В основе солидарность или борьба? 16 страница

Рассматривая общество как символический порядок, П. Бурдье описывает мобилизацию всех социальных ресурсов конкурирующих субъектов в целях завоевания официального имени. «В символической борьбе... за монополию легитимной номинации... агенты используют символический капитал, приобретенный ими в предшествующей борьбе, и, собственно, любую власть, которой они располагают в установленной таксономии...» Такая внешне бессмысленная борьба за символы: «значки», «марки», отвлеченные отметины социальной позиции на самом деле — полная пнутреннего напряжения содержательная работа по социальному продвижению, поскольку символический социальный капитал умножается, а «соотношение объективных сил стремится воспроизвести себя в соотношении символических сил»'.

Каждое поле, или сфера, социальных взаимодействий является пространством «более или менее декларированной» борьбы за установление официально закрепленных правил «разметки». Политика как особое пространство, где определяются и устанавливаются «правила правил» метасоциальной игры: законы, формальный регламент общественных взаимодействий, имеет ряд уникальных особенностей. Когда реальные капиталы для получения социальной номинации недостаточны и не действует логика взаимоучета власти монополий разного рода, в ход идет манифестация как символическая акция, становящаяся эффективной только в случае символического (информационного) резонанса⁴. Ю.Л. Качанов формулирует вывод о том, что монополия производства системы легитимной

¹См.: Мертон Р.К Социальная теория и социальная структура // Социологические
исследования. 1992. № 2.

² Вурдьс П. Социальное пространство и генезис «классов» // Социология политики.
М., 1993. С. 72.

' Бурдье П. Там же.

⁴ См ■ Шалашнъ П. Манифестация, производство политического события // Вопросы социологии. 1992. Т. 1, № 2. С. 46, 56, 57.

14- 1689

Тем-i 4 ПРОИЗВОДСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

социально-политической дифференциации имеет исключительное значение, так как воплощается в мобилизованных группах.

Поскольку практика номинации устанавливает правила социальных отношений, поощрения, санкции и привилегии, закрепляя соответствующие стереотипы восприятия, возникает благодатная почва для имитации (и мобилизации новых) символических соли-дарностей, а также индивидуальной социальной принадлежности.

Аскриптивная модель «культурного соответствия» предполагает развитие через вариативность, игру, инновационный поиск в социальном творчестве, способствует разложению «культурных консервов» общества. Достигательная модель требует аутентичного освоения норм и ценностей «приемной» культуры, ее ортодоксального поддержания, однако на начальных стадиях врастания в новую общность это происходит лишь формально и стандартная социальная символика получает эклектичные интерпретации и необычные акценты. Значительному большинству россиян сегодня приходится осваивать новые элементы социокультурной индикации, приобретать ранее не свойственные стереотипы, менять оценки и установки. Это неизбежно приводит к эклектизму, гипертрофированному следованию тем символическим социальным образцам, которые кажутся нормальными в новых общностях, достаточными не только для «включения», но и принятия в ней.

Таким образом, социальная стратификация в конце концов предстает перед нами как сложившаяся культурная стилистика разных сосуществующих общностей. Этот результат не отрицает других оснований возникновения общественных структур и иерархий, однако позволяет констатировать, что возрастает роль социальной символики в поддержании регламента и упорядоченности социальной организации в современном обществе.

Новелла о социальных монополиях. Древний социальный институт наследования является одним из мощнейших способов консервации социальной расстановки в большинстве известных

См Кочанов ЮЛ Агенты поля политики позиции и идентичность // Вопросы социологии 1992 Т 1, №2 С 66

БОРЬБА ЗА «СПРАВЕДЛИВОЕ НЕРАВЕНСТВО»

культур. Помимо переноса «харизмы», установления «социальной форы» и фиксации статусного имиджа происхождение несет еще три функциональные черты: 1) ограничение культуровоспроизвод-ственных возможностей, установка образовательного горизонта, социальной ориентации посредством формирования ценностного мира; 2) обусловленность развития природных способностей и талантов; 3) предопределение объема и характера наследуемого потенциала социальных влияний.

В России приоритеты социального наследования харизмы «людей влиятельных» сменяются приоритетами «людей обеспеченных», как и порождающие доминанты этих характеристик. В новых статусных группах властной и экономической пирамид отмечаются некие критические точки «насыщения», по достижении которых базовые критериальные основания прагматично-функционального плана трансформируются в достигательные цели номинации (официальной, номинальной и заявочной) и символических ценностей. Это проявляется в погоне за званиями как знаками действительных статусных значений, в приобретении реквизитов для демонстрации своей корпоративной принадлежности, в игре символами социальных возможностей.

Отличие российской стратификации состоит в том, что социальные позиции закрепляются преимущественно не отчужденными формами функционально-ролевых отношений, а межперсональными связями (протекция, родство, товарищество, корпоративность..), что влияет на механизмы маргинализации, замещения и социации: разрушенные структуры восстанавливаются и воспроизводятся «связками», «командами», состоящими из персонально, а не функционально дополняющих друг друга социальных элементов.

К числу предначертанных условий достижения социальной позиции относится и возникающая из неопределенных факторов природная монополия — талант. Особые, нераспространенные п социуме способности представляют тем большую ценность, чем более они адекватны целевым установкам общества, чем выше шансы рассматривать их как «средства» или как «ресурс». В связи с этим проявление и реализация способностей или талантов людей очень жестко зависят от социокультурного контекста, от общест-

Tumi 4 ПРОИЗВОДСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

венной поддержки инновации, которая всегда выступает следствием проявления таланта в творчестве. Стабильные общества (в отличие от современного российского) стремятся ограничивать, а часто и подавляют такого рода эффекты еще на этапах ранней социализации. Социальные проявления талантов дают обществу дополнительный потенциал, который при определенных условиях может сыграть роль резервного.

Способности и социальное происхождение в современных обществах с преимущественно достигающим типом мобильности являются лишь начальным капиталом (потенциалом) социального продвижения. Ведущим стратификационным критерием становится профессионализм как социальная характеристика, которая означает наличие у человека закрепленной и признанной социальной функции, говорит о наличии специфических знаний, умений и навыков, монополии обучения и накопления функционального опыта, качественных параметрах его общественно ориентированной деятельности.

В России стратификационная роль профессии и профессионализма, с одной стороны, смягчена, поскольку общее экономическое развитие отстает от высокого современного стандарта, а некоторые сегменты квалифицированного труда потеряли сферы традиционного приложения; с другой стороны, она повышается в силу ряда причин: во-первых, востребован целый ряд профессий, для которых не велось специальной подготовки, т.е. возник структурный дефицит; во-вторых, потребности социальной стабилизации требуют усиления функциональной привязки, что эффективнее всего осуществляется через профессию; в-третьих, эпоха перемены социальных ролей вызвала критическую профанацию и породила дилетантизм и на фоне профессиональной маргинализации высокий уровень специальной подготовки и функциональная корректность приобретают особую социальную ценность.

Среди стратификационных оснований современного общества, доминирующих в большинстве теоретических моделей, неким инвариантом выступают власть и собственность. Трактовка их каузальной связи предопределила развитие конфликтологического и эволюционистского направлений в теории социальных структур.

БОРЬБА ЗА «СПРАВЕДЛИВОЕ НЕРАВЕНСТВО)

Несмотря на заметный рост дифференциации российского населения по доходам в 90-е гг., фундаментальные исследования показывают «инерционность композиции основных структурообразующих элементов» общества и одновременные «заметные изменения в составе элит»¹. Это говорит о том, что инициативно-достигательный механизм дифференциации по доходам действует лишь в узком сегменте общественной структуры, основное же «тело» общества (около 90%) экономически расслаивается вследствие перераспределительных актов субъектов — носителей власти (государственных органов и «позитивно привилегированных стяжательных классов», по М. Веберу). Доминантой функционального преобразования экономики является становление класса частных предпринимателей.

Структурирование общества по вертикали проявляется в контроле и подконтрольности, принуждении и эксплуатации, регламентации и подчинении, несимметричном взаимовлиянии. Р. Да-рендорф рассматривает такого рода структуризацию как априорное предписание «латентных интересов» социальным позициям. Сходство социальных позиций («стиля жизни» по М. Веберу) разбивает социальный агрегат на «квазигруппы» с выраженными сходными ожиданиями и неосознанностью собственной идентичности. Такой фантом общности может кристаллизоваться в реально действующую группу посредством социальной организации, превращающей ее в субъект структурного конфликта.

Для российского общества это характерно. Экономические и политические структуры в ролевом отношении перекрывают друг друга (это проявляется и в индивидуальных траекториях: политики идут в бизнес, бизнесмены — в парламент), что действительно создает почву для борьбы всех за всё.

¹ См Рукавишников В О Социология переходного периода (закономерности и динамика изменений социальной структуры и массовой психологии в носткоммунисти-ческой России и восточноевропейских странах) // Социологические исследования 1994 № 6 С 29

^z Всбер М Основные понятия стратификации // Социологические исследования 1994 № 5 С 154

' См Аарсндорф Р Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования 1994 № 5

Тема 4 ПРОИЗВОДСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

Конфликт явных и латентных функций, социальных и индивидуальных ценностей влияет на процесс оформления элит и усиливает нестабильность не только «верхушки», но и всего общества.

Отделение какой-либо общности от других и создание ореола исключительности, который выступает формой номинального сим- 1 волического капитала, происходит путем узурпирования «статус-1 ной» почести. Развитие статуса в символическом обретении груп-| повой идентичности в этом ракурсе изучали и М. Вебер, и А. Турен.^!Все субъекты в поле социальных взаимодействий используют различные символические стратегии, посредством которых «намере-' ваются установить свое видение деления социального мира и свои позиции в этом мире».

Формирование символического капитала имени в России имеет весьма специфические интенциональные черты, предопределенные социокультурными и историческими основаниями:

• Традиционное стремление к получению государственных званий и отличий носит ореол сверхценности, поскольку они символизируют и особость социального положения, и корпоративную приобщенность к власти, распределяющей социумные блага и привилегии. Стратегия социального продвижения «вверх через официальную номинацию» в российском обществе наиболее эффективна.

■ Институциональная и конституциональная трансформация
общества в текущее историческое время требует особенно интен
сивной маркировки социального пространства и обозначения на
личных «портов» самопричисления, упорядочивающих процесс
организации новой общественной структуры.

■ Относительно широко распространены мнимые формы соци
альной символизации (имитация, инсценировка и др.). Архети-
пически это обусловлено сверхзначимой ролью официальной но
минации, ситуативно — возможностями заявочного обретения
символического капитала (весьма практичного по своим воздейст
виям не только в нашей культуре).

■ Для современного состояния общества характерна социаль
ная демонстрация с элементами гипертрофии, акцента, аффекта в

¹ Бурдпс П Социология политики. М, 1993 С 72

БОРЬБА ЗА «СПРАВЕДЛИВОЕ НЕРАВЕНСТВО»

.шаковом оформлении коммуникативного пространства локальных сообществ, которая связана с повышенной ценностью завоевания символической позиции и закрепления в социальной структуре вновь сформированных общностей.

■ Имя обретает повышенную значимость в аспекте репутации, поскольку этот род символического капитала вообще является легко конвертируемым во властную, трастовую, финансовую и другие формы социального влияния.

В процессе легитимизации, статусного закрепления социальных позиций групп большую роль играет символическое оформление занятого ими «пространства». Признание правил социальной игры всеми субъектами и непосредственная включенность в систему социальных взаимодействий, развивающихся по определенным согласованным нормам, является основанием стратификационного порядка в любом обществе.

Так, монополия собственности влечет монополию распоряжения ею и монополию присвоения ее полезных эффектов (доходов и т.п.). Последняя создает преимущество собственников в условиях легальной социальной игры и имплицитно содержит возможности для участия в «теневых»^ играх для избранных. Однако устойчивость государственных институтов предполагает и невыпи-санную обратную логику, ведущую к возникновению того же самого эффекта «цепной реакции» монополизации. Государственные органы в силу переданных им, а в значительной степени и узурпированных полномочий получают доходы от всех видов социальной деятельности, аккумулируют их, распоряжаются ими и обретают власть над не принадлежащей им собственностью. Монополия при этом возникает как результат редистрибуции, обусловленной неподконтрольным распоряжением объектами собственности. Поэтому для анализа социально-экономической диспозиции в России необходимо учитывать два способа распределения «жизненных шансов», которые заданы шкалой распределения как собственности, так и квазисобственности: распорядительной экономической власти.

Монополизация экономики, а вместе с тем и неэкономических продуктов социальной жизни (эффект вовлечения в единую игровую логику), таких, как «присвоение детей», уникальных резуль-

Те мл 4 ПРОИЗВОДСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

татов творчества, информации и т.д., создает более рельефную* социальную конструкцию общества, где групповые и индивидуаль ные диспозиции достаточно четко определены, социальные запро сы (интересы), по выражению Р. Дарендорфа, кристаллизованы, а взаимодействующие субъекты «с точки зрения организации являются идентичными».

Понятие господства здесь вырастает из организационной трактовки социальной структуры, диспозиции правящих и управляемых, анализа социальных форм асимметричного распределения власти. Вертикаль господства — подчинения даже в такой модернизированной форме создает стратификационную структуру, в которой верхние слои неизбежно «объективируют» нижние и социальные взаимодействия между стратами приобретают все более «технологический» однонаправленно распорядительный характер, который в российском обществе абсолютизируется /^о монополии управления всеми социальными ресурсами.

Новые условия социального развития России, актуализация и легализация широкого спектра стратификационных правил постепенно снижают роль аскрипции и «рентной» формы выплаты социальных призов в пользу достигательной социальной активности. Власть как универсальная монополия, операциональным эффектом которой является влияние, достижение направленного социального результата путем волевого воздействия, приобретает в значительных сегментах общественного пространства качество «переходящего жезла». Это не только результат некоторой демократизации, но и следствие неустойчивых форм переходного периода общественного развития. Такое динамическое состояние лучше описывается ситуационно-факторными моделями Э. Гофф-мана, Г. Зиммеля, Д. Коулмена. В них власть это «временное преимущество» того, кто находится во властной позиции.

Монополизация социального положения при всех вариантах' социальной метаигры становится самым эффективным защитным механизмом, ограждающим занятую позицию, утверждающим социальный статус, рейтинг в системе функциональных и идеаль-

¹ См Дарендорф Р Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования 1994. № 5 С. 143.

БОРЬБА ЗА «СПРАВЕДЛИВОЕ НЕРАВЕНСТВО»

пых ценностей сообщества. Она позволяет распоряжаться ресур-i дми, использовать подконтрольные ей виды социальной энергии, н том числе получаемые путем дозированного и неравноценного обмена, осуществлять результативный социальный шантаж, реаль-1 го развивать элитные режимы жизнедеятельности и охраны своего общественного ареала от внешней конкуренции.

Новелла о транзитивной структуре. Актуальность исследования проблем социального расслоения современного российского общества обусловлена высокой потребностью в прикладном, операциональном знании и дефицитностью предложения со стороны социальной теории. Изучение процессов социально-экономического и социально-политического расслоения широко ведется на базе применения методик массовых опросов населения (например, исследования ВЦИОМ, фонда «Общественное мнение», ИСПИ РАН, ЦЭНИИ и др.), однако получаемые материалы не дают возможности широких теоретических обобщений.

С одной стороны, уникальность российского общества как объекта социологического изучения и отсутствие фундаментальных работ по стратификационному анализу переходных (транзитивных) обществ делают невозможным прямое использование известных теоретических схем. С другой стороны, только глубокое знание сформировавшихся научных подходов позволяет «изобрести велосипед» для познавательных путешествий по новой реальности путем продуктивного заимствования уже накопленного знания о развитии социальных структур.

Применение качественных методов исследования в рамках ряда отечественных научных проектов 90-х гг. позволило разработать ряд эвристичных концептов: «рецидивирующей общественной трансформации» (Н.Ф. Наумова), «кризиса идентификации», «символических солидарностей» (В.А. Ядов), «культурной инсценировки» в формировании новых российских общностей (Л.Г. Ионин), «персонального тождества советских элит» (О.И. Шкаратан, Ю.Ю. Фи-гатнер), «ценностного кризиса поколений», «возрастания значимости примордиальныхсолидарностей» (С.Г. Климова),«насильственной маргинализации» (Е.Н. Стариков) и др. Однако эти иссле-

Тема 4. ПРОИЗВОДСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

дования касались отдельных аспектов трансформации социально! структуры и не претендовали на целостное рассмотрение проблемь?

Более общее теоретическое рассмотрение процессов стратифи* кации в России осуществлено в исследованиях В.О. Рукавишникова (изучение динамики социального сруктурирования в современных обществах переходного периода), В.А. Ядова (институциональный кризис социальной структуры, многомерные модели стратификации, политеоретическое описание процессов расслоения, выявление социальных асимметрий экстернальности — интернальности и групповой — личностной идентификаций в современном развитии российской общественной структуры), Е.Н. Старикова (изучение маргинальное™, новых элементов и структурных особенностей переходных состояний, оценка тенденций развития социальной структуры), Л.А. Беляевой, В.И. Умова (проблемы становления среднего класса в России), З.К. Голенковой (формирование гражданского общества и воспроизводство российской общественной структуры), Л. Гудкова (социологический анализ интеллигенции), М. Восленского (изучение социального слоя номенклатуры), В.Б. Пастухова (анализ феномена «новых русских»), В.И. Ильина, М.С. Комарова, В.В. Радаева, Р.В. Рыбкиной (разработка общей теории социальной стратификации).

Изучение социальной структуры транзитивного (переходного) общества, переживающего социальную революцию (бурную групповую мобильность), является очень сложным, поскольку «объект» научного исследования находится в крайне неопределенном, амбивалентном состоянии.

Вместо устойчивой системы социальных позиций нужно проанализировать сжатый во времени процесс структурной трансфор-j мации российского общества. Сложность этого объекта обусловле-j на, во-первых, тем, что изменения социальной структуры тесно] взаимосвязаны со всеми характерными (а иногда и со случайны-! ми) социальными проявлениями. Поэтому изучение социальных-^ структур связано с необходимостью исследования функциональ-| ной, системной организации общества, характера конституирова-1 ния различных солидарностей (групп — корпораций — общноси тей), социогенетических воспроизводственных кодов, закрепленных в социальных институтах, и др.

БОРЬБА ЗА «СПРАВЕДЛИВОЕ НЕРАВЕНСТВО»

Во-вторых, сложность объекта обусловлена реальным переплетением структуроформирующих процессов микро- и макроуровня, когда идентификации, социально-символическое конструирование, функциональная и ценностно-смысловая переориентация в общественной системе не могут рассматриваться в логике обусловливания и каузальных (причинно-следственных) связей.

В-третьих, специфичность объекта исследования предопределена тем, что в первую очередь рассматривается структурирование российского метасоциума, имеющего особый характер социального развития, причем в особенно нестабильный, «переходный» период, чреватый рецидивами и экстремальными состояниями, коренным изменением структуроформирующих параметров.

Однако это не весь круг проблем, связанных с выделением «объекта» исследования. Наряду с выявлением внутренних границ изучаемого процесса необходимо хотя бы чисто операционально определиться с внешними. Говоря об изменении структуры, о социальном расслоении общества, мы не можем не учитывать произошедшее изменение представлений о нем в процессе эволюции социологического познания. С одной стороны, общемировые интегральные тенденции позволяют интерпретировать современное «общество» как глобальную цивилизацию, а не как локальное образование в координатах нация — территория — государство; с другой стороны, возрождение архаичных социальных общностей и его теоретическое осмысление составляет этим представлениям обоснованную альтернативу. Учитывая все это, мы все же исходим из априорной посылки о специфической социокультурной природе и историческом опыте общественной локализации России, позволяющей рассматривать российское сообщество как целостную и в то же время относительно обособленную социокультурную общность (общество).

И теория, и практика стремятся к получению наименее искаженных представлений о содержании и логике социального расслоения в России. Ни количественный анализ, ни поиск исторических и инокультурных аналогий, ни исследование общественного мнения, ни изучение сиюминутно ломающейся социальной струк-

Ill.

Темп 4 ПРОИЗВОДСТВО СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ

туры не являются адекватными методами познания и не позволяют сформулировать эффективное операциональное знание.

Поэтому общая проблематика исследования транзитивной российской структуры может быть определена следующим образом:

■ Социальное структурирование в современной России — это
сложное, многоаспектное социальное явление, культурный кон
текст которого (исторический, ориентационный) играет большую
роль в его понимании.

■ Стандартные методы исследования по названным выше при
чинам малоэффективны, односторонни, а «экзотические» — недо
статочно обоснованы, релятивны. Поиск синтетического метода
исследования и описания стратификации является важной частью
проблемы.

■ Социальную организацию современного российского обще
ства вульгарно изучать как «структуру»; мы свидетели бурного,
масштабного, интенсивного во времени процесса социального
переструктурирования, в котором сочетаются элементы разной
степени динамичности, продолжительности, охвата социального
пространства, качественной определенности

■ Социальные процессы такой степени сложности требуют
особой чуткости и компетентности: важно зафиксировать как
можно больше разных аспектов феномена независимо от априори
предсказанной значимости, всесторонне рассмотреть динамик
включения людей в новые социальные структуры, формирован
каналов мобильности.

■ Социальные порядки — «разметка» социального пространст
ва, барьеры и каналы социальных перемещений, правила соблю
дения и нарушения социальной диспозиции — устанавливаются и
поддерживаются самими людьми. Это позволяет рассматривать
системоформирующие социальные процессы как метаигры, сим
волика которых является источником универсальных интерпрета
ций «правил», «закономерностей», «отношений» и «взаимодейст
вий» социальных субъектов, объединенных в общество.

Когда рушится прежнее социальное устройство, меняется ценностный мир, формируются многочисленные новые ориентиры, образцы и нормы, люди поневоле становятся маргиналами, лишенными устойчивых социальных стереотипов. Каждый выступает

«КИПЯЩАЯ ВСЕЛЕННАЯ» СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП

«сам за себя», но он ищет «своего другого» и помогает себе и потенциальным «своим», используя символику самопричисления. Это проявляется в выборе одежды, жилья, средств перемещения, оформлении досуга, профессиональных принадлежностей, предметов роскоши, предпочтении информационных каналов и т.п. Мы облегчаем друг другу «видовой поиск», демонстрируя свои ценности, социальные претензии, реальное положение и потребность в коммуникации. Особенно наглядно такие процессы должны протекать в период новой дифференциации.

Представляется, что на основе анализа символики социального расслоения в современной России социологи получат нетривиальные и достаточно полноценные данные о формирующейся общественной структуре, взаимоотношениях, дистантности, степени.шсрытости и диспозиции различных социальных слоев, общностей и групп, а также сделать обоснованные предположения об основаниях социального расслоения и способах эффективных социальных перемещений в структуре общества.

Применение символико-игровой интерпретационной перспективы приведет к новым теоретическим выводам относительно расслоения современного российского общества, его доминантных критериев и направлений. Разрабатываемые в пионерских исследованиях теоретические положения позволяют ученым существенно продвинуться в изучении структуры переходных обществ и построении специальных теорий социальной стратификации.

«Кипящая вселенная» социальных групп

Аналоговая модель «кипящей вселенной» помогает интерпретировать процессы образования и разрушения социальных общностей, изменения структурной диспозиции в обществе (метаобщности). Обращение к динамическим и игровым элементам социального продвижения позволяет посмотреть на микро- и макропроцессы мобильности в особой теоретической перспективе.