Время национальных государств

Идея всемирной империи — по образцу Рима и в надежде по­вторить его величие — была исчерпана с династией Гогенштауфе-нов. Последним великим среди них был император Фридрих II (1194—1250). Внук Фридриха I Барбароссы, он в восемнадцать лет — король Германии, в двадцать шесть — император. Его опе­куном после смерти матери становится папа Иннокентий III, с чьей помощью молодой король и удержал власть в борьбе со сво­ими исконными врагами в Германии — Вельфами. Впоследствии, уже императором, он будет провозглашен злейшим врагом пап­ства, отлучен папой Иннокентием IV, низложен собором с пре­стола и скончается, так и не закончив войны с папой и не ис­полнив обета нового крестового похода.

Борьба, начавшаяся двумя германскими семействами и про­долженная противостоянием императора и папы, на десятилетия отзовется расколом во всей Европе и особенно в Италии. Сторон­ников императора Гогенштауфена, исказив на итальянский ма­нер название одного из его замков — Вейблинген, будут звать гибеллинами. Сторонников Вельфов, а главным образом — папы, в результате еще одного искажения будут звать гвельфами. Жертвами этой вражды станут два великих поэта: один, отправившийся в изгнание, — Данте, другой, родившийся в изгнании, — Петрар­ка. Данте поместит Фридриха в «Аду» (песнь X), там, где томятся безбожники. Таковым слыл и, вероятно, был император, так что не в силах Данте было его спасти.

Фридрих и современным историкам продолжает казаться обо­гнавшим свое время: «В 1250 году, в разгар ожесточенной борьбы с папством и северными городами, умер император Германской империи и король Южной Италии Фридрих II Гогенштауфен.

Фридриха II нередко называют первым человеком Возрожде­ния, и действительно, его большая культура, его презрительное отношение к вопросам религии, неукротимая энергия его могучей индивидуальности выделяют его из ряда людей его времени»¹.

¹ Гуковский М.А. Итальянское Возрождение: Италия с 1250 по 1380 год. — Л., 1947.- Т. 1.-С.7.

Был он или не был первым? Отвечать на этот вопрос можно, лишь хоть сколько-нибудь прояснив, что понимать под «возрож­дением», к какой эпохе и какому комплексу идей относить это слово. Как мы уже видели, оно сопровождает все средневековье, давая примеры его осуществления с более или менее продолжи­тельными культурными последствиями. Однако ни культурной эпо­хи, ни устойчивой культурной традиции не возникает. На какое-то время здесь или там в Европе загорается очаг латинской культуры, требующий образованности и поддерживающий ее. На какое-то время, а потом снова — перерыв, ибо все нестабильно в этом мире грандиозных, но недолговременных государственных проектов, обеспечиваемых лишь правом силы; ибо «всемирная» идея пытает­ся прижиться там, где бездорожье и разбой на немногих имеющих­ся проезжих путях затрудняют связь в пределах десятка миль.

Искушение применить слово «возрождение» вне связи с поли­тической идеей возникает у современных исследователей начиная с того момента, когда само средневековье обретает свою зрелость, и здесь это слово начинает передаваться как эстафета от века к веку. Проследим за его употреблением по одному лишь изданию, но уникальному единственному представляющему на русском язы­ке в последовательности «Памятники средневековой латинской литературы...» и выполненному авторитетнейшими специалиста­ми. Второй том посвящен X— XII вв.

Во вступительной заметке к разделу «Религиозная поэзия X— XI вв.» С.С.Аверинцев представляет Петра Дамиани — одного из первых схоластов, но не диалектического, а мистического направ­ления, гонителя разума, автора знаменитого афоризма о филосо­фии как «служанке богословия» и в то же время автора стихов, изобличающих его немалую начитанность в античных авторах: «"Ренессанс" XI в. распространял свое влияние и на людей, кото­рые, казалось бы, должны были его чуждаться»¹.

Итак, в кавычках, указывающих то ли на терминологическое, то ли, как раз наоборот, на условное использование понятия, но именно «Ренессанс» XI в., что подсказано достигнутым уровнем поэтической культуры, основанной на классической образован­ности. Античность знали в Средние века. Знали настолько разно­образно, чтобы сознательно выбирать любимых авторов и менять пристрастия. По этой смене вкусов М.Л.Гаспаров различает если не эпохи внутри самого Средневековья, то все-таки различные пе­риоды в развитии возрожденческой идеи: IX в. — «вергилианское возрождение», X—XI вв. — «возрождение» Горация и Теренция, XII в. — «овидианское возрождение»².

¹ Памятники средневековой латинской литературы X—XII веков / Под ред.
М.Е.Грабарь-Пассеки М. Л.Гаспарова. - М., 1972. - С. 182.

² Там же. — С. 13.

Но XII в. — это и просто «средневековое возрождение». Поня­тие существует более ста лет, и не так давно (1977 г.) состоялась крупная международная конференция по проблемам литературы XII в., рассмотренной именно в свете этой идеи. Доказательства, действительно, очевидны и многочисленны. А кроме того, они гораздо болев вески и разнообразны, чем в пользу любого другого предшествующего ему столетия. Аргумент первый — образо­вание. Еще в XI столетии в его системе очень заметное место зани­мают епископальные школы, расположенные в городах, — плат­ные, привлекающие людей разного сословия, совсем не обязательно думающих о церковной деятельности. Они превраща­ются во влиятельные интеллектуальные центры для всей Европы, как прежде всего Шартрская школа.

Со времени конца античности, когда Боэций переводил и ком­ментировал Аристотеля, Платона, латиноязычное знание грече­ской классики неуклонно сокращалось. Многое сохранилось в из­ложениях, выдержках, большое количество произведений было вовсе неизвестно. В XII в. обновляется состав знания. Первоначаль­но это происходит через арабские переводы в Испании, где именно в это время действуют такие крупные ученые, как Ибн Рушд, более известный в Европе как Аверроэс. Это был век первых уни­верситетов. Небывало расширяется круг читаемых авторов и круг их читающих. Так что есть повод говорить о возрождении антич­ности, если иметь в виду степень ее знания, ее значение и воздей­ствие.

Второй аргумент в пользу идеи «средневекового возрож­дения» в XII в. к античности прямого отношения не имеет. Даже, казалось бы, уводит от нее. Это век первого расцвета литературы на народных языках. Куртуазная поэзия, а затем рыцарский роман демонстрируют, что духовное напряжение сопутствует не толь­ко мысли, обращенной к Богу, но и чувству, остающемуся в земных пределах. Светская культура дерзает духовно соперничать с религиозным восторгом, говорить его языком о любви к жен­щине. А одновременно с этим происходит рост городской культу­ры, начинающей осваивать при помощи современного слова все богатство памяти, образованности. Это только самое начало, но то, что начинается сейчас, уже не может быть исчерпано никаким, самым богатым и полно восстановленным или возрожденным пре­дыдущим опытом. Здесь что-то начинается впервые в продуктив­ном противостоянии-синтезе основных культурных типов...

Но следует резкий обрыв в начале XIII столетия: действует дик­тат церкви, предписавшей «презрение к миру». Казалось бы, все предыдущие возрождения, сколько бы их ни было, приведены к насильственному концу. Однако и в этом новом веке исследовате­ли находят повод назвать его «возрождением» — научным. Универ­ситеты, образование, издание и изучение классики, создание си-

стемы богословия — все это продолжено. Как будто на время при­остановив духовный разбег в область неизведанного, культура про­изводит реестр, приводя в порядок, систематизируя накопленное. Наступает время для всякого рода сборников, компендиумов (сжа­тое суммарное изложение положений какой-либо науки), слова­рей, сумм, самая известная из которых — «Сумма теологии«Фомы Аквинского.

Так что если XIII в. в сравнении с предшествующим и не по­ражает воображение духовным взлетом, то он не может не выз­вать уважения своей интеллектуальной обстоятельностью. Если это и была пауза, то не пустая. В отношении «возрождения» у каждого из трех столетий зрелого Средневековья была своя роль и свои заслуги, о чем кратко и точно сказала М.Е.Грабарь-Пас-сек: «...XI век только пробуждал и подготовлял, XIII век будет закреплять, систематизировать и подчас замораживать, XII век ищет и находит»¹. Каждому столетию воздается по справедливос­ти, но и в этом спокойном тоне ощущается: XII в. — самый яр­кий, ищущий и находящий. Что есть предмет поиска?

Чтобы попытаться ответить, вернемся к еще одному вопросу, который пока что оставлен без решения: так был ли император Фридрих II Гогенштауфен «первым человеком Возрождения»? До­водов «за» немало: образованность, светскость, тип энергичной личности... Даже можно добавить и то, что при его дворе в Палер­мо создается «Сицилийская школа» поэзии, где стихи пишутся не на латыни, а на национальном — итальянском — языке. Там же идет изучение греческих философов, их комментируют, открыва­ют новые тексты... Но открывается ли в совокупности этой дея­тельности и достоинств самого императора новый тип личности? Вот в сущности вопрос вопросов и цель Возрождения, ибо сумма знаний может накапливаться и систематизироваться бесконечно, но время обновляется только вместе с человеком, в нем самом.

Интерес Фридриха к человеческой личности зафиксирован хро­нистом Салимбене. Он рассказывает «о медицинских эксперимен­тах императора... который обильно угостил двух людей, а затем одного отправил спать, а другому приказал бодрствовать. Через некоторое время он приказал умертвить обоих, вскрыть желудки и установить, в каком случае пища усвоена лучше. Другой опыт Фридриха II носил более "теоретический" характер: он запер че­ловека в плотно запечатанный ящик, и когда ящик вскрыли, там нашли только тело, но души не обнаружили; это обстоятельство укрепило Фридриха в его сомнениях относительно посмертного бытия»².

¹ Памятники средневековой латинской литературы Х-XII веков / Под ред.
М Е Грабарь-Пассек и М.Л. Гаспарова. - М., 1972. - С. 274.

² ЯстребицкаяА.Л. Западная ЕвропаXI—XIII веков. - М., 1978. - С. 61-63.

Теоретическое вольнодумство императора и его эксперимен­тальная смелость налицо, но что-то не позволяет произнести слово, которым и должно быть обозначено новое отношение к человеку, его новое понимание, — гуманизм. А пока его нет, Возрождение как эпоха не может считаться состоявшимся, по­скольку подлинное знание античности будет практическим, фор­мирующим новую личность и наступит не ранее, чем с ее появле­нием на свет. Опыт античности будет лишь средством, помогающим новому человеку понять и воспитать себя.

В этом смысле имперский интерес к человеческому желудку и составу души носит еще вполне средневековый характер, но, дабы отдать должное императору, можно сказать, что если он и не был первым человеком наступившей эпохи, то вполне может считать­ся последним в уходящей. Он стоял у исхода средневековья. При его непосредственном участии доигрывался средневековый вариант политической идеи возрождения — в союзе империи и папства, сло­жившемся на исходе античности. Он фактически кончился с его смертью. Папство торжествовало победу, оставшись на арене ис­тории единственной силой с претензией на универсальность, все-мирность власти, но недолго.

В 1303 г. король Франции Филипп IV Красивый решил про­учить за надменность и непомерные претензии властвовать в мир­ских делах папу Бонифация VIII. Его посланец прямо в папской резиденции ударил старика по лицу рыцарской перчаткой и пы­тался похитить. Папу спасли, но он не пережил оскорбления. Ко­роль решил более не искушать судьбу с несговорчивыми итальян­цами и в 1305 г. сделал папой Климентом V гасконца, а папскую резиденцию перенес в сферу своего непосредственного влияния — в Авиньон. Последующие более чем полвека в истории папства известны как авиньонское пленение папы.

Папство победило империю, но потерпело поражение в борь­бе за власть с королем Франции — с человеком, обладающим силой национальной государственности. Это сила, сосредоточенная в одних руках, централизованная, но опирающаяся на единство того, что осознает себя нацией, в которой чувство общности и общего интереса взяло верх над страстью к разрывам, в которой аристократическая центробежность стабилизирована устойчиво­стью городов и контролируется всей системой осуществления вла­сти — государством. На всем долгом протяжении средневековой истории, начиная с первых варварских государств, правители в поисках того, на что они могут опереться, кроме военной мощи, находили идею, образец — союз Рима с христианским единобо­жием. Идея потеряла свою непосредственную политическую ак­туальность, когда варварский мир постепенно перестал быть вар­варским, устоялся в формах общественных отношений и экономической жизни, т.е. обрел реальную основу. Старое пони-

мание возрождения как продолжения, якобы все еще возможно­го, изжило себя, когда началась эпоха новых национальных государств

в Западной Европе.

И именно тогда Возрождение состоялось как культурная эпоха. Европеец оглянулся назад, сознавая себя иным, нежели то, чем был античный человек¹. Подражание могло стать продуктивным, стимулирующим к развитию, только когда было подкреплено ощу­щением исторического различия, потребовавшего от подражаю­щего познать себя и понять, чего же он ищет в античности. Это и будет одним из стимулов наступившей эпохи Возрождения: вла­дея искусством не средневековой вульгарной, а золотой цицеро­новской латыни, выучившись древнегреческому, гуманисты от­крывали путь литературам на национальных языках. Или, как говорил Данте, на народном красноречии.

Контрольные вопросы и задания

1. Почему и когда «средние века» названы средними?

2. Может ли культура быть устной?

3. Какие черты мифологического мышления подразумеваются в таких

его определениях:

а) история об истории;

б) «все во всем»?

4. Как проявили себя в момент разложения синкретизма различные роды словесного творчества — эпос, лирика, драма?

5. Что представлял собой средневековый город?

6. На смену какому представлению о времени пришло «время купцов»?

7. Каким был народный уровень веры, как себя выражал?

8. В каком отношении находились между собой три типа культуры

зрелого Средневековья?

9. В какой мере оправдано определение культуры по ее социальной

принадлежности?

10. Каким образом могли уживаться между собой в пределах одного типа сознания такие его черты, как карнавальность, аллегоризм, дидак­тика?

11. Какие черты средневекового мышления зримо воплощены обра­зом готического собора?

12. Что характерно для состояния церковной культуры в эпоху зрело­го Средневековья?

 

13. Что такое куртуазия?

14. Каковы принципы отношения трех культур, что каждая из них дает на пути дальнейшего движения к Возрождению?

15. Каковы были средневековые варианты возрождения античности?

' См.: Боткин Л. М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуально­сти. - М., 1989.-С. 32-103.

16. Назовите основные факторы, сделавшие возможным переход к
эпохе Возрождения?

Литература

История всемирной литературы: В 9 т. — М., 1984. — Т. 2.

Памятники средневековой латинской литературы IV—IX веков / Под ред. М.Е. Грабарь-Пассек и М.Л. Гаспарова. — М., 1970.

Памятники средневековой латинской литературы X —XII веков / Под ред. М.Е.Грабарь-Пассек и М.Л. Гаспарова. — М., 1972.

Зарубежная литература средних веков: Латинская, кельтская, скан­динавская, провансальская, французская литературы / Сост. Б. И. Пури-шев. — 2-е изд. — М., 1974.

Зарубежная литература Средних веков: Немецкая, испанская, италь­янская, английская, чешская, польская, сербская, болгарская литера­туры / Сост. Б. И. Пуришев. — 2-е изд. — М., 1975.

Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. — СПб., 1995.

Гоффле Ж. Цивилизация средневекового Запада. — М., 1992.

Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. — М., 1972.

Дюби Ж. Европа в Средние века. — Смоленск, 1994.

Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. — М., 1976.

Ястребицкая А.Л. Западная Европа XI —XIII веков. — М., 1978.

Алексеев М. П. и др. История зарубежной литературы: Средние века; Возрождение. — 3-е изд. — М., 1978.

Шайтанов И.О., Афанасьева О.В. Зарубежная литература: Средние века. — М., 1997.