Шофёр дипломатической миссии

 

За ночь выяснилось однозначно: урумту идут к «пещерным крысам». Поэтому утром я сказал Тору, что пора лететь к Уйлу. Вождь сразу жёстко распорядился:

– Иди к своей страшной хижине. Мы с Саром сейчас придём.

Приближалась опасность. Тор начинал командовать.

Они пришли к вертолёту вслед за мной. Оба – в боевых ожерельях. Оба – с геологическими молотками. У обоих висели на груди медальонами сложенные перочинные ножи на красных ленточках.

Уже спокойно, привычно Тор забрался в машину первым. Сар, глядя на вождя, тоже не осторожничал, не оглядывался.

Я усадил обоих на откидные сиденья и выставил перед ними два белых ведра со всем, что удалось туда уложить.

– Посмотрите подарки для Уйду, – попросил я.

Тор подарки одобрил. Сар тихо поинтересовался: есть ли ещё иглы для стрел?

Я порылся в контейнере и выудил из-под стопы отрезов пакет с нитками, иголками и ножницами. Вынул из него пачку крупных иголок.

Сар развернул её, оглядел иголки и с явным сожалением опустил в ведро. Как от души оторвал. Понял, что отдаёт по сути своё.

Однако этого ему показалось мало. Он развязал ленту на груди, обмотал её вокруг перочинного ножа и тоже положил в ведро.

Это было особенно трогательно.

Полагалось пристегнуть обоих пассажиров к откидным сиденьям ремнями. Но я боялся, что они поймут это как ограничение свободы, причём самое унизительное. И поэтому лишь попросил на ноги не вставать, пока не прилетим в селение ту-пу. Хижина, мол, иногда качается, будто плывёшь на плоту. На плотах они плавали. Пусть будет безопасная ассоциация…

Идти я решил на небольшой скорости и при минимальной высоте. Чтобы всё-таки не качнуло.

После этого запер дверцу, включил мотор и в зеркало увидел, что оба вцепились в сиденья с напряжёнными, окаменевшими лицами. Молотки лежали у ног – не до них…

Если бы Тор выгребал содержимое кхета руками, он съел бы плод минут за семь. Так что я не ошибся: за пятнадцать минут мы долетели, и я посадил вертолёт на вершину холма. За всю дорогу никто не произнёс ни слова. И я не уверен, что пассажиры мои были в состоянии осмысливать то, что видели.

Заглушив мотор, я выбрался наружу и сообщил:

– Мы в селении ту-пу. Можете выходить.

Тор поднялся осторожно, на дрожащих ногах, медленно спустился по ступенькам и огляделся с удивлением, которое граничило с ужасом.

Наверное, с таким же удивлением оглядывался бы я где-нибудь на окраине галактики в Андромеде, за тысячу семьсот световых лет от Земли, если бы некие инопланетяне перенесли меня туда из Солнечной системы за те же пятнадцать минут.

Селение Тор узнал. Похоже, прежде бывал тут. Хотя и видел его тогда, в другом ракурсе – снизу. Но никак не мог осмыслить мгновенную для него дорогу. Значит, то, что видел он по пути сквозь стёкла кабины, не воспринималось как нечто реальное. Он ведь никогда раньше не глядел на землю с такой высоты… И поэтому реку не воспринимал рекой, лес – лесом…

Сар вылез из машины внешне невозмутимо. Глядел он не столько по сторонам, сколько на Тора. Как бы страховал его безопасность. И не забыл прихватить геологический молоток. А Тор оставил свой в машине, и я вынес его вместе с вёдрами.

Постепенно Тор сориентировался и подобрался к краю обрыва. Увидев, что десятки людей глядят вверх с тропинок и площадок, Тор вспомнил, что он вождь и прибыл сюда тоже к вождю. Он выпрямился, повёл головой направо, налево и крикнул:

– Уйлу! Уйлу! Ухр Уйлу!

Голос вдруг изменил ему, сел, и крик получился хриплым.

Я решил поддержать его авторитет у местного населения и на средней громкости произнёс в мегафон:

– Уйлу! Ухр Уйлу!

Эхо, ударяясь то в один обрыв, то в другой, повторило слова многократно и затихло внизу, у самой воды.

Невольно подумалось, как невероятно зазвучала бы здесь музыка. Возможно, одна гитара воспринималась бы как целый струнный оркестр, а фортепиано – как орган. Но, может, и ничего не получилось бы – только какофония.

Попробовать бы когда-нибудь, хоть с магнитофоном!..

Тем временем на противоположном берегу, на просторную площадку возле моста медленно вышел человек в тиаре из перьев и глухо прокричал несколько слов. Последнее было – «Уйлу». Возможно, поинтересовался: кто тут спрашивает вождя?

В бинокль я увидел у него седую бородку, седые пряди на голове и морщинистую кожу лица. Он казался намного старше вождя купов.

Вслед за ним выполз из пещеры совсем уж съёжившийся старичок и замер на камне у самого входа. Глядел он сразу вверх – понял источник событий! – и даже руку приложил к глазам, чтоб солнечные лучи не мешали.

Тор помахал местному вождю рукой и трижды прокричал:

– Тор ю купум!

– «Тор из купов», – перевёл мой мыслеприёмник.

После этого Тор подхватил молоток и направился к спуску. Сар послушно пошёл за ним с обоими вёдрами и со своим молотком. Я остался на месте. Меня не звали. Тут я был всего лишь шофёр дипломатической миссии.

В бинокль я следил, как Тор и Сар спускались по тропинкам и лесенкам, как вышли на мост и как встретил их точно на середине моста старый вождь племени ту-пу. Они пошли рядом с Тором к его пещере. У входа Тор перехватил протянутые Саром вёдра, оставил ему свой молоток и скрылся в пещере вместе с вождём Уйлу. Вслед за ними уполз в пещеру и старичок с камня. А Сар с двумя молотками остался у входа. Один молоток он заткнул за пояс, второй держал в руке. Возле него собрались ребятишки, голенькие, как и в племени купов. Взрослые почтительным полукругом остановились подальше. Сар казался мне сверху повыше и покрепче местных мужчин.

Я опустил бинокль и подумал, что если сейчас из-за какого-нибудь куста вдруг вынырнет Тили, мне нечего будет ей дать, кроме отрезов сатина. Все остальные подарки, на какие я способен, она уже получила.

Честно говоря, хотелось бы её увидеть, рассказать о надвигающейся опасности и передать те же предупреждения и просьбы, о коих толковали сейчас внизу вожди. Подобную информацию всегда лучше дублировать на разных уровнях.

Но Тили не появлялась, а вызвать её мегафоном я не решался. Это могло повредить и ей и её семье. Одно дело – случайный разговор при случайной встрече, другое – вызов на переговоры о том, что обсуждают вожди. Всё ведь происходило на глазах целого племени!

А вожди беседовали около часа. И расстались, судя по всему, друзьями. Уйлу, обняв Тора за плечи, проводил его по мосту до другого берега, и только тут Тор, вроде бы небрежно, взял из рук Сара свой молоток.

Вслед за вождями опять же выполз из пещеры и застыл на камне съёжившийся старичок.

Уже забравшись в вертолёт, Тор сообщил:

– Уйлу обещал выполнить просьбы вождя Миха. Уйлу видел оружие сынов неба и благодарен за него. Оружие дарил им ты?

Пришлось признаться:

– Я, больше некому. Но не вождю Уйлу, а дочке охотника Фора. Она подсматривала за мной на этом холме и чуть не упала.

– Уйлу это видел, – спокойно доложил Тор. – Ты спас эту девушку, и, если захочешь, племя отдаст её в твою хижину. Так сказал Уйлу. Пещеры на холодном берегу будут пусты. Так он сказал. Но хуры не войдут на мост. Кто войдёт, того убьют. Ты доволен?

– Доволен. Сыны неба отблагодарят тебя, Тор.

– Мы договорились вместе охотиться, – добавил вождь. – На ломов.

– Откуда они приходят? – поинтересовался я.

– С холода. Когда долго дуют холодные ветры, ломам не хватает корма. И они уходят к теплу. А потом возвращаются в холод. У них длинная шерсть. Им жарко в наших местах.

– Хуры тоже охотятся на ломов?

– Наверно.

– Охотятся, – вставил Сар. – Я видел, как они несли в пещеру мясо лома и его клыки. На шкурах ломов они спят.

– А купы?

– Купам на них жарко, – объяснил Сар. – Мы делаем из этих шкур стены хижин.

Разговор шёл в вертолёте, и я всё тянул: вдруг выпрыгнет из кустов Тили? Всё-таки теперь она уже почти официальная моя невеста… Не грех презентовать ей сатин. Пусть даже и превратит она его быстренько в лохмотья. В конце концов, все женщины превращают свои одежды в лохмотья. Разница лишь в сроках…

То Тили не появилась, и я поднял вертолёт над пещерами.

Перед посадкой я сделал два круга над селением купов – показал его пассажирам с воздуха. Чтоб меньше высоты боялись.

Исчез их страх или нет, не знаю. Но когда мотор на полянке заглох, Тор спросил:

– К айкупам эта хижина летает?

– Куда угодно! К айкупам – тоже.

– Надо побывать у них! – В голосе Тора прорезалась жёсткость. – Я хочу, чтоб ты стал нашим колдуном. Молодой колдун лучше старого. Вот у ту-пу – совсем старый. Еле ходит, боится хуров. Сегодня сказал, что никто не сможет прогнать их. Они всё равно возьмут, что пожелают. Зачем нам такой колдун?

Видимо, тот съёжившийся старичок, что выползал из пещеры и уползал в неё, и был колдуном ту-пу. Раз уж присутствовал при беседе вождей…

Похоже, не отвертеться. Колдун тут имеет официальное положение. Как колдун купов, я мог бы, наверное, спуститься на переговоры вместе с Тором. А не ждать, как древний шофёр возле машины начальства…

 

Голос крови

 

Вечером я доложил Омару о дипломатической миссии, а он мне – о движении урумту. Шли они быстро. Особенно поражала их способность с ходу форсировать речки. Никаких задержек тут не возникало! Невольно вспомнился мне круглый, как блюдце, заливчик на северном берегу Аки с закреплённым на двух привязях плотиком. Может, предусмотрительные урумту его оставили? Может, и на других речках болтаются у них такие же плотики в уютных заливчиках? Отработанные маршруты, как точно подметила Розита?

Наверное, такими же привычными отработанными маршрутами триста лет ходили на русские города неисчислимые орды золотоордынских ханов. И так же убивали мужчин, угоняли женщин, жгли селения… Наверное, голос крови бушует во мне, ярость предков, которые видели и пережили тот древний и, казалось, нескончаемый разбой. Вроде бы чужая планета, чужие племена – и просто неукротимая потребность прекратить этот ужас. Главное – не позволить ей сорваться в злобу! Не спутать защиту одних чужих жизней с правом распоряжаться другими чужими жизнями…

Был такой кошмарный опыт в самом конце двадцатого века, когда сильнейшие государства мира методично и беспрепятственно уничтожали маленькую Сербию – вроде бы ради защиты албанцев. И, как водится, албанцев уничтожили куда больше, чем сербов. И на века посеяли на юге Европы мстительный и неукротимый голос крови, который миллионы людей неизменно призывал к отмщению. Столетиями аукалась Европе и Америке та вопиюще несправедливая война. Даже в наш международный «Малахит» всего одного курсанта согласилась отпустить Сербия за все годы. И то лишь потому, что «Малахит» – в России. Как могла, Россия тогда помогала Сербии, больше на словах, чем на деле… Но даже и за это Сербия была благодарна…

Голос крови жив на Балканах до сих пор.

Как и во мне живёт голос жертв золотоордынских полчищ…

Не посеять бы что-то подобное на чужом материке чужой планеты! Хватит и того, что посеяно пришельцами в племени ра.

… – Твои друзья с такой скоростью дойдут за четыре с половиной дня, – предположил Омар. – Мы тут прикинули…

– Значит, у них будет долгая последняя стоянка, – ответил я. – Как и в прошлый раз. Перед ночным броском они отсыпались на поляночке. Я видел…

– Вот пока они будут отсыпаться, к тебе придёт вертолёт. Место посадки присмотрел?

– В пойме Кривого ручья. Ближняя полянка занята моей машиной.

– Ставь там завтра пеленгатор. Контейнеры там же оставишь?

– Больше негде.

– И надолго!

– Почему?

– Тебя заберут в Город. На Совет. Два-три дня…

– Тогда утяжелите контейнеры. Чтоб стали неподъёмны.

– Они и так будут неподъёмны. – Омар хмыкнул.

– Два мегафона пусть ребята прихватят. И ранцы.

– Зачем ранцы?

– С вертолёта пленников не усыпить.

– Дополнения к списку есть? – уточнил Омар.

– На перочинные ножи спрос. С колечками.

– Почему именно с колечками?

– Карманов нет. На шее носят. Вот оденем их в штаны…

– Топоров ты боишься, а ножей – нет?

– Перочинным не убьёшь.

– Смотря куда ударить, – усомнился Омар. – И смотря когда. Спящего и перочинным можно.

– Пока я сплю в суперЭМЗе.

– Ладно, положим перочинные, – согласился Омар. – Спи спокойно!

…Значит, послезавтра увижу Розиту?.. Наконец-то! И ведь наверняка она спросит, прочитал ли я хоть что-то из её исторических новелл. А я опущу глаза… Но ведь женщине, которая читает, наверняка станет в конце концов скучно с мужчиной, который не читает. Какими бы причинами ни объяснялась его сверхзанятость!.. Станет скучно хотя бы потому, что невозможно обсудить с ним бушующие мысли о прочитанном. Хотя бы потому, что с этими мыслями приходится идти к кому-то другому. А любимый не снисходит к твоим интересам…

Зачем же мне такое? Ради чего? Разве заметят купы, что я отнял у них полдня на невинную просьбу своей любимой?

В общем, завтра с утра – за чтение. Любимую не унижу, сам не одичаю… И купам, может, когда-нибудь сгодится. Кажется, я ввязываюсь в такую профессию, в которой ничто не пропадает. Если нужен купам колдун – всё равно он появится. И Бог знает, с каким умом и характером… Сейчас с Тором вроде нормальный контакт. Но вдруг какой-то другой колдун станет между нами? Договариваться с двоими всегда трудней, чем с одним. Зачем же уступать такую позицию?

…Какую же новеллу просила Розита прочитать прежде всего? «Начало города»?.. Не к тому ли, что я мечтаю вывести купов к морю и с их помощью построить там порт?