Признание независимости

Черногорского княжества (1878 г.)

Главной целью внешнеполитической деятельности князя Дани­лы оставалось признание независимости Черногории и расширение ее границ за счет освобождения от турецкой власти соседних зе­мель Боснийского (в состав которого входила и Герцеговина) и Шкодринского санджаков.

После преобразования в княжество освободительная борьба Черногории приняла более организованный характер. Порте при­ходилось иметь дело не просто с мятежным населением, а с фак­тически независимым государством, которое мобилизовывало все силы на отражение нападений на свою территорию и добивалось ее расширения военными средствами. Это знаменовало переход к новым формам борьбы — к освободительным войнам, руководство.которыми осуществлялось князем и правительством. Активизация антитурецкой политики Черногории оказала, в свою очередь, воз­действие на усиление национально-освободительного движения, ко­торое в 50-е — начале 60-х годов охватило южные и юго-восточные области Герцеговины. Порте не удалось сразу подавить герцего-винские восстания, опорой которых служила Черногория. В отме­стку за это Турция трижды совершала нападения на княжество, вела против него войны (в 1852—1853, 1858 и 1862 гг.).

В период окончания Крымской войны князь Данила решил сде­лать попытку использовать западные державы для достижения внешнеполитических задач Черногории. Току благоприятствовало развитие в это время национально-освободительного движения на Балканах, привлекавшее пристальное внимание европейских каби­нетов, в особенности французского. Поэтому было решено восполь­зоваться создавшимися условиями, чтобы добиться рассмотрения черногорских требований в ходе мирных переговоров <в Париже.

Еще в мае 1855 г. князь Данила при содействии западной дип­ломатии начал переговоры с Портой об установлении мирных от­ношений на границах с Черногорией. Вместе с тем, используя за­интересованность Франции в балканских делах, он поставил перед французским вице-консулом в Шкодре Иясентом Гекаром вопрос о необходимости увеличения черногорской территории за счет Адриатического побережья до Бара, но не получил ответа¹²⁵.

После окончания Крымской войны князь Данила обратился за содействием в разрешении черногорских требований непосредствен­но к России как покровительствующей державе. 22 февраля 1856г. он направил директору Азиатского департамента Л. Г. Сенявину письмо, в котором указывал на необходимость присоединения к Черногории соседних плодородных земель, предоставления выхода к морю (через порты Бар или Спич) и определения границы с Османской империей¹²⁶.

На заседании Парижского конгресса в марте 1856 г. турецкий представитель Али-паШа заявил, что Черногория является частью Османской империи. Претензии Порты были поддержаны Австрией и Англией. Хотя Россия продолжала рассматривать Черногорию фактически независимым государством, чтобы не осложнять пере­говоров, русский представитель воздержался от протеста. Это об­стоятельство вызвало недовольство в Черногории и повлекло охлаждение отношений с Россией. Понимая, что после военного поражения она не сможет поддержать интересы Черногории, Да­нила в мае 1856 г. направил европейским кабинетам — участникам Парижского конгресса (кроме Порты) меморандум, в котором из- лагались следующие внешнеполитические требования: 1). признать дипломатическим путем независимость Черногории; 2) увеличить ее территорию в сторону Герцеговины и Северной Албании; 3). окончательно определить ее границы с Османской империей; 4). присоединить к Черногории полосу Адриатического побережья вплоть до Бара¹,²⁷.

Своим обращением к посредничеству великих держав князь Данила сделал попытку выдвинуть черногорский вопрос на обсуж­дение международного конгресса. При этом он рассчитывал на поддержку Франции, которая в то время выступила с лозунгом защиты принципа национальности. В действительности этот прин­цип соблюдался не во всех случаях и, в частности, не распростра­нялся на Турцию; Наполео-н III, учитывая экономические интересы французской буржуазии, не желал радикального решения Восточ­ного вопроса¹²⁸. Надеясь достичь сразу двух целей — уничтожить русское влияние в Черногории и укрепить доверие к себе со сторо­ны Порты, французское правительство предложило князю Даниле Начать переговоры непосредственно с Портой. Но, обещая содей­ствие, оно поставило условием внести существенное изменение в черногорский меморандум: не только отказаться от требования независимости, но и согласиться признать верховную власть султа­на¹²⁹. Французский план встретил полное одобрение и поддержку со стороны Австрии и Англии, также отстаивавших принцип под­держания целостности Османской империи.

Не вняв советам петербургского кабинета воздержаться ввиду неблагоприятного момента от выдвижения своих требований перед Портой, князь Данила в августе 1856 г. решил приступить к пере­говорам с султанским правительством. Черногорские требования были сформулированы в документе под названием «Договор, по которому князь черногорский и брдский со своей точки зрения на независимость соглашается признать номинально сюзеренитет От­томанской Порты»¹³⁰. В нем были перечислены требования, испол­нением которых обусловливалось это согласие. В первом из них говорилось о присоединении к Черногории Герцеговины и погра­ничных земель со стороны Северной Албании, в том числе Адриа­тического побережья с портом Бар. По сравнению с меморандумом от мая 1856 г. кардинально менялся пункт о правовом статусе Чер­ногории. По совету Франции князь Данила не только соглашался отказаться от требования признания независимости Черногории, но выражал готовность стать турецким вассалом. Однако послед­нее было оговорено такими условиями, которые в действительности должны были свести на нет это обязательство¹³¹. Осуществление требований, изложенных в договоре, должно было также способ­ствовать закреплению в Черногории самодержавного режима Пет­ровичей. В ряде пунктов князь определил свои права в качестве неограниченного монарха, но нигде не говорил о своих вассальных обязанностях. Детально перечислялись права князя в военной и финансовой областях, во внешней политике, не упускались и вопро­сы, связанные с престолонаследием. При этом делалась оговорка, что всеми остальными функциями внутренней и внешней 'политики, которые не упомянуты в договоре, ведает сам князь. Наконец, до­говор должен был обеспечить Черногории внутреннюю автономию. В нем провозглашались некоторые буржуазные свободы, которые имелись в Законнике 1855 г. (равенство граждан, свобода печати и пр.). Декларация этих прав являлась одним из положительных проявлений французского воздействия на Черногорию.

Таким образом, внешнеполитические требования, сформулиро­ванные в договоре, должны были способствовать укреплению вла­сти князя. В случае согласия Порты на назначение черногорского представителя в Стамбуле между Черногорией и Турцией факти­чески устанавливались дипломатические отношения. Однако для осуществления всего этого плана был избран метод, который не создавал реальных возможностей для реализации. Даже в случае, если бы Порта согласилась принять выдвигаемые требования, в дальнейшем не было гарантии их выполнения, а поставив Черно­горию в сюзеренную зависимость, трудно было рассчитывать на скорое возвращение прежней независимости.

Советские историки Р. И. Рыжова, С. А. Никитин¹³², изучив русские архивные документы, показали решающую роль России в крушении этого плана. Нереальность проекта князя Данилы отме­чалась и в югославской историографии. Б. Павичевич, изучив сло­жившуюся в то время внутриполитическую обстановку в Черного­рии, указывает, что самые значительные требования были неприем­лемы не только для Порты, Австрии и Англии, но и для бонапар­тистской Франции; они могли быть удовлетворены «только при по­мощи оружия»¹³³.

Сближение князя Данилы с Францией привело к ухудшению, а затем и разрыву политических отношений с Россией (ноябрь 1856 г.), которая приостановила выплату субсидий. В этих усло­виях правительство Александра II попыталось решить черногор­ский вопрос путем активного воздействия на Францию, которая, готовясь к войне с Австрией, стала стремиться к сближению с Рос­сией. При этом была достигнута договоренность о совместных дей­ствиях в поддержку Черногории. В свою очередь князь Данила стал спешить с восстановлением отношений с Россией. К этому вы­нуждала угрожающая позиция, занятая Портой после восстания летом 1857 г. в пограничных областях Герцеговины.

После возобновления отношений с Черногорией (в 1858 г.) цар­ское правительство, руководимое желанием. не дать Турции и Австрии закрепиться в Черногории, приняло энергичные меры для предотвращения Чоккупации княжества турецкими войсками. В дальнейшем русской дипломатии удалось найти выход в реше­нии черногорского вопроса путем борьбы за обсуждение лишь чер­ногорско-турецкого разграничения без возбуждения вопроса о пра­вовом статусе Черногории. При этом Россия старалась действовать совместно с Францией ¹³\

^Поражение при Грахове, нанесенное черногорцами турецким войскам (1858), сделало Порту более уступчивой. Под давлением России и Франции, которых из опасения дальнейшего русско-фран­цузского сближения поддержала Англия, турецкое правительство согласилось начать рассмотрение во-проса о разграничении с Чер­ногорией. 27 октября (8 ноября) 1858 г. в Стамбуле состоялось под­писание конвенции об установлении черногорско-турецкой демар* кационной линии между представителями европейских держав и Портой (окончательный протокол подписан 5(17) апреля 1860 г.). Помимо определения демаркационной линии, был решен вопрос о расширении пределов Черногории в сторону Герцеговины и Шкод-ринского санджака. К ней были присоединены Грахово, Рудина, Никшичская жупа, около половины Дробняка, Тушина, Ускоке, Ли­пово, Верхние Васоевичи, часть Кучи и Додоши. Таким образом, территория Черногории стала составлять около 5 тыс. кв. км., а население увеличилось до 130 тыс. человек¹³⁵. Установление грани­цы с Османской империей определило и значительно расширило государственную территорию страны, это способствовало дальней­шему укреплению ее международного положения. Но выхода к морю Черногория не получила. Это затрудняло развитие торговых связей с другими странами и вынуждало ее транспортировать свои товары через австрийские и турецкие порты на Адриатическом море.

В борьбе за укрепление централизованной власти князю Дани­ле пришлось преодолеть сопротивление не только в сепаратистски настроенных пограничных областях (Кучи, Пиперы и др.), но и со стороны некоторых влиятельных старейшин, имевших ранее не­ограниченные экономические и социальные привилегии. Во главе одной из этих оппозиционных группировок стоял Перо Томов, дру­гую возглавлял Георгий Петрович. В борьбе против оппозиции князь Данила встретил поддержку.широкого круга мелких пред­принимателей (торговцев, ростовщиков, нарождавшейся сельской буржуазии и пр.), хозяйственной и политической активности кото­рых препятствовало монопольное положение семейства Петрови­чей. Изгнание из Черногории Перо Томова и Георгия Петровича означало победу над оппозиционерами, которые, однако, найдя убежище в Австрии, продолжали действовать против князя, гото­вя покушения и составляя заговоры¹³⁶. 31 июля 1860 г. Данила был смертельно ранен политическим эмигрантом Тодором Кадичем. Черногорским князем стал племянник Данилы — Николай (1860— 1918), в основном продолживший политику своего предшествен­ника.

В 60-е годы заметную роль в государственном управлении ста­ли играть представители буржуазного слоя. Президентом Сената являлся воевода Мирко Петрович. Он имел мельницы, которые приносили большие доходы, торговал хлебом, используя служеб­ные и родственные, связи, вел широкую торговлю зерном, присы­лавшимся в качестве помощи из других стран. На спекуляции хле­бом наживал огромные барыши и сам князь Николай. С конца 60-х годов на главную роль в управлении выдвинулся Машо Врби-ца, который благодаря своей ловкости и энергии нажил большое состояние. Став членом Сената (1869), Врбица захватил на пять лет откуп на торговлю всеми черногорскими лечебными травами — одним из наиболее важных продуктов черногорского экспорта¹³⁷.

В 1868 г. в Черногории была проведена финансовая реформа, явившаяся попыткой упорядочить государственные доходы страны. Личное имущество князя было отделено от государственной казны. Управление монастырской земельной собственностью оставалось в ведении митрополита, но было поставлено под контроль государ­ственной комиссии. Большинство монастырских земель, в том.чи­сле и владения Цетинекой митрополии, стало сдаваться в аренду за уплату третьей части стоимости урожая. Значительная часть получаемых таким путем денежных средств расходовалась на со­держание школ, что являлось своеобразной секуляризацией мона­стырских доходов¹³⁸.

Сосредоточение внимания на достижении внешнеполитических задач — борьба за освобождение Герцеговины и отражение нати­ска Турции — вынуждали черногорцев бросать все силы на укреп­ление обороны страны. В 1860 г. в Черногории был введен особый налог для пополнения военного снаряжения. За счет собранных средств закупались боеприпасы и мобилизовывались внутренние средства.

Принятые правительством меры по укреплению боеспособности позволили Черногории противостоять натиску Османской империи. Успешные боевые действия велись во время черногорско-турецкой войны 1862 г. Однако турецкой армии благодаря превосходству ее военных сил удалось в конечном счете оккупировать значительную часть территории Черногории и подойти к ее столице Цетинье. В сентябре 1862 г. был подписан мирный договор, наиболее тяже­лыми условиями которого являлись: срытие фортификационных сооружений в направлении Подгорица — Спуж — Никшич, соору­жение вдоль этой трассы укреплений (блокгаузов), в которых бы разместились турецкие войска, отказ от помощи герцеговинцам и др. Под давлением европейских держав, среди которых наиболее энергично выступала Россия, Порта согласилась пойти на уступки Черногории¹³⁹. Однако полностью последствия неудачной войны 1862 г. были ликвидированы только спустя несколько лет. Благода­ря энергичному посредничеству в Стамбуле русского посланника Н. П. Игнатьева султанское правительство согласилось удовлетво­рить черногорское требование о выводе войск из Ново Села и лик­видировать построенный пограничный блокгауз у горы Высочицы. К концу 1866 г. черногорская территория была окончательно очи­щена от остатков турецких войск.

В период подъема национально-освободительного движения на Балканах в середине 60-х годов Черногория начала усиленную под­готовку к антитурецкому выступлению. В это время ей оказывала значительную помощь в вооружении и подготовке военных кадров Сербия. Правящие круги Черногории стали питать надежду, что им удастся обеспечить гегемонию в сербско-черногорском союзе путём объявления князя Николая наследником сербского престола (у сербского князя Михаила не было детей). Князь Николай пору­чил своему секретарю архимандриту Никифору Дучичу составить проект союзнического договора с Сербией, принятого затем на тай­ном совете. В основу черногорского проекта были положены сле­дующие принципы: 1). Признание наличия двух независимых кня­жеств— Сербии и Черногории и полного их равноправия; 2). Не­прикосновенность их территорий и раздел освобожденных югосла-вянских земель — включение Боснии и половины Старой Сербии в состав Сербского княжества, а Герцеговины и остальной части Старой Сербии — в состав Черногории; 3). Общее устройство зако­нодательства, суда и администрации; 4). Объединение Сербии и Черногории в единое государство в случае пресечения одной из правящих династий¹⁴⁰.

Князь Михаил и Гарашанин полностью отвергли черногорский проект. В качестве основы был принят великосербский принцип образования государства, т. е. создание «Великой Сербии», на что черногорская сторона согласилась. 23 сентября (5 октября) 1866 г. между Сербией и Черногорией был подписан договор о союзе в борьбе против Хурции. В нем гегемония в. будущем государстве была обеспечена за Сербией, так как правящей династией были признаны Обреновичи. Князь Николай согласился отказаться от своих прав на престол, но Петровичам обеспечивался ранг членов княжеской семьи и большие привилегии (цивильный лист князя Николая исчислялся в 20 тыс. дукатов) ¹⁴¹.

Заключение сербско-черногорского союза, который являлся од­ним из звеньев на пути создания Балканского союза, имело про­грессивное значение, поскольку способствовало объединению сил югославянских народов (хотя и на монархической основе) в борь­бе против османского гнета.

Но, согласивщись заключить союзнический договор с Сербией, князь Николай продолжал лелеять мечту о приоритете в югосла-вянском национально-освободительном движении и обеспечении за собой решающей роли в будущем объединенном государстве. Офи­циальные круги Черногории постоянно испытывали ошасение, что. усиление Сербии создаст им дополнительные трудности в борьбе за руководящую роль в антиосманском выступлении. Поэтому они с неудовольствием встретили известие о том, что князь Михаил возбудил перед Портой вопрос о ликвидации на сербской террито­рии оставшихся четырех турецких крепостей. Князь Николай рас­ценивал это как использование Сербией союза с Черногорией для достижения собственных целей¹⁴².

После того, как Порта пошла на уступки Сербии, согласившись очистить ее территорию от турецких гарнизонов, князь Николай и воевода Мирко Петрович решили выступить в Стамбуле с требо­ванием территориального расширения Черногории. По сути дела это было возвращение к старым методам черногорской политики. Однако попытка добиться в 1867 г. при поддержке Франции удо­влетворения черногорских требований успеха не имела. Напо­леон III стремился лишь к ликвидации Балканского союза, отнюдь не намереваясь содействовать удовлетворению черногорских тре­бований о территориальном расширении. В конечном итоге Фран­ция согласилась ходатайствовать перед Портой только о предостав­лении черногорцам права аренды в районе Скадарского озера, что было ими отвергнуто. Провал дипломатических переговоров в Стамбуле свел на нет французское влияние в Черногории¹⁴³. Князь Николай убедился, что без поддержки Петербурга нельзя рассчи­тывать на удовлетворение черногорских требований, и стал всецело ориентироваться на Россию. Он поспешил восстановить дружеские отношения с Сербией, а после смерти князя Михаила снова возбу­дил вопрос о руководстве в освободительной борьбе. При этом Ни­колай надеялся, что Черногория выступит в роли Пьемонта, а себя возомнил вторым Виктором Эммануилом.

В начале 1869 г. черногорский князь в первый раз посетил Рос­сию. В Петербурге ему оказали радушный прием, особенно в сла­вянофильских кругах. Правительство заявило, что по-прежнему будет поддерживать Черногорию и предоставило ей значительные денежные средства. Однако амбициозные претензии князя Нико­лая ни в коей мере не поощрялись, ему советовали поддерживать дружественные отношения с Сербией ¹⁴\ Поездка черногорского князя в Петербург, следование русской ориентации в то время, ко­гда сербские регенты продолжали проводить политику сближения с Австро-Венгрией,— все это способствовало укреплению авторите­та князя Николая среди югославян и создало почву для усиления его честолюбивых мечтаний.

В 1870 г. сербское регентство предложило князю Николаю под­писать военную конвенцию, в основу которой было положено серб­ско-черногорское соглашение 1866 г., содержащее условие об отре­чении от престола династии Петровичей в пользу Обреновичей В случае создания югославянского государства. В проекте была опре­делена численность черногорской армии и предусматривалось под­чинение ее сербскому командованию, а также выдвигалось требо­вание о присоединении к Сербии Герцеговины, которая исключа­лась из театра военных действий Черногории¹⁴⁵. После полученно­го из Цетинья отказа принять такие условия регенты решили пойти на уступки Черногории — снять династический волрос и отказать­ся от территориальных претензий на Герцеговину¹⁴⁶. Вместе -с тем предлагалось после освобождения от османского гнета предоста­вить самому народу право решить, какая династия станет во главе югославянского государства. Эти две уступки означали шаг вперед по пути преодоления великодержавных устремлений Сербии и со­здания реальной основы для достижения соглашения в период Во­сточного кризиса 1875—1878 гг.

Когда летом 1875 г. в Герцеговине вспыхнуло восстание, при переговорах с Сербией князь Николай заявил о своей готовности подписать политический договор и военную конвенцию. Он потре­бовал, чтобы Герцеговина отошла к Черногории, и оставлял за Сер­бией право на присоединение Боснии и Старой Сербии. Желая со­хранить верховное руководство черногорской армией, он настаи- нал, чтобы в военную конвенцию был включен пункт, в силу кото­рого каждая армия находилась бы под своим командованием¹⁴⁷. Тайный договор о союзе и военная конвенция были подписаны 3(15) июня 1876 г. в Венеции¹⁴⁸.

Но, идя на союз с Сербией, князь Николай одновременно попы­тался вступить в переговоры с Портой, надеясь достигнуть дипло­матическим путем осуществления внешнеполитических задач. В июне 1875 г. в письме к великому визирю Хусейн-Авни-паше он предложил совместно разработать положения, на основании кото­рых обе стороны смогли бы выносить приговоры при рассмотрении всех черногорско-турецких конфликтов; предоставить Черногории право назначать своих дипломатических представителей в Шкодре, Стамбуле и Сараеве и др.¹⁴⁹ В случае принятия Портой этих требо­ваний между Черногорией и Турцией фактически устанавливались дипломатические отношения, что явилось бы шагом по пути при­знания ее независимости. Переговоры не продвинулись вперед. Но, когда в январе 1876 г. Порта «предприняла попытку при посредстве Черногории достичь умиротворения Герцеговины, князь Николай снова предъявил ей требования, теперь более серьезные: признать независимость Черногории; предоставить ей выход на Адриатиче­ское море (порт Спич и прибрежную полосу от Сутомора до Бара); разрешить свободное плавание черногорских судов по р. Бо-яне; присоединить к Черногории правый берег р. Морачи; амнистиро­вать герцеговинеких повстанцев и провести в Герцеговине рефор­мы при гарантии великих держав ¹⁵°. Порта, естественно, не приня­ла этих условий. Было ясно, что реализация задач черногорской внешней политики возможна только путем вооруженной борьбы, при напряжении всех внутренних сил и при активной поддержке со стороны России.

После окончания русско-турецкой войны 1877—1878 гг. русская дипломатия в проекте мирного договора стремилась в максималь­ной степени учесть интересы Черногории. По условиям Сан-Сте-фанекого трактата ее территория увеличилась ш>чти в 3,5 раза. Однако на Берлинском конгрессе она была значительно сокраще­на и все же в его состав вошли плодородные земли с городами Подгорица, Никшич, Колашин и Жабляк, было присоединено Адриатическое побережье (протяженностью 70 км.) с портами Бар и Ульцин. Таким образом, Черногория получила так необходимый ей выход к морю (о»кончательнос определение границы с Турцией произошло в 1883 г.).

Достижение в 1878 г. международного признания независимости и расширение территории были важным историческим результа­том, завершившим сложный этап борьбы за национальное, осво­бождение Черногорского государства. К этому времени во внутрен­нем устройстве страны закрепились некоторые нормы буржуазного государственного права. Это произошло в условиях отсталого об­щественно-экономического строя жизни, при отсутствии капитали­стического производства и основных классов буржуазного общест­ва. Поэтому специфической особенностью черногорской государ- етвенной системы явилось сохранение архаических черт. Органы Государственной власти (не только высшая центральная власть, но и на местах) соединяли в одних руках административные, судеб­ные и военные функции. В стране продолжали действовать патри­архальные обычаи и традиции. В законодательстве оставалось многое из обычного права. Но сохранявшаяся племенная органи­зация, сыгравшая большую роль в оказании отпора Османской им­перии, постепенно приспосабливалась к потребностям нового чер­ногорского общества.

В процессе формирования внутреннего устройства Черногорско­го государства немалую роль играл внешний фактор — материаль­ная и дипломатическая помощь России, а также связи с Сербией, опыт которой использовался при создании государственных инсти­тутов и правовых норм.