A science and a parascience: collision in the Psychological field

A. V. Yurevich

Dr. sci. (psychology), deputy director IPRAS, Moscow

The main causes of parascience's "renaissance" are considered. From the author's point of view they are: "here-and-there-psychology"of common man, dissemination of postmodern ideology and success of the science itself. Psychology is considered as the field of the most close contacts of science and parascience. It has the weakest protection against parascientifical invasions comparing with other branches of science. The problem of delimitation of science and parascience is analyzed. According to author's position, cognitive criteria of delimitation are ineffective and the problem can be solved only by using social criteria.

Key words: science, parascience, psychology, irrationalization, criteria of rationality, cognitive, social, criteria of demarcation.

стр. 87

Проблемы науки и общества. БИОСОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ТЕОРИИ

Автор: И. А. МИРОНЕНКО

Г. И. А. Мироненко

Кандидат психологических наук, доцент, СПбГУП, Санкт-Петербург

Отечественная теория биосоциального единства человека рассматривается в контексте современных направлений зарубежной психологической науки. В свете понимания психики как свойства объективно существующего субъекта становится возможным целостный детерминистский подход к ее исследованию, объединяющий в единое целое так называемые гуманитарный и естественнонаучный подходы. Развиваемый отечественной школой подход к биосоциальной проблеме открывает новые перспективы в подлинно гуманистическом понимании личности человека, его прав на свободное самоопределение, и окажет плодотворное воздействие на мировую науку.

Ключевые слова: биосоциальная проблема, субъект, психика, детерминизм, естественный отбор, свобода, культура, сознание, гуманизм.

На рубеже тысячелетий в мировой психологической науке обозначилась тенденция к поляризации естественнонаучного и гуманитарного подходов. Сложились новейшие теоретические направления, в контексте которых человек рассматривается подчеркнуто односторонне, его биологическая сущность либо игнорируется, либо поглощает человека в целом. Необходимость соотнести эти подходы в рамках единой психологической науки делает актуальным обращение к биосоциальной теории.

Важнейшим фактором, определившим развитие современной психологии, стали достижения биологических наук последних десятилетий XX в., в первую очередь генетики. Накануне XXVII Всемирного психологического конгресса журнал "European Psychologist" провел опрос среди 30 крупных психологов Европы [29]. Их, в частности, просили назвать те новые тенденции в развитии психологической науки, которые, по их мнению, будут определяющими в XXI веке. Практически все в качестве важнейшей тенденции назвали влияние на развитие психологии достижений генетики. Исследования влияния генетических особенностей на поведение затрагивают сегодня самый широкий спектр областей и форм человеческой деятельности [23].

Большое реформирующее значение для понимания биосоциальной природы личности человека имело открытие генетиками во второй половине 1970-х гг. механизмов так называемого группового наследования. Тот факт, что носителем целостного набора генов является не отдельный индивид, а группа, связанная родственными узами, позволил считать биологически целесообразными те виды поведения, которые традиционно противопоставлялись биологически обусловленному индивидному эгоистическому поведению - различные проявления альтруизма и самопожертвования. Вследствие этих открытий возник-

ло новое направление науки - социобиология, претендующая на объяснение биологической целесообразностью всех видов общественного поведения животных и той или иной доли социального поведения человека [30]. В крайних вариантах под логику биологической сообразности в борьбе за существование вида подводится все социальное поведение людей. Так, Р. Даукинс рассматривает организм, индивида как своего рода машину, приспособление, создаваемое генами для выживания и распространения [16]. На сходных позициях основано и новейшее научное направление - эволюционная психология [32, 15], которую ряд авторов отождествляют с социобиологией [32, 31].

Примером описанного подхода может служить монография Дж. Картрайта [15], в которой с точки зрения роли в обеспечении выживания вида анализируются не только формы поведения, связанные с полом и тендером, а также организации семьи в человеческом обществе, но и обширная сфера деятельности человека в области культуры, практически все типы человеческого поведения. При такой постановке вопроса личность рассматривается как видовая форма организации психической деятельности. Соответственно проблема ее самореализации должна быть рассмотрена в контексте задачи обеспечения выживания вида.

Наряду с экспансией биологии в область психологических проблем в психологической науке сложились и укрепляют свое влияние ряд подходов, в которых подчеркивается и абсолютизируется значение социальных факторов в формировании и функционировании личности.

В последние десятилетия XX в. за рубежом (в первую очередь в Англии, США и Канаде) сложилось и стало популярным новое направление - социальный конструктивизм [19, 20]. В нем лич-

стр. 88

ность рассматривается как порождение социальных контекстов и отрицается существование ее свойств, не социальных по своему происхождению [14]. Личность - условный конструкт, порождаемый ситуацией. Создание альтернативных языковых описаний людей и событий есть способ изменения, конструирования образа мира и личности человека.

Среди развивающихся направлений психологической науки, в центре внимания которых находится социальная детерминация личности, особенно интересным представляется современная кросс-культурная психология, в основе которой лежат процессы глобализации, охватившие мир в конце XX столетия.

Современная кросс-культурная психология возникла, во-первых, как результат осознания на примере смешанных по этническим признакам общностей роли собственно культуры в отличие от этноса как фактора, определяющего структуру личности и процесс ее формирования. Культура при этом понимается как система способов поведения и психической деятельности, существующая, сохраняющая и передающаяся в обществе от поколения к поколению путем воспитания и обучения без участия механизмов биологического наследования.

Во-вторых, появление кросс-культурной психологии явилось результатом осознания мировым психологическим сообществом относительности тех представлений о личности, которые сложились в традиционных теориях, что во многом стало следствием полноправного вхождения в мировую психологическую науку представителей азиатского континента, прежде всего Китая и Японии. Оказалось, что многие закономерности, считавшиеся общечеловеческими, не характерны для людей восточной культуры [21 - 33]. Не являются необходимыми для нормального функционирования личности, например, позитивное отношение к самому себе и достаточно высокая самооценка [21].

Достижения таких направлений, как кросс-культурная психология и социальный конструктивизм, демонстрируют пластичность личности в отношении культурных воздействий, социальную заданность самых базовых и глубинных ее свойств. В свете данных подходов личность предстает как культурно-специфическая форма организации психической деятельности.

Общим как для подхода, притязающего на объяснение формирования и структуры личности исключительно биологическими закономерностями, так и для подхода, рассматривающего личность полностью как социокультурный феномен, является то, что проблеме соотношения и генетического перехода между биологическим и социальным уделяется очень мало внимания. Высказываются даже мнения, что следует отказаться от рассмотрения социального фактора в развитии личности как чего-то качественно отличного от биологического, другими словами, вообще снять биосоциальную проблему.

Иной подход к биосоциальной проблеме сложился в отечественной науке. Здесь изначально подчеркивается не только несводимость друг к другу биологического и социального в психике, но и их известная антагонистичность. С позиций отечественной психологической теории отождествление, не разведение биологического с социальным - грубая методологическая ошибка.

Отечественная теория биосоциального единства человека, над развитием которой работали поколения советских ученых, сегодня остается недостаточно известной мировой научной общественности. Исторически сложилось, что многие отрасли и направления отечественной психологии в течение ряда десятилетий оказались отрезанными от мировой науки. В их числе теория и методология исследования биосоциальной природы человека, основу которых составили субъектный подход С. Л. Рубинштейна и культурно-историческая теория Л. С. Выготского. Несмотря на то, что имена и концепции Выготского и Рубинштейна известны во всем научном мире и представлены в издающихся за рубежом справочниках и энциклопедиях, развитие теории в трудах их последователей остается недостаточно известным. Так, в "Психологической энциклопедии" развитие психологии личности в СССР после Рубинштейна не только не освещается, но даже не упомянуто [17]. Статья о психологии в СССР в другом энциклопедическом издании также оставляет впечатление, что после названных авторов ничего существенного в данном направлении сделано не было [18]. Отсутствует упоминание о работах отечественных ученых и в многочисленных учебниках, написанных зарубежными коллегами, которые переводятся и издаются у нас большими тиражами и используются при обучении будущих психологов по всей России. В то же время отечественной наукой накоплен потенциал, который может существенно повлиять на развитие мировой психологии при условии его полноценной интеграции в общий контекст.

В отличие, например, от математики, использующей общую для всех профессионалов символическую систему, психология, как и другие гуманитарные науки, пользуется системой понятий, организованной на основе естественного языка, придавая словам новые смысловые оттенки и значения. Послевоенное развитие отечественной психологии привело к формированию понятийного аппарата, настолько специфичного, что те немногие труды советских ученых, которые перево-

стр. 89

дились на иностранные языки, не были адекватно поняты и интегрированы мировым научным сообществом и не вызвали в сколько-нибудь широких кругах ученых интереса из-за кажущегося несоответствия обсуждаемых вопросов. Для того чтобы отечественная теория стала полноценной частью мировой науки, необходима некоторая герменевтика. Содержательное богатство отечественной психологии должно быть адресно вписано в сложившийся контекст мировой психологической науки.

Оставаясь недостаточно известными зарубежной научной общественности, методология и теория анализа биосоциальной проблемы, развитые отечественными учеными, представляются плодотворными в постановке и решении ряда наиболее актуальных сегодня проблем мировой психологической науки. По всей видимости, в силу объективных закономерностей развития науки в зарубежной психологии стали остро актуальными вопросы, которые раньше лежали вне зоны интересов основных научных школ на Западе, но над решением которых давно и плодотворно работали советские психологи.

Наука развивается неравномерно. Каждая школа, направление, испытывает влияние целого ряда факторов, среди которых как закономерности развития самого научного познания, так и социальный заказ того или иного общества и потребности практики. Структура соотношения различных школ в современной психологии во всей полноте отразила историческую эпоху сосуществования антагонистических социальных систем с их обостренной чувствительностью к идеологическим аспектам научного знания. Проблема биологического и социального в человеке, потенциальных возможностей развития и определяющих его факторов - одна из самых идеологически заряженных в психологии. Научные теории и факты здесь непосредственно соотносятся с существующей социальной системой: с принципами рекрутации в те или иные социальные группы и классы, с уровнем социальной мобильности, существующим в обществе.

После эмиграции в США многих крупных европейских психологов, бежавших от фашистской угрозы периода второй мировой войны, ведущим в интернациональной психологии стало влияние американских научных школ. Социальный заказ в США во второй половине XX в. сводился к оправданию сложившейся практики ничтожно малой социальной мобильности и по существу наследственной передачи права принадлежности к привилегированным социальным группам на фоне декларирования "общества равных возможностей" [9]. Искомым оправданием служили теории и экспериментальные доказательства биологического наследования важнейших личностных качеств, исследования конституционально обусловленных свойств личности. Идея наследуемости психологических качеств позволяет объяснить неравенство людей их природным неравенством. Вот как формулирует эту точку зрения психолог Р. Хернстейн: "Привилегированные классы прошлого, возможно, ненамного превосходили биологически тех, кого они угнетали, вот почему революция имела довольно большой шанс на успех. Разрушив искусственные барьеры между классами, общество способствовало созданию биологических барьеров. Когда люди займут свое естественное место в обществе, высшие классы будут по определению иметь большие способности, чем низшие" (цит. по: [9, с. 133]). На протяжении всего двадцатого века усилиями психогенетиков подводится научный базис под эту систему взглядов [25, 26].

Принципиально иной подход к биосоциальной проблеме был задан жизнью и обществом отечественным научным школам. Господствовавшая идеология требовала научного обоснования биологического равенства всех людей, а практика грандиозного социального эксперимента диктовала развитие исследований влияния социума на личность человека, изучения меры этого влияния и его механизмов. Идеологический запрос советского государства, - поставленная перед наукой задача создания нового человека, живущего по законам нового общества¹, - способствовали тому, что направление, развивающее данный подход, получило статус ведущего. Его развитию был дан зеленый свет, к работе привлекались лучшие силы отечественной науки. В этом направлении отечественная психологическая наука далеко опередила зарубежные психологические школы по времени обращения к встающим здесь проблемам и достигла замечательных результатов, которые могут быть востребованы сегодня в процессе осуществляющейся интеграции мировой психологической науки, происходящей на фоне усиления влияния европейских научных школ, когда американская психология уже не является безусловным лидером.

Отечественную психологическую науку отличает исторически сложившаяся (в силу социокультурных особенностей России), обусловленная достижениями отечественной физиологической науки рубежа XIX-XX вв. традиция четкого

¹ Примечательна иллюстрация 12.1 в монографии Дж. Картрайта [15, с. 342]. На фотографии изображен ребенок 3-4 лет, молотком вбивающий в стену долото. Фотография снабжена подписью: "Ребенок разрушает Берлинскую стену. Десятилетия власти коммунистической идеологии не смогли изменить человеческую природу, заставить людей отказаться от личных свобод и частной собственности, существующих в западной культуре. Политические и этические системы не жизнеспособны, когда они противоречат биологической природе человека".

стр. 90

разграничения социального и биологического в человеке, когда социальное понимается как запрет биологически естественного, социализация как запрет природного и естественного поведения, а культура как сила, выводящая человека за пределы власти законов природы.

Основу такого подхода составило открытие И. М. Сеченовым центрального торможения как механизма задержки непосредственной реакции индивида на воздействие среды. Понятие центрального торможения позволило материалистически объяснить произвольность человеческого поведения, "способность личности противостоять непосредственным стимулам и мотивам с тем, чтобы следовать собственной программе" [13, с. 376].

Открытие И. П. Павловым механизма условных рефлексов позволило объяснить, как взамен естественной системы реакций возникает новая, в основе которой уже не законы природы, но условные законы внешней ситуации, интериоризируемые индивидом. Большое значение для понимания закономерностей человеческого поведения имело открытие Павловым второй сигнальной системы. Слово как особый вид социально-условного сигнала становится главным регулятором человеческой психики, подчиняя человеческое поведение и сознание законам уже не природы, но - часто вопреки этим законам - социуму и запечатленной в языке культуре. "Учение о борьбе за существование, - писал К. А. Тимирязев, - останавливается на пороге культурной истории. Вся разумная деятельность человека одна борьба - с борьбой за существование" [12, с. 596].

Подход к социальному как к силе, отменяющей биологическую детерминацию поведения человека, ярко проявляется в работах классиков отечественной психологии. В. А. Вагнер, основоположник отечественной сравнительной психологии, усматривает зачатки разумного поведения у животных именно в их способности действовать вопреки инстинкту: "О способности разума до известных пределов подавлять деятельность инстинктивную у животных нам свидетельствуют многочисленные факты" [8, с. 184]. У человека социальная детерминация психики выступает как сила, противостоящая инстинктам, "способности разумные подавляют инстинкты тем легче..., чем выше культура того общественного круга, к которому данный субъект принадлежит" [там же, с. 185]. Вагнер демонстрирует понимание человека как существа, находящегося в едином ряду с другими проявлениями жизни, но это единство диалектическое, включающее в себя противопоставление, противоречие как источник внутреннего развития: "на земле человек только один, пользуясь силою своих разумных способностей, преступил железный закон отбора, противопоставил силе биологических законов силу законов социальных" [там же, с. 77].

Между описанными выше современными зарубежными направлениями психологической науки, основанными, с одной стороны, на позициях рассмотрения человека как существа исключительно биологического, с другой - на абсолютизации социального начала в человеке, сегодня отсутствует сколь-нибудь значимая связь, дискуссия, сопоставление результатов исследований и моделей. Однако в обозримом будущем такой диалог представляется неизбежным. В контексте данного диалога опыт теоретико-методологической проработки проблемы соотношения биологического и социального в отечественной психологии может помочь предсказать как зоны "роста" на стыке названных подходов, так и пути разрешения противоречий.

В русле отечественной теории разработано научное объяснение того, каким образом возникает "загадка человека", слияние в человеческой природе биологического и социального. А. В. Брушлинский писал: "психическое... существует только как важнейшее качество субъекта (отнюдь не чисто духовного)... Субъектом является не психика человека, а человек, обладающий психикой" [7, с. 45]. В свете понимания психики как свойства объективно существующего субъекта становится возможным целостный детерминистский подход к ее исследованию, объединяющий в единое целое так называемые гуманитарный и естественнонаучный подходы.

Обращение к биосоциальной теории представляется и неизбежным следствием гуманистического вектора развития современной мировой науки, осознание психологии как одной из "тех наук, которые создают прочный научный базис для гуманизма" [7, с. 44]. Признание человека, его личности и права на свободное развитие высшей ценностью, заставляет психологов искать ответы на вопросы онтологического плана: в чем смысл человеческой жизни, в чем нуждается человек, а в чем он свободен и есть ли границы и пределы его свободы? Представляется, что здесь отечественная наука может внести самый существенный вклад в современные дискуссии. Парадоксальным образом в контексте теории, сформированной в условиях тоталитарной идеологии общества, оказался воплощенным принцип подлинной индивидуальной свободы.

В центре внимания зарубежных научных школ традиционно, в силу вышеописанных особенностей формирования, было исследование конституционально заложенных свойств личности. Не удивительно, что развитие личности рассматривалось здесь преимущественно либо как реализация индивидной программы от начала жизни до

стр. 91

наступления зрелости, либо как разворачивание уже имеющихся в зачатке личностных структур в процессе адаптации личности, в основном уже сложившейся, к социуму в зрелом возрасте. И в том, и в другом случае речь идет о реализации общевидовой программы. Не является исключением из этого правила и гуманистическая психология, которая всегда была для отечественных ученых привлекательной своим пониманием человека как активного существа.

Так, Э. Фромм в типологии социальных характеров исходит из того, что существуют природные истинно человеческие свойства, прогрессивное развитие которых приводит к формированию гармоничной личности, в плодотворной творческой деятельности реализующей и развивающей свои способности и тем счастливой. Влияние же социума в его теории по сути сводится к искажению истинно человеческой природы в том или ином направлении и в той или иной степени.

Э. Эриксон описывает жизнь человека как последовательное прохождение восьми стадий психосоциального развития, присущих природе человека. В силу средовых условий каждая из этих стадий может быть пройдена успешно или неуспешно, т.е. неправильно. В последнем случае прохождение любой из стадий приводит к определенным личностным деформациям. А. Маслоу, хотя и подчеркивает творческий потенциал человека, по сути тоже ограничивает личность заданными природой рамками - восхождением по пяти ступеням известной (общей!) иерархии потребностей.

В зарубежной психологии в рамках подходов, односторонне трактующих человека как существо или полностью биологическое, или лишенное каких-либо свойств, кроме социальных, личность рассматривается как нечто, существующее исключительно в контексте некоторой одной общности: или культурно-исторической, или биологической общности вида. Соответственно смысл жизни человека предстает как обеспечение в одном случае видового, а в другом - социокультурного выживания. При такой постановке вопроса индивидуальное человеческое сознание становится в общий ряд прочих уровней психической регуляции и лишается самостоятельного смысла и значения. По сути дела, рефлексия становится лишь средством в процессе выполнения индивидом программы служения общности. Парадоксальным образом в западной психологии, с ее культом индивидуального бытия, индивидуальная свобода приобретает статус эпифеномена, оказывается свободой в выборе средств, но не целей.

Признание человека существом активным еще не позволяет указать истинную природу присущего ему творческого, созидающего начала. В контексте гуманистической психологии проблема качественного отличия человека как существа, изменяющего мир, от животного, приспосабливающегося к нему, не только не решена, но и не поставлена.

На основе принципа субъектности в отечественной науке сложилось представление об индивидуальном развитии человека как о процессе, построенном на взаимодействии двух программ: биологической (видовой) и социальной (заложенной в культуре и усваиваемой путем интериоризации), воплощенное, например, в концепции индивидуальности Б. Г. Ананьева [3]. Такое представление является альтернативным общепринятому за рубежом представлению о единой видовой программе, на реализацию которой социум может лишь влиять, способствуя либо препятствуя ее воплощению тем или иным образом [10].

В русле развития отечественной теории, основываясь на принципе субъектности С. Л. Рубинштейна, А. В. Брушлинский предложил модель функционирования человеческой психики, отличную от функционирования психики животного. Активная борьба животного за существование под контролем естественного отбора осуществляется на основе обратных связей, "подкрепляющих" механизмы поведения, соответствующие наследственно фиксируемым эталонам выживания, размножения и т.п.: "...механизм обратных связей непосредственно основан на изначальной заданности эталона, заранее устанавливающего способ прямого сравнения промежуточных и конечных составляющих регулируемого процесса" [6, с. 119]. Саморегуляция человека, в отличие от животного, "осуществляется безотносительно к любому заранее выбранному масштабу, эталону, критерию и т.д." [там же]. Мыслительная деятельность человека, регулирующая его поведение и определяющая поступки, осуществляется не столько как поиск средств для достижения поставленных целей, сколько как определение целей и их корректировка в процессе деятельности.

Именно в русле отечественной теории сложилось понимание человека как обладающего подлинной индивидуальной свободой, глубоко гуманистическое и в то же время строго научное. Развивая подход, предложенный С. Л. Рубинштейном, А. В. Брушлинский заключает: "Высшим уровнем детерминации субъекта является тот, на котором человек самоопределяется в своей свободе" [6, с. 114].

В контексте отечественной теории биосоциального развития человека подлинные смысл и значение приобретает его сознание, механизм ре-

стр. 92

флексии. Оказавшись в зоне пересечения двух потенциально противоречивых законов: природы и общества, человек обретает статус подлинного хозяина своей судьбы. Индивидуальное сознание человека здесь уже не только рассматривается в ряду прочих форм психического отражения, но обретает собственную важнейшую функцию, определяя контекст бытия, в котором существует и самореализуется личность: "Детерминизм не есть предопределенность, детерминация... не дана изначально в готовом виде, а напротив, формируется субъектом как самоопределение в ходе деятельности, поведения и т.д....детерминизм человеческой активности не исключает, а предполагает свободу" [7, с. 46].

В свете отечественной теории обретает смысл и значение и проблема ответственности человека за свой выбор, свои поступки. Самоопределяющийся субъект, будь то отдельный человек или человечество в целом², уже не застрахован от ошибок и ответственности за них ни известной безошибочностью инстинктивного природного поведения, ни безальтернативностью социальных ролей и культурных норм.

Таким образом, можно заключить, что утверждаемый отечественной школой подход к биосоциальной проблеме открывает новые перспективы в развитии подлинно гуманистического понимания личности человека.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абульханова К. А. О субъекте психической деятельности. М., 1973.

2. Абульханова К. А. Психология и сознание личности. М.-Воронеж, 1999.

3. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1968.

4. Брушлинский А. В. Проблемы психологии субъекта. М., 1994.

5. Брушлинский А. В. Субъект: мышление, учение, воображение. М. -Воронеж, 1996.

6. Брушлинский А. В. Субъектно-деятельностная концепция и теория функциональных систем // Вопросы психологии. 1999. N 5. С. 110 - 121.

7. Брушлинский А. В. Гуманистичность психологической науки // Психологический журнал. 2000. N 3. С. 43^8.

8. Вагнер В. А. Сравнительная психология. М. -Воронеж, 1998.

9. Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993.

10. Мироненко И. А. Теория Б. Г. Ананьева в контексте современной зарубежной психологии развития личности // Проблемы самореализации личности / Под редакцией Е. Ф. Рыбалко, Л. А. Коростылевой. СПб., 2000. Вып. 4.

11. Психологическая наука в России XX столетия. М., 1997.

12. Тимирязев К. А. Избр. соч.: в 4-х т. М., 1949. Т. 3.

13. Ярошевский М. Г. Наука о поведении: русский путь. М., 1996.

14. Burr V. An Introduction to Social Constructionism. London, 1995.

15. Cartwright J. Evolution and Human Behaviour. London, 2000.

16. DawkinsR. The Selfish Gene. Oxford, 1976.

17. Encyclopedia of Psychology / Ed. by R.J. Corsini. New York, 1994. V. 1 - 4.

18. Garai L. Marxian personality psychology // Concise Encyclopedia of psychology. New York, 1987.

19. Gergen K.J. Social Psychology as History // J. Personality and Social Psychology. 1973. V. 26.

20. Gergen K.J., Gergen M.M. The social construction of narrative accounts // Historical Social Psychology / Ed. by KJ. Gergen, M.M. Gergen. Hillsdale, 1984.

21. Kitayama Sh. Cultural psychology of the self // Int. J. Psychology. 2000. V. 35. Sp. Issue 3/4.

22. Leung K. Cross-cultural psychology: some recent advances // Ibid.

23. Pedersen N.L. Where does behavior genetics fit into the future of psychology? // Ibid.

24. Papalia D.E., Olds S.W. Human development. New York, 1995.

25. Rose R.J. Genes and Human Behavior // Annual Revue of Psychology. 1995. V. 46.

26. SantrockJ.W. Life-span development. Dubuque, 1997.

27. Scarr S. Developmental theories of the 1990s: development and individual differences // Child Development. 1992. V. 63.

28. The developmental psychologists: Research adventures across the life-span / Ed. by M.R. Merrens, G.G. Brannigan. New York, 1996.

29. Tele-interviews // European Psychologist. 2000. V. 5. N2.

30. Wilson E.O. Sociobiology: The New Synthesis. Cambridge, 1975.

31. Wilson E.O. Consilience: The Unity of Knowledge. London, 1998.

32. Wright R. The Moral Animal: Evolutionary Psychology and Everyday Life. London, 1994.

33. Yamagishi T. What can be Asian in Asian psychology // Int. J. Psychology. 2000. V. 35. N 3/4.

² "В самом полном и широком смысле слова субъект - это все человечество в целом" [7, с. 44].

стр. 93