Литературный вечер в школе

Основа литературного вечера — до­клад, но читать его не следует: он должен иметь форму живого расска­за. Лучше, если докладчиков несколь­ко. Один может говорить от имени современников писателя, другой — передавать мнения позднейших лите­ратурных критиков, третий -- высту­пать от лица наших современников, четвертый — связывать все это в еди­ное целое и давать необходимые комментарии. Ведущие могут общать-: ся между собой, а их выступления

принимать характер спора. Хорошо, 1 если рассказ сопровождают короткие • инсценировки, романсы и песни на стихи данного автора, кинофрагмен­ты, диапозитивы, любимые музы­кальные произведения писателя, ко­торому посвящен вечер, или музы­кальные отрывки, по настроению и тематике подходящие к тексту до­клада.

Можно устроить литературный ве­чер-маскарад, посвященный, напри­мер, творчеству Н. В. Гоголя. В нем

будут участвовать и персонажи «Вечеров на хуторе близ Диканьки» (здесь вполне уместными окажутся украинские песни и танцы), и герои «Тараса Бульбы»; частью такого ве­чера могут стать сцены из «Ревизо­ра» и инсценировки «Мертвых душ».

В программу литературных вече­ров можно включить как самостоя­тельную часть викторину — угады­вание героев но их репликам, кратким характеристикам, которые этим геро­ям дают другие персонажи про­изведения.

Вечера, посвященные историче­ской или военно-патриотической те­матике, можно строить как литера­турные монтажи, сценарии которых нужно тщательно продумывать. Важ­но, чтобы песни, стихи, сценки и прозаические отрывки, биографии или воспоминания о поэтах, если ве­чер посвящен, например, поэзии воен­ных лет, чередовались равномерно. Готовые сценарии нередко публикуют­ся в журнале «Литература в школе».

Повтор

вых душах» («Повесть о капитане Копей-кине»).

В повестях И. С. Тургенева 40—50-х гг. XIX в. воплощены типы «лишнего» человека и нравственно сильной и духовно прекрасной героини. Образы, темы, сюжеты, идеи повес­тей И. С. Тургенева находят окончательное воплощение в его романах 1850—1860-х гг.: «Руднне», «Дворянском гнезде», «Накану­не», «Отцах и детях», «Дыме». Это же свой­ство повести как своего рода творческой ла­боратории романа проявляется в ряде слу­чаев у крупнейших мастеров критического реализма (Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, И. А. Бунин) и социалистического реализма (М. Горький, А. Н. Толстой, М. О. Ауэзов, Ю. В. Бондарев, Ч. Т. Айтматов).

ПОВТОР

Повтор — повторение слов или словосочета­ний, благодаря чему на них фиксируется внимание читателя (слушателя) и тем самым усиливается их роль в тексте. Повтор придает художественному тексту связность, усили­вает его эмоциональное воздействие, под­черкивает важнейшие мысли.

Повторы могут широко употребляться в прозе: рассказе, повести, романе. Это чаще всего смысловые повторы. Например, у Ф. М. Достоевского настойчиво тревожащий со" знание Раскольникова на протяжении всего романа образ колокольчика вызывает у чи­тателя различные чувства и мысли, способст­вует более глубокому пониманию произведен ния. К повторению характерных деталей не­редко прибегает А. П. Чехов: неизменный ри­туал приема гостей в доме Туркиных («Ионыч»), «футлярные» детали в описаниях Беликова («Человек в футляре»)

Но особенно велика роль повтора в сти­хах. Стихи строятся на четком чередовании соизмеримых ритмических величин — слогов, ударений, строк, строф. Рифма и другие зву­ковые соответствия образуют звуковые повторы. Особым видом словесного повтора в стихах является рефрен (припев).

Наиболее распространенный вид повто­ра — параллелизм.

Элементы, повторяющиеся всякий раз на равном расстоянии друг от друга, в заранее ожидаемом месте (например, припев в песне), образуют повтор упорядоченный (регуляр­ный) в отличие от нерегулярного (так не­регулярно повторяются в стихотворении А. С. Пушкина «Погасло дневное светило...»

строки «Шуми, шуми, послушное ветрило, //Волнуйся подо мной, угрюмый океан»).

Фольклору присуще троекратное повторе­ние, причем последний повтор противопо­ставляется двум первым. Так, первые две попытки действия героя волшебной сказки обычно неудачны, и только третья приносит успех. В сказках же с так называемой це­почной композицией («Колобок», «Теремок», «Репка») повторяющихся эпизодов обычно больше. В литературном произведении эле­менты, имеющие особо важное значение, могут повторяться много раз. По сходству с музыкальными такие повторы, выступающие носителями основных идей произведения, при­нято называть лейтмотивами.

Повторяющиеся элементы могут находить­ся рядом и следовать один за другим (кон­стантный повтор), а могут быть разделены другими элементами текста (дистантный пов­тор). Особый вид константного повтора — удвоение понятия (тавтология), более все­го распространенное в фольклоре: «рано-ра-нешенько»; у Пушкина в наброске одной из «Песен западных славян»: «Разломали тес­ную темницу»; у М. И. Цветаевой: «Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, //И все — равно, и все — едино...»

Существенно также, какую позицию зани­мают повторяющиеся элементы в строке, строфе, абзаце. Если они стоят в начале построения — это анафора: «Когда умира­ют кони — дышат, //Когда умирают травы — сохнут, // Когда умирают солнца — они гаснут, // Когда умирают люди — поют песни» (В. Хлебников). Повторение в конце фрагментов называется эпифорой. Эпифора, стоящая в конце строки после рифмы (ре-диф), характерна для поэзии Востока. У рус­ских поэтов чаще встречается анафора.

Слова, стоящие в конце одной строки и составляющие начало последующей, назы­ваются стыком или подхватом — построе­ние, особенно любимое фольклором: «Бочки накатали с лютым зельем. //С лютым зельем, с черным порохом». Этим приемом широко пользуются и поэты: «О, весна без конца и без краю — // Без конца и без краю мечта!» (А. А. Блок). Подхват особенно наглядно демонстрирует роль повтора как средства для достижения связности худо­жественного текста.

Бывает, что в одном повторе совмещаются различные его виды. Так, строка «Ну что тебе надо еще от меня?» начинает и завершает стихотворение А. А. Вознесенского «Испо­ведь» (кольцо). Эта же строка стоит в конце нескольких строф стихотворения (эпифора). Повтор может быть точным (повтор-

210 ^пи.нклоисдичсский с.тр.

копия) и неточным (понтер-эхо). Не точность может проявляться н изменении последовательности элементов или же в изме­няемости самих элементов. Сравним начало и конец стихотворения Блока: «Ночь, улица, фонарь, аптека... - Ночь, ледяная рябь канала, // Аптека, улица, фонарь». Изме­нились и последовательность элементов, и их число. Повтор, при котором элементы (строки или слова) следуют в обратном порядке, называется зеркальным.

Неточность повтора может вызываться сжатием нерноначального текста (редук­ция) или его растяжением (амплификация), как в только что приведенном примере.

Особую группу составляют межтекстовые повторы. В фольклоре, а также в средне­вековой литературе наиболее важные худо­жественные образы переходили из одного произведения в другое (постоянные эпитеты, зачины и концовки сказок, картины сраже­ний в древнерусских летописях и повестях по этой причине их не следует принимать за точное описание какого-либо конкретного сражения). В литературе средних веков одно произведение служило как бы отзвуком, эхом другого. Так, в «Задонщине» — повести о победе на Куликовом поле — много элемен­тов, соотнесенных со «Словом о полку Иго-реве».

ПОСЛОВИЦЫ и ПОГОВОРКИ

У пословиц и поговорок нет автора. Мы ни­когда не узнаем точного времени их появле­ния, места их создания. Но без них не об­ходится ни профессиональная литература, ни публицистика, ни живая разговорная речь. Ими пользуются и в научной полемике, и в политических докладах, и в философских трактатах. Они вобрали в себя народную мудрость, накопленную веками, опыт десят­ков поколений. Им свойственна афористиче­ская сжатость и точность суждения о самых различных сторонах жизни человека. Неда­ром они стали бесценным материалом для ис-следова ни и не тол ько филологов, но и историков, этнографов, писателей, филосо­фов. Передаваясь из уст в уста. пословицы и поговорки шлифовались, совершенство­вались, приобретая предельную точность, меткость и лаконичность. У каждого наро­да свои пословицы и поговорки, отражающие особенности его быта, исторической судьбы, национального самосознания.

Пословицы и поговорки — это жанры на­родного творчества, восходящие, по мне-

нию ученых, к временам первобытнообщин­ного строя. Столетия отделяют их от пер­вых литературных памятников. Они орга нически вошли в эпос Древнего Востока, Библию, Коран, великую книгу индусов «Панчатантра». Монахи-летонисцы на полях своих сочинений оставили записи услышан­ных ими в миру или от прихожан изуми­тельных по своей философской глубине из­речений. Великий собиратель народною творчества В. И. Даль в предисловии к сборнику «Пословицы русского народа» писал: <{.... мы должны согласиться, 410 она (пословица) не сочиняется, а вынуждается силою обстоятельств, как крик или возглас, невольно сорвавшийся с души; это целые изречения, сбитые в один ком, в одно меж-дометье».

Кто из нас с детства не знает: «Век жи­ви, век учись», «ученье - свет, а не­ученье -- тьма», «Труд человека кормит, а лень портит», «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», «Язык мой враг мой». А. С. Пушкин и Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой и М. Горький постоянно вслушивались в на­родную речь, изучали русские пословицы и поговорки, служившие им и школой ма­стерства, и источником вдохновения. Пуш­кин восторженно восклицал: «А что за рос­кошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!» Читая сборник пословиц, Толстой заметил: «Вот как хороню сочиняют мужики. Все просто, слов мало, а чувства много».

Источником пословиц и поговорок всегда была жизнь во всем ее бесконечном разнооб­разии. Они рождались в процессе осмысле­ния народного опыта, с исключительной пол­нотой отражали мышление трудящегося человека. Мы явственно видим, что земле­делец завещал потомкам: «Глубже пахать — больше хлеба жевать», «В пашне огрехи — в кафтане прорехи». За наковальней в де­ревенской кузнице возник афоризм: «Не кует железа молот, кует кузнеца голод», под стук плотницких топоров родилась по­словица: «Плотник стукать охотник». Повсед­невно сталкиваясь с неправдой, несправед­ливостью, воплотившихся в неправедных судьях, подьячих, приказных, потерпевшие горько и зло говорили: «Тяжба не i ля, суд • виселица», «В суд ногой -— н карман рукой», «Судье полезно, что в карман полез­ло». Видя в церковниках не защитников, а вымогателей и лицемеров, русский человек говорит об иконе: «Годится — молиться, не годится - горшки покрывать» (В. Г. Белин ский «Письмо к Гоголю»), говорит о попе: «Дерет коза лозу, а волк козу, а мужик

Пословицы и поговорки

волка, а мужика поп».

Чаще всего пословица имеет двоякий смысл: прямой и переносный. В. И. Даль отмечал, что «пословица — коротенькая притча». Конкретное явление приобретает в ней обобщающий смысл, а частный факт при­меняется к общему явлению. «Каково по­сеешь, таково и пожнешь», - исстари гово рили на Руси, имея в виду не только каче­ство сева, но и результат любого дела, поступ­ка. Заметим, что синтаксически пословица чаще всего двучленна: «Беда беду родит — третья сама бежит», причем во иторой части нередко содержится вывод, мораль, иногда поучительный смысл. Для многих пословиц характерна ритмичность, мерность: «Обед не в обед, как хозяюшки нет», «Много хо­чешь знать, мало будешь спать». В посло­вицах норой звучит ирония, насмешка, из­девка: «Ходите почаще, без вас веселей», «Свету видал: со свиньями корни едал». Читая сборники пословиц и поговорок, по­ражаешься, сколько на Руси было поэтов, создавших поистине вечные образы, выра-

зительные, живописные, свежие: «Девица красна а хороводе, как маков цвет в огоро­де», «Яблочко на яблоньке — то ты у меня; перстень на руке -- то я у тебя». А вот целая поэма, и поэма трагическая, а в ней всего два слова: «Бесприданница — безответница».

Поговорка, в отличие от пословицы, не имеет нравоучительного, поучающего смыс­ла. В. И. Даль писал: «Поговорка, по народ­ному определению, цветочек, а пословица — ягодка; и это верно». И далее он опреде­лял: «это одна первая половина послови­цы». Поговорка -- это всегда меткий, выра­зительный образ, часть суждения, оборот речи. Поговоркам свойственна метафорич­ность: «Убил двух зайцев», «Семь пятниц на неделе». Многие поговорки строятся на ги­перболе: «Заблудился в трех соснах». Неко­торые исследователи, основываясь на прису­щих многим поговоркам ритмических особен­ностях, утверждают, что поговорки как бы осколки забытых, неизвестных нам стихотво­рений: «После дождика в четверг» (хорей), «Хвалилась синица море зажечь» (дактиль).

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИГРЫ

В разнообразные литературные иг­ры можно играть и дома, и в школе па переменах, и на школьных вече­рах. Вот описание нескольких игр, известных с давних времен.

1. Буриме (от французского bouls rimes рифмованные концы). Эта игра известна с XVII в. Предлага­ются рифмы (например: ядом — рядом, платы — латы). Строчки с этими рифмами должны придумать Biii сами. Менять рифмы нельзя. У бу­риме существуют разные варианты. Иногда рифмы нельзя переставлять местами; иногда пишут одну стихо творну ю строчку, закрывают ее, оставляя лишь последнее слово, а партнер продолжает стихи, придумав свою строчку, рифмующуюся с преды­дущей.

2. Эта игра заставнг вас вспомнить стихи. Один из играюпшх пишет или читает стихи. Партнер должен вспомнить четверостишие, которое начинается на ту букву, которой оканчивается предыдущее. Один начи­нает:

У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом;

второй продолжает: Мчатся тучи, вьются тучи... и т. д. Ксли слово кон-ч.к-тся на «ы» или чь», ги партнер начинает с предыдущей буквы, буква

3- Акростих -- это стихотворение. в котором начальные букны строк составляют какое-либо слово. Напи­шите по вертикали выбранное слово. Затем каждый из играющих пишет по строчке или же свой акростих. Это была любимая игра в России XIX в.

4. Сходство различие. Каждый из играющих записывает два предмета, несходных между собой, например: бык — роза. Записки кладутся в центре стола, по очереди вынима­ются. Играющим предлагается в сти­хотворной, а можно и в прозаиче­ской форме объяснить, в чем сходны и чем различаются названные пред­меты. Это была любимая игра В. Л. Жуковского.

5. Сочини сказку. Играющим пред­лагаются слова, связанные знакомым сюжетом, и одно постороннее слово. Например: девочка, лес, цветы, волк. бабушка, вертолет. Каждому из играющих но жребию достается слово, с которым он должен приду­мать фразу; фразы произносятся по очереди, складываются в единый сюжет. Получается, как правили, смешной рассказ.

Старайтесь играть как можно чаще, ибо, по словам немецкого поэта Ф. Шиллера, «...в игре человек испы­тывает такое же наслаждение от спободного обнаружения сноих спо­собностей, какие художник испыты­вает во время творчества».

21 8 Энциклопедический словарь юного литературоведа

Фламандские пословицы. Ху­дожник П. Брейгель Младший.

Большая группа поговорок строится на об­разном сравнении: «Ободрал как липку», «Зарделась как маков цвет». Для народной речи свойственна тавтология (повторение), и эту особенность многие поговорки отрази­ли: «С тобой мука мученическая».

Еще в глубокой древности начался про­цесс собирания сокровищ народной мудро­сти. Первые записи поговорок принадлежат Аристотелю. Известно, что в 1500 г. Эразм Роттердамский составил сборник античных изречений и пословиц. С конца XVII в. начинают издаваться сборники пословиц и поговорок в России. Начало научному изу­чению этого пласта народного творчества положил М. В. Ломоносов. Исключительная роль в собирании народных изречений при­надлежит В. И. Далю, записавшему среди крестьян, ремесленников, солдат 25 тыс. пословиц и поговорок. Этот подвижничес­кий труд был опубликован в 1861—1862 гг., но это собрание не вместило всего запи­санного В. И. Далем. В знаменитый «Тол­ковый словарь живого великорусского языка» вошло еще много тысяч пословиц и поговорок, не попавших в сборник. Не сле­дует думать, что сегодня нам известны все бытующие в народной среде меткие изрече­ния. Новое время породило и новые послови-

цы. Они возникали и в послереволюционные годы, во время Великой Отечественной вой­ны сражались в окопах и партизанских от­рядах, появляятся и сегодня. Увлекатель-нейшим делом собирания образцов народ­ной речи заняты ученые-фольклористы, сту­денты-филологи и любители. Это особенно важно в наши дни, когда тенденции к «усреднению» языка, засорению его канце­ляяизмами и арготизмами явственно ощу­щаются и в разговорной речи, и в лите­ратурной.

Народное слово оказало огромное влияние на русскую литературу. Трудно назвать писателя, в язык которого не вошли бы органично заимствования из народной речи. Сколько своих пьес озаглавил А. Н. Остров­ский народными поговорками и пословица­ми: «Не все коту масленица», «Светит, да не греет», «Не в свои сани не садись», «В чужом пиру похмелье». С какой злой иронией гово­рил М. Е. Салтыков-Щедрин в «Сказках» о поговорках, рожденных рабской российской действительностью: «Выше лба уши не ра­стут», «Плетью обуха не перешибешь», «Знай, сверчок, свой шесток»! А сколько шедевров, рожденных крестьянской средой, рассыпано в речи Платона Каратаева, в на­родных сказках Л. Н. Толстого! В романе

21 9 Постановления ЦК КПО

М. Горького «Мать» в уста Рыбина вложе­ны пословицы, бытовавшие в народной сре­де начала XX в.: «Одни народ доят, другие за рога держат», «Коль мужик сыт — барин ночь не спит».

С другой стороны, литература обогатила разговорную речь афоризмами, вошедшими в наш язык на правах народных. Вспомним басни И. А. Крылова: «Хоть видит око, да зуб неймет», «А Васька слушает да ест», <сА вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь». У каждого в актив­ном словаре знаменитое изречение Митро-фана, героя комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль»: «Не хочу учиться — хочу жениться». Многие строки гениальной ко­медии А. С. Грибоедова «Горе от ума» стали народными: «Подписано, так с плеч долой», «Блажен, кто верует, тепло ему на свете», «Что за комиссия, создатель. Быть взрослой дочери отцом!», «Дистанция огромного раз­мера». Недаром наша память сохранила из­речение: «Без пословицы не проживешь».