И Гест всячески отговаривает Бёрка от тяжбы. Все считали, что Гест не иначе как
был в сговоре с мальчиками, ибо он доводился им родичем. Так Бёрк и отступается,
и ничего из тяжбы не выходит. А Торкеля схоронили по старому обычаю, и люди
разъезжаются с тинга по домам. Больше на этом тинге ничего важного не случилось.
Сильно не по душе Бёрку эта поездка, хоть он уже и привык к подобному. И этот
случай обернулся для него одним стыдом и позором.
А мальчики идут, пока не добираются до Фьорда Гейртьова. и десять ночей они
проводят под открытым небом. Они приходят к Ауд, а Гисли как раз был там. Они
приходят ночью и стучатся в двери. Ауд открывает им, и приветствует их, и
спрашивает, что нового. Гисли же лежал в постели в подземелье, и, когда ему
грозила опасность, Ауд нарочно повышала голос. Вот мальчики рассказывают ей об
убийстве Торкеля и как они ухитрились сделать это. Говорят они ей и о том, как
долго они ничего не ели.
— Я пошлю вас, — сказала Ауд, — за горы, во Мшистую Долину, к сыновьям
Бьяртмара. И дам вам еды, и с вами будет от меня знак, по которому они
как-нибудь вас укроют. И делаю я это потому, что не хочу вынуждать Гисли
оказывать вам помощь.
Вот мальчики уходят в такой лес, где их не могут найти, и едят, ибо они давно
уже ничего не ели, а насытившись, ложатся спать, ибо их очень клонило ко сну.
XXX
Теперь надо рассказать, что Ауд идет к Гисли и говорит:
— Мне очень важно знать, как ты на это посмотришь и выполнишь ли ты мою просьбу,
хоть я и не имею права просить тебя об этом.
Он соглашается ее выслушать и говорит:
— Знаю, что ты собираешься рассказать мне про убийство моего брата Торкеля.
— Так оно и есть, — сказала Ауд, — и мальчики пришли сюда и хотят, чтобы вы с
ними теперь помогали друг другу, и, по их словам, им не на что больше надеяться.
Он отвечает:
— Не снесу я такого, чтобы видеть убийц моего брата и быть заодно с ними.
И он вскакивает на ноги и хочет выхватить меч. И он сказал вису:
— Острой льдине сражений
Должно покинуть ножны,
Действовать срок наступил
Родичу рода людского.
Ведомо все, что сталось,
Властителю ратной стали.
Мстя за убийство брата,
Гисли погибнет с честью.
Тогда Ауд сказала, отступив в сторону:
— У меня хватило ума не искушать судьбу и не оставлять их здесь.
Гисли сказал, что так оно всего лучше, чтобы им не встречаться. И он быстро
успокаивается, и все идет пока без перемен.
Рассказывают, что ему осталось теперь прожить не более двух лет из тех, о
которых говорила женщина его снов. И к концу того срока, что Гисли оставался на
Фьорде Гейртьова, снова возвращаются его сны, и это все тяжелые сны. Теперь
всегда приходит к нему недобрая женщина, и лишь изредка добрая. И вот однажды
ночью снится Гисли, что пришла к нему добрая женщина. Она явилась на сером коне
и позвала с собою, в свое жилище, и он согласился. И вот они приезжают к дому,
больше похожему на палаты, и она ведет его в тот дом. И казалось ему, что всюду
там на скамьях подушки и все так хорошо убрано, она пригласила его пожить там и
отдохнуть.
— И ты приедешь сюда, — сказала она, — когда умрешь, и будешь жить здесь в
довольстве и счастье.
Тут он просыпается, и он сложил несколько вис о том, что ему снилось.
— Дева на сером коне
Скакала со скальдом рядом,
Ласковой Хлёкк покрывала
Была к дробителю злата.
Бражного рога хозяйка
Речами меня врачевала,
Слов не забыть мне Фуллы
Света тверди тюленей.
Меня отдохнуть усадила
Дивная диса нарядов.
Ласка ее и заботы
Скальду запали в память.
Потом увела за собою
Создателя драп к перинам,
Вовеки не видывал воин
Ложа пышнее и глаже.
«Вечно секир сокрушитель
В этом чертоге пребудет, —
Так ветла ожерелий
Строф творцу говорила, —
Всем, что ни видишь, один
Будешь владеть безраздельно,
Вечную радость изведаешь
С Идунн нарядов рядом».
XXXI
Рассказывают, что однажды Хельги снова послали выслеживать Гисли на Фьорд
Гейртьова. Люди считали, что Гисли, вернее всего, там. С Хельги едет человек по
имени Хавард. Он приехал в Исландию годом раньше и был родичем Геста, сына
Оддлейва. Их послали в лес срубить бревен на постройку. Но это было для отвода
глаз, а на самом деле им было ведено разыскать Гисли и разведать, где он
скрывается. И вот однажды вечером видят они костер в скалах южнее реки. Солнце
тогда уже село, и была непроглядная темень. Хавард спрашивает у Хельги, как им
поступить.
— Ведь ты, — говорит, — куда опытнее меня в таких делах.
— Тут можно сделать только одно, — говорит Хельги. — Надо сложить каменную горку
здесь, на холме, где мы стоим. И, когда рассветет, ее легко будет найти. И
оттуда, от горки, будут видны эти скалы, благо они недалеко.
Они так и делают. И когда горка была почти готова, Хавард сказал, что его
одолевает сон, ни о чем другом, мол, не может и думать. Он засыпает. А Хельги не
спит и достраивает горку. И когда он все просыпается Хавард и предлагает Хельги
поспать, а он посторожит. И вот Хельги спит. А тем временем Хавард берется за
дело и под покровом ночи разбрасывает всю эту горку по камешку. А после этого
берет он большой камень и бросает его со всего маху о скалу, у самой головы
Хельги, так что вздрогнула вся земля. Хельги мигом вскочил, вне себя от страха,
и спросил, что такое стряслось.
Хавард сказал:
— В лесу кто-то есть, и это уже не первый камень за ночь.
— Это не иначе как Гисли, — говорит Хельги. — Он, верно. проведал, что мы здесь.
И будь уверен, дружище, — говорит, — ежели такой камень попадет в нас, то уж нам
несдобровать. Делать нечего, надо отсюда убираться, да поскорее.
И вот Хельги пускается наутек, а Хавард идет следом и просит не убегать от него.
Но Хельги не обращал на эти слова никакого внимания и бежал со всех ног. И
добегают они наконец до лодки, мигом хватаются за весла и гребут, не жалея сил.
Так плывут они без передышки, пока не возвращаются к себе в Выдрюю Долину, и
Хельги говорит, что он дознался, где прячется Гисли.
Эйольв, не тратя времени даром, собирается в путь и берет с собою одиннадцать
человек. Едут с ним и Хельги с Хавардом, Они едут до самого Фьорда Гейртьова и
рыщут по всему лесу в поисках каменной горки и укрытия Гисли, но так ничего и не
находят. Вот Эйольв спрашивает у Хаварда, где они сложили горку. Тот отвечает:
— Откуда мне знать. Я ведь был совсем сонный и мало что кругом себя видел, да к
тому же это Хельги сложил горку, пока я спал. Не удивлюсь, если Гисли нас
заметил и, как только рассвело и мы уехали, разбросал всю горку.
Тогда Эйольв сказал:
— Нет нам удачи в этом деле, придется поворачивать назад.
Так они и делают. Но Эйольв говорит, что сперва он хочет повидаться с Ауд. Вот
приходят они на двор и идут в дом, и снова Эйольв заводит с Ауд разговор. Он
говорит так:
— Я хочу заключить с тобою сделку, Ауд. Ты укажешь мне, где Гисли, а я дам тебе
за это три сотни серебра, положенные мне за его голову. Тебя не будет при том,
как мы его убьем. Кроме того, я устрою тебе брак, который во всем будет лучше
этого. Подумай-ка сама, — говорит, — как неудачно для тебя сложилось, что ты
обречена жить на этом пустынном фьорде, и все из-за злосчастного Гисли, и
никогда не видеть своих близких.
Она отвечает:
— Не бывать тому, чтобы ты убедил меня, будто можешь устроить мне брак, который
сравнился бы с этим. Но, видно, правду говорят: скрасит серебро вдовью долю.
Дай-ка мне взглянуть, вправду ли так полновесно и хорошо то серебро, как ты
говоришь.
Эйольв высыпает серебро ей на колени, и она запускает в него руку, он же так и
сяк ее уговаривает. Воспитанница ее Гудрид начинает плакать.
XXXII
Потом Гудрид выходит и идет прямо к Гисли и говорит ему:
— Моя приемная мать совсем обезумела и хочет тебя выдать.
Гисли сказал:
— Успокойся, ибо мне суждено умереть не оттого, что меня погубит Ауд.
И он сказал вису:
— Молвят, что липа пламени
Земли оленя заливов
Ныне лелеет, стройная,
Злобные думы о муже.
Но знаю, сидит в печали,
Льет безутешные слезы
Фулла ложа дракона.
Ложному слову не верю.
После этого девушка идет домой и не говорит, куда ходила. А Эйольв уже
пересчитал серебро, и Ауд сказала:
— Серебро ничуть не хуже и не менее полновесно, чем ты говорил. И ты, верно, не
откажешь мне в праве распорядиться им, как я пожелаю.
Эйольв рад согласиться и говорит, что, конечно, она вольна делать с ним все, что
вздумает.
Тогда Ауд берет серебро и кладет его в большой кошель. Потом она встает и
швыряет кошель с серебром прямо в нос Эйольву, да так, что его всего забрызгало
кровью. И она сказала:
— Вот тебе за твое легковерие и получай все несчастья в придачу! Нечего тебе
было ждать, что я выдам моего мужа в твои руки, мерзавец! Вот тебе! И пусть
падут стыд и срам на твою голову! Будешь помнить, покуда жив, презренный, что
тебя побила женщина. И не бывать по-твоему, ничего не добьешься!
Тут Эйольв сказал:
— Держите собаку и убейте ее, хоть она и сука!
Тогда Хавард сказал:
— Уже и так, без этой подлости, все у нас складывается из рук вон плохо.
Вставайте же и не дайте ему это сделать.
Эйольв сказал:
— Видно, правду в старину говорили: пришла ко мне беда, да с моего двора.
Хаварда любили, и многие были готовы помочь ему и притом уберечь Эйольва от
несчастья. И Эйольву ничего не остается, как примириться со своим позором. С тем
он и уезжает. Но прежде чем Хавард вышел, Ауд говорит ему:
— Гисли перед тобой в долгу, а долг платежом красен. Вот тебе золотой перстень.
Я хочу, чтобы ты взял его.
— Я не хотел бы с вас взыскивать, — говорит Хавард.
— Все же я желаю уплатить, — говорит Ауд.
На самом деле она дала ему перстень за его поддержку. Сел Хавард на коня и едет
на юг к Крутому Побережью, к Гесту, сыну Оддлейва, и не хочет больше оставаться
с Эйольвом.
Эйольв возвращается к себе в Выдрюю Долину и очень недоволен своей поездкой. А
уж людям эта поездка казалась и подавно позорной.
XXXIII
Так проходит лето, а Гисли все сидит настороже в своем подземелье, и на сей раз
он не собирается уезжать. Он думает, что теперь уже не на что надеяться и прошли
все те годы, о которых был ему сон. Вот как-то летом Гисли мечется ночью во сне.
Когда он проснулся, Ауд спросила, что ему снилось. Он говорит, что теперь
явилась ему во сне недобрая женщина и сказала так:
— Теперь я расстрою все то, что говорила тебе добрая женщина. И я позабочусь о
том, что не будет тебе проку от того, что она обещала.
Тогда Гисли сказал вису:
— «Вместе вам не живать, —
Хозяйка меда промолвила, —
Бог вас обрек на другое:
Яду изведайте радости!
В путь далекий пошлет
Скальда владыка людей,
В мир иной снарядит
Одного из родного дома».
— Еще мне снилось, — сказал Гисли, — что пришла ко мне та женщина и надела мне
на голову кровавый колпак, а до того окунула мне голову в кровь и забрызгала
меня с ног до головы, так что я был весь в крови.
Гисли сказал вису:
— Мнилось мне, Гна монет
Пены мечей зачерпнула,
Стала изморось ран
Лить на волосы воину.
Дланью своей богиня
Лавы тропы соколиной
Скальду скалу шелома
Ручьями мечей омочила.
И еще он сказал так:
— Снилось мне, Хильд — владычица
Волн побоища воину
На ржаное жнивье затылка
Алый колпак надела.
Были от крови рдяны
Руки у Фрейи кружев.
Но тут меня ото сна
Нанна льна пробудила.
И сны до того теперь одолевали Гисли, что он стал бояться темноты и даже не смел
оставаться один. Только лишь закроет глаза, мерещится ему все та же женщина.
Однажды ночью Гисли спал особенно беспокойно. Ауд спросила, что ему привиделось.
— Снилось мне, — говорит Гисли, — что явились к нам люди. И это был Эйольв, а с
ним множество других. И мы сошлись, и я знал, что была у меня с ними схватка.
Вперед бросился один из них со страшным воем, и я будто разрубил его пополам. И
почудилось мне, будто голова у него волчья. Тут напали на меня всем скопом. А в
руках у меня будто был щит, и я долго отбивался.
Тогда Гисли сказал вису:
— Чудилось мне, сюда
Рано враги нагрянули.
Бился я храбро и рьяно,
Но были неравными силы.
Скальда красная кровь
Руки твои обагрила.
Я приготовил из трупов
На радость воронам трапезу.
И еще он сказал:
— Напрасно надеялись недруги
Сразу со мною расправиться,
Тщетно рубили мечами —
Щит был защитою воину.
Гибель мне принесли —
Числом пересилили скальда,
Но я сражался без устали.
Бесстрашно бился с врагами.
И еще он сказал:
— Ранен я был, но раньше
Сразил утешителя вороня.
Накормлены пищею Мунина
Были коршуны крови
Острый клинок разрубил
Бедро у дробителя гривен.
Наземь врага повергнув,
Славу герой упрочил.
Вот идет к концу лето, а снов у Гисли не только не меньше, но, пожалуй, и
больше. Как-то раз Гисли снова метался ночью во сне, и Ауд спросила, что ему
привиделось. Гисли сказал вису:
— Снова все тот же сон
Снится мне, Снотра злата
Видел я: ран водопады
Вкруг меня низвергались.
Я обагрил оружье,
Отражая вражьи удары.
Теперь ожидаю без страха
Скорого града дротов.
И он сказал еще вису:
— Видел я сон: владыка
Льдины луны ладьи
Мне окровавил плечи,
О Гна огня океана.
Скальд осужден расстаться
С жизнью и с милой женою,
Но смерть положит предел
Годам невзгод и печалей.
И еще он сказал:
— Видел я сон: властитель
Пламени влаги сечи
Палицей ратной рубашки
Тяжко меня изранил.
Обе руки отрублены
Напрочь у Бальдра брани,
Шлема основу разрезал
Меч по самые плечи.
И он сказал еще вису:
— Видел я сон: стояла
Сьёвн монет надо мною,
Были влажны ресницы.
Ньёрун камней благородной,
Раны мои обмывала
Хлин пожара приливов.
Кто сновиденья такого
Смысл понять не сумеет!
XXXIV
Гисли проводит все лето дома, и пока все спокойно. Потом наступает последняя
ночь лета. Как рассказывают, Гисли не мог уснуть, и никто не спал. А погода
стояла такая: было очень тихо, и выпал очень сильный иней. Гисли говорит, что
ему хочется уйти из дому в свое укрытие к югу в скалах и попытаться там уснуть.
Вот идут они все трое, и женщины в длинной одежде, и одежда оставляет следы на
заиндевелой земле. Гисли держит палочку и режет руны, и стружки падают на землю.
Они приходят к укрытию. Гисли ложится и пробует заснуть, а женщины сторожат. Тут
погружается он в сон, и снится ему, что в дом залетели какие-то птицы и
исступленно бьются. Они были крупнее белых куропаток и зловеще кричали и
барахтались в крови. Тогда Ауд спросила, что ему снилось.
— И на сей раз не были хорошими мои сны.
Гисли сказал вису:
— Странные слышатся звуки
От крова у крови земли, —
Снова сплетатель песен
С Нанною льна в разлуке, —
Это две куропатки
В схватке кровавой бьются.
Знаю, нагрянет скоро
Ссора костров Одина[17].
И только Гисли сказал вису, слышат они голоса. Это пришел Эйольв и с ним
четырнадцать человек. Они уже побывали в доме и видели следы, которые как бы
указывали им путь. Завидев людей, Гисли и женщины забираются на скалу, туда, где
им лучше будет обороняться. У женщин в руках по дубинке. Эйольв со своими
подходят снизу. Эйольв сказал Гисли:
— Мой тебе совет, больше не убегай, чтобы не приходилось гоняться за тобою, как
за трусом. Ведь ты слывешь большим храбрецом. Давно мы с тобой не встречались, и
хотелось бы, чтобы эта встреча была последней.
Гисли отвечает:
— Нападай же на меня, как подобает мужу, ибо я больше не побегу, и твой долг
напасть на меня первым, ведь у тебя со мною больше счетов, нежели у твоих людей.
— Мне не нужно твоего позволения, — говорит Эйольв, — чтобы самому расставить
людей.
— Вернее всего, — говорит Гисли, — что ты, щенок, вовсе не посмеешь померяться
со мною оружием.
Эйольв сказал тогда Хельги Ищейке:
— Ты бы стяжал великую славу, если бы первым поднялся на скалу навстречу Гисли,
и долго жила бы память о таком геройстве.
— Я уже не раз подмечал, — говорит Хельги, — что как только доходит до дела, ты
не прочь спрятаться за других. Но раз уж ты так меня подбиваешь, будь по-твоему.
Но и ты смелее иди за мною, не отставай, если только ты не совсем баба.
Вот Хельги наступает с той стороны, где ему кажется вернее, и в руке у него
большая секира. Гисли был снаряжен так: в руке — секира, у пояса — меч и сбоку —
щит. Он был в сером плаще и подпоясался веревкой. Хельги устремляется вперед и
взбегает на скалу, прямо на Гисли. Тот мигом поворачивается навстречу Хельги,
заносит меч и рубит его наотмашь по поясу и перерубает надвое, и обе части
падают со скалы.
Эйольв подбирается с другой стороны, но тут его поджидает Ауд и бьет его по руке
дубинкой, так что вся рука у него обмякла и он покатился со скалы.
Тогда Гисли сказал:
— Давно я знал, что у меня хорошая жена, и все же не знал, что такая хорошая. Но
ты оказала мне худшую помощь, чем думала, хоть и был твой удар на славу: я бы
отправил второго следом за первым.
XXXV
Тогда двое влезли наверх и держат Ауд и Гудрид, так что работы им хватает.
Теперь наступают на Гисли двенадцать. Они лезут на скалу, а он обороняется и
камнями и оружием, так что эта оборона прославила его имя.
Вот бежит на него один из людей Эйольва и говорит Гисли:
— Уступи-ка мне доброе оружие, что у тебя в руках, а в придачу и жену твою Ауд!
Гисли отвечает:
— Завоюй их в честном бою! Иначе не бывать твоими ни моему оружию, ни моей жене!
Эйольв наносит Гисли удар копьем, но Гисли ответным ударом срубает у копья
наконечник. И удар был так силен, что секира налетела на камень и у нее
отскочило острие. Тогда он швыряет секиру и хватается за меч и бьется мечом под
прикрытием щита. Они рьяно на него нападают, но он защищается хорошо и
мужественно. Вот они сошлись в жестокой схватке. Гисли убил еще двоих, а всего
погибло уже четверо. Эйольв побуждает людей собрать все свое мужество и
наступать.
— Нам сильно достается, — говорит Эйольв, — но это все пустяки, если наши усилия
окупятся.
И вдруг, когда никто этого не ждал, Гисли поворачивается, сбегает со скалы прямо
на утес под названием Одинокий и начинает обороняться оттуда. Это застало их
врасплох. Они видят, что дело их плохо: четверо погибли, а остальные ранены и
измучены. Их натиск ослаб. Тогда Эйольв с удвоенной силой подстрекает людей к
бою и сулит им золотые горы, только бы они одолели Гисли. Люди у Эйольва были
все как на подбор — стойкие и неустрашимые.
XXXVI
Свейном звали человека, который первым полез на утес навстречу Гисли. Гисли
сразил его мечом, и раскроил ему череп до плеч, и сбросил его с утеса. И люди
недоумевают, когда же придет конец убийствам от руки этого человека. Тогда Гисли
сказал Эйольву:
— Хочу я, чтобы дорого тебе достались те три сотни серебра, что ты взял за мою
голову. А еще я хочу, чтобы ты был рад отдать и другие три сотни, только бы нам
с тобой не встречаться. Потеря стольких людей покроет тебя позором.
Вот они советуются, как теперь быть, и ни за что на свете не хотят отступать.
Они нападают на него с двух сторон, и вместе с Эйольвом впереди двое, один по
имени Торир, а другой — Торд, оба родичи Эйольва. Они были удальцами из
удальцов. И они наступают теперь упорно и рьяно, и им удается нанести ему копьем
несколько ран. Но он отбивается с большой отвагой и мужеством. Им так
доставалось от его камней и ударов мечом, что не было среди нападавших ни
одного, кто бы не получил раны.
Вот кидаются в бой Эйольв и его родичи. Они видят: дело идет о чести их и
достоинстве. Они разят его копьями, так что у него вываливаются внутренности, но
он подхватывает их в рубашку и прикручивает к себе веревкой. Тут сказал Гисли,
что им недолго осталось ждать.
— Наступает конец, которого вы хотели.
И он сказал вису:
— Скоро услышит милая
Скади колец о скальде:
Друг ее, твердый духом,
В смерче мечей не дрогнул.
Пусть клинков закаленных
Жало меня поражало,
Мне от отца досталось
Стойкое сердце в наследство.
Это последняя виса Гисли. И, сказав эту вису, он тут же бросается с утеса и
рубит мечом голову Торда, родича Эйольва, и убивает его наповал. Но и сам Гисли
падает на него бездыханный и сразу умирает. Все они, люди Эйольва, были очень
изранены. И все диву давались, что у Гисли было столько тяжелых ран, когда он
умер. Они рассказывали, что он ни разу не отступил, и не было заметно, чтобы
последние его удары уступали по силе первым. Вот и кончилась жизнь Гисли. И все
говорят, что еще не бывало такого героя, хоть и не во всем был он удачлив.
Они стаскивают его вниз и берут себе его меч. Они засыпают его камнями и
спускаются к морю. Тут, у моря, умер шестой человек. Эйольв предложил Ауд ехать
с ним, но она не захотела.
Эйольв со своими людьми возвратился к себе в Выдрюю Долину, и там той же ночью
умер седьмой человек, а восьмой лежал в ранах двенадцать месяцев, и ему пришел
конец. Остальные из тех, кто был ранен, выздоровели, но покрыли себя позором, И
все говорят в один голос, что, насколько это можно знать наверняка, здесь в
Исландии не бывало столь славной обороны.
XXXVII
Эйольв пускается из дому с одиннадцатью людьми на юг, к Бёрку Толстяку, и
рассказывает ему, как было дело. Бёрк обрадовался и просит Тордис хорошо принять
Эйольва и его людей.
— Вспомни, как сильно ты любила Торгрима, моего брата, и получше обойдись с
Эйольвом.
— Я буду оплакивать моего брата Гисли, — говорит Тордис. — Не довольно ли будет
с убийцы Гисли, если я угощу его кашей?
А вечером, внося еду, она уронила миску с ложками. Эйольв положил меч, — а это
раньше был меч Гисли, — между столбом скамьи и своими ногами. Тордис узнает меч,
и, нагнувшись за ложками, она схватила меч за рукоять и бросается на Эйольва и
метит ему прямо в грудь. Но она не уследила, и рукоять повернулась кверху и
задела стол. Удар пришелся ниже, чем она рассчитывала, в бедро. Рана была
большая. Бёрк хватает Тордис и вырывает у нее меч. Все они вскакивают и
опрокидывают столы и еду. Бёрк предложил Эйольву самому вынести решение, и тот
назначил полную виру, как за убийство, и сказал, что назначил бы и больше, если
бы Бёрк хуже вел себя.
Тордис называет свидетелей и объявляет о своем разводе с Бёрком и говорит, что
отныне никогда не ляжет с ним в одну постель. Она сдержала свое слово. Потом она
уехала и поселилась на Тордисовом Дворе на краю Косы. А Бёрк остался на
Священной Горе, пока его не прогнал оттуда Снорри Годи. Тогда Бёрк переселился в
Леса Стеклянной Реки. А Эйольв возвратился к себе домой и был недоволен
поездкой.
XXXVIII
Сыновья Вестейна едут к своему родичу Гесту и настаивают, чтобы он помог им
уехать из Исландии, им, и матери их Гуннхильд, и Ауд, жене Гисли, и Гудрид,
дочери Ингьяльда, и брату ее Гейрмунду. Все они отплывают из Устья Белой Реки с
Сигурдом Белым. Гест оплатил их проезд. Они недолго пробыли в море и приплыли на
север Норвегии.
Вот идет Берг по улице и хочет снять им какое-нибудь жилье в городе, и с ним
пошли еще двое. Им повстречались два человека, и один из них, человек молодой и
рослый, был в алой одежде. Он спросил Берга, как его зовут. Тот сказал всю
правду и об имени своем, и о своем роде, ибо думал, что имя его отца скорее
поможет ему в дальнейших странствиях, чем повредит. Но тот, в алой одежде,
выхватил меч и зарубил Берга насмерть. Это был Ари, сын Кислого, брат Гисли и
Торкеля.
Сотоварищи Берга бросились к кораблю и рассказали, что случилось. Кормчий помог
им уехать, а Хельги отправился в Гренландию. Он поселился там, и очень
преуспевал, и прослыл достойнейшим человеком. Не раз посылали людей убить его.
Но не такая смерть была ему суждена. Хельги погиб на рыбной ловле, и все
почитали это за большую утрату. Ауд и Гуннхильд поехали в Данию, в Хейдабёр. Там
они крестились и совершили паломничество в Рим и больше не вернулись.
Гейрмунд остался в Норвегии. Он женился и жил в достатке. Сестра его Гудрид
вышла замуж и прослыла разумной женщиной, и от нее ведут род многие люди.
Ари, сын Кислого, отправился в Исландию, он пристал к Устье Белой Реки, и продал
свой корабль, и купил себе землю у Утеса, и прожил там несколько зим. Он жил во
многих местах на Болотах и оставил потомство.
Здесь мы кончаем сагу о Гисли, сыне Кислого.
Примечания
[1] Гисли намекает старшему брату, что мстить за сестру должен был он.
[2] Скальды в таких случаях слагали нид (песнь поношения), но и это тоже
неплохо.
[3] На крайнем северо-западе Исландии.
[4] Харальд Серый Плащ — конунг Норвегии (ок. 960–ок. 974).
[5] В оригинале — аллитерационный стих.
[6] Переезд хозяев с хутора на хутор приурачивался к последним дням мая.
[7] Предзимние дни — первые три дня зимы. А зима, если кто не знает, начинается
в последнюю субботу перед 28 октября.
[8] Обычный кеннинг для мужчины.
[9] В оригинале — аллитерационный стих.
[10] Хутор объединял жилье и хозяйственные постройки под одной крышей.
[11] Знаменитый Снорри Годи, один из главных героев «Саги о людях с Песчаного
Берега».
[12] Тор (= «недруг трусов») + Грим = Торгрим.
[13] Гудрун.
[14] Греттир, сын Асмунда, прожил вне закона 19 лет (герой «Саги о Греттире»).
[15] Тресковый фьорд расположен на северо-западе Исландии.
[16] Так называемые «завязки мира»; развязывать их на тинге не полагалось.
[17] Костры Одина — мечи.
