Текстовой анализ лексии 103—110 9 страница

Недавно мне случилось перечитать роман Томаса Манна «Волшебная гора». В этой книге рассказывается о болезни, хорошо мне знакомой, — о туберкулезе; чте­ние позволило соединиться в моем сознании трем времен­ным моментам — моменту сюжетного действия, которое происходит незадолго до войны 1914 г., моменту моей собственной болезни — примерно в 1942 г., и, наконец, моменту сегодняшнему, когда это заболевание, побеж­денное средствами химиотерапии, выглядит совершенно иначе, чем прежде. Туберкулез, пережитый мною, — это примерно тот же самый туберкулез, что и в «Волшебной горе»: два первых момента слились между собой и в одинаковой мере отдалились от третьего — моего настоя­щего. И вот тогда я с изумлением заметил (ведь изумлять могут лишь очевидности), что мое собственное тело исторично. В известном отношении мое тело — это современник Ганса Касторпа, героя «Волшебной горы»; моему — еще не родившемуся — телу уже было двадцать лет в 1907 году — году, когда Ганс поднялся «наверх» и там поселился; оказывается, мое тело намного старше меня самого — так, словно мы навечно остаемся в том возрасте, когда жизненный случай заставил нас пере­жить наши первые социальные страхи. Вот почему, если я хочу жить, то должен забыть об историчности собст­венного тела, погрузиться в иллюзию, будто я — совре­менник сегодняшних молодых тел, а не своего собствен­ного, вчерашнего тела. Иными словами, я все время должен как бы воскресать, становиться моложе собст­венного возраста. В пятьдесят лет Мишле начал свою vita nuova: новые занятия, новая любовь. И хотя я стар­ше Мишле (нетрудно догадаться, что это сопоставление чисто эмоционального свойства), ныне — в этих новых стенах, пользуясь новым гостеприимством, — я также вступаю в свою vita nuova. Вот почему я должен усту­пить силе, движущей всякой живой жизнью, — силе забвения. На нашем пути бывает период, когда мы учим других тому, что знаем сами; затем, однако, приходит пора, когда учишь тому, чего и сам не знаешь: это называется исследовательской деятельностью. Ныне, быть может, бьет срок нового опыта — опыта, повеле-

вающего разучиваться, когда, по непредсказуемой воле забвения, начинают перемешиваться осадочные породы знаний, культур, верований, сквозь которые нам довелось пропутешествовать. За подобным опытом издавна закре­пилось славное, хотя и несколько старомодное имя, ко­торое я решусь здесь употребить на стыке его этимоло­гических значений, — Sapientia: никакой власти, немного знания, толика мудрости и как можно больше ароматной сочности.

1977.

Р. Барт. 1962 г. В редакции журнала «Экспресс».

Р. Барт. 1971 г.

Комментарии.

Составил Г. К. Носиков. 574