Мерячение, или Осталась только Таня

 

Что‑то стало с нами происходить уже на подъезде к Кеми. Мы, посовещавшись, решили ехать дальше. То и дело звучали фразы: «И что нам эти Соловки? Может быть, ну эту Кемь?» – «Давайте дальше, а с проводницами договоримся. Там же интереснее. На Соловках – только лабиринты.» – «А впереди – Ловозеро, Сейдозеро, лопари, шаманы в конце концов.»

Я смотрела на ребят и не узнавала: их как будто зомбировали. Ведь все, все, кроме меня, хотели отправиться на Соловки, а потом уже – Апатиты и озёра. А теперь все выходило с точностью до наоборот – эдакий котик‑наоборотик. Всех тянуло к шаманам. А мне, наоборот, хотелось спокойно погулять по Соловецким островам.

В итоге вышли в Оленегорске, поймали частников и со всем скарбом отправились в Ревду.

Дальше и вовсе начались чудеса. Мы делали марш‑бросок за броском. Сначала из Кривого до Ревозера. Оттуда почесали пешком. Поймали очередного местного автолюбителя, теперь уже на грузовике, и в три ходки добрались до конца грунтовки у какого‑то небольшого озера. Разгрузились и опять же пешком пошли в обход водоема. Берега там топкие, почва, пропитанная водой, раскисла. Ноги отчаянно скользили, временами проваливаясь в черно‑коричневую жижу чуть не по колено. Метров через семьсот мы все уделались как поросята. Вы понимаете, имея лодки, моторы и бензин, все поперлись пешком вдоль рек и озер. Это – нормально? Я, не надеясь уже ни на что, все‑таки скомандовала привал и сбор лодок. Как ни странно, все послушно остановились и стали молча распаковывать плавсредства. Сказать, что я была в шоке, – не сказать ничего. Ради прикола отправила Рыжего наловить в речке рыбы. Он так же молча кивнул, отошел от лодки, достал удочку, леску и еще чего‑то там и отправился. Часа два спустя, когда по моей команде палатки были поставлены и горел костер, а над ним булькала каша, я вспомнила про Рыжего.

Выхожу на берег – «картина маслом»! Это сокровище маниакально ловит рыбу. Рядом уже лежит нехилая горка кумжи, хариусов, щучек. Нам столько не съесть, это точно.

– Рыжий, оставь нам штук пять рыбин, а остальных, какие живые, отпусти.

Ну и что вы думаете, он возмутился? Да ничего подобного! Встал, отобрал пять рыбин покрупнее, а остальных стал кидать в реку.

– Так, Кита, пошли в лагерь. Рыбу разделаешь, посолишь, на углях приготовишь и раздашь нашим.

Он встал и пошел. Более того, он ее старательно разделал, посолил, поперчил, добавил каких‑то моих травок, еще и майонезом обмазал. Потом завернул кусочки в фольгу и аккуратно положил на угли. Через минут двадцать раздал еще горячие кульки всему отряду. Тем, кто не брал, просто клал на траву.

Я подала следующую команду:

– Ешьте рыбку, она вкусная.

И все начали разворачивать фольгу и есть. Страшно и непонятно, а главное – молча!..

После того как все покушали, я, вообще ничего не понимая, но на всякий случай подстраховываясь, сказала ребятам:

– А теперь – писать по кустикам и возвращаемся в палатки – спать. В восемь подъем. Йола, на тебе – завтрак и кофе. Разбудишь меня, ладно?

Вопрос остался не то что без ответа, а даже без кивка.

Утро продолжило прежний кошмар. В половине седьмого утра Йола потрясла меня за плечо, мол, просыпайся, и выскользнула из палатки. Я выхожу – завтрак готов, перед каждым пустая миска с ложкой, но все сидят вокруг костра молча и неподвижно.

– Ребята, ну что с вами?! – Я стала перебегать от одного к другому, трясти, но все без толку. – Да что же это такое? Как вас в себя привести? Почему вы все молчите? Вы что, прикалываетесь? Это – новая шутка? Юлик, встань и пописай на костер! – Я в истерике уже городила невесть что.

Юлик молча встал, расстегнул клапан комбеза и начал мочиться на угли.

– Стой, хватит!

Он тут же прекратил мочеиспускание, методично убрал хозяйство в трусы, застегнул комбез и застыл.

«Господи, да что же это происходит? Как мне вывести их из этого сумасшедшего транса?.. Транса?! – У меня в голове закружилась мысль, раскручивая какую‑то спираль. – А почему я – не как робот, не как автомат и не прусь неизвестно куда? Почему все – и Дим, редактор весьма известного криминально‑новостного сайта Питера, и Ленка, репортер «Невского времени», и Мишаня, фотокор‑фрилансер и просто прикольный парень, и Йола, и Юлик, главред городского журнала, в прошлом видеооператор Регионального ТВ в Петербурге, и Рыжий – бредут, как овечки на заклание, а я – в здравом уме? Почему на всех что‑то подействовало, а на меня – нет?»

– Так. – Я словно запнулась. Потом взяла поварешку и положила каждому кашу в миску. Рядом поставила кружки с кофе. – Так, – еще раз сказала я, – сейчас мы все завтракаем и моем за собой посуду, а потом собираем палатки и рюкзаки, а затем все вещи грузим в лодки. Идем на малой скорости, внимательно отслеживая коряги. Я иду на флагмане, со мной – Рыжий и Йолка. Во второй лодке – Мишаня и Ленка. В третьей – Юлик и Дим. В три часа дня – привал и обед. Рыжий, ты ловишь рыбу – штук пять‑шесть крупных, не больше. Юлик, ты готовишь все для костра, кипятишь воду. Мишаня, на тебе нарезка хлеба и миски‑ложки. Дим – ты на раскладке продуктов, то есть помидоры‑огурцы. Все – не забудьте пописать.

Наверное, странно это слышать, но, к сожалению, без команды мои ребята даже не справляли естественные потребности. Они морщились, кривились, но терпели.

– Йола и Ленка отдыхают. Все всё поняли? – Ответа я уже не ждала, но, как ни странно, кивнули все.

День, второй, третий мы провели в каком‑то механическом кошмаре. Река оказалась довольно‑таки проходимая для наших лодок, и к вечеру мы уже были километрах в десяти от Ловозера. Я не стану описывать, как мы пробирались через болотины, которых в этих местах хватает с избытком, – это был кошмар! Командовать отрядом зомби!

И вот на следующий день мы выбрались на чистую воду. Перед нами лежала бухта Ловозера. Еще бросок – и мы на открытой воде. Уже не слушая меня, ребята сами направили лодки к какому‑то словно только им известному месту. Без обеда и отдыха мы мчались по водной глади почти до вечера. Вошли в какую‑то весьма бурную речку и остановились, войдя в другое озеро, уже когда почти стемнело. Причалили у пологого берега, быстро поставили палатки и развели костер. Круто! Удивительно, что на этой реке‑речушке Сейдъявриок мы не пропороли днища!

 

На Сейдозере

 

Сейдозеро – довольно мелкое, у берегов часто – скользкие камни, по которым, выходя на воды, приходится ползти на четвереньках. Как мы вытаскивали лодки и вещи, лучше не вспоминать. Но, только мы пришвартовались к камням, наконец‑то случилось чудо. Нахмуренные брови исчезли, сосредоточенные лица и морщины разгладились, и минут черед двадцать ребята начали друг у друга интересоваться, а где они, собственно, находятся. Мои пять с половиной дней кошмара закончились!

Когда ажитация спала, я тихонько прошипела:

– Что это было, други?

И на встречные вопросы, а что, собственно, случилось, риторически вопросила:

– А ничего, что вы молча пропахали хренову тучу километров, чтоб добраться до этого озера? Что вы все замолчали еще в Ревде, вели себя как роботы‑дебилы?! – Я уже орала дурниной, совершенно не сдерживаясь. – Раскладывали стоянки на автомате, жрали приготовленную мной и не мной пищу, писали и какали по команде и ложились спать, чтоб в шесть проснуться и переть лосями дальше! И если бы не моя команда собрать лодки, так проперли бы весь этот путь пёхом!.. Вот, полюбуйтесь на себя.

Я положила на камень фотик и пошла куда глаза глядят.

Если честно, мне еще казалось, что все это – их дурацкий розыгрыш. И так стало обидно, что я уселась на какой‑то камень и как дура расплакалась. Нет, ну вы сами подумайте: пять дней провести в компании идиотиков, которые шага ступить не могут без команды, которые молчат, которые смотрят туда, куда им укажут. А ведь это все родные и близкие люди, друзья. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, они просыпаются и делают вид, что ничего не случилось!

Минут через двадцать я поняла, что сижу уже не одна. Вокруг собрались все ребята и девчонки. И, судя по их лицам и молчанию, им совсем не понравилось то, что они увидели на дисплее фотоаппарата.

– Если хотите, то сотрите, – глухо произнесла я.

В тот вечер мы даже не стали ужинать, а просто разошлись по палаткам. Я лично вообще никого не хотела видеть, поэтому, взяв самонадувающуюся пенку и спальник, выдерживающий до двадцати градусов мороза, легла на берегу, натянув сверху антимоскитник.

Утром проснулись поздно, около девяти. Все дружно носили воду, готовили завтрак и отводили глаза. Всем было жутко некомфортно и неуютно в обществе друг друга. Вяло поковырялись в каше и, практически ничего не съев, побрели мыть посуду.

А потом Кита сказал:

– Нет, так дальше просто невозможно! Танюш, давай теперь словами – что было, как было и откуда началось?

И я начала говорить, и потек рассказ, который вы уже знаете. К концу все тихо впали в ступор: и кто ж это нам такую подлянку устроил? И зачем мы тут? «Так, сейчас же снимаемся и отсюда уходим», – было общее решение.

Мы собрались, загрузили все в лодки и. не ушли.

 

Неожиданная встреча

 

Не ушли мы, потому что вдруг увидели: к нам подходит группа из трех человек. Все в камуфле, грамотно экипированные, лица закрыты москитными сетками, так что выражений не видно. А в руках – корзинки. Да‑да, именно корзинки. И в них – битком подосиновики.

– Ребят, привет, вы только приплыли или уже отчаливаете? – Человек откинул сетку и оказался молодым парнем с широченной улыбкой.

Еще двое оказались симпатичными девчонками лет по двадцать – Василиса и Ольга.

– А меня Вотик зовут, – представился парень. – Потому что Василий Оттович Тиберкин. Проще – Вот, Вотик. – И он снова широко улыбнулся.

Ну Вотик так Вотик.

– Уф, ну и напугали вы нас. Откуда вы тут взялись? – Мишаня медленно положил на дно лодки пневматику (и когда успел схватить‑то).

– Да мы тут стоим уже неделю, ждем – может, кто на лодках придет. Нас самих местные сюда доставили, забрать должны дня через два.

– И на кой вам мы на лодках – по озеру катать? – Мы даже рассмеялись над такой нелепицей.

А парень, улыбаясь, кивнул:

– Ага. Понимаете, мы тут все облазали уже и на скале Куйвы были. Везде пофоткали, так вот скалу эту самую очень хочется с воды поснимать, да и посмотреть тоже.

– Так что там, на этой скале? – несколько подозрительно прищурился Никита. Все остальные тоже наморщили лбы, как будто что‑то пытаясь припомнить. Что‑то ускользающее на грани памяти.

– Да вы что? Это же место силы, самая крутая тайна Сейдозера. Самая местная достопримечательность.

– Вотик, подожди пять сек, ок? Ребята, – обвела я своих взглядом, – а может, останемся? Может, сюда нас и тащило? Ну дошли же нормально. Может, это – подсказка? Давайте. Ну что мы теряем? А так и по местности полазаем – смотрите, как красиво, – грибов насобираем, и на скалу смотаемся посмотрим. Остаёмся?

Все как‑то мялись. Ну это понятное дело: кто ж не будет мяться после того, что произошло с ребятами.

Кита, прищурившись, посмотрел на солнышко и несколько неуверенно протянул:

– В общем‑то, да, интересно. Я за то, чтоб остаться.

– Вотик, ваша стоянка далеко? А сколько вас вообще‑то?

– Да нет, вон, за пригорком, на берегу пониже вашего лагерь разбит, там еще трое остались. Пошли, познакомлю.

– Давай так: вы сейчас к себе, а мы вещи разгружаем из лодок и ждем вас, чтоб в одну ходку и лодки, и шмотки оттащить. Потом завтракаем‑обедаем и решаем, куда и как плывем, ок?

Девчонки и Вотик отправились наверх, а мы стали разгружать на берег вещи.

– Вот так поворотец событий, – протянул Юлик. – Ну, может, и к лучшему.

Что же нашли мы на Кольском полуострове? Мы выяснили, что феномен, который произошел с нами, называется «мерячение». Что нойды – лопари‑шаманы – знали и знают заклинание, позволяющее вводить людей в состояние зомби. Это заклинание произносилось в виде неожиданного окрика, и человек входил в кеввэ – состояние транса. Потом этому человеку показывали – что надо делать, и он повторял показанные движения, например – колол дрова или мыл посуду. Как выяснилось, изначально это входило в систему воспитания детей. Вырастали очень работящие люди. Так же воздействовали и на лентяев, добиваясь, чтобы они лучше работали. Однако случалось массовое «мерячение» и в других ситуациях – например, во время военных действий: людей ставили в шеренгу, давали ружья, потом звучал окрик, и все ровными рядами шли вперед, спуская курки.

Но – кто? Кто с нами это сделал и зачем? И самый главный вопрос: почему не попала под эту подлянку я? Мы выдвигали разные предположения, но остановились все же на том, что, видимо, кому‑то неведомому нужен был хоть один соображающий проводник до конкретного места, а дальше, мол, сами разберемся. Потом, уже когда мы вернулись домой и засели в Интернет, чтоб посмотреть маршрут, по которому шли, то обнаружили почти непроходимую речку Чащу. Нет, она вполне ничего себе река, но не для моторок, даже надувных.

В таких вот рассуждениях мы и вытаскивали на берег вещи.

Вскоре к нам подошли наши новые знакомые и представили своих друзей – на сей раз двоих парней и девушку.

Разместились мы довольно‑таки быстро. Лагерь у ребят был сделан на славу. Этакий «Пентагон» – сложенные пятиугольником вокруг костра бревна для сидения. Метрах в семи от него – палатки, поставленные полукругом входами к кострищу. И еще одна предусмотрительная мелочь, которую мы видели на стоянках нечасто, да и сами порой пренебрегали. На высоте пяти метров ребята каким‑то образом умудрились натянуть пятиметровое же полотнище брезента.

– Мы, – сказал Вотик, – когда в первый день встали здесь, начал накрапывать дождик, вот и извернулись таким образом. Мы же тут лагерь почти на месяц оборудовали, чтоб уходить дня на два поснимать‑погулять и потом обратно. Палатки у нас каркасные, собираются так же, как и ваши, в две минуты, и легкие.

Да, вот еще. – Вотик чуть смущенно почесал пятерней затылок. – Отхожих мест – два. Вон в той стороне – для девочек. Там, – махнул он в другую сторону, – для мальчиков.

Вон там, – указал он, – мусорная яма.

Мы впечатлились. Не часто встретишь сейчас столь цивилизованного туриста.

– А это, – продолжал экскурсию Вотик, – наша лесопилка.

Мы увидели примитивно сколоченные козлы и чурбачок. Неподалеку – поленница.

– Ну, ребята, вы даете. Кру‑уто, – протянули мы.

– Да нет, лесопилка – это не наших рук дело. Это тут уже было. К нам местный егерь заходил, объяснил все про эту стоянку, помог кое в чем, а потом попросил дрова заготовить, чуть больше, чем используем. Объяснил: чтоб следующим командам было чем огонь разводить. Там вон веревки натянуты для сушки одежды. Ну вот вроде бы и всё. Да, у нас тут даже банька устроена, – гордо проинформировал он напоследок.

Банька? Он сказал – банька?! Обед был забыт тут же. Мы же грязные, как свинюшки! Пять дней – никаких помывок! Сегодня утром только умылись и обтерлись полотенцами, потому что купаться в озере нереально – вода ледяная. Всё, хотим баньку!

Мы быстро растолковали ребятам, что и как, и походная сауна была отдана в полное наше распоряжение. О том, какой кайф мы получили, смывая в современной индейской темескали грязь, я рассказывать не стану, сами понимаете, что это было наслаждением.

Итак, наши новые знакомые не поленились взять с собой тент от палатки‑чума. Палки не взяли, чтоб не тащить лишнего, а добыли уже тут. Чум оказался довольно‑таки большим и стоял совсем недалеко от воды, напротив удобного входа в озеро, чтоб можно было с разбегу плюхнуться в ледяную воду. Все же, пока Вотик с Юрой, еще одним нашим новым знакомцем, прокаливали для сауны булыжники, мы успели перекусить.

– Прикиньте, мы тут в лесу смородину нашли и дикий виноград, так что сегодня на обед компот, – сказала Васька‑Василиса, разливая по нашим кружкам ароматно пахнущую жидкость с плавающими ягодками.

– Здесь виноград, смородина? – Мы были в шоке. – Да быть такого не может! Тут же север северный.

– А вот попаритесь, вымоетесь, тогда сходим все вместе, я покажу, заодно еще наберем.

Мальчишки принялись таскать в чум раскаленные камни и выкладывать из них горку.

Затем обложили вокруг промоченными несколько дней в воде чурками.

– Это нам егерь присоветовал, чтоб не обжечься ненароком, – кряхтя, сказал Юрий. А Вотик подтвердил:

– Ага, знатный мужик... правильный.

У входа поставили два ведра с согревшейся на солнце водой и котелок внутрь с водой уже из озера.

– Ну, как париться, сами знаете, так что вперед. Вот вам веники. Первая партия – вперед!

В чуме на земле стояли чурбачки, на которых мы вчетвером и расселись. Рыжий плеснул на камни из котелка, и началась баня. О, это чудесное слово! Нет, даже не слово, а понятие – Баня. Пот течет, грязь стекает вместе с ним, веники проходятся по телу, неся за собой волну жара и сбивая въевшуюся в кожу пыль. А через десять – пятнадцать минут выскакиваешь и – нырком в ледяную воду. И так раза три, это ли не кайф?

В итоге, разомлевшие, разморенные и чистые до скрипа, мы целый день провалялись на ковриках перед палатками – ели, спали, гуляли, отдыхали. Вечером замутили псевдоглинтвейн с сушеными корочками апельсина и корицей.

А ночью была гроза – дикая, необузданная. Такая, какая случается только в местах, где человек бывает редко. С жутким громом, буквально подкидывающим палатки, с молниями, рассекающими небо до земли и с ярко светящей луной где‑то там, вдалеке, на чистом куске неба. Странная это была гроза. непонятная. нетипичная. И еще – эта полная луна.