Она сначала с теплотой улыбнулась ему, но потом прикусила губу.

— Если это была попытка убедить меня в преимуществах разницы в возрасте, то она не очень удалась!

Её весёлость заразила и его. Только бы отвлечься от мыслей о Лили Эванс.

— Ну, мы ещё посмотрим. Он взял платок за края и снова накрыл им лицо.

— А теперь закончи то, что ты с таким энтузиазмом начала!

Он услышал только, как она пробормотала нечто вроде: «Вся стерильность коту под хвост».

— — -

Северус внимательно рассматривал своё лицо, немного поворачивая голову к свету. Наконец, он довольно кивнул. Его отражение тоже кивнуло. Позади него возникла Гермиона.

— Хорошая работа.

— Ты ожидал чего-то другого?

Он поднял руку и дотронулся до зашитого места, которое уже сейчас на ощупь напоминало шрам. Но теперь всё очень сильно болело, так как наркоз постепенно проходил. Гермиона шлёпнула его по руке.

— Руки прочь! Иначе они откроются. — Она сунула ему под нос тюбик. — Это ты уже знаешь.

Северус кивнул, взял тюбик, и, отвернувшись от зеркала, с гордостью взглянул на Гермиону. Он знал, что почти не имел к этому отношения, и всё же был рад, что она стала такой.

Она что-то поняла по его лицу и опустила глаза.

— Ну так, а что насчёт остальных шрамов?

— Каких остальных шрамов? — Спросил он резко.

— Тех, что на твоей спине.

— О, к ним я тебя не допущу. — Он прошагал мимо неё к лестнице.

— Почему нет? — Голос её звучал возмущённо и непонимающе, почти как у маленького ребёнка, которому хотелось ещё порцию мороженного.

— Потому что я — мужчина, Гермиона! — Выкрикнул он, уже почти поднявшись по лестнице. Ответа он не получил.

— — -

Только войдя в кухню и увидев выражение лица Гермионы, Северус заподозрил, что день будет не из приятных. Он помнил о таких ситуациях и со временем научился различать, по какому принципу они развивались. Он знал, что это имело отношение к её женским дням, но никогда не решался заговорить с ней об этом.

Он сел и приготовился к какому-нибудь бестолковому спору. Ведь отмалчиваться было тоже не лучшим вариантом. В такие дни Гермионе был необходим спор, и она его получала любыми путями.

— Доброе утро, — прорычала она спустя три минуты так громко, что у него не было никакого шанса проигнорировать её.

— И тебе доброе.

— Выспался?

Он взглянул на неё, слегка нахмурившись, и решил, что лучше будет ускорить всю процедуру. Тогда, по крайней мере, всё скорее закончится. Поэтому он придал своему голосу побольше ехидства и произнёс:

— Точно лучше, чем ты.

— Я прекрасно спала!

Он задумчиво склонил голову. Она напоминала сейчас Этну 1981 года (и он был рад, что тогда наблюдал за этим событием лишь издалека).

— Охотно верю.

— Нет, если честно, я просыпалась каждый час, потому что мне было холодно, и я должна была возобновлять согревающее заклинание. А всё потому, что Албус не позаботился устроить здесь, хоть какое-то разумное отопление.

— Ты могла бы накрыться ещё одним одеялом.

— У нас нет ещё одного одеяла!

— Есть. У меня в шкафу. Я же тогда накрывал тебя им, когда ты спала на моём столе.

— Спасибо, что вовремя сообщил мне об этом.

Он легкомысленно пожал плечами. — Я думал, ты знаешь. К тому же на дворе — май месяц. Всю зиму тебя ни капли не волновало то, что у нас тут нет отопления, а только камин.

— Я что виновата, что мне сейчас холодно, а не в декабре?

— Я не знаю.

Гермиона фыркнула, взяла банку с вареньем и так резко отвернула крышку, что она выпала у неё из рук и полетела на пол. Она на это никак не отреагировала, слишком занятая тем, чтобы бросать в его сторону злые взгляды.

— Если у тебя плохое настроение, не обязательно выливать всё на меня, Северус. После этого она окунула нож в банку и стала намазывать варенье на хлеб. Через несколько секунд хлеба не стало видно.

— Я бы ни за что не посмел, — возразил Северус сухо и тоже взял себе кусок хлеба, пока аппетит его окончательно не улетучился. Он уже давно понял, что в такие дни бесполезно обращать внимание на отсутствие логики в её словах. Он заметил, что Албус прислал им новый выпуск Пророка и схватился за газету, не давая дискуссии развернуться.

— — -

В этот день он отказался от практических занятий с ней, и Гермиона, явно недовольная, сидела теперь над книжками, что-то бормоча, повернувшись к нему спиной. Он тоже читал и пользовался моментом, чтобы немного понаблюдать за ней.

Для него было совсем не свойственно так восхищаться женщиной. К тому же, после истории с Лили он никогда даже не утруждал себя получше узнать какую-нибудь. Для него это было слишком рискованно. Но его опыт с Адией говорил о том, что такие тёмные желания, как экстаз от пытки остались в прошлом. Он никогда бы не поверил, что когда-то станет пытаться убедить женщину стать его. Хотя он признавал, что это было довольно приятное занятие.

Вечером Гермиона с энтузиазмом захлопнула книгу и повернулась к нему. Она долго просто смотрела на него, а он не отрывался от книги. Наконец, она откашлялась, и он взглянул на неё с удивлением.

— У тебя бывают такие дни, когда всё против тебя, а ты не знаешь почему?

Он секунду размышлял, и подумав, что возможно, она уже покинула пределы царства ПМС, осторожно кивнул. Ещё бы он не знал такие дни. У него было достаточно на то причин и без ПМС. Невилл Лонгботтом был, например, в горячей десятке таковых.