Её волевой характер потребовался чуть позже, когда обнаглевщие вконец от своей безнаказанности стрельцы потребовали от правительства позволить старообрядцам-раскольникам доказать свою правоту в открытом диспуте с владыками православной церкви. В этой ситуации Софья Алексеевна показала также знание человеческой психологии. Она сумела, где уговорами, а где угрозами, склонить стрельцов на свою сторону. Такую характеристику личных качеств Софьи Алексеевны даёт поэт Аполлон Майков в своём произведении «Стрелецкое сказание о царевне Софье Алексеевне», вкладывая её в слова вымышленного стрельца:
«…Нашу Софью Алексеевну
обойдёшь, да не возьмёшь!
Даром, что родилась девкой, −
Да иной раз так проймёт
Молодецкою издёвкой,
И как в духе, да взмахнёт
Чёрной бровью соболиной –
Пропадай богатыри!
Умер, право б, заедино,
Если б молвила: «Умри!..»
Грех бывал и между нами,
Как о вере вышел спор,
И ходили с чернецами
В царский Кремль мы на собор,
Бунтовское было дело!
Да ведь сладила! Как раз
Словом вышибить умела
Дурость всякую из нас!
Будем помнить мы дни оны!..
Вышли наши молодцы,
Впереди несут иконы
Со свечами чернецы…»
Богословский спор в Кремле между старообрядцами и сторонниками никоновских реформ ни к чему не привёл. Он мог быть разрешён только военной силой в лице стрельцов, многие из которых уже склонились в сторону старой веры. Тут Софья Алексеевна и приняла свои меры, пригласив выборных от стрельцов к себе на совет.
«…Видел тут я её близко:
Белый с золотом покров,
А на лбу-то – низко-низко –
Вязь из крупных жемчугов…
«Если мы вам неугодны, -
Говорит, − весь царский дом,
Мы объявим всенародно,
Что из царства вон уйдём!
У волохов иль цесарцев –
Где-нибудь найдём приют…
Вы сменяли нас на старцев,
Давних сеятелей смут, −
Пусть на них падёт и царство!
Но в вину не ставьте нам,
Коль соседи государство
Всё растащут по клочкам,
Коль поляки с ханом крымским
Русь поделят меж собой:
Поклоняйтесь папам римским,
Басурманьтесь с татарвой!
Мы в церквах положим вклады
И поклонимся мощам,
Да и с богом!..» Всей громадой
Пали мы к её ногам:
«Что ты, матушка, такое
Слово молвишь, − говорим, −
Слово самое пустое!
Нешто мы того хотим!
Знаем мы, без государей
Каковы дела пойдут!
Заедят народ бояре
Да в латинство поведут!..
Все те старцы-лиходеи!
Чтобы пусто было им!
Нешто мы архиереи?
Что мы в книгах разглядим?
Ты уж смилуйся, пожалуй,
Хоть жалеючи земли!..
А за грубость – нас до малу
Жестоко казнить вели!»
Ждём: что скажет?.. И сказала:
«Встаньте! Верных россиян
Вижу в вас! Я так и знала!..
Бойся ж нас ты, крымский хан!..
Пир готовь, а в гости будем!..»
Мы – «ура!» на весь народ.
А она начальным людям
«Выйти, − крикнула, − вперёд!»
И велит дьякам приказным
Награждать кого казной,
А кого именьем разным,
Соболями аль землёй,
А кого боярским саном.
«А для прочих молодцов, −
Говорит, − три дня быть пьяным
С наших царских погребов!..»
И была гульба в столице!
Будет помнить царский град!..
Чернецы ж сидят в темнице
И сидят, стрельцов корят…»
(А.Н. Майков. Сочинения в 2-х томах. – М.: Правда, 1984. – Т. 1. – С. 455 – 457.)
На предложенной картине изображена сцена «прения о вере» в Кремле, где Никита Пустосвят выступал от раскольников главным оратором. В центре сам – Никита, радом с ним монах Сергий с челобитной, на полу Афанасий – архиеписком Холмогорский,на щеке которого Никита «запечатлел крест».в глубине предводитель сьрельцов – князь Хованский.в гневе встала с трона царевна Софья, раздражённая дерзостью раскольников.на следующий день Никита и его сторонники были обезглавлены по обвинению в возмущении народа.
(В.Г. Перов. Никита Пустосвят. Спор о вере.1880-1881.)
Есть факты, свидетельствующие о том, что царевна Софья Алексеевна и князь Василий Голицин замышляли реформы, в чем-то перекликающиеся, а в чем-то и превосходящие самые смелые замыслы Петра I. Однако за семь лет своего правления, кроме указов, смягчавших наказание за некоторые виды преступлений, никаких значительных преобразований не последовало. Значит, царевне Софье и Василию Голицину не хватило самого главного, а именно − политической воли для реализации своих реформаторских замыслов. Чтобы удержать неправедным путем захваченную власть, они вынуждены были соизмерять свои реформаторские замыслы с позицией консервативных сторонников из клана Милославских, не желавших и слышать ни о каких переменах. Что ж, силы традиционализма в русском обществе были тогда еще очень сильны, и с ними приходилось считаться.
Однако этот же традиционализм сыграл роковую роль в судьбе правительницы. Это парадоксально, но это факт. Ведь в глазах общественного мнения уходящей московской эпохи Петр Алексеевич был законным, «богом данным» царем, и царевна Софья Алексеевна по достижении им совершеннолетия превращалась в простую узурпаторшу, свергнуть которую не составило большого труда. А харизматический характер царской власти и закрепощенное положение всего народа, помноженные на несгибаемую волю и твердость Петра I в реализации своих замыслов, обрекли его реформы на успех.
