем растерялась. Она закрыла глаза. Ожидание оказалось недолгим: через пару секунд губы Тугдуала коснулись ее губ, приведя Оксу в полное смятение.
Угроза Сердцу Мира
Окса, стоя неподвижно на площадке первого этажа, прислушивалась к доносившимся из гостиной голосам. Голос только одного человека мог помешать ей спуститься: Гюса. Окса закусила губу, огорченная своей давешней грубостью. Но ей так хотелось побыть наедине с Тугдуалом…
Ладно, это не причина, чтобы подобным образом обходиться с Гюсом. Она извинится. И Гюс все поймет. Только сначала ей нужно перестать так стыдиться. Она ничего плохого не сделала.
Собравшись с духом, девочка спустилась по лестнице и вошла в гостиную, где никто не заметил ее появления – все уставились в телевизор, по которому показывали совершенно апокалипсические картинки.
Комментатор глухо пояснял, что на юге Франции разразилась чудовищная гроза. Удары грома были такой силы, что полетело измерительное оборудование. Лазурный Берег было не узнать, настолько сильно он пострадал, и человеческие жертвы исчислялись сотнями. На устранение ущерба потребуются годы.
Окса бесшумно подошла, ошарашенно глядя на экран. Павел тут же повернул голову и посмотрел на нее, остальные тоже. Драгомира, Абакум, Реминисанс, Зоэ, Кнуды и Белланже… Все, кроме Гюса, уставившегося в телевизор.
Взгляд Оксы метался с экрана телевизора на Беглецов, но по их лицам она ничего не смогла прочесть. Почему они все так на нее смотрят?
– Эй! – всплеснула она руками. – Я тут ни при чем!
– Хорошо еще… – буркнул Гюс.
– Что случилось? – нерешительно спросила девочка.
Абакум встал и выключил телевизор. В комнате повисла мертвая тишина.
– Все ускоряется… – мрачно заметил чародей.
– Ты о чем? – поинтересовалась Окса.
Абакум плюхнулся в кресло и озабочено потеребил бородку.
– Много десятилетий Внешники не заботятся о своей Земле, а ведь она – самое дорогое, что у них есть. Повреждения серьезные, но не непоправимые. Однако разгул стихий в последние месяцы имеет более глубокие причины, чем безответственность людей. Все эти извержения вулканов, ураганы, землетрясения…
Старик встревоженно нахмурился.
– Абакум? – поторопила его Окса.
– Беспорядок идет изнутри, детка.
– Ничего не понимаю… – призналась Окса после некоторого размышления.
– Беспорядок идет из Сердца Мира, – уныло проронил Абакум.
– Сердца Мира?
– Сердца Мира. Нашего Мира, Окса. Эдефии.
Беглецы опустили глаза, а Оксу будто ледяной водой окатили. Несколько слов, произнесенных Абакумом, расставили все точки над «и». Эдефия. Сердце Мира. Прямая зависимость.
– Все происходящее означает, что в Эдефии дело дрянь, – бесцветным голосом пояснил Абакум. – Кто знает, может быть, она умирает… А все эти катаклизмы – последствия агонии нашей Потерянной Земли. Фолдингот, у тебя есть, что сказать?
Фолдингот, пребывавший в глубочайшем унынии, приблизился. Встав перед Оксой, он поднял на нее круглые встревоженные глаза.
– Лишь двое обладают способностью прервать процесс.
– Двое?
– Должны Старая и Юная Лучезарные силы свои смешать. Беспорядок прекратится, если обе они согласны правила блюсти.
– Правила? Какие правила? – Окса не скрывала волнения.
Фолдингот посмотрел на нее.
– Должно быть полным послушание.
– Какое еще послушание?
– Даруют Без‑Возраста‑Феи указания, и никто не сможет от выполнения их уклониться. Настал конец всем ожиданиям Эдефии и Беглецов: уж близок Возвращения час.
– Возвращение…
– Возвращение, да, Юная Лучезарная.
У Оксы перехватило дыхание. А Фолдингот развернулся и медленно и печально побрел на кухню.
Взрослые тут же удалились в лично‑персональную мастерскую Драгомиры на совещание в верхах, оставив четверых подростков переваривать сообщение Фолдингота.
Гюс ни разу даже не пошевелился с момента появления Оксы в гостиной, и это лишь усилило смущение девочки.
В гостиной воцарилась полная тишина, тяжелая и гнетущая. Первым ее нарушил Тугдуал, заставив остальных вздрогнуть.
– Придется паковать чемоданы, – с холодной иронией бросил он.
– Обхохочешься… – буркнул Гюс, поднимаясь, чтобы уйти из гостиной.
– А почему нет? – Улыбка Тугдуала контрастировала с его стальным взглядом. – Можно ведь и так на это посмотреть. И вообще, для тебя расклад может оказаться другим.
Гюс резко остановился. Лицо его выражало отвращение. Но прежде, чем он успел раскрыть рот, вмешалась Окса.
– Ты слишком далеко зашел… – с негодованием бросила она Тугдуалу.
– Почему? – с вызовом возразил парень. – Я ничего такого не сказал: наш друг Гюс не понимает размаха того, что готовится.
– Прекрати… – умоляюще попросила Окса со слезами на глазах.
– Я не нуждаюсь в твоей защите! – грубо осадил ее Гюс. – Иди, спасай мир, висящий на твоей шее, супергероиня, а обо мне будь любезна забыть!
Окса хотела его остановить, но не посмела, когда столкнулась с его взглядом.
В глазах Гюса не было ни злости, ни обиды. Ничего подобного. Окса увидела в них лишь глубокую печаль.
Гюс на секунду остановился, но взгляд Оксы лишь еще больше его раздосадовал. Вот что он у нее вызывает: тошнотворную жалость!
Мальчик вышел в коридор и пнул стену, взбешенный тем, что не может выйти на улицу, как любой нормальный четырнадцатилетний парень.
Беглецы категорически запретили подросткам бродить по улицам Лондона в одиночку. Запрет раздражающий, но оправданный, Гюс это понимал. Но все равно он больше не мог все это выносить, ему нужно было уйти из этого дома. Он распахнул входную дверь и, в сердцах хлопнув ею, исчез на Бигтоу‑сквер.
