Глава третья

ЧЕРНОГОРИЯ

§ 1. Черногория в XVIII — первой трети XIX в.

Создание центральных органов власти и суда

в период правления Петра I Петровича Негоша

В XVIII в. Черногория представляла собой маленькую горную страну на юго-западе Балканского полуострова, территория которой составляла всего около 1 тыс. кв. км. Она граничила с Боснией, Герцеговиной и Северной Албанией, находившимися под османской властью, с Венецией, а после падения Венецианской республики (1797 г.) —с австрийскими владениями на Далматинском побережье.

Ранее входившие в состав Зеты равнины в районе городов Подгорица, Жабляк и Спуж были отторгнуты османами, а после Пожа-ревацкого мира (1718 г.) отошли к Венеции приморские общины Грбаль, Поборе, Майине, Брайичи, в результате чего Черногория лишилась выхода к морю. Но черногорцы продолжали считать эти земли, как и Боку Которскую, своими и не раз делали попытки добиться их включения в состав своего государства. Население этих областей поддерживало самые тесные и многосторонние связи с черногорцами.

Точных данных о численности населения Черногории не имеется. Но' на основе некоторых, иногда разноречивых сведений можно заключить, что в это время число ее жителей не превышало 40— 50 тыс. человек, а в 1820-х годах увеличилось до 80 тыс.'

В конце XVIII —начале XIX вв. территория Черногории включала четыре нахии (области): Лешанскую, Риекскую, Црмницкую и Катунскую. С последней в 1790-х годах была объединена Пеши-вачская нахия. Нахии в Черногории состояли из братств — общественных единиц, основанных на принципе родства, и племен — военно-политических территориальных объединений. Наличие братств и племен являлось специфической особенностью общественно-политического строя Черногории XVIII — XIX вв *.

Черногорское племя «означает не что иное, как часть нахии или кпежнна в Сербии, которые только по размеру и численности населения намного превышают черногорские племена»,— говорится в «Сербском словаре», составленном Вуком Караджичем². Племя объединяло в своем составе довольно обширную группу населения, живущего на одной территории, но, что особенно важно, не связанного между собой кровным родством. Родственные узы членов черногорских племен были чисто фиктивными, что сумел установить П. А. Ровинский. Племя Негушей, например, состояло из переселенцев Герцеговины, Боснии, Приморья, которые слились со старожилами ³. Черногорское племя отличалось от классического родового территориальной общностью, отсутствием коллективного труда всех членов племени, наличием социального и имущественного расслоения. Вместе с тем слабое развитие производительных сил, жизнь в примитивных условиях, отрыв от внешнего мира — все это способствовало сохранению некоторых родо-племенных обычаев, например, кровной мести. Племенная организация удерживалась в Черногории очень долго, но ее внутреннее содержание имело мало общего с племенами, существовавшими в эпоху первобытнообщинного строя. Таким образом, черногорский союз племен не был тождествен союзу племен, описанному Ф. Энгельсом, который имел и виду «союз племен», означавший начало разрушения родовой организации и «зарождающееся государство» ⁵. Основу союза черногорских племен составляло не кровное родство, а общность территории, то есть территориальный признак, который является одним из критериев наличия государственной организации.

В качестве одной из характеристик государства Ф. Энгельс рассматривал деление населения по территориальному признаку, в отличие от разделения по признаку кровного родства, являющемуся специфической чертой доклассовой организации⁶. Черногорское племя было административно-территориальной единицей, и поэтому существование в стране племенной организации являлось одним из факторов, участвовавших в процессе создания общегосударственной организации.

Племенная организация получила развитие не во всей Черногории. Там имелись и территориально-административные единицы — кнежины. Внутри племен и кнежин существовали тесно связанные группы с более реальным родством, к их числу относились братства. Г>ратство включало в себя группу семей одного происхождения, которая «с точностью почти исторической знает своего предка и свое начало»⁷. Территориально братство занимало определенную часть села (большую или меньшую в зависимости от его численности), оно имело своего главу, свой сход, иногда церковь. Экономически братства были связаны между собой: имея свои угодья, каждое из них эксплуатировало и общинные земли, принадлежавшие всему племени. Институт братства существовал с давних времен. Он возник в результате распада семейной общины и превращения ее в соседскую, территориальную.

В Черногории преобладали малые семьи, но имелись и большие— задруги (кучи). Они обычно состояли из отца с женатыми сыновьями или нескольких братьев с семьями. Эти семейные единицы имели свое движимое и недвижимое имущество. Правовые нормы владения и использования недвижимой собственности вначале регулировалось обычным правом, а позже — законодательными актами.

Общественно-экономическая структура Черногории конца XVIII — начала XIX в. представляла собой сложное переплетение феодальных отношений с многочисленными родо-племенными остатками — с одной стороны, и проникновением товарно-денежных отношений — с другой. В стране не было городов, и ремесленное производство не могло получить должного развития. Но черногорцы знали «кузнечное и слесарное мастерство, служащее для починки ружей»⁸, в селах имелись свои мастера по изготовлению деревянных инструментов и посуды⁹. Преобладание натурального хозяйства приводило к тому, что каждая крестьянская семья производила почти все необходимое для жизни.

Кроме земледелия черногорцы занимались скотоводством, овощеводством и другими видами сельскохозяйственной деятельности. Развитие товарно-денежных отношений вело, хотя и медленно, к формированию внутреннего рынка. Постоянно функционировали два крупных базара (Риека Црноевича и Вирпазар), все более принимавшие вид торговых поселений. Они имели значение не только для черногорцев, но и для жителей Приморья. Вместе с тем экономика Черногории в значительной мере зависела от внешних рынков (Спуж, Котор и др.).

Черногорские крестьяне были лично свободными и владели наследственно небольшими участками земли, обрабатываемыми усилиями индивидуальных семей. Наряду с частной формой владения землей существовало и общинное землепользование (коммунице). К общинным землям относились пастбища, леса, луга, крупные водоемы, принадлежавшие всему племени. В действительности пастбища в большей степени использовались племенной знатью, так как она имела больше скота.

Крупным феодальным собственником, по черногорским масшта-, бам, была церковь. Монастыри, в особенности Цетинский, различными способами (дар, ипотека, завещание и др.) присваивали движимое и недвижимое имущество населения¹⁰. Такая политика упрочивала положение церкви в государстве и позволила Цетин-ской митрополии стать политическим и административным центром страны. Монастыри имели зависимых крестьян, которые выполняли различные феодальные повинности (отработочная и натуральная рента) ^и. Сам Петр I Негош только от монастырских земель на а|встрийской территории (они подчинялись ему в силу церковного права) имел ежегодный доход в 8000 форинтов¹². Церковь, а осо-

бенно Цетинская митрополия, на протяжении XVIII — первой полонимы XIX в. производила интенсивную скупку земель. И в этом от нес старались не отставать старейшины, в особенности такие знатные фамилии Черногории, как Вукосавовичи, Петровичи, Радоничи и др.¹'¹

Применительно к XVIII — началу XIX в. можно говорить о наличии среди черногорского населения значительного имущественного и социального расслоения. Оно шло по линии роста противоположности между свободными крестьянами-общинниками, составлявшими подавляющую часть населения страны, и старейшинской иерхушкой (сердары, воеводы, кнезы, главари). Немногочисленный, но особый слой составляло высшее духовенство, в то время как низшее сливалось с крестьянской массой. Старейшинская верхушка, церковь пользовались привилегиями феодального характера. Они ■жеплуатировали массы крестьян полуфеодальным — полупатриархальным способом.

Частые войны и постоянные вооруженные конфликты с Османской империей в значительной мере сдерживали старейшинский слой и не давали ему возможности достаточно полно эксплуатировать крестьян-общинников, представлявших социальную основу ос-нободительной борьбы. Наличие родо-племенных элементов, исторически сложившаяся изолированность Черногории от внешнего мира, экономический застой, малое количество пригодных для обработки земель — все это не позволяло полностью развиться феодальным отношениям, заставляло привилегированный слой искать, кроме эксплуатации крестьян, иных способов обогащения, например, путем торговли, ростовщичества. Некоторые старейшины ссужали своих соплеменников либо деньгами под высокий процент, либо продуктами сельского хозяйства. За это они брали в залог землю должников (ипотека). Процесс классообразования в Черногории, разумеется, имел несколько иные, менее выразительные формы, чем в западноевропейских обществах с их четкостью классовых различий.

Османское завоевание Балкан не привело к полной ликвидации государственной организации на территории Черногории — бывшей Зеты, поскольку Порте не удалось установить в ней османскую административную систему. Как это показано на большой документальной основе в трудах И. Томича ¹⁴, а позднее Б. Джурджева ¹⁵, Черногория в XVI—XVII вв. находилась под верховной властью Османской империи, но пользовалась широкой автономией, сохраняясь, хотя и на очень урезанной территории, как политическое целое. Увеличение феодальных повинностей Порте вело к усилению недовольства населения и неуклонному росту освободительного движения. Можно считать, что уже в конце XVII в. черногорцы заложили основу фактической независимости, избавившись от таких форм вассальной зависимости, как обязательство по охране границ е Венецией и участие в военных походах на стороне османской.чрмии. Правда, черногорцам приходилось еще платить Турции дань, которая собиралась при помощи карательных экспедиций и к тому же крайне нерегулярно. Уплата дани осталась единственным признаком вассальной зависимости Черногории от Османской империи.

Но политическое объединение племен и кнежин Черногории оставалось слабым и непрочным. Внутренняя жизнь страны на протяжении XVIII в. представляла собой цепь почти беспрерывных междоусобиц. Вражда внутри племен соседствовала с межплеменной: «Племена Катун бились с племенами Реки и Цермницы, пиперы воевали с белопавличами, а белопавличи в то же время с катуня-нами; морачане с ровчанами, которые опять бились с белопавличами и пиперами...»¹⁰. Кровная месть унесла в Черногории больше людей, чем их пало в борьбе с турками ". Постепенно становилось • очевидным, что для успешного сопротивления османскому натиску необходима консолидация всех внутренних сил страны.

Качественно новый этап в освободительном движении черногорцев наступил в 80—90-е годы XVIII в., когда они вынуждены были отражать массированные нападения шкодринского паши Махмуда Бушати, рассчитывавшего присоединить Черногорию к своим владениям. В результате двух побед при Мартиничах и Крусах (1796 г.) черногорцы, объединившиеся с брдскими племенами*, добились упрочения своей фактической независимости. К Черногории присоединилась часть Брды.

Однако, несмотря на фактическую независимость, Черногория не получила международного признания и не имела точно зафиксированной государственной границы. Османская империя продолжала считать ее частью своих владений. Эту позицию поддерживала и Австрия. Из великих держав только Россия рассматривала Черногорию как независимую от Порты¹⁸. Постоянная военная/угроза со стороны соседних турецких пашей, набеги на ее территорию создавали крайне неблагоприятные условия для общественно-экономического и политического прогресса черногорского народа.

Можно считать, что, как и у ряда других европейских народов, внешняя опасность явилась для черногорцев важным стимулом политического сплочения племен и кнежин, создания общегосударственной организации, централизации системы правления. Но особенностью Черногорского государства было долгое существование теократической формы правления. Возникновение ее было вызвано спецификой общественно-политического положения страны после турецкого завоевания, повышением роли православной церкви как фактора национального сплочения югославян.

С 1697 г. наследственными правами на Цетинскую митрополию завладело семейство Петровичей Негошей. Но затем черногорским митрополитам пришлось вступить в нелегкую борьбу за власть с так называемыми гувернадурами (губернаторами), которые с 1718 г. избирались скупщиной как светские правители страны.

И сферу их деятельности входило поддержание внешних сношений.
Гунернадуры находились на содержании Венеции. С 1768 г. по ре
шению Общечерногорского збора должность гувернадура стала на
следственной в семействе Радоничей, а гувернадур Иван Радонич
притаи «первым и верховным главой, как чинов мирских, тако и
духовных»¹⁹. Это, однако, не привело к утверждению власти гувер-.
нэдуров в качестве верховных правителей Черногории. Таковыми
оставались митрополиты, а гувернадуры выступали как второе пра-
инщее лицо.»

Органом высшей власти в Черногории издавна являлся Обще-черногорский збор, или скупщина, которая постепенно превратилась в собрание народных старейшин — представителей племен и кнежин. Она строго сохраняла иерархию и феодальные традиции державы Неманичей и Црноевичей²⁰. В ее компетенцию входило разрешение наиболее важных вопросов внутренней жизни и внешних сношений. Созывались и скупщины в нахиях, племенах, кнежи-иах. Сердары, воеводы, кнезы выступали и как судьи, исходя в своих решениях из норм обычного права. Все это свидетельствует о наличии в Черногории хотя и очень слабой государственной организации и аппарата принуждения, тесно переплетавшихся с патриархальными обычаями.

Феодальные элементы черногорского общества ■— церковь, большинство старейшин — отдавали себе отчет в том, что успешная освободительная борьба неотделима от внутренних преобразований, направленных на ликвидацию родо-племенных пережитков. Только последовательное преодоление этого зла могло обеспечить им возможность упрочения господствующего положения в обществе, борьба с сепаратизмом за создание централизованного государства обычно была процессом длительным и сложным у всех народов. Успех ее зависел от условий как внутренних, так и внешних, в которых приходилось действовать господствующему классу. В Черногории в силу исторических причин условия эти не были благоприятными, поэтому процесс создания централизованного государства затянулся на длительное время. Его спецификой являлось создание в первую очередь общечерногорских судебных органов, а не правительственных учреждений. В 1713 г. черногорский митрополит Данила создал единый общечерногорский суд, типа сената, из 12 старейшин. Суд ввел тяжелое наказание за кровную месть²¹. Несколько десятилетий спустя митрополит Василий Петрович с той же целью учредил суд из сердаров, воевод и кнезов. В югославской литературе он известен как «главарский суд»²². Эти центральные судебные органы распадались, просуществовав короткое время, но они подготавливали почву для возникновения новых общегосударственных учреждений, продолжавших действовать в направлении централизации государства.

Светский правитель Черногории Степан Малый (^1767—1773) предпринял ряд мер, направленных на пресечение кровной мести.:(а кровную месть полагалась смертная казнь, осужденный за воровство мог быть выслан за пределы отчизны, а если преступник скрывался, его близкие подвергались штрафу. Степан Малый предпринял попытку ввести общегосударственные налоги. Исполнение вынесенных судом приговоров должно было контролироваться специальным военным отрядом ²³.

Митрополит Савва, вновь возглавивший Цетинскую митрополию после смерти Степана Малого, был неспособен продолжить борьбу за создание централизованной государственной системы. Эту роль попытался взять на себя гувернадур И. Радонич, видевший свою цель в уничтожении межплеменной анархии, в создании государственного устройства, отвечавшего интересам старейшинского слоя. Но при этом строился расчет исключительно на помощь извне. Й. Радонич ориентировался сначала на Венецию, а в последние годы жизни — на Австрию (от которой получал пенсию), что не создавало ему популярности среди православного населения Черногории. К тому же после падения Венецианской республики границы Черногории сомкнулись с Австрией, и отношения с ее властями складывались не лучшим образом. Сосредоточившись в своей деятельности исключительно на внешнеполитических планах, гувернадур Й. Радонич и его окружение постепенно утрачивали доверие народа. Этому способствовало и то, что акции по отношению к венскому двору предпринимались без санкций Общечерногорского збора²⁴.

Цетинские митрополиты проявляли не меньшую заинтересованность в укреплении центральной власти, но они имели более прочную опору в народных массах и старейшинском слое. В 1766 г., после ликвидации Печского патриаршества Цетинская митрополия стала автокефальной, ее независимость фактически была признана константинопольским патриархом. В связи с этим среди православных народов заметно вырос престиж Цетинской митрополии, противостоящей засилию греческого духовенства. Под церковной юрисдикцией черногорских владык находилось православное население Боки Которской и все брдские племена. Они сгруппировали вокруг себя преобладающую часть старейшинской верхушки, что обеспечивало им поддержку народа. Цетинская митрополия и ее владыки являлись хранителями исторической традиции средневекового Сербского государства, преемниками которого они себя выставляли²⁵.

Наряду с силами, заинтересованными в централизации власти, действовали силы и прямо полярные: консервативная часть сельского населения, упорно державшаяся за изжившие себя патриархальные порядки, протурецки настроенные элементы, имевшиеся преимущественно в пограничных районах страны (Црмницкая, Риек-ская нахии, некоторые племена присоединенной Брды). Но не им принадлежала ведущая роль в черногорском обществе, а тем прогрессивным силам, которые объединились вокруг Цетинской митрополии.

В течение почти половины столетия черногорским владыкой был Петр I Петрович Негош (1784—1830) —выдающийся государственный деятель, мудрый политик и талантливый военачальник, сумев- шим полностью сосредоточить в своих руках как духовную, так и светскую власть в стране. Укрепив свое положение главы государства, он повел решительную борьбу с племенным сепаратизмом, до-Гшнаясь объединения всех сил, чтобы противостоять опаснейшему противнику Черногорского государства — Махмуду-паше Бушати.

В разгар военных действий в июне 1796 г. скупщина старейшин и 11,етинье огласила постановление о совместных боевых действиях черногорцев и брдян. На следующей скупщине в августе 1796 г. была принята так называемая Стега, включавшая шесть статей, в которых участие в борьбе с неприятелем возводилось в закон, единство и взаимовыручка черногорцев и брдян рассматривались как необходимый элемент этой борьбы, сурово порицались изменники общего дела. «Найдется какой черногорец, или какое село, или племя, или какая нахия, где будет явный или тайный изменник, такового все единогласно предаем вечному проклятию...»,— говорилось и одной из статей. Этот изменник считался «кровником всего народа», и он сам, и его род становились презираемыми в Черногории ²⁶.

Блестящие победы при Мартиничах и Крусах значительно укрепили власть и популярность Петра I Негоша, что отразилось на решении скупщины в сентябре 1797 г., по которому митрополиту давалась вся полнота власти и он был объявлен «начальником и покровителем черногорского народа»²⁷.

Следующим важным шагом в процессе формирования Черногорского государства явилось принятие Законника общего черногорского и брдского (известного в югославской исторической и правовой науке как Законник Петра I, владыки черногорского), который утвердила 18 октября 1798 г. скупщина в Станевичах. Тогда же было сформировано Правительство суда черногорского и брдского, или Кулук — общечерногорский орган власти. Сведений о его составе не сохранилось, но имеются данные о следующем Правительстве и суде, которое было реорганизовано из предыдущего в сентябре 1799 г. и включало 50 чиновников из числа старейшин ²⁸. Это был институт центральной власти, но еще слабой и недостаточно концентрированной. В этой связи уместно вспомнить слова Ф. Энгельса, что публичная власть «может быть весьма незначительной, почти незаметной в обществах с еще неразвитыми классовыми противоположностями и в отдаленных областях...». Анализ же социального состава правительства позволяет обнаружить фактическое закрепление принципа имущественного неравенства, что «характеризует низшую ступень государственного развития»²⁹.

При правительстве имелась Народная канцелярия, секретари которой объявляли решения о созыве скупщин, мобилизации на войну, имели право решать маловажные судебные дела, занимались разбором пограничных конфликтов, возникавших между черногорцами и австрийскими подданными. Народная канцелярия поддерживала внешнеполитические контакты и наделяла полномочиями черногорских представителей, отправлявшихся в другие государства³⁰.

Законник общий черногорский и брдский поначалу включал 16 статей, а позже, в 1803 г., был дополнен еще 17 статьями и насчитывал всего 33 статьи. В него вошел и более ранний юридический документ — Стега, имевший с Законником органическую связь. Законник базировался на нормах обычного права, некоторые исследователи прослеживают в нем византийское влияние³¹. Его автором был Петр I Петрович Негош³².

Цель основной статьи Законника — разрушение остатков родо-племенных обычаев, пресечение кровной мести. «Если черногорец убьет брата своего черногорца или брдянина без всякой вины, то он подвергается смертной казни». Отсюда проистекает начало, противное ранее существовавшему родо-племенному обычаю, дававшему убийце возможность откупиться. Если преступник, повинный в кровной мести, скрывался за пределами Черногории и не мог быть пойман, то его имущество подлежало конфискации, часть — в пользу семьи погибшего, другая — в государственную казну. Поймавший убийцу мог убить его, и за это не нес ответственности перед законом.

Власти понимали, что архаичные представления о чести и морали, глубоко укоренившиеся в сознании черногорцев, будут мешать отправлению правосудия. Эту возможность должна была пресечь статья Законника, по которой укрыватель убийцы «подлежал одинаковому с ним наказанию», т. е. смертной казни. По-иному трактовалось неумышленное убийство и убийство в целях обороны. За такое преступление полагалось менее суровое наказание. В судебных материалах содержится дело, по которому за убийство в целях обороны был взыскан крупный денежный штраф³³. За нанесение раны во время ссоры на виновного накладывался денежный штраф.

Защита интересов, в первую очередь зажиточной части населения, выражавшаяся в охране частной собственности, предопределила суровость мер, направленных на пресечение грабежей и воровства. Необходимо учитывать, что эти законы вводились в стране, где такое преступление, как угон чужого скота, считалось своеобразным героическим поступком, проявлением «юначества». Не нес ранее уголовного наказания и человек, убивший или ранивший вора, застав его на месте преступления.

. Купля-продажа недвижимого имущества • предоставляла преимущественное право на покупку родственникам и ближайшим соседям владельца. Примечательно, что право покупки недвижимой собственности (племенщины) закреплялось и Полицким статутом, но распространялось только на близких родственников, которые обладали правом выкупа племенщины³⁴. Черногорский Законник не содержал подобной оговорки, однако на практике суд предоставлял такую возможность, руководствуясь уже нормами обычного права.

В Законнике имелась статья, которая должна была способствовать улучшению условий торговой деятельности, в чем был особенно заинтересован старейшинский слой — беспорядки на базаре приравнивались по силе вины к беспорядкам в церкви. Не были обойдены и международно-правовые отношения, касающиеся, в частности, австрийского Приморья. Черногорцы обязывались «держать с приморцами добрососедский мир и тишину, какая приносит обеим сторонам взаимную пользу». В последующих статьях упорядочивалась система судопроизводства, предусматривались тяжкие наказания судьям за взятки и злоупотребления. Причем наказанию подлежал и взяткодатель. Закон предписывал каждому черногорцу и брдянину «подчиняться, уважать и любить судей ими же выбранных». Менее значительные гражданские дела должны были решаться местными судами. Тенденция к формированию местных судов относится к началу XIX в. Они не представляли собой стабильные учреждения, периодически распадались,и возникали вновь³⁵. Правительство и сам Петр I наказывали судей за следование патриархальным обычаям в судебной практике. Однако, если встречались дела, не подпадавшие под действие норм Законника, судьи могли рассматривать их и выносить приговор по «обычаям и но своей совести»³⁶.

Для того, чтобы государственные органы могли функционировать, необходимо было их финансировать. На содержание Правительства и суда шли суммы из денег, попадавших в казну в качестве штрафов. Но главным источником финансирования были субсидии России, рассматриваемые митрополитом Негошем как необходимое средство для поддержания государственной организации в Черногории. В сентябре 1799 г. он сообщал Н. П. Черноевичу-Давидовичу в Петербург: «Определяемая в ежегодное течение по 1.000 червонцев сумма денег имеет быть здесь употребляема во общую пользу для содержания в судах достойно определенных старшин»³⁷. Причем, наряду с денежными суммами, получаемыми непосредственно от русского правительства, существовала еще такая форма дотации, как денежные пожертвования Цетинскому монастырю русским Синодом (500 р. каждые три года)³⁸. Однако необходимо было найти свой постоянный источник содержания аппарата власти, и Законником впервые вводится налог с каждого дома. Необходимость этой меры обосновывалась Петром Нёгошем очень ярко и убедительно: «Ни один народ не может быть уважаемым и счастливым, не имея законного суда и хорошего правительства, а ни одно правительство без помощи народа существовать не может. Поэтому все народы на свете ежегодно платят общий налог, сколько в каком месте и государстве установлено, платят его не для других, а для самих себя, чтобы на эти деньги содержать правительство, суды и войска, которые их будут защищать от нападения неприятелей и охранять от всякого злого и дурного человека, чтобы народ мог мирно и без всякого страха заниматься своим делом и жить спокойно и мирно. А это и нам очень нужно, и потому постановляет, чтобы всякий дом платил ежегодный налог -в 60 динаров» (статья 20).

Не все статьи Законника сразу и легко были введены в жизнь. Например, во времена Петра I Негоша так и не был налажен ре- гулярный сбор упомянутого выше налога, но не вызывает сомнения весьма широкое применение Законника в судебной практике первых десятилетий XIX в.³⁹

Некоторые буржуазные историки представляли митрополита Петра I Негоша как смиренного духовного пастыря, который, видя зло, царящее вокруг, лишь по-отечески увещевал враждующих. Безусловно, Негош в борьбе за искоренение беззаконий использовал свой авторитет главы церкви, нов случае необходимости возглавляемое им Правительство суда черногорского и брдского не останавливалось и перед суровыми наказаниями, вплоть до смертной казни. В октябре 1803 г. митрополит Петр Негош извещал русского консула в Дубровнике К. К- Фонтона о том, что вследствие издания закона и по настоянию судей схвачены совершившие разные преступления черногорцы, их дела расследованы и рассмотрены, по закону некоторые из них осуждены. Сообщалось о приведении в исполнение смертной казни и других наказаний, в том числе денежными штрафами в пользу «обиженных»⁴⁰. Через год русский консул в Которе А. О. МазурсвскиГг получил от митрополита письмо, в котором говорилось об аресте нескольких черногорцев и подчеркивалось, что с виновными поступят «по строгости на сей случай изданных законов»⁴¹. Смертные приговоры за кровную месть выносились неоднократно, что иногда удерживало от мести родственникам убийцы. В 1815 г. священник Н. Калуджерович, который «пошел с Кулуком» по стране, вынес в Цетинье около 1500 судебных приговоров⁴².

Появление такого юридического кодекса, как Законник общий черногорский и брдский, объясняется глубокими социально-экономическими процессами, происходившими в черногорских землях в конце XVIII — начале XIX в., когда примитивные формы жизни тормозили формирование государственных институтов, с интересами старейшинекого слоя, выделявшегося в господствующую социальную группу. Законник привел к определенной централизации власти. Благодаря мерам, направленным на пресечение кровной мести, охрану частной собственности и упорядочение торговли, он сыграл положительную роль в создании основ государственной организации и соответствующего потребностям времени правопорядка. Подтверждением тому является включение этого юридичес-ского документа в свод законов первого светского правителя Черногории князя Данилы в 1855 г.

Митрополит Петр I Негош и его окружение, проводя последовательно политику централизации власти, стремились опереться при этом на помощь России. В 1798 г. в Петербург прибыл черногорский посланец архимандрит С. Вукотич. В коллегию иностранных дел была представлена «Выписка о требованиях преосвещенного митрополита Негоша и черногорско-брдского народа, составленная графом Ф. В. Ростопчиным и содержавшая проект митрополита о даче черногорцам правил духовных, военных и гражданских; о заведении училищ и о сделании распоряжений касательно таможен- ных сборов и отыскании металлов, а равно и присылке туда для ободрения кого благоугодно будет»⁴³.

Русское правительство, учитывая военно-стратегическое значение Черногории, ведшей борьбу с Турцией, было заинтересовано в поддержании единства черногорских племен, в укреплении власти митрополита. В грамоте Павла I от 11 января 1799 г. черногорскому народу, отправленной с Вукотичем, при упоминании о выделении в помощь Черногории денежных средств (1 тыс. червонцев золотом ежегодно) подчеркивалось, что они «обращаемы будут на общенародные, надобности, и наипаче на всякие полезные заведения, кои, утверждая в народе христианские добродетели и доставляя оному просвещение, споспешествовать будут неминуемо благосостоянию земли»⁴⁴. Вскоре по предписанию Павла I адмирал Ф. Ф. Ушаков, командовавший объединенной русско-турецкой эскадрой в Средиземном море, отправил в Черногорию капитан-лейтенанта X. И. Клопакиса⁴⁵. Прибытие русского офицера уверило черногорцев в том, что все начинания Негоша поддерживаются русским правительством, и оживило надежду на «официальное покровительство России». Это сложившееся мнение мог подтвердить и С. Вукотич: возвращаясь на родину через Константинополь, он имел встречу с русским посланником В. С. Томарой⁴⁶. Последнему еще в январе 1799 г. Павел I повелел защищать интересы черногорцев перед Портой ".

Одновременно с С. Вукотичем в августе 1798 г. по решению Общечерногорского збора в Россию был отправлен вторично Н. П. Чер-ноевич-Давидович⁴⁸. Ему были даны обширные инструкции, предписывалось обратить внимание русского двора на тот факт, что ранее Черногория имела выход к морю, но приморские территории были отторгнуты у нее венецианцами, в то время как население этих земель готово воссоединиться с Черногорией. Черногорский посланец информировал о том, что в случае войны России с Турцией славяне смогут оттянуть на себя значительные военные силы. Но международная обстановка в Европе 1799 г. шла вразрез с такого рода предложением, ибо Россия в союзе с Османской империей и другими государствами вела войну с Францией. Давидович учитывал эти обстоятельства. Он предложил подтвердить покровительство России черногорскому народу и «учредить при митр&ио-лите одну особу в российском чине». Во время этих переговоров впервые зондировался вопрос о содействии России в присоединении к Черногории Боки Которекой⁴⁹. Его благоприятное разрешение, казалось бы, стало возможным ввиду резкого обострения русско-австрийских отношений. Однако для реализации этого плана не представилось возможности.

В связи с активизацией политики наполеоновской Франции на Балканах митрополит Петр I Петрович сделал попытку вступить в контакт с Францией, чтобы при ее поддержке добиться расширения границ Черногории и получить выход к морю. Эти акции, предпринятые в 1803 г., не имели реальных результатов, но привела к осложнению русско-черногорских отношений⁵⁰.

Между тем Петр Негош уже задумывал создать в стране более совершенный государственный аппарат, чем Правительство суда черногорского и брдского, имевшего прежде всего судебные функции. На скупщине в августе 1803 г. была принята вторая часть Законника и вновь декларировано создание правительства, о чем митрополит сообщил в Петербург. Направленный с политической миссией в Черногорию М. К. Ивелич поддержал просьбу Негоша к царю «утвердить» черногорское правительство, считая, что это укрепит в стране русское влияние⁵¹.

В начале марта 1805 г. митрополит обратился к посредничеству Ивелича для получения денежных средств от царского правительства на создание новых государственных органов и гвардии. Еже-. годные расходы на государственный аппарат должны были составить сумму в 33.900 р. «Национальная гвардия» обязана была поддерживать внутренний порядок (ликвидация кровной мести, охрана церковного имущества), проводить в жизнь правительственные и судебные постановления, охранять границу и взимать пошлины. За несение 'службы должно было выплачиваться соответствующее жалование. Военную власть представляли президент, шесть сенаторов, чрезвычайный российский советник, шесть депутатов и восемь чиновников (секретарь, казначей и др.) Чиновникам начислялось ежегодное жалованье⁵². Осуществление этого проекта означало бы, что теократический строй в Черногории прекращал свое существование и в ней устанавливалась республиканская форма правления.

В апреле 1805 г. Ивелич информировал Чарторыйского о своем свидании с черногорскими старшинами и митрополитом, которые были обеспокоены беспорядками в стране. Ивелич считал, что без создания «национальной гвардии» в 500 человек и без учреждения правительства по проекту митрополита мир в стране не будет восстановлен ⁶³.

В это время Россия готовилась к войне с Францией и, полагая, что Балканы и Средиземноморье станут одной из арен предстоящих битв с Наполеоном, активизировала свою политику на Балканах. В связи с этим проявлялась и заинтересованность в укреплении Черногорского государства, совершенствовании его государственного аппарата, модернизации военных сил. В марте 1805 г. в Черногорию прибыл русский дипломат С. А. Санковский. В инструкции, полученной им от Чарторыйского, говорилось: «Для нас очень важно иметь точное и определенное представление о форме правительства, созданного митрополитом, числе судей, его составляющих; знать, является ли это правительство постоянным или временным, какова широта его власти и степень влияния в нем этого прелата (Петра Негоша.— Ред.). Вы собирете об этом все свидетельства, которые сможете добыть, и уведомите нас также, принимает ли народ какое-либо участие в решениях, исходящих от правительства, и насколько существующее правительство обещает быть прочным. Может быть, чтобы его сделать таковым, нужно было бы основать постоянное управление и составить его, напри- мер, из 12 членов во главе с управителем, которым, по-нашему мнению, было бы возможным ассигновать содержание»⁵⁴.

Миссия С. А. Санковекого —дипломата, близко стоявшего к группировке «молодых друзей» Александра I — была увязана с военно-морской экспедицией русской эскадры под командованием Д. Н. Сенявина. На него возлагалась задача окончательно уладить русско-черногорские взаимоотношения, укрепить дружественные контакты с митрополитом и его окружением. Кроме того, он должен был прозондировать возможность осуществления политической перестройки на юго-востоке Европы — «балканских планов» А. Чарторыйского.

С. А. Санковский доставил в Черногорию грамоту Александра I и 3 тыс. дукатов золотом ^ъь. Ему довольно быстро удалось завоевать доверие и расположение черногорского митрополита. «Ничто отнюдь не делается на Черной горе в противоположность моей просьбе»,— писал он Чарторыйскому⁵⁶. С целью изучения обстановки в стране русский дипломат совершил вместе с митрополитом поездку по Черногории, проявив себя при этом не как сторонний наблюдатель, а как самый деятельный помощник Петра Негоша. Он оказал всемерное содействие митрополиту, пресекавшему междоусобицы среди черногорских племен.

Санковский подробно проанализировал деятельность черногорского правительства, подчеркнул его заслуги в борьбе с сепаратистскими тенденциями отдельных старейшин. В письме к Чарторыйскому от 4(16) июня 1805 г., раесказыва(я об одном таком конкретном случае, он отмечал, что правительство, имея доверенность и уважение к себе народа, имело также власть осудить и приказать дом сего главаря разорить, запрещая, чтоб никогда более не был бы оный построен вновь» ". Санковский заключал, однако, что черногорское правительство утрачивало свою власть. Его 50 членов-судей, не получая платы за службу и не будучи в состоянии себя содержать, стали расходиться по домам или брать взятки с «чело-битетвующих»⁵⁸. Видя свою задачу в том, чтобы «приложить старание дабы возможно было учредить на Черной Горе постоянное правление, сходственно с правами, обычаями и нравами сего народа...» ⁵⁹, русский дипломат принял активное участие в составлении проекта государственного устройства в Черногории.

Новый вариант такого проекта, подписанного митрополитом Не-[ ошем, губернатором Радоничем и пятью сердарами нахий, а также проект внутренней организации черногорского правительства были направлены Санковским в Петербург в октябре 1805 г.⁶⁰ Содержание этих документов позволяет судить о тех идеях и намерениях, которые в первые годы XIX в. созрели у Петра Негоша и его ближайшего окружения в отношении дальнейшего развития государственного строя Черногории.

Высшим органом государства в указанном проекте объявлялась народная скупщина (по терминологии СанкоВ'Ского— генеральный сейм): «Народ черногорский и бердекий будет пользоваться во исем своем пространстве прежними правами. Собран на сейме, он будет иметь верховную власть, состоящую в утверждении новых законов, в выборе непременных своих начальников, как то: митрополита, губернатора, сердарей и воевод, которые, однако ж, должны повиноваться правительству и иметь от него ограниченную власть...» Народной скупщине принадлежит право «поставить налоги», принимать грамоты от государей «в присутствии правительства и чрез митрополита и губернатора», объявлять войну «с согласием своего высочайшего покровителя», участвовать в войне на стороне России, «посылая своих людей сражаться везде с неприятелем». Закреплялся принцип равного участия в исполнении верховной власти депутатов каждой нахии. Правительству вменялось в обязанность «учредить законный порядок, каким образом генеральный сейм должен собираться и сколько именно депутатов каждая княжина должна на оный послать».

Исполнительная власть возлагалась на правительство — Сенат. " Он состоял из Сената старших, которому принадлежала административная власть, и Сената младших, имевшего судебные функции. Тем самым делался шаг к разделению этих сфер деятельности.'

Правительство должно было возглавляться двумя президентами— митрополитом и губернатором, а их преемники — утверждаться народной скупщиной. Характерно, что власть президента-митрополита по проекту была несколько шире, чем президента-губернатора. Митрополит имел единоличное право созвать народную скупщину, приостановить исполнение смертного приговора, он обладал в правительстве правом лишнего голоса. Провозглашалось отделение духовной власти митрополита от светской.

Предполагалось, что, пока Черногория не имеет собственных доходов, ее правительственные учреждения будут содержаться на средства России, которая пришлет и отряд своих войск. Все это способствовало бы международному признанию покровительства России, утвердило бы «власть народную и правительства». В прожекте упоминалось также о чиновниках в нахиях, назначаемых правительством и ему подчиненных, а в донесениях Санковского указывалось на необходимость учредить местные органы власти — «трибуналы» ".

Таким образом, проект предусматривал^срздание в стране стройной системы управления, демократический характер которой выражался в широких правах народной скупщины как верховного органа власти, в постоянной смене членов Сената и его ответственности перед скупщиной. Но теократическая система правления не устранялась полностью. Авторы этой своеобразной конституции учитывали специфику общественно-экономического и политического положения Черногории. Патриархальные обычаи не подвергались коренной ломке, а приспосабливались к новым условиям. Проект сочетал опыт и планы митрополита и его окружения в отношении государственной организации страны и взгляды на эту проблему Санковского, старавшегося учесть интересы России. Черногория, получив международное признание своей самостоятельности, попадала в сильную политическую и экономическую зависи- мость от русского правительства. Имея свой кодекс законов и
утвержденную царем конституцию, она могла превратиться в ма
ленькую «славянскую республику», став в этом отношении образ
цом для других балканских народов. Но осуществить такую задачу
черногорцы могли лишь при самой активной политической и мате
риальной помощи России. В бурную эпоху наполеоновских войн,
когда международная обстановка в Европе принимала совершенно'
неожиданные повороты, такая помощь не могла быть предоставле
на, замыслы государственных преобразований в Черногории оста
лись неосуществленными. Но идеи, заложенные в конституционных
проектах 1805 г., не были забыты. Они оказали известное влияние
на процесс формирования государственной организации страны в
1830-е годы⁶². ^Р

Деятельность Санковского и составленный при его участии проект черногорского правительства имели прямую связь с замыслами политической перестройки балканских земель, которые в ходе наполеоновских войн выдвигались как правительством Александра I, так и балканскими деятелями, в частности Петром Негошем.

Еще в 1790-е годы черногорский митрополит пытался заинтересовать царское правительство планом образования объединенного югославянского государства с центром в Черногории. Но русское правительство, не желая конфронтации ни с Портой, ни с Австрией, не поддержало^ эти предложения.

В условиях ожидавшегося наступления французов на юго-восток Европы, начиная с 1803—1804 гг. в правительственных кругах Петербурга стали возникать планы основания на Балканах автономных или независимых государств, которые могли бы стать заслоном против дальнейшей экспансии наполеоновской Франции. Предпринимались и некоторые дипломатические шаги с целью склонить Великобританию к такого рода намерениям. При этом было выдвинуто предложение о создании «славянской республики», ядром которой, по-видимому, предполагалось сделать Черногорию⁶³. В 1806 г. в результате поражения третьей коалиции международная обстановка в Восточном Средиземноморье и западной части Балканского полуострова заметно осложнилась. Черногория, как и Ионические острова, приобрела еще большее значение.для русской политики в Юго-Восточной Европе. В это время Чарторый-ский стал выдвигать идею основания на Балканах самостоятельного государства в составе Герцеговины, Черногории, Далмации и Боки Которской⁶⁴.

Петр I Негош поддерживал тесные контакты с Д. Н. Сеняви-ным, С. А. Санковским и другими русскими, а поэтому знал обо всех этих внешнеполитических проектах. По-видимому, это и побудило его направить в Петербург собственный план создания «Сла-вено-еербского царства». В нем предлагалось объединить Черногорию (с Подгорицей, Спужем и Жабляком), Боку Которскую, Герцеговину, Дубровник и Далмацию. Это обширное государство должно было находиться под верховной властью царя и управляться президентом «из природных россиян». Вице-президентом или това- рищем президента предлагалось назначить черногорского митрополита, «украсить его титулом князя российского». «Народы сии,— говорилось в заключение,— желают сохранить на вечные времена свою веру и вольность под покровительством российского престола»⁶⁵.

Объединение югославянских земель в единое государство Петр I Негош связывал с осуществлением успешного совместного антиосманского вооруженного выступления этих народов. Начавшаяся русско-турецкая война 1806—1812 гг. усилила надежды на реализацию этих обширных планов. Пребывание русской эскадры в Адриатике и тесные военно-политические контакты, установившиеся с черногорцами, а также сочувственное отношение к планам Негоша Д. Н. Сенявина поддерживало эти надежды. Но уже в первой половине 1807 г. международная обстановка в Европе резко переменилась. Поражение четвертой коалиции вынудило Россию пойти на заключение Тильзитского мира с Францией. После ухода русской эскадры из Адриатического и Ионического морей и передачи Франции Котора военно-политические контакты с черногорцами перестали поддерживаться правительством Александра I, планы создания в западной части Балканского полуострова самостоятельного славянского государства остались неосуществленными.

В 1813 г. черногорцы при поддержке английского флота вновь заняли Котор. Скупщина бокельцев и черногорцев приняла решение об объединении Боки с Черногорией. Но по соглашениям, заключенным между Россией, Австрией и Пруссией, бывшие владения Франции на восточном побережье Адриатики переходили Австрии. Это позволило венскому двору, опираясь на поддержку части католических общин Боки, выражавших желание присоединиться к Австрии, усилить нажим на черногорцев. После предъявления ультимативных требований в июне 1814 г. Бока Которская была занята австрийскими войсками. Надежды черногорцев на расширение своей территории и получение выхода к морю вновь сменились тяжелым разочарованием.

После окончания наполеоновских войн экономическое и обще-, ственно-политическое положение Черногории было очень тяжелым. Но Петр I Негош не оставлял попыток получить помощь правительства Александра I в деле создания государственной организации страны. Так, в 1815 г. была возобновлена просьба утвердить проект образования правительства, составленного в 1805 г. при участии Санковского и принятого народом, но ответ на нее не был дан⁶⁶.

Безуспешность усилий восстановить ту систему отношений с правительством Александра I, которая существовала до Тильзитского мира, побудила митрополита в 1822 г., когда открылся конгресс Священного союза в Вероне, направить европейским монархам предложение, чтобы какое-либо государство, а конкретно — Австрия, взяло под свое покровительство Черногорию, установило в ней государственную власть и порядок⁶⁷. Эта демонстративная акция Оказалась, как и следовало ожидать, безрезультатной и не привела к внешнеполитической переориентации страны.

В 1823 г. в российское министерство иностранных дел был представлен меморандум черногорца, находившегося на русской службе, И. Вукотича «О настоящем положении митрополита Петра Пет-. ровича Негоша и управляемого им черногорского и бердского народа» ⁶⁸. В нем излагались как собственные мысли Вукотича относительно задач преобразования общественно-политического устройства страны, так и взгляды на эту проблему черногорского митрополита. Для установления твердого порядка в Черногории, говорилось в меморандуме, требовалось «дать народу гражданское управление», позаботиться о его просвещении. Все нововведения должны делаться с возможным уважением к местным обычаям, а учредительная инициатива — принадлежать «не посторонним, но соотечественникам» или тем лицам, коих они сами избрать пожелают. Необходимость совершенствования аппарата управления требовала, по мнению Вукотича, принятия мер, направленных на развитие экономики и торговли. Следовало «завести капитал общественных доходов», ремесленные училища и фабрики. Но важнее всего расширить государственную территорию, получить выход к морю. Ву-котич считал также необходимым провести военную реформу и обучать военному делу детей поглаварей, завести регулярную пограничную стражу, дозорные объезды и т. п., открыть «первоначальное училище» при Цетинской митрополии. Для осуществления этих нововведений от русского двора требовалось предоставление Черногории единовременного беспроцентного займа в размере 10 тыс. червонцев, а в течение последующих 10 лет —по 5 тыс. червонцев.

О меморандуме было доложено Александру I, но ответ не был
положительным, и Вукотич в 1824 г. сообщил митрополиту, что «от
крытое покровительство» России Черногории пока невозможно
из-за «сегодняшней политики между союзниками». В этом же пись
ме И. Вукотич развивал некоторые положения относительно созда
ния Сената, исходившие из проектов первых лет XIX в. Он писал,
что только «суд и Сенат» могут распоряжаться жизнью и имуще
ством граждан, что каждый черногорец равен перед законом. Ву
котич выдвигал также идею о расширении территории Черногории
и получении выхода к морю путем присоединения входившего в
Шкодринский пашалык порта Антивари (Бара) и территории быв
шей Зеты ^ез..

Эта мысль, возникшая, вероятно, под влиянием международной обстановки середины 1820-х годов и перспективы начала русско-турецкой войны, была сформулирована в новом обращении Вукотича к петербургскому двору, поданном в 1825 г. В нем содержалась также просьба возобновить выплату государственной субсидии Черногории с момента ее прекращения в 1807 г. Эти средства позволили бы черногорцам содержать свои суды и • полицейских чиновников⁷⁰. В 1825 г. субсидия была восстановлена⁷¹.

Начало русско-турецкой войны 1828—1829 гг. оживило надеж-

ды черногорцев на получение поддержки со стороны России. Митч рополит направил в Петербург М. Вучичевича с письмами царю и некоторым русским сановникам. В них содержалась просьба об «открытом покровительстве» России Черногории, предоставлении ей необходимых средств для содержания правительства и заведе-' ния училища⁷².

В письме Николаю I от 20 июля 1829 г., пересланном через того же М. Вучичевича, Петр Петрович просил, чтобы при заключении мира с Турцией Россия добилась присоединения к Черногории Бара и территорий бывшей Зеты, с каковыми приобретениями Черногория могла бы установить правительство и учредить все прочее, потребное к образованию народа и к удержанию независимости". Письмо митрополита попало в российское министерство иностранных дел, когда Адрианолольский мир был уже подписан.

Таким образом, во время правления Петра I Петровича Негоша стояли две важнейшие задачи: во-первых, упрочить международное положение Черногории, добиться расширения ее территории и получения выхода к морю; во-вторых, создать в стране централизованные органы управления и суда. Если первый комплекс этих задач остался неосуществленным, то в разрешении второго из них был сделан значительный шаг вперед: создан Кулук, являвшийся как бы переходным органом власти от племенного самоуправления к централизованной системе правления, и кодекс государственных законов. Предпринимались также меры для создания Сената как высшего органа исполнительной, законодательной и судебной власти, что могло подготовить переход к светской форме правления. Но на пути создания центральных органов управления имелись серьезные препятствия: патриархальные обычаи, племенной сепаратизм, отсутствие денежных средств. Проекты создания черногорского правительства, которые по своему содержанию имели демократический характер, не были проведены в жизнь.

В 1830 г. митрополит Петр Петрович скончался. Но его неутомимая и последовательная деятельность по укреплению Черногорского государства не пропала даром. Почва для создания центральной исполнительной,_хзаконодательной и судебной власти в стране к началу 30-х годоВчбыла в достаточной мере подготовлена. Более благоприятно стала складываться и международная обстановка, ибо правительство Николая I стало проявлять большой интерес к черногорским делам. Но стране предстояло еще пройти долгий и тяжелый путь борьбы за разрешение своих насущных внутриполитических и внешнеполитических задач.