Глава 11 . Красные Травы

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]

 

· Комментарии: 2, последний от 20/12/2008. · © Copyright Верещагин Олег Николаевич (tambwolf.73@yandex.ru) · Размещен: 04/07/2008, изменен: 30/04/2009. 274k. Статистика. · Роман: Фантастика · Мир вашему дому! Роман		Оценка: 6.58*11 Ваша оценка:
· Аннотация: С молодыми поселенцами из посёлка Высокий Берег Игорь, Борька и Женька идут партизанить. Они даже не подозревают, с какими событиями совпадёт их желание ·немного пощипать ИррузайЋ...

 

 

ГЛАВА 11.

КРАСНЫЕ ТРАВЫ.

Шли мальчишки не за славой.

В бой просились со слезами.

Умирали в чёрных травах,

Стон последний сжав зубами...

?

1.

На побережье материка пришла весна - окончательно и прочно. В нисколько дней все будто взорвалось зеленью и ожило. Струнник на Иппу был пущен окончательно - Игорь как раз любовался им и огромным информационным эк­раном, с которого вещал Дзюба. Дул теплый южный ветер, шевеля флаги на по­ртовых зданиях, и буксирный катер, покрикивая сиреной, выводил на рейд ог­ромный лесовоз.

Сидя на открытой кафе-веранде молодежного центра, Игорь ел селедку - с подсолнечным маслом, уксусом, луком и петрушкой - запивая ее квасом. И слушал песню, доносившуюся откуда-то - тот же альбом, что слушал тогда, у Борьки, когда ожил Степка...

- Мне этот бой не забыть нипочем (1.)

Смертью пропитан воздух...

А с небосклона

Бесшумным дождем

Падали

звезды...

 

1. Стихи В.Высоцкого

 

Песня была в общем-то грустная, как и все песни этого альбома, нера­зрывно связанные с Третьей мировой и Безвременьем, но популярные до сих пор. Однако, Игорь сейчас не очень воспринимал смысл - он просто ел, смот­рел вокруг и ждал.

Борька появился неожиданно - откуда-то сверху, еще издалека подхо­дил и улыбался. Крепко пожал руку вставшему навстречу другу и сел со сло­вами:

- Ну, привет? Как отдохнул?

- Неплохо, - Игорь пододвинул ему тарелку. - Лопай.

- А где Светлана? - Борька в самом деле навалился на селедку.

- А она прямиком в станицу поехала, вы с ней разминулись, наверное, - Игорь налил, себе еще квасу.

- А ты-то почему меня сюда вызвал? - добивался Борька. - Черт, вкусно... Сегодня суббота, мы с Катюхой договорились в лес поехать, а тут целый день потерян.

- И еще экзамены скоро, - понимающе покивал Игорь. Борька почувствовал подвох и, продолжая жевать, подозрительно уставился на друга. Подтвердил:

- И экзамены. А что? Ты-то все сдал!

- Погоди, - услышав вызов, Игорь положил на стол руку с комбрасом. На эк­ране возник мужчина в гражданском, поздоровался кивком и сразу загово­рил:

- Ваш заказ выслан. Сегодня вечером будет на месте. Приятно иметь в вами дело, сударь.

- Благодарю, взаимно, - улыбнулся Игорь и, отключившись, снова поднял гла­за на Борьку, который продолжал жевать. - Ну вот как хорошо.

- Что хорошо?! - воинственно поинтересовался Борька. - Объяснишь нако­нец?!

- Объясняю, - Игорь облокотился на стол. - Я сторонник старой, но попу­лярной теории, что слово надо держать. Помнишь, я тебе рассказывал про "Землепроходцев"? Через недельку, в конце апреля, мы с ними уходим за Даль­нюю. Я им достал кое-какие специфические боеприпасы. А там посмотрим, кре­пко ли у иррузайцев головы в шеи ввинчены. И генерал-губернатор ни при чем - и нам развлечение. А теперь я тебя хочу спросить, - Игорь наклони­лся ближе, - ты со мной пойдешь?

- Партизанить? - тоже понизил голос Борька. - Ты про это меня тогда спрашивал? - Игорь кивнул, и Борька положил ладонь - правую - на стол. Иг­орь припечатал ее, а Борька с удивлением оказал: - А я думал - теперь все, ты ведь со Светланой...

- Тебе Катюха мешает? - осведомился Игорь. - Кстати - никаких девчонок.

- Вопросов нет, - одобрительно кивнул Борька. - Отношение для школы напишешь? Твое слово кое-что значит...

- И на тебя, и на Женьку, - согласился Игорь. - Женька пойдет?

- Побежит, только свистни... - Борька азартно завозился. - Степку бы еще, а?

- Не пойдет он с нами, - покачал головой Игорь. - С германцами - может быть. Он и так там все время пропадает, глаз не кажет.

- Да-а, подобрали, называется, - оценил Борьке. - Очистили от очистков, а он нам фиквамы рисует.

- Стой, ты откуда это знаешь? - удивился Игорь. Борька махнул рукой:

- Мультик старый, а что?

- Ничего... - Игорь вспомнил диск, подарок отца, со старинными мультфильмами, но вопрос заострять не стал и шутливо сказал: - Твоя планета сде­лала счастливыми двух человек, что тебе еще? Он ведь не просто с герман­цами, он с Клотти.

Борька откинулся на спинку легкого стула и прищурился:

- А, теперь - понял?!

- Теперь - понял, - кивнул Игорь. - Мне знаешь, даже страшно как-то от нее уходить. Даже сейчас страшно, просто отойти ненадолго. Вдруг вернусь, а ее нет? Или вдруг просто проснусь? Смешно, да? - Это нормально, а не смешно, - поучительно ответил Борька.

- Ладно, хватит, - Игорь подобрался. - Давай решим вот что... Мы сейчас в станицу вместе вернемся, ты подхватишь груз и отправишься в Высокий Берег. Мы с Женькой уходим дня через два, привезем карты. Будут бить - не поддавайся.

- Может, кого еще из ребят?- деловито предложил Борька, пропустив подкол­ку мимо ушей. - Желающие найдутся...

- Не сомневаюсь, поэтому - нет! - строго приказал Игорь.- Шум, выяснение отношений с вашим директором, не дай бог - с родительским советом, почему я вас куда-то срываю за три месяца до выпускных... Нет, спасибо. Так, ну, пошли? Скоро ДЭК, а торопиться нам особо некуда, а?

* * *

- Значит, ты уходишь воевать? - Да...

Светлана, сидя в ногах постели, вздохнула и поставила подбородок на колени. Игорь лежал головой к открытому окну.

- Я вкусно готовлю? - вдруг спросила девушка. - Нас много учили, но я, если честно, получала не очень хорошие отметки...

- Вкусно, - Игорь заложил руки под голову. - И даже очень.

- А если я попрошу тебя взять меня с собой? Я умею не только готовить. Я фельдшер. Я хорошо стреляю. Отлично умею грести. Знаю все приемы самозащи­ты...

- Нет, Свет, - Игорь улыбнулся. - Не возьму ни за что, Я боюсь за тебя.

- А я?! - вдруг жалобно вскрикнула девушка.-- А я как же?! Я за тебя?!

- Я мужчина, - Игорь прикрыл глаза. - И я дал клятву.

- Тем... тем мальчикам? - тихо спросила Светлана и сжалась в комок. - Ко­торых убили?

- Да, - ответил Игорь. - И себе. Я не хочу мучиться мыслью о тебе, если возьму в бой. Лиза и Катя тоже остаются.

- И мы образуем клуб "Ожидание", - жалобно улыбнулась Светлана. - Будем собираться в этой комнате и вязать.

- Вы образуете клуб "Молчаливое Ожидание", - строго добавил Игорь. - Пото­му что для всех мы улетаем на Луну 233. Личная просьба - Борька с Женькой летят со мной... Ты потерпи, Свет. Летом мы улетим на Землю, и все вой­дет в нормальное русло.

- В привычное, - задумчиво поправила Светлана. - В привычное...

Игорь поднялся в шесть, проспав всего два часа. Светка спала беззас­тенчиво, как сурок, уткнувшись носом в подушку и тихо посапывая. Игорь при­крыл ее одеялом повыше, чтобы не отвлекаться - и бесшумно затворил окно - до отказа, пока не щел­кнул магнитный фиксатор. Снаружи было пасмурно, словно решила некстати ве­рнуться зима. Фонари горели тусклыми пятнами, в домах огней почти нигде не было, только в отдалении гудели комбайны. Игорь взглядом нашел дом Вислоусовых - в комнате Женьки свет как раз горел, наверняка он ест.

Игорь сделал себе кофе и бутерброды, не спешно поел и начал одевать­ся - именно в этот момент послышался свист недавно подключенного визи­тера. Игорь вышел в кабинет и, сев в кресло, сказал:

- Разрешаю.

На приемной пластине возник собственной персоной генерал-губерна­тор.

- Доброе утро, - кивнул Игорь.

- Добрый вечер, - кивнул в ответ Довженко-Змай. - Я думал, ты еще спишь.

- И поэтому решил меня разбудить, извини, что не доставил тебе удовольст­вия, - усмехнулся Игорь.

- Светка как? - поинтересовался генерал-губернатор.

- Вот она как раз спит. А я по делам уезжаю.

- По личным? - продолжал задавать никчемные вопросы генерал-губернатор.

- Угу. Я сейчас принадлежу только себе - и ей, какие еще могут быть дела?

- На Земле собирают комиссию для проверки обстоятельств ареста Карева, - сказал генерал-губернатор.

- Что там расследовать? - удивился Игорь.

- Ты же знаешь, так положено, - поморщился собеседник. Игорь кивнул, но его, если честно, это сообщение мало взволновало. Не продолжая тему, он оказал:

- Мы со Светкой летом поедем ко мне в Верный, там все как следует офор­мим и проведем. Я твою семью всех приглашу, или как?

- По этикету положено всех... - Довженко-Змай слегка поморщился. - Лад­но, приглашай всех.

- Сергей, - вдруг вспомнил Игорь, - а где рассыльный Дергачева? Тимка, кажется?

- А что он тебе? - удивился генерал-губернатор. - Дергачев его послал куда-то на Луны, на 233-ю, кажется...

- Да мы познакомились, когда чемпионат по футболу был, - объяснил Игорь. И подумал: "Интересно, на этой Луне вообще кто-нибудь есть?" - Так ты зачем появился, меня разбудить?

- Вообще-то спросить про Светку, - признался генерал-губернатор. - Я же брат всё-таки, не забывай... Хо­рошо, ладно. Счастливо съездить...

- Всего хорошего.

Игорь продолжал одеваться. Снаряжение было собрано с вечера, поверх рюкзака лежали "сбруя" и оружие. "Только бы она не проснулась," - подумал юноша, захлестывая ремни..

Конечно, когда он поднял голову и начал затягивать головную повязку, то увидел Светлану. Она стояла на пороге спальни, закутанная в одеяло.

- Мне приснилось, что ты никуда не уходишь, - сказала она и вздохнула.

- Хочешь, - вдруг предложил Игорь, - поедешь на это время к брату?

- Нет-нет, - почти испуганно вскинулась девушка, - я останусь тут. Я бу­ду ждать...- она сделала несколько шагов и подняла - одной рукой за на­кладку, и рука не дрожала! - ИПП Игоря. - Ижевский-Семенов пятьдесят вто­рого года, сороказарядная шестимиллиметровая модель...

- Верно, и я хорошо умею ей пользоваться... - Игорь хотел сказать еще что-то, но потом просто обнял девушку, а закрыл глаза, положив голову на ее подрагивающее под одеялом плечо.

2.

К поселку Высокий Берег вела узкая грунтовка, щедро размоченная весенним дождем. Но неподалеку посвистывали дорожные машины, и в теплом сы ром воздухе хорошо ощущался характерный запах - что-то заливали дорожный раствором. Слева и справа лежали собранные в плотные чокеры (1.) древесные стволы, помеченные клеймами кооператива - вензелем "В" и "Б", "Высокий Берег".

 

1. Тут - собранные в пучок параллельно друг другу древесные стволы.

 

Борька, встречавший друзей на конечном участке уже выстроенной доро­ги, куда их доставил вертолет лесничих - было но пути - сам вел джип. Он - в отличие от Игоря и Женьки - выспался. А они дрыхли нос к носу на грузовой площадке, задернувшись тентом и устроив головы на рюкзаках.

Дорога вывела на речной берег. Дальняя тяжело катила темную воду ме­жду широких берегов. Противоположный берег порос лесом. Понтонный мост все еще пересекал реку, но подальше над нею уже выгибались с обоих берегов арки настоящего мощного моста, спроектированного лично генерал-губерна­тором и носившего далеко не всем понятное имя "ЕЛЕНА". Там шли работы. А навстречу пёр мощный лесовоз с эмблемами "Русского Леса".

- Черт, - Борька свернул на обочину - джип взвыл, засвистел, задергался и осел на борт. - Еще раз черт.

- Приехали? - из-под тента высунулся Игорь. Лицо у него было красное. - Жень, подъем, приехали.

- Не сов... - начал Борька. И соскочил в грязь: - О!!!

Очевидно, разбитый край дороги не выдержал. На глазах мальчишек це­лый кусок берега плавно и неспешно, как во сне, соскользнул вниз. Мотор ле­совоза взревел, а весь его передок задрался, словно у модельки, на корму которой наступили ногой. Центральный блок колес - только он сохранил опо­ру - выметывал фонтаны жидкой земли, все глубже зарываясь в кашу и спол­зая к берегу. Мальчишки видели белое лицо водителя за стеклом - закусив губу, он рвал рычаги.

Игорь обнаружил, что бежит к машине. Женька мчался следом и орал:

- Сбрасывай чокер! Сбрасывай чокер!

- Не могу, перевернет! - закричал водитель из кабины. - Уйдите, ребята, утянет!

- Прыгай! - крикнул Игорь. - Прыгай, ну!..

- Машину не брошу! - кричал водитель.

- Игорь, держи! - услышал Игорь крик Борьки и, не поворачиваясь, поймал бу­ксировку. Женька присел, сцепил руки - и подбросил Игоря к нависшей почти в трех метрах над землей буксировочной раме. Повиснув на ней, Игорь заще­лкнул карабин - и удар наткнувшегося троса отшвырнул его, перевернув в воздухе, на дорогу.

Джип взвыл, пытаясь удержать полным задним ходом двухсотеннотонную машину, сползавшую под откос. Это удалось всего на две секунды - но за эти секунды Женька подхватил свесившийся к нему конец лебедки-самотаска и успел дотащить его почти до деревьев. Борька, включив полный задний ход, поспешил ему на помощь и вместе они замкнули самотаск на барабан лебед­ки, окрутив трос вокруг здоровенного дуба.

- Врубай! - крикнул Борька, отскакивая. Женька поднял с земли грязного Игоря - тот держал на весу левую руку, затекшую кровью и смеялся.

С каким-то натужным хрипом лесовоз вытянул себя на дорогу, на поло­вину обрушив ее. В образовавшийся съезд, бурля, хлынула вода.

Со стороны поселка - там, где на холмах виднелись здания ветроэнер­гетического комплекса - мчались три джипа с людьми.

* * *

Не столь давно Игорь навидался много таких "поселков", где вместо домов стояли еще не снятые с колес фургоны, а таблички с названиями ул­иц были прибиты к деревьям. Но Высокий Берег на них уже не походил. Здесь тоже везде строили, однако было ясно, что это не лагерь переселенцев, а настоящий поселок. Хотя - как и почти везде - сперва строились здания общественные, помещения для скота, хозяйственные службы, а уж потом - жи­лые дома.

Школа, естественно, уже была построена. Сразу за ней начинался хоро­шо устроенный рубеж обороны - действующий, а не декоративный, каким он стал в станице. Левее - прямо в склоне холма - строился "Постоялый Двор" - он прямо так и назывался. Очевидно, хозяин заведения относился к поклон­никам старинного английского писателя Толкиена, потому что "Постоялый Двор" стилизовался под жилища сказочных хоббитов.

- Симпатично, - заметил Борька, любовавшийся всем этим из окна штаба от­ряда, где им поставили раскладушки - чтобы избежать расспросов при ноче­вке по домам. - Но наша станица лучше.

Женька аккуратно собирал свой ИПП, к которому вообще относился с трепетной нежностью. Игорь читал паташовский каталог по Сумерле. Разговор они не поддержали, и Борька уселся на окно верхом. Где-то вне пределов видимости, но близко под рожок и гитару пели - Борька раньше не слышал такой песни:

-...а вокруг загорелись костры

И тот камень, что лег в основу,

Стал предтечей нашей страны

И бессмертных картин Глазунова!

На страницах старинных книг,

На скрижалях арийской славы

Я читаю кованый стих

Твоего имперского права!

И плывет над полями туман,

И звенит над Россией время,

И опять на отроге холма

Прорастает льняное семя...

Борька несколько раз сморгнул и украдкой покосился в комнату - не видят ли ребята?! У него от этих быстрых ритмичных строк защипало глаза. И Борька поспешно-беспечно поинтересовался:

- Когда они придут-то?

- Это у тебя надо спросить,- Игорь продолжал читать. Женька осматривал тромблоны к

подствольнику.

- Сказали, к вечеру.

- Чего тогда спрашивать? - Игорь захлопнул книжку, отложил ее и осмотре­лся. Штаб был вполне обычным пионерским штабом, еще не вполне обустроен­ным. "Землепроходцы" только-только перебрались сюда из Прибоя, где Игорь свел с ними знакомство.

- Пойду пройдусь, - он сел и начал натягивать ботинки. - Кто со мной? Женька покачал головой. Борька серьезно ответил:

- А я лучше еще в окно погуляю,

- Ну гуляй, гуляй, - подбодрил Игорь и вышел.

Сперва он прошелся по школе, прислушиваясь к голосам, доносившимся из помещений, где работали станции по интересам. Потом вышел наружу, заде­ржался на крыльца, втягивая сырой теплый воздух - южный циклон разбуше­вался вовсю, нагнав сюда дождевые тучи с океана, ждавшие момента прорваться а вылить дождь.

Игорь пошел к реке - тянуло его туда. Прогулочным шагом миновал стройку моста, прошел мимо автоматического ревуна на мысу - и остановился, удивленный.

Тут Дальняя разливалась и, очевидно, мелела, потому что через броды двигались переселенцы - колонной. Само по себе это было не удивительно, но Игорь заметил, что вокруг фургонов гарцуют одинаково одетые всадники. Кони были покрыты бронзового цвета вальтрапами, на широкополых шляпах и рукавах камуфляжей виднелись бронзовые овалы.

Через Дальнюю перебиралась чья-то охрана с арендаторами. На глаз Игорь оценил общую численность людей в полтысячи.

Потом он заметил уже на атом берегу нескольких плотно стоящих вса­дников. Над ними лениво хлопал штандарт - бронзового же цвета с черным Новгородским Крестом (1.)

 

1.Древний символ Великого Новгорода - крест, вписанный в круг и слегка выступающий концами за его пределы. Известен так же, как "кельтский крест" и в современном безумном мире считается одним из символов мифического "фашизма".

 

- То ли Ставровы? - вспомнил геральдику Игорь и широким шагом двинулся к броду.

Его заметили. От группы всадников отделился один - с непокрытой го­ловой, длинные русые волосы падали на плечи. Не доехав десятка метров, он соскочил наземь, ловко бросив повод на луку - конь послушно двинулся сле­дом.

Северянину - плечистому, с глазами цвета воды в лесном омуте, свет­локожему - было если и больше лет, чем Игорю, то не слишком. В лицо Игорь его не знал. Остановившись, приезжий слегка поклонился и представился, по­ложив ладонь на рукоять полевки на поясе:

- Ставров, Ярослав Ярославович, дворянин Империи.

- Муромцев, Игорь Вячеславович, дворянин Империи, - ответил Игорь и, по­жав протянутую руку, спросил: - Учился в Великом Новгороде?

- А ты в Селенжинском? - уточнил Ярослав. Игорь кивнул: - Учился. Потом год отучился в Петрограде и бросил. Экономиста из меня не получилось. - Ярослав улыбнулся, - вот и решил посмотреть, каков буду в роли хозяине латифундии.

- Почему Сумерла? - осведомился Игорь с интересом.

- Да нипочему, - беззаботно ответил Ярослав. - Посмотрел в Центральном Информатории карты. Колебался между этой планетой и Тайгой, но тут как раз ранил на дуэли одного норвежца - а их же на Тайге полно, вот я и ре­шил, что мне там будет неуютно. Мстительный народ! - философски-осуждающе заключил Ярослав, сокрушенно вздохнув.

- Где собираешься обосноваться? - деловито спросил Игорь. Северянин ему понравился.

- У северных отрогов Зубастых Гор.

- Поищи малахит и яшму, там есть, - дружески посоветовал Игорь. - Ты ссуду брал?

- А как же, - вздохнул Ярослав.

- У тамошних вабиска есть драгоценные металлы и камешки. Не для промыш­ленной разработки, но сойдет. Сельским хозяйством собираешься заниматься?

- Конечно, - кивнул Ярослав.

- Не связывайся с пшеницей. Даже "777" дает плохой урожай, климат не тот... Лучше сей рожь - "Золотой ус" или "Спектрум" - и овсы. Овес даже вывозить не надо, его прямо тут скупают.

- У тебя тут что - латифундия? - уважительно спросил Ярослав.

- Нет, - вздохнул Игорь. - Я временами на государственной службе, а вре­менами просто валяю дурака.

- Как сейчас?- прищурился Ярослав, окинув взглядом обмундирование Игоря.

- Примерно, - согласился тот, сделав вид, что не заметил взгляда. - И на всякий случай - учти, что тут очень опасно.

- У меня двести активных бойцов, - гордо ответил Ярослав. - И есть бое­вые машины... Послушай, - северянин положил руку на плечо Игорю, - судят по всему, твое дуракаваляние перешло в активную фазу. Так вот, ты мне нра­вишься. Если я буду тебе нужен - только позови. Я приду и приведу своих людей. Слово.

- Спасибо, - ответным жестом Игорь положил свою ладонь на плечо Яросла­ва. - Спасибо.

3.

- Давайте сразу решим вопрос подчинения, - Игорь закинул ногу на ногу и налил себе какао.

-Может быть, ты примешь командование? - предложил Женька Рубан. - Ты дворянин, проходил подготовку...

- Но примут ли мое командование? - возразил Игорь. - Нет, лучше не разрушать сложившуюся у вас иерархию... Вон, Борька - начальник штаба своего отряда, Женька - командир патруля... Чтоб не создавать неразберихи - вос­принимайте нас как проводников и советников, напрямую подчиняющихся лишь тебе, Жень. Пусть не берут с собой продуктов, вообще ничего - только бое­припасы, да и то придется экономить. Всем с собой иметь холодное оружие.

- Совсем без продуктов? - проворчал Пааво.

- Только боеприпасы и медикаменты, - не допускающим возражений тоном определил Игорь.

- Шестнадцать человек, ротор, пять ГАПов и три подствольника,- перечислил Артем. - Нет, - поправился он, - девятнадцать человек и шесть подствольников. По-моему, это немалая сила.

- Давайте еще кое-что выясним, - деловито вклинился Борька. - У вас два патруля, ведь так? - все закивали.- Давайте там, сколько кого и чего в ка­ждом патруле.

- Ну, наверное, по старшинству, - немного неуверенно начал Борька Колобов, глядя на своего тезку. - У меня патруль "Лыжники". Семь человек, ротор, четыре ТК-60, два "коновалова", "дроботов" и четыре охотничьих дробовика. Ну и разная мелочь. Пятерым пятнадцать лет, двоим - четырнадцать, - он пожал плечами. - Все, - и убрал со лба свесившуюся прядь волос. Игорь машинально отметил, что Борька, наверное, нравится девчонкам.

- У меня патруль "Латники", - сказал Артем. - Тоже семеро. Три "семенова" с "пищалями". "Коновалов", шесть дробовиков. Пятерым четырнадцать, двоим три­надцать лет.

- Нет, ну это никуда не годится, - потряс головой Борька.

- Да, это неправильно, - согласился Игорь. На лицах местных появилось оби­женное выражение, смешанное с непониманием. - Неправильно, конечно, - под­твердил Игорь.- Вернее, с точки зрения пионерской организации все прави­льно. Но получается, что все ГАПы в одной боевой группе, все подствольники в другой... Поэтому предлагаю вот что, - Игорь посмотрел на Рубана. - Ты, Жень, вместе с расчетом ротора и Пааво, а так же нами тремя образовываешь группу управления в поддержки. Два ГАПа от тебя, Борь, - он кивнул Коло­бову, - передаем Артему, Артем отдает тебе подствольник и два дробовика. У вас по шесть человек и примерно одинаковая огневая мощь. Там разбере­тесь, кого куда перебросить.

- Вообще-то это разумно, - неожиданно признал Пааво, играя финкой. - А, Жень?

- Так и сделаем, - согласился начальник штаба.

Разговор сошел с острой темы. Борька опять было поднял вопрос о конном походе - мол, зря он, что ли, привез сюда Раскидая?! - но Игорь реши­тельно пресек эту тему, поинтересовался:

- У вас правда все знакомы с охотой и со следопытством?

- Конечно, - подтвердил Женька Рубан, - мы даже на курсах были, за Леной. Три месяца.

- Знаю я эти курсы, - вздохнул Игорь. - "Дети, обратите внимание, это ол­ень. Да не это, а это, а это наш служащий и перестаньте в него целиться... Мальчик, оставь жучка, он ядовитый... как уже четвертого ешь?! Доктор, про­мывание желудка... Если у вас не получилась землянка - сделайте вид, что копали колодец... Мальчик, искусственное дыхание рот-в-рот так не делает­ся... как не мальчик?!. как целуетесь?!."

Игорь изобразил все это весьма правдоподобно, всех здорово рассме­шив, и ребята начали расходиться, договорившись, что встретятся завтра ут­ром - как только рассветет, на берегу Дальней.

* * *

Уход в партизаны происходил до смешного буднично,да еще и при пло­хой погоде.Первый день мая оказался дождливым,теплым и тихим.Облака при­давили лес на холмах за рекой.Над ветроэнергетическим комплексом переми­гивались алые сигналы - знак того,что батареи не получают достаточно света для обеспечения поселка и включены аккумуляторы.

Собирались около новенького лодочного сарая на берегу заводи. "Землепроходцы" были экипированы тщательно и одинаково: из-под форменных пи­онерских беретов спадали до поясов кольчужные шарфы; куртки с непонят­ным, но прижившимся названием "энцефалитки" перетянуты поясным и плечевым ремнями, на которых крепилось снаряжение и подсумки; поясные рюкзаки;

бриджи с накладными карманами; гетры; туристские ботинки. У всех, конеч­но оставались комбрасы, повязанные черные галстуки; кроме того, все носи­ли перчатки без пальцев. Короче, выглядели ребятки серьезно - увидевшему их со стороны было бы трудно поверить, что эти мальчишки собрались "в поход".

Настроение у всех, впрочем, было под стать погоде - довольно серень­кое. Большинство мальчишек, судя по всему, переволновались и просто не выс­пались. Как бы грозно они не выглядели, но, конечно, было ясно, что никто из них до конца в себе не уверен.

Наша тройка появилась последней.

Конечно, отлично выспавшаяся.

- Они не в себе, - заметил Борька. Свой "иж" он нес на локте. - Мы так прибито не выглядели. Никогда.

- Мы родились на Сумерле, - напомнил Женька. - Пооботрутся - и все бу­дет нормально... Да и вообще - вспомни, какими мы были во время переселе­ния - не намного лучше.

Игорь молча поздоровался с Женькой, Пааво, Борькой и Артемом. Рубан махнул остальным и, когда все поднялись на ноги и стянулись кучнее, сооб­щил:

- Ребята, вот кто нам помог с боеприпасами... - он переждал одобритель­ный гул и продолжал: - Еще. Я предлагал этому человеку командовать нашим отрядом, но он отказался и попросился с нами, да еще привел двух наших братьев, хороших следопытов из здешних казаков. Это, все согласятся, я думаю, большая помощь.

- Можно даже написать им оправдательное письмо для школы, - неспешно, но не без ехидства, заметил мальчишка, очень похожий на Пааво, но меньше и тоньше, с таким же, как у Женьки "ижом". Ясно было, что мальчишка большой нахал - впрочем, чего еще ждать от пацана с таким взглядом? Вообще оказа­лось, что Ориккайненов аж четверо - близнец-одногодок Пааво Тойво, их по­годок Рютти и его погодок Пейви.У Борьки Колобова тоже оказался тут младший брат - тезка Игоря, но совершенно не похожий на Борьку; точнее - специально НЕпохожий, коротко подстриженный и необщительный. Кажется, бы­ли еще братья - двое похожих, хотя и не абсолютно, мальчишек, стояли возле ротора. И еще двое - тоже вроде бы братья, смуглые и кареглазые в отличие от остальных, светлокожих и русых (или рыжих, как Ориккайнены).

- Ну что, - Женька Рубан оглядел свой отряд, устроил на плече ГАП с то­лстым блином магазина и скомандовал: - Пошли к броду!

Краеведческий поход начался.

* * *

Зал Крылатого Совета в Сааске был гулок и мрачен. Свет, обретая раз­ные оттенки, падал на выложенный чугунными плитками с изображением Пе­щерного Змея и его слуг пол. Разноцветные витражи только подчеркивали мрачную внутренность зала.

Уигши-Уого поднял голову. Он казался расслабленным, хотя держался в своем кресле прямо. Руки лежали на широких подлокотниках вялыми плетьми. Темные глаза вабиска обошли скамьи вдоль стен зала. От первоначальной - еще не очень давней! - численности Совета осталась едва половина.

- Где Скингу? - спросил Уигши-Уого и сам испугался того, какой у него странный, мертвый голос. В зале прошло неуловимое движение, кто-то быстро ответил:

- Отец Скингу убит со своим конвоем на границе. Кто убийца - неясно, всех перебили на глазах офицеров пограничного отряда за несколько секунд...

- А Геуни-Госсу? - взгляд Уигши-Уого наткнулся на еще одно пустое место

- Отец Геуни-Госсу пропал из своего дома...

Члены Совета увидели, как Уигши-Уого вдруг странно задергался - сна­чала затряслась голова, потом запрыгали на подлокотниках руки, наконец он забился весь, дико, истошно крича и капая на одежду пеной с губ и оскале­нных зубов:

- Слушать меня!!! Расчехляйте барабаны на Башнях! Пусть бьют сбор! Пусть созывают Великую Армию Священного Похода!!!- среди членов Совета прошло вновь легкое движение, но Уигши-Уого вскинулся, ревя: - Собирайте все на­ши войска! Снимите гарнизоны с границ! Созывайте лесовиков и орангов! Схо­диться к границе в полной готовности! Шлите гонцов в Аллогун - пусть и они поднимаются! Птица покидает нас, потому что мы терпим белолицую мразь и своих отступников на нашей земле!!! Мы покончим с ними!!!

Присутствующие повскакали на ноги. Стало шумно. Уигши-Уого нависал над залом, подняв обе руки. Последний раз Священный Поход объявляли больше десяти лет назад, когда вабиска Аллогуна, воспользовавшись высадкой десанта фоморов, оттеснили белолицых пришельцев к самому Второму Меридиану и едва не потопили в океанских заливах. Но Великую Армию не собирали и тогда. Уныния как не бывало - каждый уже представил себе, как могучий вал войск прокатится по захваченной врагами земле, словно огненный смерч очищения, не оставив и следа от белолицых демонов. Каждый видел пожары, гибель злобных пришельцев, всего, чем они осквернили привычный мир, всего их семени - навечно.

* * *

Тимка проверил, как прилегает к пояснице плавно изогнутый рюкзак, к спине - чехол с оружием, потопал плотно обутыми в сапоги-мокасины нога­ми. Сощурившись, окинул взглядом верхушки кедров. На этот раз он был в своём собственном, не калькированном под вабиска виде. Провел рукой по мощ­ной голове Файта - сидевший рядом параволк ответил холодновато-спокой­ным взглядом.

- Ну что? - спросил Тимка. - Пробежка на тысячу триста километров?

- Да, - буркнул волк. - Бежать по восемьдесят километров в день.

- Это шестнадцать дней, - возразил Тимка, - а нам нужно за две недели.

- Пробежим за две. Ты выдержишь?

- А ты выдержишь? - Тимка дернул параволка за хвост и при всей своей сумасшедшей реакции не успел отдернуть руку - она оказалась в челюстях Файта, одинаково способных отсечь конскую ногу и перенести, не раздавив, куриное яйцо. - Ладно, ладно, - засмеялся мальчишка, - бежим!

И они побежали - бесшумно и быстро, параволк и уберменш, бок о бок. Вверх по склонам-вниз по склонам-через ручьи-между деревьев-по каменным осыпям-по песчаным проплешинам-ровным точным бегом-не сбивая дыхание-вперед, вперед, вперед, от алеющего за спинами заката в надвинувшуюся тем­ноту...

4.

Небо все-таки пролилось дождем - как прорвалось, полило вниз. Правда, этот водопад почти сразу прекратился, и его сменил ровный теплый дождик, шептавший в листве задумчивую песенку.

Здесь, за Дальней, формально территория все еще была русской, освоен­ной "явочным порядком". Вполне могли встретиться патрули Алых Драгун, а та­кой встречи никто не желал. У Драгун мог возникнуть законный вопрос о не­обходимости краеведческого похода именно в эту сторону.

- Вот это и есть партизанская жизнь, - сказал Женька Он, как и "землепро­ходцы", - в отличие от Игоря и Борьки, надевших головные повязки, был в пи­онерском берете. - Это ее основное содержание.

Он обращался к идущим рядом младшим мальчишкам, внимательно и почти­тельно его слушавшим. Сейчас это, пожалуй, на самом деле казалось им увлекательным краеведческим походом. Борька подтолкнул Игоря локтем и глаза­ми указал на Женьку. Игорь улыбнулся и завел глаза.

- Сейчас мы его осадим на задние копыта, - шепнул Борька и быстрым ша­гом нагнал друга. Значительно кашлянул и вклинился в разговор: - Да, о со­держании партизанской жизни он много знает, вы его, молодежь, слушайте вни­мательно... Кстати, он вам не рассказывал, как варил кашу?

- О-о-о!.. - застонал Женька, и Борька с наслаждением начал "осадку":

- Нам тогда было лет по двенадцать, не больше, мы вообще только-только сю­да переселились. Тяжеловато было. Вот мы - Женька, еще двое ребят, ну и я - ловили рыбу. И были у нас с собой сырая картошка, лук, морковь и пшенная... пшенная, Жень?

- Пшенная,- буркнул, тот.

- Да, и пшенная крупа, - Борька явно испытывал удовольствие от рассказа.

- А рыба ни фига не ловилась, к тому же дождь полил. Мы два дня сидели в палатке. Съели морковку. Потом лук с хлебом и солью. На третий день сва­рили - картошку на сухом горючем и тоже съели, после чего собрались домой. Но тут что выясняется: тропку к озеру смыло начисто, а берег крутой. Надо делать плот, чтобы плыть на другой берег, а оттуда пешком вокруг озера. Ну - надо, значит надо... Решили мы перед этим сварить кашу из пшенки и зао­дно набить желудки. Я уж не говорю, что крупу эту взялся варить Женька. Я молчу, что он ее сварил, как англосаксы свою овсянку - на воде и без со­ли...

- Соли не было, - заметил Женька обиженно. - Уже.

- Ладно, это в какой-то степени тебя извиняет, - согласился Борька. - Но она же еще и горячая, эта каша! Вообще-то для каши это естественно. Но нам жрать-то хотелось до кругов в глазах! Что делать?.. И тут опять-таки Женя наш предлагает следующее: затащить котелок с кашей в озеро, поставить, где помельче, и есть по мере остывания... - Борька невозмутимо переждал смех и продолжал: - Нет, вы погодите, это еще ерунда. Самое интересное на­чалось через десять минут, когда появился патруль, который разыскивал нас, И с него увидели, как на мелководье на четвереньках стоят головами друг к другу четверо мальчишек в трусах и ложками что-то черпают прямо из озера - котелка-то не видно!

На этот раз махнул рукой и засмеялся сам Женька - уж очень яркая представилась картинка. А Игорь обратил внимание, что идущий чуть в сто­роне мальчишка не смеется, а задумчиво улыбается. Этого паренька Игорь за­метил уже давно - он был тихий, задумчивый, как его улыбка и вроде бы да­же робкий. Как его зовут-то?.. Ян. Ян Реутов, четырнадцать лет...

Ян заметил взгляд Игоря и смутился, опустил глаза. Но тут же снова посмотрел - украдкой как-то - из-под русой челки и снова улыбнулся, но теперь уже не в пространство. "Ну, подойди," - подумал Игорь, и Ян подошел, придерживая на бедре "коновалов".

- Не смешно? - спросил Игорь.

- Почему, смешно, - Ян пожал плечами и чуть сощурился. - Я просто не ум­ею громко смеяться.

"Не умеешь что?" - хотел переспросить Игорь, но решил не допускать бестактностей. Тем временем Ян застенчиво поинтересовался:

- А скажите, это вы?..

- Это я, - прервал его Игорь. - Портрет, статья, монумент в полный рост - что ты там видел? - это я и есть. И хватит об этом.

- Хорошо, - кивнул Ян. - Я просто часто думаю, каково это - быть извест­ным.

- Да никаково, - признался Игорь. - Если ты добиваешься известности ра­ди известности, то это во-первых глупо, а во-вторых - ничего не получится. А если известность просто побочный эффект какого-то дела, то тебе на нее наплевать. Уяснил мою философию?

- Уяснил, - улыбнулся Ян.

- Вот и хорошо... Ну а что тебе нравится, если ты не любишь смеяться?

- Я не не люблю, я не умею, - уточнил Ян и, на миг задумавшись, сделал вы­вод: - Что мне нравится? Вот.

Господин офицер, это ясно и просто:

Революция, царь - кто там прав, кто не прав.

Первый крест - крест Георгия Победоносца

Не отнять, даже с мясом с мундира сорвав... - он взглянул лукаво и добавил: - Вот что.

- Угу, - Игорь кивнул и прочел:

- Ты не просить пощады? Гордый...

Ночь всю степь синевой укрыла.

Зарастают травою сорной

Даже самых отважных могилы.

Ты над смертью в глаза смеялся,

Но сегодня над ней не волен.

Почему ты не защищался?

Даже руки связать позволил?

Что молчишь? Иль на сердце пусто?

Иль не сбылись гаданья снов всех?

Но, хоть ты не похож на труса,

Нас щадить не учили вовсе...

- А еще, - подхватил Ян: -

А ей так хотелось ласки,

Огня, поцелуев, слов.

Но он, как в старинной сказке,

Любил лишь свою любовь...

- Белянин, - сказал Игорь с удовольствием. - Его сейчас и не пом­нят почти... а тебе нравится?

- Очень, - признался Ян. - Я диск с его книгами достал и все у него прочитал. И прозу.

- Он писал прозу? - удивился Игорь. - Я не знал... Интересно?

- Смешно, - улыбнулся Ян, - правда, много непонятного... А вам нравятся стихи?

- Называй меня на "ты", - вздохнул Игорь. - Да, нравятся, как раз старые и малоизвестные... А ты сам не пишешь стихов? - Ян смутился, и Игорь опреде­лил: - Пишешь.

- Он не просто пишет, - вмешался нагнавший их Артем. Ян поморщился:

- Не надо, а?

- Почему "не надо"? - удивился Артем.- Так он не просто пишет, он лауреат прошлогодней Ломоносовской премии по литературе. Серебро, поэма "Все наше здесь!". И место в Петроградском.

- Ну хватит же, - попросил Ян.

- Это правда? - искренне удивился Игорь. - Почитай что-нибудь, а?

- Да нет, нет, - Ян не ломался, а искренне был смущен. - Я и сам ничего не ожидал. Насчет премии, я...

- Пылает дом, - вдруг заговорил Артем. - Огонь в подворье рыщет. (1.)

И труп, копьем пробитый, у межи.

Степняк в доспехе гибкой плетью свищет

И ловит тех, кто прячется во ржи.

Я вновь в "тогда". И снова вертолеты,

Свистя и воя, нанесли удар.

И слышен гул шагов чужой пехоты,

И вновь над Русью до небес пожар.

Я снова здесь. Огнем объятый колос,

От боли корчась, стонет: "Помоги!"

Мне разрывает душу этот голос,

А через поле движутся враги...

Защита где?! В бою порублен княже,

Спецназ повыбит, армия бежит.

И рабства тень вот-вот на солнце ляжет...

А воздух жаркий над межой дрожит...

Я автомат... рогатину... сжимаю.

Перевожу дыхание с трудом.

Где я, когда - не очень понимаю,

Но знаю точно: защищаю ДОМ... Вот так он написал! Это предисловие...

 

1. Стихи автора книги.

 

- Красиво, - честно сказал Игорь. - И сильно... Я бы не серебро дал. Впереди кто-то запел наперекор дождю старую добрую:

- Взвейтесь, костры, под небесною синью!

Мы пионеры, дети России!

Близится эра светлых годов -

Клич пионера: "Всегда будь готов!"

- Ладно, хватит! - повысил голос Женька Рубан, покосившись на Игоря. - Мо­лчание!

5.

К вечеру по расчетам Игоря они все-таки выбрались на уже не конт­ролируемую даже номинально территорию. Во всяком случае - тишком минова­ли отлично укрепленный поселок, окаймленный минными полами, от которого дальше на северо-запад даже еще толковых тропинок не протоптали. Прошагали километров тридцать пять, не меньше, дождь кончился под вечер, сменившись уже совершенно летней погодой - теплой, сухой и тихой. На Сумерле говорили: "Весна себя выплакала." Тут в самом деле не календарная, а фактическая весна чаще всего заканчивалась именно таким ливнем, коротким, переходившим в долгий теплый дождик, сразу за которым наступало типичное лето. Небо окрасилось алым, солнце-Полызмей садилось не в тучи, чистое, обе­щая и дальше хорошую погоду.

Легкие гамаки раскидывали прямо в чаще - звездами, голова к голове. Их делали уже тут, на Сумерле, из нити той самой многоножки, что когда-то напала на Игоря и Борьку на юге - легкие, не вероятно прочные и компакт­ные... Несколько человек тесаками копали яму под очаг; Борька с двумя ребятами канул в чащу на охоту, Женька взял еще двоих и двинулся на близ­лежащий шум ручья, прихватив с собой фляжки. Игорь между делом размышлял, как различать в разговоре Борек и Женек. Ему вообще-то успели рассказать, что у ребят бытуют прозвища (среди казачат такого не было, а вот ему по лицейским временам это казалось привычным) и Рубана назы­вают Рубакой, а Колобова... ну, тут ясней ясного, хоть и ничего общего. Так что, они, наверное, не будут против...

Игорь растянул свой гамак привычным движением, проверил его и, наб­росив маскировочную сеть, удовлетворенно кивнул. Потом проверил незамет­но, как ставят сканеры и, прислонившись к дереву на краю лагеря, замер - скрестив руки на груди. Нашел взглядом крупную алую звезду на все еще светлом небосклоне.

"- Смотри на нее каждый вечер.

- Так ведь время не совпадает, Свет.

- Ну и что? Я тоже посмотрю, а ты будешь знать, что этой звезды уже касался мой взгляд, Игорек...

- Хорошо, Свет..."

Как-то глупо и поспешно они тогда поговорили. Впрочем, это всегда так получается, наверное. Уходишь - и какие-то бессмысленные, избитые, затертые слова сами собой соскакивают с ящика.

Но все-таки Игорь не сводил глаз со звезды. С Земли она не видна, а тут ее называют просто - Рубин...

За беспомощными словами ведь тоже могут скрываться искренние чувства. И, если любишь на самом деле - услышишь не сказанное, а то, что тебе хотели сказать.

Игорь встряхнулся, зевнул и прислушался. Лагеря слышно не было - ка­жется, они и впрямь кое-что умеют. Придерживая кобуру РАПа, он вернулся к остальным - одновременно с Женькой и теми, кто ходил за водой. Они прине­сли не только фляжки, но и целую связку еще живых форелей - самая маленькая оказалась длиной в полруки.

- В ручье, в заводи, они кишмя кишат! - чуть ли не прыгал от восхищения Мариан Торковски, один из тех темноглазых братьев. - Вот, смотрите - пять минут, а тут на всех! Мы... - в этот момент Женька с серьезным видом не глядя закрыл ему рот.

Через несколько минут появился и Борька со своей партией. Они при­тащили оленя, убитого стрелой - складных луков взяли несколько именно для этой цели, а пользоваться ими умели многие, если не все. Тут же закипе­ла умелая и бесшумная работа, и на угли прогоревшего к тому времени костра начали укладывать форель в глине и мясо, обернутое в широкие листья. Сверху все это завалили землей.

- Чая нету, - вздохнул кто-то, - и даже сухарей нет.

- Чая нет, но есть брусничные листья, - сообщил Борька, щедрой рукой высы­пая названное в котелок. - Мы это пили...

-...и вот результат, - буркнул Пейви. Борька ловко выбросил руку и щел­кнул его по носу раньше, чем финн успел отдернуть голову.

- Теперь все будет готовиться автоматически, как в микроволновке, - сооб­щил Женька, вытягивая ноги. Практически совсем стемнело, но где-то за леса­ми горела заря - на этой широте уже с мая никогда не бывает совсем тем­но.

- Слышите, что это? - Игорь Колобов, насторожившись, приподнялся. Плачущий то ли вой, то ли плач, то ли всхлип раздался в отдалении. Потом - ближе по­вторился...

- Гиена, - ответил Борька. - Далеко, и напасть не посмеет.

-Здешняя гиена? - уточнил Игорь. - Это такое?.. - и он обрисовал в воздухе контуры чего-то квадратно-громадного. Борька кивнул: - Вот бы поохотиться?

- Я убил одну, - небрежно сказал Борька. И уточнил: - Рогатиной.

Разговоры на этом почти иссякли. Борька вдруг негромко хмыкнул и за­смеялся - услышал только Игорь.

- Рассказывай, - предложил он лениво.

- Мы тогда на севере жили, - услышал он обычную затравку. - Мне было од­иннадцать, а сестричке... которая... в общем, ей было четыре. Вот однажды вече­ром отец ушел на дежурство - он тогда в тюрьме дежурил...

- В тюрьме?! - удивился Игорь.

- А там как раз была - ну и есть - единственная на Сумерле настоящая тю­рьма... А мама, как выразилась, "пошла вешаться" с отчетом. Ну, тут нам отцов знакомый звонит. А сестричка моя подлетела к аппарату и вопит: "А мы остались одни! Папа в тюрьме, а мама пошла вешаться!!!"

Игорь не засмеялся, хотя это было смешно. Вместо этого он сказал:

- Мы за нее отомстим, Борь. Обязательно отомстим. А сейчас давай есть и спать.

 

6.

- Все.

Сидевший за захламленным столом бородач в камуфляже и зеленой голо­вной повязке повернулся к стоящему у окна офицеру армии Штатов. Тот смо­трел наружу, покачиваясь с пятки на носок высоких ботинок.

- Что все? - без акцента спросил по-английски бородач, ударом штык-ножа вскрывая банку консервов, с которой весело смотрела в будущее Евросоюза напрочь антиисламская, но вкусная и оптимистичная свиная рожа.

- Снег пошел, - ответил американец.

- Ну и что? - бородач дотянулся до галет. - Э, правда рано, сентябрь еще не кончился... Мне дед рассказывал - два раза при нем в сентябре падал.

- Ничего ты не понимаешь, - штатовец отвернулся от окна. У него было хо­леное, но усталое лицо профессионального военного. - Это другой снег, Джохар. Боюсь, что он на годы.

- На годы? - бородач моргнул.- А, да... что-то в школе учили. Ядерная зи­ма, да?.. - он задумался и медленно сказал: - Но слушай... это... тут же взрывов не было. Ближняя бомба взорвалась в Ставрополе, давно, скоро три месяца... да? Может, это просто рано зима?

- Проверяй, чтобы твои принимали таблетки, - отрезал штатовец, снова от­ворачиваясь к окну, за которым падал на зелень редкий снег. Посреди дво­ра, возле двух "хаммеров", несколько молодых парней в повязках на головах, разинув рты, смотрели в небо. Неподалеку штатовский солдат поспешно натя­гивал капюшон. Снег падал на штабель голых трупов у стены... - Что ты сказал?

- Я говорю, - повторил Джохар, - выкидывают таблетки. Особенно какие мо­лодые. Боятся, что их отравить хотят.

- Кретины, - равнодушно ответил штатовец. - Ты командир или нет? 3аставь. Иначе через пару месяцев все подохнут... Хотя все равно, - вдруг добавил он. - Все кончено.

- Зачем так говоришь?- ваххабит встал и подошел к окну. - Мы победили. Мы выиграли. Вы нам хорошо помогли, да?

- Мы проиграли, - тихо сказал офицер. - Я не знаю, почему не пишет Моди... Последнее письмо было месяц назад. Она тоже писала... солнце пропало. Вроде все ничего, но у нас всегда было солнце. Русские ударили по Хьюсто­ну. От него до моего дома дальше, чем отсюда до Ставрополья. Но солнце пропало... Сейчас там, наверное, тоже идет снег, Джохар... Мы что-то не то сделали. Что-то страшное... У меня два сына. Джеф и Джок, им по шесть лет... Как там Моди с ними? Почему она уже месяц не пишет? Как они без солнца? Как мы все без солнца, Джохар? Что мы наделали?

- Аллах не допустит, чтобы солнце не вышло, - успокаивающе сказал Джо­хар. - А снег перестанет. Если не сейчас, то в марте. Тут ранняя весна.

- Ты не понимаешь... - покачал головой штатовец, но их разговор прерва­ло появление здоровенного сержанта-негра. Глаза его были испуганными, он стряхивал рукой в перчатке снег с капюшона и следил, как падают на пол его хлопья, но отрапортовал четко:

- Сэр, схвачен мальчишка. Лейтенант Купер уверен, что это тот, кого мы ищем Мне было приказано доставить его сюда.

- Что?! - офицер ожил. - Ведите, сержант, немедленно! Козырнув, сержант вышел. Джохар радостно спросил:

- Э, неужели который Звереныш попался?

- Может быть, - штатовец поспешно достал из стола фотографию, положил под руку. - А может и нет.

Двое солдат с винтовками поперек груди ввели худого мальчишку, оде­того - или, точнее, закутанного - во что-то, бывшее еще недавно кожаной курткой на меху. Голова мальчишки была непокрыта, рыжие от грязи джинсы спускались на разбитые кроссовки. На вид мальчишке было лет четырнад­цать, лицо покрывали разводы грязи, глаза смотрели тускло и устало. Волосы слиплись сосульками, губы рассекали кровавые трещины. Кожа на руках пот­рескалась тоже вместе со слоем покрывавшей их земли, копоти и еще черт-те-чего. Мальчишка хлюпнул носом и равнодушно смотрел, как офицер копает­ся в вещах, вываленных из старого школьного рюкзака с почти неразличи­мой футбольной эмблемой, который внес и положил на стол сержант.

Под руку штатовцу попал школьный дневник без обложки (предусмотри­тельно!) Он пролистал растрепанные страницы. Мальчишка неплохо учился. Вы­пала фотография хохочущей девчонки на фоне фонтана. Странно... Еще три месяца назад этот парень ходил в школу, играл в компьютер, наверное... дружил вот с этой девчонкой, а теперь...

А что если у моих сыновей ЭТОГО не будет ВООБЩЕ?!

- Что ты делал около топливного хранилища? - спросил офицер, бросая на стол дневник. Он уже видел, что перед ним именно ТОТ мальчишка - ни грязь ни лохмы, ни выражение лица не могли обмануть...

- Еду хотел украсть, - равнодушно отозвался парень. - Я пять суток ни­чего не ел.

- Как тебя зовут?

- Лешка, - мальчишка слабо двинул плечом: мол, какая разница? Офицер ус­мехнулся - ТОГО звали именно Лешка; наглая хитрость.

- Лешка кто?

- Лешка Зимин.

- Родители где?

- От лучевки умерли. Из Ставрика приехать успели и умерли... Я просто еду украсть хотел.

- Как, ты сказал, твоя фамилия?

- Зимин.

- А кто такой Бахмачев, ты знаешь?

- Атаман казачий. Его все знают.

- А кто такой "Ермак"?

Мальчишка посмотрел удивленно:

- Из книжки, из истории, что ли?

Офицер кивнул, и один из конвойных - молодой парень с испуганным и ожесточенным лицом - тяжело ударил мальчишку прикладом между лопаток, швырнув его на пол. Внутри у мальчишки что-то коротко, обрывисто булькну­ло. Он закашлялся, сплюнул, пытаясь подняться. Штатовец следил за ним без интереса. Все было ясно, разговор не имел смысла... просто ему хотелось заставить мальчишку говорить правду.

Мальчишка встал. Сказал тоскливо:

- Я просто еду украсть хотел... ну, убейте меня... я все равно от лучевки умру, вон, снег пошел...

- И этот про снег! - по-русски вырвалось у Джохара.

- Как твоя фамилия? - снова спросил штатовец.

- Зимин...

- А не Черняев? - и офицер положил на ближний к мальчишке край стола фотография. - Леша Черняев, 14 лет. По прозвищу в нашей разведке "Звере­ныш", личный порученец "Ермака", который командует бандами в этих местах и подчиняется самому Бахмачеву? За три месяца - восемь взрывов, в том чи­сле - топливный склад, склад боеприпасов, пожар на аэродроме, пять адре­сных убийств. И еще много чего по мелочи. Так как, Леша?

Все это время мальчишка смотрел на фотографию. И, когда он поднял лицо, от равнодушия в глазах не осталось и следа.

- Шесть адресных убийств, - сказал он, кривя губы. - Вахиту я гранату в толчке устроил.

- Аааа! - Джохар рванулся с места, с губ полетела пена - солдаты едва успели схватить его. - Брата! Ты... брата, щенок?! Я тебя... я тебя на кус­ки... пустите!!!

- Алаа акбар, - мальчишка спародировал жест молящегося ваххабита. - Че­го ты лаешь, абрэк? Твой брат, сука, в рай попал, к вашим гуриям. Ему там в самый кайф. Уж точно получше, чем скоро всем тут будет... А тебе, - он по­смотрел на штатовца, - тебе как, из дома не пишут? У вас же это дело поставлено? Снежок на пальмы не выпадает? Все еще впереди...

На этот раз его ударил сам штатовец - так, что затылок Лешки стук­нулся о косяк двери с треском. Мальчишку подняли. Он икнул, выпустив кро­вавый пузырь, потом улыбнулся:

- Давай, бей еще...

- Ну уж нет, - офицер перевел дух. - Сержант! - негр подскочил на месте, принял строевую стойку. - Вывести щенка во двор. И... распять его. Прямо на заборе. Выполнять! - взревел он, видя, что глаза негра расширились, он заколебался. - Ну?! Что не ясно!

Мальчишка на миг замер. Потом рванулся из рук схвативших его солдат и закричал отчаянно, неистово и уже ничего не боясь:

- Пропадете, суки! Все пропадете! Сгниете заживо! Все! А мы будем! Будем! Мы будем! - его поволокли прочь, награждая ударами прикладов и ботинок, но из коридора продолжало слышаться: - Будем! Выживем! Мы будем! Слышите, мы буд­ем! Мы выживем!..

Джохар тяжело дышал. Потом вдруг сказал обвиняюще:

- Зачем ты так, э? Надо было его просто убить. Отдать мне, я бы его застре­лил. Он мне кровник. Зачем ты его, как собаку? Он воин, а не шакал.

- Уйди, - сквозь зубы процедил штатовец. Так, что горячий и гордый чеченце молча вышел из комнаты. Тут же.

Штатовца преследовало видение.

Снег опускался на пальмы - и конца ему не было...

...На исходе вторых суток снег продолжал падать. Самое омерзительное было в том, что он пока не ложился. Он таял на все еще теплой земле, превращая ее в грязь, не оставляя иных следов... но он падал. Падал бесконечно и неостановимо из одинакового во все края желтого неба, похожего на гнойную рану. Снег фонил. Не очень сильно. Но он фонил. Звуки техники в снежном воз­духе казались потусторонними.

Почта, которую ждали этим вечером, не пришла.

Офицер вышел во двор и, скользя по раскисшей земле, подошел к увеличи­вшейся куче трупов, подтекшей черной, нехотя сворачивающейся кровью. Трупы были не страшные, похожие на муляжи.

Лешка Черняев висел на заборе, распятый тремя строительными скобами - две загнали в руки, одну - в обе ступни. На нем тоже застыла черная кровь. Голый и неподвижный, он казался таким же муляжом, как и трупы возле него, но офицер видел, что грудь мальчишки едва заметно движется.

Он не кричал, только, как говорили, несколько раз начинал стонать, очевидно теряя сознание. Потом снова замолкал. Снег все еще таял и на его теле, похожем цветом на... на лепесток фиалки, почему-то подумал офицер. Моди так любила фиалки. Снег завалит все. Фиалок больше не будет...

- Ты живой? - спросил он зачем-то.

Лешка поднял голову. Губы у него опухли и сочились кровью, но уже не из трещин - они были искусаны в лохмотья. Этими лохмотьями мальчишка улыбнулся штатовцу. Глаза у него были неожиданно чистые и ясные, без тени боли или усталости.

- Ты уже умер, - тихо сказал офицер.- Ты все равно уже умер. Скажи мне, ка­ково это - чувствовать себя мертвым? - мальчишка улыбался. - Ведь ты уже мертв, слышишь?!

- Слышу, - совершенно спокойно и внятно отозвался русский. - Слышу. Наши идут.

Офицер выхватил из кобуры "беретту" и стрелял в распятого, пока затвор не остался, щелкнув в очередной раз, в заднем положении. Но и после этого штатовец продолжал снова и снова дергать курок, что-то шепча... пока не понял, что его рвет за плечо Джохар.

- Слушай, ты что?! - прокричал ваххабит. - Слушай, брось! - во дворе суетились, бежали люди; "хаммер" столкнулся в воротах с "брэдли"... - Патруль доложил: казаки! В километре на север, много, большая сотня, две, не знаю, много больше нашего, сюда идут! Да очнись ты! Ну?! Авиацию вашу вызывай! Ну что там?!

- Снег, - тихо сказал штатовец, мотаясь в руках Джохара. - Авиация не летает... Погоди, дай мне свой тэтэ.

- Зачем, он мертвый уже, - возразил ваххабит.

- Дай, очень надо...

- Ну на... - Джохар протянул штатовцу старый, но надежный пистолет. - За­чем тебе?..

Офицер посмотрел в небо. И, в эту секунду ясно осознав, что писем уже не будет, выстрелил себе в висок.

* * *

Рубан проснулся первым - по крайней мере, ему так казалось, пока он не увидел Игоря. Молодой дворянин, голый по пояс, стоял в развилке дуба - метрах в трех над землей, упершись ногами в ветки. Он что-то говорил - Же­нька смог разобрать, что это мертвый язык ариев, который обязательно пре­подавали в лицеях, но, сам зная на нем только полсотни слов, не понял, о чем говорит Игорь. А тот вдруг вскинул руки к начавшему подниматься Полызмею, что-то выкрикнул, смеясь и сделал быстрый кувырок назад - прямо с высоты, устояв на ногах.

- Доброе утро, - кивнул он Женьке и, легким движением усевшись со скре­щенными ногами возле окончательно остывшей костровой ямы, достал припо­рошенный пеплом кусок вырезки. Рванул мясо зубами и, довольно урча, мот­нул головой: - Садись, поедим, пока остальные не проснулись... Здоровая пи­ща - то, что ты успел съесть до истечения срока годности...

Женька кивнул, умылся из фляжки и, присев рядом, взял протянутый Игорем ломоть мяса - розоватый в середине и поджаристый по краю. Игорь за­мети л, что, хотя снаряжение и оружие Рубана остались у гамака, но он поло­жил у колена укороченную охотничью "пушку", наверняка заряженную картечью. Мысленно одобрив его, Игорь сказал:

- Отличное утро.

- Красивое, - согласился Женька, на миг перестав жевать. - Тут немного похоже на Сибирь. Ты был?

- Я там учился, - объяснил Игорь. - Слушай, а почему вы переехали?

- Охота к перемене мест, - задумчиво ответил Женька. - Мой отец не фер­мер, он офицер гражданских связистов. А мама - агроном, ей тут самое дело.

- У тебя братья, сестры есть? - поинтересовался Игорь.

- Младшие, - засмеялся Женька. - Два брата, и две сестры-близняшки.

- У Борьки была младшая сестра, - Игорь достал нож и начал разделывать мясо на почти порционные куски. - В конце зимы погибла в столице во вре­мя взрыва.

- Я слышал, - Женька нахмурился, - ужасно...

- Да, - кивнул Игорь. - Но вообще-то тут смерть - дело обычное.

- Ты в нас не очень уверен, да?

Игорь закончил резать мясо и, любуясь своей полевкой, сказал:

- А ты умный.

- Тебе известен хоть один начштаба-дурак?

- Вообще-то нет,- признался Игорь. - А что до моей не уверенности, то по­смотрим, когда дойдет до дела. Лагерь во всяком случае вы разбили очень и очень неплохо. Если так же разобьете вабиска - будет совсем хорошо... Буди остальных. Пора - светает.

* * *

Земли за Дальней опустели уже довольно давно. В ужасе перед нашест­вием большинство вабиска, некогда довольно густо населявших эти места, бежали на северо-запад, под защиту рубежей границы. Оставшиеся тут оранги находились в ступоре, не понимая, что же, собственно, происходит - для их темного мозга перемены означали крушение устоявшегося и привычного мира. В общем, все происходило согласно рекламной туристской надпись: "Пройдите еще километр. Там никогда не бывает многолюдно."

Около десяти часов прошли брошенную деревню вабиска. Дома, в которых уже поселились мелкие зверьки, пустыми окнами смотрели на двумя колонна­ми идущих по улице вооруженных мальчишек в синих беретах, чьи высокие ботинки поднимали пыль на дороге, еще не успевшей зарасти травой. Даже "старожилы" Борька и Женька, даже Игорь - впервые видели вот так селение аборигенов Сумерлы.

В обысканных выборочно домах не было ничего, кроме следов поспешно­го бегства. Возле небольшого храма высился столб с распростершей крылья Птицей. Несколько мальчишек, достав тесаки, начали подрубать его, но Борь­ка их остановил:

- Это дуб. Тесаки потупите, пока свалите.

- Они что? От нас бегут? - Толька Жильцов, держа на плече плазмомет, подо­шел к Игорю.

- Ну, не преувеличивай, - усмехнулся тот, пиная камешек. Но потом добавил:

- И от нас тоже. И от германцев, и от других, и даже от своих правителей. Может быть, и правильно делают, что бегут.

- Во, тут и нет никого, - разочарованно заметил Артем. - Я себе это не­много не так представлял. С кем воевать-то?!

- А ты что, с местными поселянами воевать собрался? - уточнил Игорь, но из-под берега речной протоки поднялся прыжками Борька Колобов:

- Эй, мы лодки нашли!

Игорь спустился на берег первым. Там, на прибрежном песке, лежали около дюжины лодок из березовой коры, похожих на земные каноэ. Лежали и вёсла. Очевидно, все это было брошено за какой-то странной ненадобностью.

- Пробиты? - поинтересовался Игорь. "Колобок" пожал плечами и сунул ру­ки в карманы:

- Да нет...

- Жень! - Игорь свистнул. - Женек. Рубан!

Обрушив пласт песка, вниз съехал начштаба, тормозя ГАПом.

- Вот, - Игорь кивнул на каноэ. - Можно идти по рекам на северо-запад. Получится быстрее и даже легче. Грести у вас все умеют?

7.

Следующая неделя была похожа своими днями. Поднявшись в пять утра, в шесть уже гребли, пробираясь то широкими речными рукавами, то какими-то глухими протоками, над которыми смыкались зеленые своды - потом шли це­почки небольших озер, кончавшихся болотами; их приходилось обходить. В час останавливались перекусить и отдохнуть два часа - и снова гребли, чтобы остановиться в восемь. Две партии отправлялись охотиться и ловить рыбу, остальные разбивали лагерь, и в одиннадцать уже все спали. День ос­тавлял позади до ста километров, а на память о себе - усталость. Ребята осунулись, но никто не жаловался, а особенно поддерживало то, что местность все больше приобретала жилой вид. Правда - по-прежнему брошенный, но уже по-настоящему жилой.

Во время дневного отдыха Игорь в обязательном порядке устраивал со­ревнования по рукопашному бою, метанию ножей и еще куче всего - впрочем, русских мальчишек, даже изрядно уставших, особо уговаривать не приходилось. По вечерам Борька или Женька понемногу рассказывали о Сумерле - все, что приходило в голову...

...Это был восьмой вечер. Игорь весь день ощущал напряжение единого ментального поля, висящее над землей - он был почти уверен, что отряд во­шел на территорию Иррузая. Перед тем,как лечь спать, юноша спустился к реке и уселся на песок, жуя кусочек ольховой коры. Именно тогда он и увидел на другом берегу россыпь бледных огоньков.

- Проклятье... - пробормотал Игорь. На берег вышел Борька, тут же поинте­ресовался:

- Чего ты?

- Как ты это определишь? - вместо ответа кивнул Игорь на огни. Борька секунду помолчал, потом медленно заговорил:

- Открытый огонь... Но не колеблется. Это очаги или светильники в домах. - Селение, - Игорь протянул руку не глядя, и Борька хлопнул по ней. - Берем каноэ - и вперед. На разведку.

- М? - предложение понравилось Игорю. - Пошли доложимся. И оружие возь­мем...

...Лодка казалась погруженной в странный звездный океан. Темнота с двойной полоской зари, прошитая звездными искрами, окутывала ее со всех сторон, и ребята невольно старались грести как можно тише.

- Смотри, - чуть слышно шепнул Борька, чья спина смутно двигалась впере­ди,- огонь движется.

В самом деле - навстречу плыло двойное пламя. Понадобилось несколь­ко секунд, чтобы понять - это отражающийся в воде костер, горящий на носу лодки.

- Ловят рыбу, - прошептал Игорь. - Посмотрим, кто. Мне не хочется, чтобы они наткнулись на лагерь.

По воде доносился плеск весла и негромкий разговор - вабиска не от кого было скрываться. Ребята положили весла. Огонь на лодке уже хорошо высвечивал троих вабиска - один, на корме, сидел неподвижно, другой греб посередине, третий, на носу, наклонился над водой с острогой или чем-то вроде. Борька слегка подгребал ладонями, прикусив губу. Игорь достал кластерник...

Сидевший на корме вабиска что-то сказал повелительным голосом и пихнул ногой в спину того, который греб. Тот съежился молча и заработал веслом тише. В ту же секунду в ночном воздухе еле слышно свистнул диск, и тот, что на корме, судорожно дернувшись, свалился в воду. Через миг Борька уже перехватывался рукой по борту чужой лодки, держа обмерших вабиска на прицеле.

- Привет, - улыбнулся Игорь, но вспомнил, что вабиска улыбаются не так, как люди - не изобразишь, и просто сде­лал приветственный жест. Его догадка, появившаяся за какой-то миг и поме­шавшая убить всех троих, оказалась правильной: на шеях у обоих вабиска были широ