Вселенная покажется пустою

Но, может быть, напомнят обо мне

Слова, когда-то сказанные мною.

А звезды будут жить на дне морей

И так же по ночам срываться с неба.

Но, может быть, напомнят обо мне

Мои стихи, в которых быль и небыль.

Акация все так же зацветет,

Подснежники распустятся весною,

И роковая надпись: "Все пройдет..."

Глаза на мир уже другим откроет.

И мир успеет миллионы раз

Разрушиться и снова возродиться...

Но на земле уже не будет - нас.

Нам только сны о жизни будут сниться.

 

1. Стихи Ю.Полтавцева.

10.

Выпала холодная роса, обсыпавшая все вокруг, как мельчайшие комочки ваты. Пар облачками и струйками вырывался в воздух и повисал в нем на миг. Отряд двигался по тропинке вокруг поля быстро, но осторожно. Рассвета­ло; по небу тянулись несколькими длинными полосками подсвеченные алым легкие облака. Птиц не было, и это радовало.

Большинство ребят не выспались и выглядели хмуро. Лишь по временам что-то коротко, негромко и сердито командовал "Рубака".

- А на мосту-то - охрана,- сказал кто-то тихонько, но Игорь услышал и, вглядевшись, заметил за перилами мерно расхаживающих солдат.

- Ян, - позвал Рубан. Реутов, шагавший рядом с Игорем, ускорил шаг и дог­нал командира. - Сможешь их снять?

- Конечно, - ответил мальчишка.

- Ты?- невольно удивился Игорь. Ян смущенно улыбнулся и промолчал в сво­ей обычной манере, а Женька пояснил:

- Ян отличный стрелок. Пожалуй, самый лучший у нас.

* * *

Берег реки зарос густо зеленевшим ивняком. По пояс в воде, под поло­гом гибких ветвей, как в зеленом тоннеле, отряд двигался к мосту. Тихо, без плеска, подволакивая ноги по дну.

Игорь решил, что убирать охрану не стоит. Полосы зелени, окаймлявшие берега, уходили прямо под мост, так что можно было подобраться вплотную к цели, не устраивая побоища раньше времени.

Казалось, все было нормально. Но Игорь чувствовал себя странно. Неуве­ренно?.. Нет... И вроде бы никто не пытается ''нащупать" его ментально...

Кисточка. Пушистая кисточка щекочет и щекочет затылок. Как будто не­отрывно глядят - именно глазами глядят! - в спину. Но сзади никого нет, кроме своих.

- Жень, - не выдержал наконец Игорь, - ты ничего не чувствуешь? Женька Вислоусов обернулся:

- Нет, ничего, - удивленно ответил он и насторожился: - А что такое?

- Да так... - Игорь передернул плечами.- Наверное, слишком много думаю.

- Да, это опасно, - согласился Женька и ткнул Игоря кулаком в плечо: - Брось, все в порядке.

Только кисточка все-таки была. Игорь попытался рассмотреть сквозь ветви небо - чистое, да и не увидеть их через зелень никакой птице...

...По мосту с лязгом и шумом двинулась колонна воинов - пеших и верховых, вперемежку с повозками. На одной везли огромный барабан - двое вабиска, размеренно вздымая колотушки, били в него, и вроде бы мягкие уда­ры, казалось, сотрясают внутренности, заставляя обрываться сердце и проти­вно сжиматься желудок.

"Я что-то сделал не так," - отчетливо подумал Игорь. Это не имело прямого отношения к кисточке... и в то же время - было с нею свя­зано.

Тень моста нависла сверху, надвинулись звуки, усиленные и отраженные бревнами и пространством под ними. Рютти и Игорь Колобов, закинув за спи­ны оружие, крадучись вышли из кустов и, погрузившись почти до бровей, по­плыли к сваям, загребая одной рукой, а в другой, поднятой вверх, держа связки взрывчатки. За ними по воде к кустам змеилась нитки старого доброго бикфордова шнура.

Игорь внимательно смотрел, как мальчишки, почти одновременно достиг­нув свай, обхватили их ногами и, закрепившись таким образом, начали ста­вить взрывчатку.

А барабан наверху гудел и ухал.

Обратно Рютти выкарабкался первым. Игорь поотстал, неловко гребя пра­вой рукой, распоротой о шляпку бронзового гвоздя. - Можно поджигать, - сообщил он с улыбкой.

Защелкали зажигалки, и огоньки почти одновременно побежали по шнур­ам, а отряд, уже не особенно заботясь о секретности, побежал - по кустам. Наверху заорали - не испуганно, а удивленно, потом - зло. Но уже хрястнули два взрыва, Игорь, повернувшись, увидел, как мост просел в середине, подломи­лся; с хрустом вырвало крайние сваи, мост, рассыпая истошно кричащих вабиска, повозки, животных, превратился в перевернутую букву "эль"... дрогнул еще раз - и обрушился окончательно.

Вдоль берега уже с гиком оказали всадники, на ходу целясь из писто­летов. Но тут послышался задыхающийся свист - Мариан с расстояния в полкилометра точным огнем косил всадников из ротора, прикрывая своих. Оставалось проскочить эти полкилометра через поля, и мальчишки, выбираясь на берег под самым носом у погони, припустили со всех ног.

Всадники больше не осмелились преследовать отступающих землян, оста­вшись гарцевать на берегу, возле лениво разгорающихся обломков моста. Мальчишки перешли на лениво-нахальную трусцу, кое-кто оглядывался и со смехом делал неприличные жесты - вабиска едва ли их понимали, но не могли не догадаться, что над ними издеваются.

- Сделаем за холмом петлю, вернемся к реке и уплывем, - поделился своим решением "Рубака". Игорь кивнул на бегу - план и ему понравился. Рот­ор перестал стрелять, но, едва небольшой верховой отряд сунулся следом, "метла" подала голос и на корню подрубила погоню в буквальном смысле сло­ва.

Холм - большой и пологий - венчало обрывистое навершие: словно на перевернутую чашу поставили двустороннюю лестницу с площадкой наверху из детского конструктора. Кольцом по низу холма росли куста.

- Мило, Мариан? - окликнул Рубан. - Останетесь на вершине, прикроете нас, пока до реки добежим. Делайте вид, что нас там много. И еще...

- Подожди! - вдруг закричал Игорь Командир увидел, как лицо молодого дво­рянина резко побелело.- Я идиот! Они нас выследили! Щепка! Засада!!!

- Что?!. - яростно заорал в ответ ничего не понимающий, но испуганный Женька.

Его слова отрезало грохотом взрыва. Над тем "спуском лестницы", по ко­торому они собирались уходить за холм, встала черная туча порохового вз­рыва. Бегущие сбились, не понимая, что произошло. И почти тут же повсюду - полукругом, как бы прижимая их к холму - встали густые цепи вабиска, пря­тавшихся среди невысокой зелени с прямо-таки дьявольским искусством. Грозно и протяжно крича, они начали сжимать кольцо, приближаться, заставляя землян пятиться ближе к холму.

- Их слишком много! - озираясь, крикнул Пааво, его глаза потемнели. - Че­ртовы потроха, их слишком много! Чертовы потроха!

- На холм! - крикнул "Рубака". - Скорее!

- Нет! - ответил Игорь. - Нет, вокруг холма, это заса...

- Поздно, - ответил Борька Колобов. Его красивое лицо быстро бледнело. - Смотрите.

Стоя на фоне неба, кто-то из ребят с холма отчаянно сигналил двумя зажатыми в руках беретами.

- Взорван... спуск... - читал кто-то упавшим голосом, - от реки... мы от­резаны... окружены!

- На холм, - кусая губы, подтвердил Игорь. - Там мы сможем хотя бы зак­репиться...

11.

Вершина "лесенки" - почти идеальный круг диаметром метров сто - по­росла густым кустарником. Вабиска взорвали подъем от реки и не торопил­ись идти на штурм.

- Здесь нет воды, - сказал Артем. - Здесь просто нет воды! - он пнул ка­мень ногой. - Но как они догадались?!

- Я же сказал, - ровным тоном отозвался Игорь, - это ловушка. По моей ви­не, - сунув руки в карманы, он, сощурившись, рассматривал обкладывающих холм вабиска - их становилось все больше, тащили даже орудия. - Долго об­ъяснять, но нас выследили по тем... ну, как бы... отпечаткам, которые я оста­вил, когда разрушал стену в крепости. Я допустил чудовищную халатность, - Игорь говорил очень спокойно, но Борька, тревожно взглянув на друга, подо­шел к нему и обнял за плечи, а Женька встал рядом, воинственно глядя на остальных. Ребята молчали, уставившись в стороны.

- Муромцев! Игорь Муромцев! - послышался голос, кричавший снизу как-то металлически с сильным акцентом. Молча и решительно Игорь подошел к краю и, надменно задрав подбородок, почти так же металлически спросил по-вабискиански:

- Кто зовет меня?

Кричал, поднеся ко рту свернутый в трубку металлически лист, офицер гарцевавший на гуххе метров за двести от подножия холма. Увидев Игоря, иррузаец захохотал - эти звуки, похожие на земной смех, подхватили осталь­ные окружавшие холм вабиска. Игорь еще выше поднял подбородок; его губы скривила высокомерная усмешка, сделавшая его похожим на волка, глядящего со скалы на целящихся в него охотников. Но Борька, стоявший рядом с дру­гом, и подошедший с другой стороны Ян видели, что губы Игоря временами вздрагивают.

- Эх, глупец! - крикнул вабиска. - Вы все глупцы, белолицые! Сами - САМИ! - влезли в ловушку, глупые дети! Ну что же. Птица еще раз показала нам свое могущество - и вы ощутите его в полной мере, когда станете умирать на эт­ом холме от жажды и отчаянья! А потом, - офицер повернулся к окружавшим его солдатам, как бы призывая их присоединиться к веселью, - мы снимем с вас шкуры, набьем соломой и выставим их на площади Сааска! То-то радости будет Уигши-Уого, он давно мечтает с тобой встретиться, Игорь Муромцев!

Игорь молчал. Потом улыбнулся презрительно и заговорил - легко пере­крывая своим голосом разделявшее его и врагов расстояние:

- Говоришь, Уигши-Уого мечтает со мной встретиться?! Тогда слушай меня, - в этом "слушай меня" было столико высокомерия, что становилось холодно да­же не знавшим языка: - Признаю - вы хитро все это проделали. Ну, оранги тоже бывают хитрыми, и это не делает их умными... Я виноват в том, что эти ребята попали в ловушку. Поэтому сделаем так. Ты отпустишь их к реке, - офицер сделал гневный жест, но Игорь повысил голос, и гуххи захрипели, при­падая на задние ноги, - и после того, как они уплывут, я сложу оружие и спущусь к тебе. Думаю, такой подарок понравится Уигши-Уого еще больше?

- Игорь! - закричал Борька.

- Молчи, - улыбнулся ему Игорь и оттолкнул бросившегося Женьку. Потом так же с улыбкой добавил; - Тихо. Так надо. Выхода нет.

- Да мы лучше все погибнем! - крикнул Женька. - Слышишь, не смей! Они те­бя замучают! Ты же...

- Замолчи, пожалуйста, - попросил Игорь и, вновь перейдя на вабискианский, крикнул: - Ну так что?!

Мальчишки из "3емлепроходцев" встревожено и настойчиво спрашивали, в чем дело. Женька, сбиваясь, начал объяснять. Борька, напрягшись, как перед пры­жком, неотрывно смотрел в спокойное, чуть-чуть насмешливое лицо Игоря.

Казалось, вабиска был ошарашен сказанным, потому что молчал с минуту, не меньше, не опуская свой рупор и не сводя глаз с Игоря.

- Ты рехнулся, - убежденно сказал Женька. - Не вздумай!

- Отстань, а? - улыбнулся Игорь, не оборачиваясь. Он, кажется, хотел еще что -то добавить, но иррузаец заорал:

- Не выйдет! Вы умрете все! Все, и нечего корчить из себя героя!

- Что он сейчас сказал? - тихо спросил Ян у Борьки. Тот коротко ответил:

- Что все умрут.

- Все? - Ян секунду подумал и сказал: - Вот с него и начнем.

Быстрым движением вскинув плазмомет, он выстрелил, практически не целясь.

Голова офицера вместе с поднесенным ко рту рупором исчезла в яркой вспышке.

* * *

- Ты в самом деле был готов это сделать?

Игорь пододвинул к огню плоский камень с полосками вяленого мяса и только после этого ответил на вопрос Яна, сидящего напротив в обнимку со своим плазмометом.

- Я дворянин. И я жестоко ошибся. За это надо платить. ~ Но ты столько сделал, нам рассказывали" - Ян вздохнул и подбросил в ко­стер сушняка. - А тут - мелкая ошибка...

- Мелкая ошибка? - Игорь искренне засмеялся. - Восемнадцать человек, их жизни - это мелкая ошибка?!

- Ну... это наши жизни, - пожал плечами Ян. - Мы сами ими распорядились.

- И я хотел распорядиться своей, - ответил Игорь.

- Мы бы тебе все равно не дали, - убежденно сказал Ян. И спросил: - Ска­жи... неужели тебе не было страшно?

- Было, - коротко ответил Игорь. И добавил: - Ложись спать, Ян.

- Ага, - ответил тот, укладываясь прямо у огня. Через минуту он уже и правда спал, а Игорь, прикрыв глаза рукой от пламени, смотрел на десятки костров, горящих вокруг холма россыпью бессонных недобрых глаз.

Он опустил руку и достал из внутреннего кармана куртки блокнот с карандашом. Положил блокнот на колено и задумался. По том взял карандаш и начал быстро писать на сторкадском. Если эта запись попадет в руки вабиска, они не посмеются над нею - едва ли кто-то у них знает язык одного из злейших врагов Земли. А если все-таки какими-то путями блокнот вернется к своим, то чужой язык привлечет внимание...

"Свет, если ты получишь это письмо, значит, меня нет в живых. Глупо и нескладно получилось все у нас с тобой... но, если ты держишь этот листок в руках, значит, я не ошибался, я все-таки тебе нужен.

Жаль, что поздно. А при жизни мы так глупо попрощались, глупо, глупо, глупо...

Хочу сказать, что я не жалею о своем решении. Я не мог иначе, и ты знаешь это, потому что знаешь меня.

Я не о том пишу. Я хочу написать, как я люблю тебя, как верю, что и ты - тоже... но я не знаю, что написать. Я не взял с собой снимок -всякоеможет случиться, не хочу, чтобы его трогали ИХ пальцы, рассматривали ИХ глаза- но я помню твое лицо так, что никакой снимок не нужен; оно у меня пе­ред глазами, я касаюсь его ладонью, я касаюсь его губами; слышишь - это я шепчу: Свет, Свет, мой Свет, девочка моя... Ты знаешь, что я не верю в древние рай и ад. Но, если там все-таки что-то есть - я подожду тебя. Я буду ждать, сколько понадобится, ты не спеши. В конце концов, даже тысяча лет в аду - не срок, если знать, что потом увидишь тебя. Это ужасно - ждать без надежды на встречу.

Поэтому знай - я надеялся до последнего. Да же сейчас, мертвый - я надеюсь, потому что смерть - слишком ничтожная штука, чтобы убить мою люб­овь к тебе.

И знай - проживи я тысячу лет, мне все равно никто не был бы нужен, кроме тебя, родная моя. Я бы ни с кем не связал свою судьбу, кроме тебя, кроме тебя, Свет, радость моя, жизнь моя, свет мой...

Я тебя люблю.

Я тебя целую.

Я тебя помню.

Всегда, всегда, всегда.

Прости.

Твой навечно - Игорь."

Он закрыл блокнот и тщательно убрал под разгрузку, в карман, подши­тый к внутренней стороне.

Вот и все, что он мог сделать.

12.

Пить очень хотелось. Что самое мерзкое - даже во сне, хотя этого и не могло быть. Игорь подозревал, что это шуточки яшгайанов.

Но уж если ему было так тяжело, то каково остальным?! Вот и сейчас, проснувшись, он с жалостью смотрел на лица спящих мальчишек. У всех были запекшиеся губы и черные тени под глазами, грязные разводы на щеках от пота и пыли. Руки - в пятнах, в царапинах - во сне сжимали оружие.

Жаль было будить Женьку Рубана. Игорь осторожно подобрался к нему и отключил будильник в комбрасе - Женька не проснулся, даже не пошевелился, только облизнул губы. Игорь выпрямился и бесшумным шагом отправился про­верять посты...

...Ян, лежа на своём месте, наклонял рукой ветви куста и слизывал с них росу. Лицо у мальчишки было измученным и погудевшим; увидев Игоря, он страшно смутился, резко оттолкнул ветку и изо всех сил сделал вид, что нагибал куст, чтобы получше видеть, что происходит внизу.

- Не так, - тихо сказал Игорь, доставая кусок термопленки и сворачивая его фунтиком. Зажав нижний конец, он методично обтряс в этот фунтик ветви кустов - пришлось этим заниматься минут десять, но в результате набралось примерно поллитра - Фляжку давай, - приказал Игорь молчавшему все это время Яну. Тот захлопал глазами, но протянул фляжку, сдернув с нее крышку. Игорь, героически не глядя на воду в фунтике, вставил его кончик во Фляж­ку и отпустил, посвистывая - чтобы не слышать журчания воды. - Держи.

Ян недоверчиво поболтал фляжкой, посмотрел на Игоря... и разревелся. Отвернулся и пробормотал:

- Я думал... думал, ты будешь смеяться...

- Какой тут смех, если пить хочется, - Игорь хлопнул Яна по плечу. - А плакать не надо, и так организм обезвожен. Лучше попей.

Ян еще раз поболтал фляжкой, несколько раз сглотнул и сказал:

- Знаешь, что?.. Ты лучше Мило отнеси это, ему больше остальных хочется...

...Мило послал Игоря с фляжкой к Марианну, тот - обратно, и братья ус­лали его к Пейви. Там фляжка пропутешествовала по всем четверым братьям Ориккайненнам и от Рютти перескочила к братьям Колобовым. После этого Игорь опомнился и, весело ругаясь, подошел с фляжкой к проснувшемуся "Рубаке". Всем даже меньше стало хотеться пить. С кустов натрясли еще поллит­ра и дружно разделили воду на всех. Получилось примерно по глотку на бра­та; эту воду проглатывали залпом...

- На росе мы долго не протянем, - подвел итог Борька Колобов, отбрасывая со лба свои длинные волосы, превратившиеся в грязные сосульки. - Может попробуем вырыть колодец какой-никакой?

- Можешь мне поверить, - мрачно сказал Игорь, - под нами метр почвы, а дальше - базальтовая подушка.

- Можно попробовать прорваться, - Пааво щелкнул ногтем по магазину. - Ротор вперед, ГАПы углом за ним, рубануть окружение и...

-...и они нас догонят верхами, окружат уже на ровном месте и расшибут пушками, - заключил Борька Утесов.

- Откуковал пастуший мой рожок, коровки, не рыдайте без меня, - добавил Артем.

- Предлагайте сами, - махнул рукой финн. - Русские все страшно умные, вот глупый чухонец и послушает, что вы надумали.

Наступило молчание. "Колобок" выкидывал лезвие складного ножа и уби­рал его. Пааво дулся. "Рубака", кусками укрупняя карту на экране комбраса, внимательно рассматривал ее. Артём еле слышно насвистывал сквозь зубы какой-то пионерский маршик. Борька закрыл глаза и был неподвижен. Женька ко­стяшками пальцев постукивал по прикладу плазмомета. Игорь смотрел в небо, щурился и улыбался. Потом посмотрел на Женьку Рубана:

- Ну?

- Поехали, - отозвался тот "складывая" карту. - Тем, ночью посты ты обхо­дил?

- Да, - подобрался тот.

- Костров у них много была?

- Вот-от-то, - удовлетворенно вклинился Игорь. Сейчас он не без самодовольства ощущал себя в роли генерал-губернатора, разговаривающего с ним самим.

- Много, - подтвердил Артем.

- А шевелились возле костров много? - продолжал странный допрос началь­ник штаба.

- Порядочно, - подтвердил Артем и это. - То тут, то та... там...

- Вот-вот, - хмыкнул Женька, покосившись на Игоря. - То тут, то там. А не везде...

- Они уходят ночевать, - Борька Колобов в последний раз сложил нож и ог­лядел всех. - А оставляют дежурных - те вокруг костров шляются и подде­рживают огонь. Фон создают.

- Верно, - согласился "Рубака". - Поэтому мы ночью и правда пойдем на прорыв, но тихо. Снимем тех, кто окажется на пути, и за ночь уйдем далеко.

- Рискованно, - заметил своему тезке Женька Вислоусов. "Рубака" пожал пле­чами:

- Мы еще два дня тут посидим - и нас возьмут голыми руками. А просидим четыре - нас и брать не будут, зачем им покойники? Вон Игорь еще два дня потом продержится, разве что. Один за всех.

- Да, восемь дней без воды для меня предел, - согласился Игорь. - План мне нравится.

- На том и решим, - улыбнулся Женька. - А сейчас отдохнем еще, - он по­высил голос. - Всем спать, кроме часовых, пока не опухнем! Через силу - спать!!!

13.

- Ты меня держи, - Борька улыбнулся. - А то ляпнусь.

- Помолчи, - буркнул Игорь, перекидывая через ветку дуба, клонившегося над обрывом, веревку и натягивая ее. - Пошёл.

Борька перехватил веревку над головой рукой в перчатке, подмигнул и, оттолкнувшись ногами, бесшумно скользнул вниз...

...Борька, Женька, Пааво и Эдька опустились на изгиб тропы почти од­новременно и, оглядываясь, сбросили со строп карабинчики. Костер горел ме­трах в десяти, возле него сидели и стояли шестеро вабиска. Мальчишки, при­сев и почти не дыша, вслушивались и вглядывались. Наконец, Борька, ухмыль­нувшись, тронул Женьку за плечо и указал чуть дальше, где на тропу уже не падали отблески костра. Там еле заметно пошевелилось пятно темнее самой темноты.

Женька несколько раз быстро мигнул фонариком с красным светофильт­ром. Сверху, визжа и свистя, стартовала ракета, заливая все вокруг белесым сиянием; вабиска повскакали, мальчишки вжались в землю, а в кустах стали отчетливо видны двое - по обе стороны тропы! - часовых в секрете. Сверху их не видно, конечно, как ни свети. А что их будут рассматривать сзади - этого иррузайцы, конечно, не могли предположить.

Подождав, пока уляжется суматоха, ребята пережидали и еще четверть часа - не лучшие в их жизни. Борька коснулся плеча Женьки и, указав нап­раво, достал засапожник. Женька перекатился через дорогу и пополз мимо костра по направлению к секрету. С другой стороны так же полз Борька. Пааво и Эдька подобрались ближе к костру и залегли, держа наготове оружие.

По тропке шагом проехал всадник на гуххе - мальчишки застыли - и, остановившись у огня, громко и повелительно заговорил. Ему отвечали - мо­жно было понять в том смысле, что все нормально, светили, конечно, от отча­янья и из страха. Всадник уехал обратно - он был без головного убора, "хохол" прыгал над плечом.

Пааво достал финку и показал ее Эдьке, который обнажил свою полев­ку. Сейчас они лежали вровень с костром, по разные его стороны...

...До иррузайца оставалось около метра. Борька ощущал его чужой за­пах и слышал тихое дыхание. Он чуть приподнялся и, кивнув смотревшему на него Женьке, метнулся вперед, обрушился на часового, вбил длинное, чуть изо­гнутое лезвие засапожника ему в затылок до самой рукояти, одно временно всем своим весом вмяв лицо часового в землю. Переждал длинную судорогу, вырвал нож и прислушался.

Тихо было. Женька в кустах на против, дыша открытым ртом, показывал нож, черный с алым в свете Адаманта, потом указал им на костер. Мальчишки поползли обратно и заняли позиции напротив своих друзей - так, что кос­тер оказался как бы внутри квадрата, углами которого были затихшие ребята.

Вабиска уселись у огня, на котором булькал большой котелок. Оружие их лежало рядом, головные уборы были сняты, ремни снаряжения распушены.

Пааво щелкнул пальцами - резкий и четкий щелчок перекрыл треск ог­ня, и мальчишки прыгнули вперед с четырех сторон...

...Эдька за ноги вытащил из огня упавшего туда солдата. Пааво и Бо­рька, растянув за углы трофейный плащ, закрыли им огонь и начали подавать сигналы. Женька спихивал с тропы убитых - из ребят не пострадал никто, а из шестерых вабиска ни один не успел крикнуть.

- Пока все нормально, - Борька отшвырнул плащ и посмотрел в сторону дру­гих костров - не ждут и не копошатся... А варили они что-то вкусненькое, - он опрокинул котелок. Из темноты почти бесшумной побежкой появлялись остальные, проскакивали мимо. Последним, держа наготове ИПП, пробежал Игорь.

* * *

Бежали непрерывно почти четыре часа. Конечно, никто больше не думал о лодках или о городе - стремились только уйти подальше и запутать следы в бесконечных ручейках и речушках, на каменных осыпях. Не останавливались - даже чтобы напиться - пили на бегу, снова и снова, и на смену жажде пришли усталость и голод.

- Оторвались, - Женька остановился не сразу, а постепенно - очевидно, ноги завелись так, что не подчинялись приказам мозга.

- Похоже, - затормозив рядом с ним, прислушался Игорь. И недоверчиво спросил сам себя: - Неужели вырвались?!

ИНТЕРЛЮДИЯ: ПЕСНЯ КРАСНОГО ВОЛКА (1.)

Я - красный волк.

Я обложен, как беглый зэка

И охотничьи слышу рожки...

Я - красный волк.

Моя шкура впитала закат,

Мне не страшно бежать на флажки...

Я - красный волк.

Серым выбили зубы, шакал

В ихней стае теперь вожаком,

А. я - красный волк.

Так неужели жакан

Промахнется с десятка шагов?!

Когда пуля ослепнет,

И пламя взвоет: "Ложись!"

Рассмеется вослед мне

Моя прошлая

серая жизнь.

Сговорится двустволка

С ней на красной пене -

Ведь у красного волка