В эту ночь они почти не спали. А проснувшись рано утром, улыбнулись друг другу.
– Останься, позавтракаем вместе, – предложила Роксана, прижимаясь к нему.
– Я пошлю за своим камердинером.
– А тебя не будут раздражать дети? Мы всегда завтракаем вместе.
– Они по-прежнему бросаются едой друг в друга?
– Это имеет значение?
– Черт побери, нет, конечно, – усмехнулся он. – Я только подумал, что нужно будет предупредить Джорди. Он не любит, когда я возвращаюсь домой в грязной одежде.
– Надень то, что легко отстирать.
– Пытаешься отпугнуть меня?
Робби знал ее детей. Не один год. Обычные ребятишки. Он был таким же озорником в их возрасте.
– Просто хочу, чтобы ты понимал...
– Кого именно принимаю в семью?
– Не делай поспешных выводов. Ты еще не слышал списка моих требований!
Робби опрокинул Роксану на себя и сжал ладонями ее лицо.
– Какими бы ни были твой требования, ты выйдешь за меня, как только я раздобуду специальное разрешение на брак.
– Терпеть не могу властных мужчин.
– У нас будет полно времени обсудить это в следующие пятьдесят лет. Но сейчас ты реши сама, что сказать детям.
– Что их новый отчим всего на пять лет старше Джинни?
– Даже не приводи этот избитый, старый аргумент. Я могу вспомнить кучу примеров подобных браков. Ты очень тщеславна! А теперь позволь отвлечь тебя от этих глупостей. Мм, какая у тебя гладкая кожа... чувствуется, что ты...
– Влюблена? – улыбаясь, прошептала Роксана.
– Чувственная и влюбленная. Мой любимый тип жены.
– У нас не так много времени.
– А мы недолго. Ты такая страстная, – выдохнул Робби.
Когда на крыши Эдинбурга упал первый луч солнца, любовники приветствовали новый день жаркими объятиями. Наконец, утомленная и счастливая, Роксана прошептала:
– Скоро проснутся дети.
Через четверть часа появился камердинер Робби. За полчаса они в полной спешке успели умыться и одеться, а когда в столовую ворвались дети, Роксана и Робби уже пили кофе и читали новости в «Эдинбург курант».
– Дядя Робби! – дружно вскричали малыши, бросаясь к нему, как к другу, которого давно не видели. – Почему тебя так долго не было?
– Был занят парламентскими дебатами, – ответил он, обнимая всех сразу. – Но ваша мать великодушно пригласила меня бывать здесь как можно чаще. Я согласился.
– И мы можем ездить на ваших лошадях? – воскликнул Джейми.
– Я велю их привести.
– И ваши рапиры тоже принесите! – добавил Алекс. – Все говорят, что вы лучший в Шотландии фехтовальщик. Я хочу научиться.
– Я тоже! – добавил Ангус, приплясывая от нетерпения.
– А что привезти тебе? – спросил Робби у Джинни, стоявшей чуть поодаль. – Новый наряд или жемчуг? Ты достаточно взрослая, чтобы иметь собственный жемчуг.
– Позвольте мне поездить на Титане.
Робби осторожно взглянул на Роксану.
– Это как мама скажет, – пробормотал он. – Титан был настоящим чудовищем, он почти всегда приходил первым на скачках.
– Под надзором конюхов, – согласилась Роксана.
– Я сама могу удержать его, мама. Дядя Дэвид говорит, что я могу обуздать любого коня.
– Почему бы нам всем не отправиться на следующей неделе в Брансли-Хилл? Вы могли бы каждый день заниматься верховой ездой на моем треке.
Радостные вопли едва его не оглушили.
Роксана улыбнулась человеку, который привнес в ее жизнь столько наслаждения.
Робби улыбнулся в ответ и, отложив газету, объявил:
– Как только мы позавтракаем, поедем в «Уилсонз» и посмотрим, не прибыли ли новые игрушки.
– Мне уже тринадцать, – напомнила Джинни.
– В таком случае – модные куклы[4] из лавки мадам Тоннер.
Джинни обратила вопрошающий взгляд на мать.
– Если хочешь, дорогая, – пожала та плечами.
– А почему не платье, как у взрослой девушки? – добавил Робби.
– Мама!.. – выдохнула Джинни в полном восторге.
– Только не избалуй их окончательно, – предупредила Роксана Робби.
После завтрака дети помчались за своими пальто, а Робби и Роксана остались наедине.
– Не будь слишком расточителен, – предупредила Роксана.
– Куплю им лишь несколько вещиц, – поклялся Робби. – Мне это нужнее, чем им.
– А вдруг они будут слишком потрясены?
– Твои дети? О, брось! Единственное, что может ошеломить их, – это протянутая рука самого Господа. И я склонен думать, что даже тогда они как ни в чем не бывало бросятся ее пожимать. Я не собираюсь баловать их, дорогая, – поспешно пояснил Робби. – Я люблю своенравных детей. И ты прекрасно их воспитала.
– Как ты очарователен!
– Ну просто душка, – подмигнул он. – И сегодня ночью я открою тебе полную степень моего очарования.
– И такой скромник! – рассмеялась Роксана. – Как же я могу отказать? – Она поднесла руки к загоревшимся щекам. – Веди себя прилично. Ты заставляешь меня краснеть.
– Но мне это нравится!
И тут во время этой нежной сцены вошел мажордом Роксаны с запиской.
– К вам миссис Баррет, миледи. Она хотела также увидеть графа. Боюсь, нам пришлось оставить ее в гостиной. Она совершенно неуправляема.
– Спасибо, – кивнула Роксана. – Мы сейчас придем.
Дождавшись ухода слуги, она холодно спросила:
– Теперь они все будут с нами завтракать?
– Я понятия не имею, зачем она пришла. Не видел ее еще до отъезда в Голландию. И тебе не обязательно с ней говорить. Я обо всем позабочусь.
– Ты не хочешь, чтобы я с ней говорила?
«Ни за что на свете», – подумал Робби. Но тон Роксаны не допускал никаких возражений.
– Да поговори, если хочешь, но учти, что она женщина непредсказуемая.
– Мне нужно вооружиться?
«Да, и по возможности надень доспехи. У меня до сих пор остались шрамы от ее ногтей», – подумал Робби.
– Мы пойдем вместе. Это ее обескуражит.
– Что ты вообще в ней нашел?!
– Мне было скучно, – признался Робби, вставая.
Нужно как можно скорее покончить с этим испытанием.
– И я разгоняю твою скуку?
– Нет, Господи, конечно, нет! Это не одно и то же, и ты прекрасно об этом знаешь. Мне очень жаль, что она сюда притащилась. Представить не могу, что ей надо.
Долго гадать о причинах появления миссис Баррет им не пришлось. Едва они появились в комнате, она отвернулась от окна, у которого стояла, и вызывающе бросила:
– Я беременна от тебя, Робби. Что собираешься делать с этим?
Роксана ахнула и сделала шаг к двери. Но пальцы Робби сомкнулись на ее запястье. Игнорируя попытки Роксаны освободиться, он мягко спросил:
– Зачем вы сюда пришли?
– Тебя не было дома, а сплетники утверждали, что ты у графини. Я не хотела ждать.
– Когда родится этот ребенок?
– Это твой ребенок.
– Когда?
– В ноябре.
– В самом деле? Но зачем обращаться ко мне? Вы замужем.
– Бессердечный негодяй! – вознегодовала Роксана.
– Он и с вами поступит так же, миледи, – усмехнулась Кэтрин Баррет. – Он безжалостный мерзавец!
– Это не мой ребенок, Роксана. Поверь.
– Как оригинально.
– Позволь мне поговорить с ней, – тихо попросил Робби Роксану, не желая превращать и без того неприятную сцену в мелодраму. – Тебе нет нужды находиться здесь, Я все объясню позже.
– Прекрасно, – коротко ответила Роксана.
– Я сейчас поднимусь наверх.
– Можешь не спешить.
Она освободилась от его руки. Но Робби и не пытался задержать Роксану, вполне понимая ее гнев.
Как только дверь за ней закрылась, он воззрился на бывшую любовницу. Вопреки обычной манере одеваться она была в скромном сером платье. Правда, улыбка по-прежнему оставалась ослепительной.
– Мои комплименты по поводу этого спектакля и наряда тоже. Гостиная леди Килмарнок – идеальная декорация. Теперь можно не сомневаться: сплетни с молниеносной скоростью распространятся по городу.
– Ты прав. Я тоже так подумала, – согласилась миниатюрная блондинка. – Твоя новая истинная любовь, кажется, раздосадована. Придется тебе улещать ее своим обычным способом.
– Зачем вы сюда пришли? – Робби не собирался обсуждать с ней Роксану. – И объясните, чей это ребенок. Он не от меня. И мы оба это знаем.
– Но подумай, как трудно будет доказать твою правоту, дорогой Робби, тем более что в Шотландии полно рыжих мужчин.
– Макензи не хочет платить?
Робби всегда знал, что она не будет хранить ему верность, кроме того, миссис Баррет много лет встречалась с Макензи...
– Завязки от кошелька в руках его женушки, тем более что она богатая наследница.
– И я должен платить за ребенка Йена? Твой супруг, наверное, перестал выдавать тебе деньги на булавки?
– Можно подумать, этот старый скряга понимает, сколько такой женщине, как я, нужно денег. А у тебя их полно, дорогой! Ты и не заметишь потери! А если готов поделиться, я со своей стороны обещаю сказать графине, что произошла ошибка.
– Этого мне от тебя и надо.
– Только не задаром, дорогой.
– Тебе следовало заняться торговлей.
– Или стать адвокатом.
– Йену нравятся апартаменты, которые я тебе подарил? – язвительно осведомился Робби.
– Он находит их очень уютными, и ты не хуже меня знаешь, что для богатого человека эти расходы не больше обычного проигрыша в карты. Бедняжке Йену приходится вымаливать у своей скупой жены каждый шиллинг.
– Мне следовало бы добавить его к списку арендаторов.
– Буду более чем счастлива угодить тебе... любым способом, если желаешь, конечно.
– Не желаю. Послушай, я не собираюсь из-за тебя ссориться с графиней. Иди к Куттсу и объясни, сколько просишь. Но я требую письменного отказа от моего отцовства. Ты сказала, ребенок родится в ноябре? – спросил Робби, оглядывая ее пышную фигуру.
– Я не собираюсь выдавать свои секреты бесплатно, дорогой. Все расскажу позже.
Его связь с миссис Баррет была короткой: самое большее шесть недель, до отъезда в Голландию. Забеременей она от него, живот не мог бы выглядеть таким большим. И он ни за что не стал бы изливаться в столь продажное лоно, знавшее вторжения бесчисленного количества мужчин.
– Передай Йену мои поздравления. Он, должно быть, очень доволен.
– На седьмом небе! Тем более что его жена бесплодна.
– Я желаю, чтобы графине сообщили об этом обмане как можно скорее.
– Боюсь, мой красавчик жеребец, она тебя не послушает. Такова цена, которую ты платишь за свою репутацию распутника!
Улыбка миссис Баррет была открытой и невинной.
– Пошли ей записку. Остальное – мое дело.
– Разумеется, дорогой. А ты скажи адвокату, что мне нужны наличные.
– Скажу. Я очень надеюсь, что ты не испортишь мне жизнь.
– Ну... будь ты благочестивым священником, кто бы мне поверил? Так что, дорогой Робби, ты сам испортил себе жизнь.
– Надеюсь, что нет, – тихо бросил он. – А если все окажется хуже некуда, я могу прийти и потребовать фунт твоей плоти.
– В любое время, дорогой. Йена часто не бывает в городе.
– О, избавь меня от этого! Боюсь, мне не по карману содержать еще одного твоего ребенка.
– Ну, это ты преувеличил. Ты вполне можешь содержать и дюжину! С твоими-то банками, торговым флотом и факториями! – отмахнулась миссис Баррет. – Но не волнуйся, дорогой, даже у меня есть совесть.
– Прими мой совет, вложи деньги разумно.
– Обязательно. И спасибо. Ты и твой брат ужасно милые.
– Мой брат? – тихо ахнул Робби. – Почему же ты не обратилась к нему?
– Потому что он влюблен. Кто поверит мне, когда он по уши влюблен в свою жену?
Робби невольно рассмеялся:
– А кто еще стоит в очереди на звание отца?
– Таких богатых, как Карры, нет, дорогой. И таких щедрых. Я могу назвать ребенка в твою честь.
– Господи, только не это! Хотя я польщен, – добавил он с улыбкой. – И не советую также называть ребенка в честь Йена. Его жена вполне способна превратить твою жизнь в ад. Почему бы не назвать его в честь твоего мужа? Или ему не понравится эта мысль?
– Если повезет, он скоро отправится в ад.
– Понятно. Ты попала в неловкую ситуацию.
Миссис Баррет улыбнулась:
– Я вскоре уеду в Голландию, где благополучно рожу. Чтобы разделаться... с неловкостью. И пришлю графине свои извинения.
– Спасибо. Только пусть они будут подробными. Мне понадобятся твои оправдания. И я немедленно прикажу камердинеру отнести записку к Куттсу.
Робби действительно желал ей счастья, хотя она и маленькая эгоистичная охотница за деньгами, правда, обладающая жизнерадостной натурой и несомненной чувственностью.
– Спасибо, Робби, – обронила миссис Баррет, скромно опустив глазки, подобно трепещущей, незапятнанной девственнице.
– Прибереги это кривлянье для Йена. Он намного доверчивее меня. Но ты получишь деньги, как только пришлешь графине записку с объяснениями.
И с многозначительным взглядом, показывающим, что он ожидает немедленного повиновения, Робби покинул комнату.
– Нет, нет, нет, нет! – закричала Роксана, когда Робби вошел к ней и попытался что-то объяснить. – Никаких извинений, никаких пояснений! Я не желаю их слышать. Разве не видишь: ничто никогда не изменится! Если ты и женишься на мне, женщины не оставят тебя в покое. А я слишком большая собственница. Не хочу постоянно расстраиваться и мучиться ревностью. Мне с этим не справиться.
– Ребенок не мой. Она собирается прислать тебе записку с объяснениями.
– И во сколько это тебе обошлось?
– Я говорю правду. Она носит ребенка от Йена Макензи.
– И готова подтвердить это? За вознаграждение? Не смотри на меня с таким недоумением. Я не настолько глупа. Эта женщина не ушла бы, не получив отступного. Поэтому все ее свидетельства ничего не стоят.
У Роксаны было достаточно времени, чтобы поразмыслить, сможет ли она вынести еще одно подобное несчастье. И она решила, что не сможет.
Роксана по собственному мучительному опыту знала, что любовь, даже самая страстная, с годами блекнет. Потому что, будь это не так, она после смерти Джейми никого бы не полюбила. Наверное, безумная любовь к Робби со временем пройдет. И не стоит ввязываться в отношения, которые могут закончиться обидой и болью.
– Да будь же немного рассудительнее!
– Я не желаю быть рассудительной. Тем более когда нашему завтраку мешает твоя очередная любовница!
– Мне очень жаль.
– Хотелось бы довольствоваться извинением, но у нас ничего не получится. Прошу тебя уйти. Не потому, что сержусь, просто больше не желаю иметь дела с твоими подружками.
– Просто ты меня не любишь.
– Нет, я слишком сильно люблю!
– А вот мне так не кажется. Иначе ты попыталась бы понять.
– Не перекладывай с больной головы на здоровую, – парировала Роксана.
Она не желала оправдываться из-за женщин, с которыми спал Робби.
– Почему мне кажется, что я всю свою жизнь только и делаю, что извиняюсь перед тобой? – взорвался он.
– Не думаешь, что это как-то связано с твоими похождениями?
– Роксана, не читай мне мораль! Вряд ли ты имеешь право вставать в столь добродетельную позу!
– Прошу прощения? – холодно обронила она.
– Не притворяйся, будто не поняла! Ты отдаешься страсти, как все.
– Положим, не совсем, как ты. Ведь ты имеешь в виду себя? Я никогда не предавалась разгулу и разврату.
– Будем спорить о том, кто и насколько предавался разгулу и разврату?
– Мы ни о чем не станем спорить. Нам не о чем спорить. Живи, как тебе хочется, и дай жить мне.
– Вот как? Все из-за появления миссис Баррет?
– Да ты ничего не понимаешь! – поразилась Роксана.
– Не понимаю. Я ни в чем не виноват.
– И никогда не будешь виноватым. Именно это меня и беспокоит.
– И поэтому ты губишь нашу любовь?
– Я всего лишь разумно отношусь к своим возможностям воспринимать все те перемены, которые ты привносишь в мою жизнь.
– Можно подумать, все эти перемены – сплошной кошмар.
– Не все, но многие. Наверное, у меня свои привычки. Наверное, я чересчур эгоистична. Можешь проклинать меня за это. Но одной страсти недостаточно, чтобы преодолеть другие препятствия.
– Почему недостаточно?
– Потому что мне нужно думать не только о себе.
Робби поморщился. Подойдя к окну, выходившему в сад, он оперся руками о подоконник.
– Значит, между нами все кончено?
– Да.
– Прекрасно. – Он оттолкнулся от окна. – Спасибо за прекрасно проведенное время. Было очень... приятно.
Слегка поклонившись, Робби направился к двери.
Ощущая нестерпимую боль, Роксана проводила его взглядом. Однако у порога Робби повернулся и громко добавил:
– Приятно с тобой спать. Ты на редкость хороша в постели.
И ее боль тут же была поглощена таким слепящим бешенством, что она пожалела, что в комнате нет оружия.
– Ты тоже неплох, – спокойно ответила Роксана и с мстительным удовольствием увидела, как его глаза гневно полыхнули.
– Стараюсь, – тихо обронил Робби и вышел.
Тихий щелчок замка был подобен удару кинжала в самое сердце. Роксана вынудила себя не заплакать, чтобы дети не увидели ее покрасневших глаз. Довольно много времени ушло на то, чтобы взять себя в руки. Наконец она глубоко вздохнула и отправилась в детскую.
Ее объяснения по поводу отъезда Робби не выдерживали никакой критики, и дети, поняв это, в первый момент даже растерялись. Но когда она пообещала после магазинов взять их на скачки, разговор немедленно зашел об их любимой лошади. И жизнь Роксаны продолжилась...
