Развитие лютеранства в 1520-е годы. Диспут в Марбурге.

После Вормского рейхстага Лютера взял под защиту курфюрст Фридрих. По его распоряжению было инсценировано похищение Лютера. Доверенные лица Фридриха доставили Лютера в Вартбург и здесь поместили в замок под плотную охрану. Лютер провел в замке около года.

 Тем временем в Виттенберге начались бурные события. Бремя руководства реформацией взяли на себя Меланхтон, Карлштадт (профессор и архидиакон Замковой церкви) и монах-августинец Габриель Цвиллинг. Под руководством этих людей реформация впервые приобрела свои характерные черты, легко различимые для глаза простого человека. В «Обращении к христианскому дворянству немецкой нации» Лютер писал, что священник может и должен жениться. Логика его рассуждений была такова. Приходской священник не может обойтись без домохозяйки. А поместить под одну крышу мужчину и женщину все равно, что поднести огонь к соломе и ожидать, что она не вспыхнет. Поэтому необходимо разрешить духовным лицам вступать в брак, пусть даже это приведет к тому, что рухнет весь канонический закон. Необходимо положить конец практике неправедного целомудрия. Следуя этому призыву, в 1521 году женились три священника, которых тут же схватили по приказу архиепископа Альбрехта Майнцского. Лютер направил ему горячий протест. Альбрехт проконсультировался с Виттенбергским университетом. Карлштадт ответил трактатом, где, рассматривая проблему безбрачия, заявил, что священник не только может, но и должен жениться и иметь семью. Он ратовал за то, чтобы заменить обет безбрачия обязательной женитьбой и отцовством. И женился сам. Лютер эту женитьбу благословил: "Я весьма рад женитьбе Карлштадта, - писал он. - Я знаю эту девицу".

 Поначалу Лютер призывал к женитьбе лишь приходских священников. О возможности женитьбы монахов он не говорил. Поэтому когда Карлшадт выступил также и против безбрачия монахов, Лютер поначалу испугался. "Боже мой, - писал он, - неужели наши виттенбержцы дадут жен и монахам? Но со мной у них этого не выйдет!" Однако под воздействием пламенных проповедей Габриеля Цвиллинга монахи-августинцы стали покидать обитель. 30 ноября ушло пятнадцать иноков. Чтобы определиться по этому вопросу Меланхтон запросил мнение Лютера. Сначала учитель направил в Виттенберг несколько тезисов по этому вопросу, а вскоре из под его пера вышло отдельное сочинение «О монашеских обетах», которое на тот момент было наиболее радикальным его текстом.

 В предисловии Лютер говорит о том, что стал монахом вопреки собственной воле и желанию родителей, потому считает себя в праве свидетельствовать против монашества. Монашеский обет не основывается на Писании и противоречит таким понятиям, как любовь и свобода. "Женитьба хороша, целомудрие еще лучше, но лучше всего свобода". Монашеские обеты основываются на ложной предпосылке, будто существует особый призыв, призвание, посредством которого христианам более высокого сорта предлагается выполнять наставления, ведущие к совершенству, в то время как христианам обыкновенным надлежит выполнять лишь заповеди. Но, заявил Лютер, особого религиозного призвания просто не существует, поскольку призыв Божий обращен к каждому человеку в его повседневной жизни. Это сочинение привело к тому, что августинцы Виттенберга на состоявшемся в январе 1522 года собрании, вместо того чтобы наказать монахов-отступников, постановили, что с этого времени всякий член братства волен оставаться в нем или покидать его по своему усмотрению.

 В это же время начинается реформа богослужебного чина. Как говорилось выше, Лютер отверг представление о мессе как о жертве. Согласно его принципу, месса представляет собой не жертву, но вознесение хвалы Богу и совместное с верующими причащение. Это не жертва, приносимая для того, чтобы умилостивить Бога, поскольку Он не нуждается в умилостивлении. Равным же образом это и не предложенное Ему приношение, поскольку человек ничего не в силах предложить Богу, а может лишь получать от Него. Поэтому Лютер считал необходимым переработать чин мессы, исключив из него все, что, по его мнению, не соответствует Евангелию. В Виттенберге, прежде всего возродили обычай причащать мирян под обоими видами, а также стали им дозволять брать хлеб и вино при причащении своими руками. С особой критикой виттенбержцы обрушились на обычай совершения так называемых частных месс. Это были заупокойные богослужения за конкретного человека. Они рассматривались исключительно как приносимая за усопшего жертва. Такую мессу совершал один священник без участия общины. В витенбергском соборе для совершения частных месс содержали 25 священников. С точки зрения Лютера такая практика была недопустима.

 В Замковой церкви в День всех святых - 1 ноября, в тот самый день, когда выставляются все реликвии и выдаются индульгенции, Юстус Йонас назвал индульгенции мусором и призывал отменить всенощные бдения и приватные мессы.

 В Виттенберге начались волнения. Значительная часть старых верующих противилась радикальным реформам последователей Лютера. 4 декабря 1521 года сам доктор Мартин инкогнито посетил Виттенберг. Он призвал реформаторов воздержаться от радикализма и не использовать физическую силу для распространения своего влияния.

 25 декабря (на Рождество) Карлштадт отслужил праздничную мессу в Замковой церкви без особого облачения - в простой черной рясе. В своей проповеди он поведал собравшимся, что для совершения таинства им нет нужды поститься или исповедаться. Если они считают, что прежде всего необходимо получить отпущение грехов, значит, эти люди недостаточно верят в само таинство. Нужна только вера - вера, сердечное стремление и глубокое раскаяние. "Вы ощутите, как Христос делает вас сопричастниками Своей благости, если уверуете. Увидите, как Своим обетованием Он очищает и благословляет вас. Более того, вы узрите Христа рядом с собою. Он избавляет вас от всяческих мучений и сомнений, дабы вы узнали, что вы благословлены Его Словом".

 Затем Карлштадт прочел мессу на латыни в весьма сокращенном виде, опуская все места, в которых речь идет о жертве. Во время освящения и раздачи символов - и хлеба, и вина - он перешел с латыни на немецкий. Впервые в своей жизни две тысячи собравшихся услышали на родном языке слова: "Сия есть чаша Моей крови нового и вечного завета дух и тайна веры, проливаемая за вас во отпущение грехов".

 В предшествующие Рождеству недели было много волнений вокруг вопроса об иконах, изображениях и статуях святых и Девы Марии, а также распятиях. Цвиллинг возглавил бунт против икон, во время которого переворачивались алтари, разбивались образа и иконы с изображениями святых.

 По инициативе Карлштадта городской совет Виттенберга издал первое постановление, связанное с реформацией. Месса должна служиться примерно так, как ее отслужил Карлштадт. Были претворены в жизнь идеи Лютера, связанные с социальными реформами. Нищенствовать запрещалось. Действительно бедные обеспечивались помощью из общественного фонда. Проституция должна быть запрещена. Иконы должны быть удалены из церквей.

 Вскоре после этого городской совет пригласил Лютера вернуться в Виттенберг. Несмотря на несогласие курфюрста Фридриха, Лютер принял это предложение и 6 марта 1522 года прибыл в Виттенберг.

 По прибытии в Виттенберг Лютер, чтобы несколько разрядить обстановку, добился перевода Цвиллинга и Карлштадта на приходы за пределами Виттенберга. Затем он обратился к Фридриху Мудрому с требованием запретить продажу индульгенций в его владениях. Курфюрст согласился, и 1523 год стал первым годом, когда в Виттенберге в День Всех Святых не проводилась, связанная с выдачей индульгенций, демонстрация коллекции реликвий.

 Затем по инициативе Лютера городской совет принял постановление, что совершение частных месс является преступлением, достойным смерти. Хотя и не все священнослужители города разделяли неприязнь реформатора к приватным мессам, тем не менее постепенно подчинились этому распоряжению. К началу 1525 года совершение частных месс в Виттенберге прекратилось. Хотя в городе и не было прямого гонения на совершителей приватных месс, но давление на них оказывалось. Так что на искоренение этого обычая в городе ушло два с половиной года.

 9 января 1522 года папский престол занял Адриан VI (по происхождению голландец, последний папа неитальянец вплоть до избрания Иоанна Павла II). Он поставил перед собой цель очистить курию от чрезмерной роскоши. Вел аскетический образ жизни, сократил расходы на содержание своего двора, выступил против симонии. Фактически с него начинается движение контрреформации, то есть внутреннего преобразования Католической Церкви и преодоления возрожденческого кризиса. Однако те преобразования, на которые был готов Рим, уже не устраивали Лютера. Он требовал догматической реформы, на которую Церковь, конечно же, не могла пойти. К тому же устремления Адриана VI наткнулись на противодействие кардиналов-итальянцев. Он находился на престоле Святого Петра совсем недолго. Скончался 14 сентября 1523 года (родился в 1459).

 В январе 1523 года в Нюрнберге заседал очередной германский сейм. Сюда прибыл посланник Адриана VI, потребовавший проведения в жизнь Вормского эдикта (против Лютера). Однако сейм отклонил это требование как неисполнимое.

 Одновременно с этим наметилась и оппозиция Лютеру слева. Карштадт, удалившийся на приход в Орламюнде, не отказался от своих радикальных взглядов. Он отрицал любые материальные посредники в общении человека с Богом. Уже в Виттенберге он отверг иконы и церковную музыку, крайне упростил богослужебный ритуал. В Орланмюнде он прямо отверг реальное присутствие Божества в Евхаристии. Логика Карлштадта: Бог есть Дух, и Он не может пребывать в хлебе и вине. Христос сказал лишь следующее: "Сие творите в Мое воспоминание". слова Христа: "Сие есть Тело Мое, сие есть Кровь Моя" Карлштадт истолковывал в следующем значении: "Сие есть тело Мое, которое будет сломлено. Сие есть кровь Моя, которая будет пролита". Лютер возражал, говоря, что если даже в этом тексте имеется какая-либо возможность для иного толкования, то есть другой текст, гласящий: "Чаша... не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб... не есть ли приобщение Тела Христова" (1 Кор. 10:16). Его истолкование в благоприятном для Карлштадта смысле просто невозможно.

 Далее Карлштадт отверг крещение младенцев. Он возражал против наименования священников отцами, отказался от какого бы то ни было отличительного одеяния и носил обыкновенную мирскую серую одежду. Возражал он и против того, чтобы община ему платила, зарабатывая себе на жизнь земледелием.

 Другим радикалом, еще более опасным, был Томас Мюнцер (ок. 1490-1525). Он прибыл в Виттенберг из Цвиккау и стал проповедовать здесь идеи так называемых «цвиккауских пророков». В богословии он был продолжателем мистической традиции Иоахима Флорского, Мейстера Эккарта, Иоганна Таулера. Он фактически отвергал авторитет не только предания, но и Писания, полагая, что главным источником богопознания является непосредственное личное откровение. Таким образом, во все века бытия Церкви главными духовными авторитетами остаются пророки. И лишь такой личный дар Духа является основанием для построения Церкви. Мюнцер является прародителем протестантских теократий, основанных прежде всего на внутреннем опыте принятия Духа. Рожденные таким образом вторично могут распознать друг друга и объединиться в завете избранных, миссия которого состоит в утверждении Царства Божьего. Поэтому Церковь, по Мюнцеру, это всегда секта. Мюнцер не рассчитывал на то, что избранные смогут вступить во владение своим наследием без борьбы. Им придется истребить безбожников. В 1523 году Мюнцер добился того, что его избрали приходским священником в саксонском городе Альштадте. На его проповеди собиралось около двух тысяч человек. Вскоре у Мюнцера было уже до тридцати военных отрядов, готовых приступить к избиению нечестивцев. В марте 1524 года по его инициативе была сожжена часовня Девы Марии в Альштадте.

 В восприятии светских властей Карлштадт и Мюнцер представали как единое целое, хотя на самом деле это было не так. В результате Карлштадт был присужден к изгнанию из Саксонии, а Мюнцера планировали передать суду специально созданного в Веймаре комитета. Однако последний, не дожидаясь решения суда бежал из Саксонии. Он перебрался в Богемию, однако вскоре вновь вернулся в Саксонию, обосновался здесь в одной деревушке, фактически захватил здесь власть в свои руки и начал готовить восстание. Лютера он называл новым папой из Виттенберга и даже антихристом за то, что он остановился на полпути и не довел реформу до конца.

 Тем временем на юге Германии (на границе со Швейцарией) начались крестьянские восстания (с лета 1524 года). Программа восставших была сведена к 12 статьям, авторство которых однозначно не установлено. Содержание статей:

 1. Приход сам избирает себе священника и имеет право его низлагать.

 2. Духовенству выплачивается только десятина (от жатвы). Малая десятина (от скотоводства) упраздняется. Избыток средств духовенство должно тратить на благотворительность.

 3. Отмена крепостного состояния.

 4. и 5. Свободное право охоты, ловли рыбы и вырубки леса для всех.

 6. и 7. Отмена барщины.

 8. Снижение поземельного оброка.

 9. Отмена произвольных поборов за судопроизводство.

 10. Возврат общинам конфискованных ранее земель.

 11. Отмена права «мертвой руки» (право сеньора распоряжаться имуществом умершего крестьянина).

 12. Отказ от исполнения любых требований, противоречащих Слову Божию.

 Томас Мюнцер становится на сторону восставших. Он приезжает в Мюльхаузен, к северу от Эйзенаха и выступает здесь с радикальными призывами. Перед алтарем он развернул огромное шелковое знамя с изображением радуги и девиза: "Слово Божье пребывает вовек". "Пора! Настало время! - вскричал он.- Будь вас даже всего лишь трое, посвященных Богу, вам нечего бояться ста тысяч! Вперед! Вперед! Вперед! Никакой жалости! Не жалейте нечестивцев, когда они рыдают. Помните, что Бог повелел Моисею уничтожать нечестивых полностью и без жалости. Поднялись все крестьяне. Бейте! Крушите! Крушите! Вперед! Вперед!"

 Лютер не поддержал восставших. Сначала он писал против восстания, хотя и без прямых призывов к его физическому подавлению. Он пытался увещаниями успокоить крестьян, но это ему не удалось. Тогда в мае 1525 года он написал трактат "Против разбойничьих и грабительских шаек крестьян". Здесь Лютер утверждает, что ад опустел, поскольку все бесы подались к крестьянам, а сатана пребывает в Томасе Мюнцере, "который лишь подстрекает к грабежу, убийству и кровопролитию". Крестьяне восстали против власти, установленной Богом, они повинны в грабежах, убийствах и насилиях. Поэтому власть должна взяться за меч. «Вперед же, возлюбленные сеньоры! Бейте их, режьте их! Тот из вас, кто погибнет в этом бою, обретет вечное блаженство, и не будет на земле прекрасней его смерти!» В другом месте: «Посему пусть всякий, кто способен, колет, рубит и поражает, будь то тайно или открыто, памятуя, что не может быть ничего более пагубного, вредоносного и дьявольского, чем бунт. Представьте, будто перед вами взбесившийся пес, и если вы не убьете его, он погубит вас и с вами всю землю».

 Призыв Лютера сыграл свою роль. Саксонские князья начали жестокое подавление восстания. Мюнцер со своей восьмитысячной армией укрылся во Франкенхаузене и стал готовится к решительному бою. Сражение состоялось 15 мая 1525 года. Все утро в тот день шел дождь. Однако неожиданно тучи рассеялись и на небе появилась радуга. Мюнцер воспринял это как знамение и сказал, что крестьян ждет чудесная победа. Однако княжеские войска без труда разбили необученное и плохо вооруженное войско. Франкенхаузен усеяли пять тысяч трупов. Шестьсот человек были взяты в плен. Остальные разбежались кто куда. Мюнцер был взят в плен. На суде под пыткой его заставили выдать своих сообщников и вскоре казнили (обезглавили).

 Крестьянская война была подавлена с необычайной жестокостью и в других местах. Это привело к подрыву авторитета Лютера в крестьянской среде и увеличению среди крестьян популярности анабаптизма. С другой стороны католики считали Лютера прямым виновником войны в целом. Особую окраску этому обвинению придавало выступление на стороне крестьян сотен лютеранских священнослужителей - как добровольно, так и по принуждению. Впоследствии католические правители проявили величайшее усердие, отлучая евангелических проповедников. Тем, что католицизм сохранился в Баварии и Австрии, он обязан не столько контрреформации, сколько Крестьянской войне.

 Женитьба Лютера. Эразму Роттердамскому принадлежит знаменитая сентенция: «О лютеранстве повсюду говорят как о трагедии. Мне же оно больше видится комедией: и тут и там все заканчивается свадьбой».

 Впервые Лютер открыто выступил против монашеских обетов в 1521 году. После этого ряд его последователей в Виттенберге вступили в брак. Постепенно эта тенденция стала массовой и вышла за пределы Виттенберга. В Нюрнберге женился аббат монастыря бенедиктинцев и глава капитула черного духовенства. За ним последовало и множество монахов-августинцев. В 1524 году бывший настоятель Виттенбергского монастыря Ланг женился на богатой вдове. В начале 1525 года женился настоятель дрезденского монастыря августинцев.

 Однако сам Лютер неоднократно писал, что не собирается жениться. Мотивировал он это прежде всего тем, что его в любой момент могут сжечь как еретика, и тогда его семья останется без кормильца.

 В 1523 году Лютер начинает кампанию по освобождению из монастырей и представительниц женского монашества. К нему обратилась группа молодых цистерцианок из монастыря в Нимбшене. Это были девушки из аристократических семей, помещенные в монастырь родителями против собственной воли. Лютер взялся организовать их бегство. Это был дерзкий поступок, поскольку похищение монахинь рассматривалось как преступление, каравшееся смертной казнью, и герцог Георг в точности следовал этому закону. Фридрих Мудрый, может быть, и не столь жестокий, также не приветствовал открытого нарушения закона. Лютер тайно заручился поддержкой уважаемого бюргера из Торгау по имени Леонард Копп. Шестидесятилетний Копп был торговцем и время от времени привозил в обитель бочки с селедкой. Накануне праздника Воскресения Христа в 1523 году он спрятал двенадцать монашек в своем крытом фургоне. Копп накрыл их мешковиной и обвязал веревкой, будто то были пустые бочки. Три монахини вернулись в свои дома. Остальные девять приехали в Виттенберг. Один студент так написал об этом своему приятелю: "Только что в город прибыл полный фургон монашек-девственниц, и все они больше всего на свете мечтают выйти замуж. Так дарует же им Бог мужей, иначе дело будет худо".

 Всех их Лютер приютил в здании опустевшего августинского монастыря, где жил и сам он. Лютер счел своей обязанностью подыскать им всем жилье, мужей или какое-нибудь занятие. В конце концов все были устроены, за исключением одной - Катарины фон Бора. Спустя два года после своего бегства она все еще занималась домашним хозяйством Лютера. В результате она сама высказала желание выйти замуж за Лютера. Доктор Мартин поначалу не воспринял это заявление всерьез, но его отец, давно мечтавший о продолжателях рода, сказал, что считает такой вариант вполне приемлемым. 13 июня 1525 года состоялась публичная помолвка Мартина Лютера с Катариной фон Бора. Свадьбу назначили на 27 июня. Лютер разослал приглашения. В назначенный день в десять утра Лютер под колокольный звон провел Катарину по улицам Виттенберга к приходской церкви, в портале которой на глазах у всех состоялась религиозная церемония. Затем последовал обед в августинской обители, а за ним вечер с танцами в ратуше. Вечером был дан еще один банкет. В одиннадцать все гости разошлись под угрозой того, что обязанность отправить их по домам возьмут на себя судебные исправники. На момент женитьбы Лютеру было сорок два года, а Катарине — двадцать шесть.

 7 июня 1526 года у Лютеров родился первый ребенок — сын Ганс. Всего у них было шестеро детей (три мальчика и три девочки). Семья Лютеров жила в том же бывшем монастыре. Они вели свое хозяйство. Мартин ухаживал за огородом, где росли салат, капуста, горох, фасоль, дыни и огурцы. Кати же присматривала за садом, расположенным за городом, который снабжал их яблоками, виноградом, грушами, орехами и персиками. Она же взяла на себя заботу о пруде, в котором разводили форелей, карпов, щук и окуней. На плечи жены легла также обязанность смотреть за животными. Лютеры держали кур, уток, свиней и коров. Кати сама забивала скот. Для улучшения своего материального положения Лютеры открыли в своем большом доме пансион для студентов. Иногда число жильцов достигало двадцати пяти человек. Столовавшиеся у Лютеров студенты воспринимали обеденное время как возможность пополнить свои знания. Они приходили на обед с тетрадями, в которые записывали все, что Лютер говорил. Кати подумывала о том, чтобы побудить Лютера брать с них за это плату. После смерти Лютера студенты собрали и опубликовали 6596 своих записей под общим названием «Застольные беседы». Затрагиваемые Лютером темы простирались от неописуемого величия Бога Вседержителя до жизни лягушек на берегах Эльбы. Беседа перескакивала от свиней к папам, от беременности к политике и пословицам.

 Женитьба оказала влияние и на представления Лютера о назначении брака. До 1525 года в ряде противоречивых сочинений он, в основном, говорил о том, что брак это лекарство от греха. После 1525 года акценты в его трудах сместились, и теперь уже он изображает брак как школу формирования характера. В этом смысле он заменяет монастырь, который Церковь воспринимала в качестве инструмента формирования добродетели и надежнейшего пути на небеса.

 Сегодня католические исследователи склонны думать, что призыв Лютера к свободе нравов сослужил Церкви добрую службу. Из монастырей ушли случайно попавшие туда люди. Монашество очистилось от ненужного балласта. Францисканский проповедник XVI века Августин фон Альфельд так писал о людях, покинувших монастыри: «Члены этой клики пьют с утра до ночи и купаются в нечистотах, словно свиньи. Благодарение Господу, почти все это отребье, раньше жившее среди нас, освободило от своего присутствия монастыри и храмы». А цистерцианец Вольфганг Майер выразился еще проще: «Господь очистил Свое поле, вырвав плевелы из зарослей пшеницы».

 Взаимоотношения со светской властью. Уже на Нюрнбергском сейме (1522-нач. 1523) противостояние двух партий приняло непримиримый характер. Католическая партия стала приобретать черты политического союза. Самым воинственным был герцог Георг. Также в католическую партию входили Иоахим Бранденбургский, Габсбурги и баварцы. С другой стороны, свободные имперские города твердо стояли за реформу.

 18 апреля 1524 года очередной сейм в Нюрнберге принял следующую формулировку: "Евангелие должно проповедоваться в согласии с истолкованием вселенской Церкви. Каждый князь на подвластных ему землях должен по мере своих сил исполнять Вормсский эдикт". Здесь мы уже видим начатки принципа cuius regio eius religio, согласно которому каждый регион должен исповедовать христианство в своем толковании.

 Крестьянская война 1525 года обострила конфликт, поскольку католические князья вешали лютеранских проповедников целыми группами. Это вызвало появление новой ветви лютеранства, имевшей политическую окраску. Во главе нового движения стоял незадолго до этого обратившийся в лютеранство Филипп Гессенский. Когда в 1526 году в Шпейере состоялось заседание имперского сейма, Филипп появился там в сопровождении двух сотен всадников. С ним были и лютеранские проповедники, которые, будучи лишены доступа к алтарям, вышли на балконы гостиниц и обратились к четырехтысячной толпе. Филипп засвидетельствовал свою веру, приказав в пятницу подать к обеду говядину. На сейме было принято еще более компромиссное решение. В религиозных вопросах каждый чин должен «так жить, править и поступать, как он полагает нужным, чтобы быть правым перед Богом и императорским величеством». Практически это было признанием территориального принципа, то есть права создания самостоятельных церквей в отдельных землях Германии. Современная историография усматривает в этом постановлении шаг к последующему распаду империи на независимые государства. Постановления Шпейерского сейма объективно усилили местную княжескую власть. Отныне каждое княжество по своему решает проблему церковной реформы.

 Такая передышка продолжалась три года, в течение которых большая часть северной Германии стала лютеранской. На юге же к Лютеру примкнули такие города, как Страсбург, Аугсбург, Ульм и Нюрнберг. Констанц порвал отношения с Габсбургами и присоединился к швейцарцам. Базель перешел на сторону реформатов в 1529 году. Фактически за эти три года оформились местные церкви лютеран.

 В 1529 году состоялся второй Шпейерский сейм. На нем председательствовал Фердинанд, брат императора Карла V. Фердинанд был сторонником жестких мер против сторонников Лютера. Но сейм не проявил особого желания считаться с мнением Фердинанда, и в результате его решение оказалось далеко не столь суровым, как можно было бы ожидать. Вормсский эдикт был подтвержден лишь для католических территорий. Временно, до созыва вселенского собора, лютеранство надлежало терпеть в тех регионах, где его нельзя было подавить, не вызвав при этом восстания. В лютеранских землях должен соблюдаться принцип религиозной свободы для католиков. В то же время на католических землях лютеране такой свободой не наделялись. 19 апреля 1529 года сторонники реформы подали свой протест против столь дискриминационного подхода. Отсюда и появился термин "протестанты". Протестацию подписали Иоганн Саксонский. Георг Бранденбургский, Эрнст Люнебургский, Филипп Гессенский, Вольфганг Ангальский и 14 городов: Страсбург, Нюрнберг, Ульм, Констанц, Линдау, Мемминген, Кемптен, Нердлинген, Гейльбронн, Рейтлинген, С.-Галлен, Вейсенбург и Виндсгейм.

 После сейма Филипп Гессенский предпринял попытку создать протестантскую конфедерацию. Но для этого нужно было примирить разные ветви реформации. Взгляды лютеран, швейцарцев и стражбурцев расходились прежде всего по вопросу о Вечере Господней. В 1529 году по приглашению Филиппа представителя трех лагерей реформаторов собрались в его замке в Марбурге. Собралась весьма примечательная компания. Лютер и Меланхтон представляли Саксонию, Цвингли прибыл из Цюриха, Эколампадиус из Базеля, Буцер из Страсбурга. Все искренне стремились к союзу. С радостью вглядываясь в лица Лютера и Меланхтона, Цвингли со слезами на глазах объявил, что он почитает наибольшим счастьем для себя находиться рядом с такими людьми. Лютер также призывал к единству. Дискуссия развернулась по поводу смысла слов: «Сие есть Тело Мое». Эколампадиус настаивал на том, что слова эти следует понимать метафорически, поскольку плоть не пользует нимало, а Тело Христово вознеслось на небеса. Лютер спросил, отчего бы и вознесение не воспринять метафорически. Цвингли обратился к сути вопроса, сказав, что плоть и дух несовместимы. Следовательно, присутствие Христово может быть только духовным. Лютер на это отвечал, что плоть и дух могут соединяться, и духовное, которого никто не отрицает, вовсе не исключает физического. Лютеране первыми предложили формулу согласительного договора: «Христос воистину присутствует, то есть субстанционально и достаточно, хотя присутствие это никак не выражается количественно, качественно или непосредственно». Швейцарцы возражали против подобной формулировки, считая, что она недостаточно ясно выражает духовный характер Вечери Господней, поскольку непонятно, как что-то может присутствовать, но при этом не присутствовать непосредственно. Лютер пояснил, что геометрические категории неприменимы для описания присутствия Божьего. Общего исповедания веры сформулировать не удалось. Тогда швейцарцы предложили действовать сообща на практике, оставив в стороне разногласия. На это Лютер "согласился тотчас же". Однако тут Меланхтон напомнил Лютеру, что такая уступка швейцарцам оттолкнет от них немецких католиков. Дело в том, что лютеране (точнее сам Меланхтон) в то время еще не отказались от идеи реформы всего христианского мира. Поэтому они надеялись, что привлекут на свою сторону немецких католиков. В результате сформулировать общее исповедание веры не удалось, добиться соглашения о совместных действиях не удалось.