Глава 12. – Ангус болен. Его нельзя брать в дальние поездки, – умоляла Амелия

 

– Ангус болен. Его нельзя брать в дальние поездки, – умоляла Амелия. – Оставь его со мной и увози остальных детей.

– Ничего с ним не сделается, – отмахнулся Колтер Форрестер. – Отправь вместе с ним столько слуг, сколько понадобится. Где, черт возьми, этот экипаж? У меня нет времени разыгрывать няньку для отродья Роксаны!

Злобно нахмурившись, он посмотрел в сторону конюшни.

Дети Роксаны, одетые в дорожные плащи, собрались на гравийной подъездной дорожке Лонгмайра и полными страха глазами смотрели на все происходящее. Джинни одной рукой обнимала малыша Ангуса, пытаясь его утешить. Тот надсадно кашлял. Его лицо раскраснелось от жара.

– По крайней мере позволь мне тоже ехать! – вскрикнула Амелия. – Даю слово сама объяснить Аргайллу, что настояла на этом! Он ни в чем тебя не обвинит!

Она отчаянно жалела о том, что Дэвида нет дома. Он сумел бы справиться с чванливым братом Роксаны! Но Дэвид уехал на охоту и обещал вернуться только завтра утром.

– Послушай, Амелия, я сказал «нет» в первый раз, когда ты спросила, и повторю во второй, третий и двадцатый. А теперь – прочь с дороги, иначе я прикажу силой отвести тебя в дом!

Амелия поняла бесплодность своих попыток и постаралась поудобнее устроить детей. Она пообещала им, что проводит их до города и обязательно уведомит Роксану о похищении.

– Почему дядя это делает? – спросила Джинни.

– Он за англичан. Как Аргайлл. Они подчиняются приказам лондонских министров. Но я найду способ вернуться к вам, как только доберусь до Эдинбурга. Присмотрите за Ангусом, важно, чтобы он был в тепле и побольше пил.

Перепуганная, потрясенная случившимся, Амелия не хотела волновать детей.

– Колтер всегда следует приказам.

– Мама не любит Колтера, – пробормотала Джинни.

– Он бессовестный негодяй, – сказал Джейми. – Мне следовало бы вызвать его на дуэль.

– Нет, нет, дорогой, постарайся не злить его, – успокаивала Амелия. – У него дурное настроение после целого дня, проведенного в седле.

– Он еще и спесивый франт, – прошипел Джонни.

Дети рассмеялись. Одежда их дяди была настолько вызывающей, что невозможно было поверить, что он служит в армии. Бархатный камзол был отделан тонким кружевом, панталоны – рядами позолоченной тесьмы, белые лайковые перчатки больше подходили для бала, чем для верховой езды.

Дождавшись, пока экипаж с детьми исчезнет за поворотом, Амелия немедленно позвала управляющего, стоявшего в толпе других слуг.

– Позаботьтесь, чтобы лошади были готовы через десять минут. Вы, Крофорд, должны ехать со мной. Захватите все деньги, которые сможете найти, и пошлите гонца к мужу. Передайте Дэвиду, чтобы он немедленно ехал за нами.

Потом Амелия кивнула горничной и велела собрать все необходимые вещи для быстрой поездки в город.

Уже через двадцать минут они с Крофордом сели на чистокровных лошадей и помчались следом за детьми. Через час они догнали едва плетущуюся карету и, стараясь не попадаться на глаза Колтеру и его солдатам, ехали так до самого Эдинбурга. Амелия наказала управляющему проследить за каретой Колтера и доложить ей маршрут, сама же поехала в таверну «Стайлз», владелец которой был предан Каррам.

Несмотря на поздний час, Джонни получил послание Амелии, и ровно через десять минут за ней пришел слуга. Кружным маршрутом они прошли по темным улицам и переулкам и добрались до дома, в котором их ждал Джонни.

– Надеюсь, я неверно понял ваше послание?.. – встревожено выпалил он.

– К несчастью, сэр, все это правда. Аргайлл захватил детей Роксаны.

– Иисусе, – пробормотал Джонни. – Как это случилось?

Амелия буквально рухнула в кресло.

– Появился Колтер с отрядом людей Аргайлла и просто забрал их. А ведь Ангус болен.

Она в отчаянии заломила руки.

– Я немедленно пошлю к Аргайллу, – пообещал Джонни. – Мы их вернем. Не беспокойтесь.

Амелия разом обмякла.

– Спасибо вам, о, большое спасибо. Слава Богу, вы здесь! – всхлипнула она.

– Я велю слуге проводить вас домой, и больше ни о чем не волнуйтесь. Я позабочусь, чтобы детей освободили.

– Крофорд последовал за экипажем. Он вернется в «Стайлз» и сообщит, куда они девались.

– Прекрасно. Вы все сделали правильно. А теперь позвольте мне доделать остальное.

Мысленно лэрд Равенсби уже сочинял письмо Аргайллу. Но Кинмонт вернулся с грустными новостями:

– Аргайлл куда-то уехал. Младший офицер не знает, куда именно, – поморщился он. – Несомненно, тут замешана какая-то женщина. Я дал его денщику двадцать фунтов за то, чтобы письмо было передано, как только Аргайлл вернется.

– Мы не можем ждать. Ангус болен. Уведомь слуг. Я хочу, чтобы Аргайлла нашли!

В течение часа Аргайлл был найден. Он прочитал письмо Джонни и, даже не оглянувшись, покинул даму, которую развлекал в постели.

Ближе к утру двое влиятельнейших людей встретились с глазу на глаз на нейтральной территории, без сопровождения. Подойдя к алтарной ограде Толбутской церкви, герцог Аргайлл и лэрд Равенсби, оба безоружные, уставились друг на друга, как гладиаторы перед боем.

– Я мог бы приказать арестовать вас, – пригрозил Аргайлл.

– Но вряд ли это будет вам выгодно! – отрезал Джонни.

Он хорошо понимал, что привело сюда Аргайлла. Его предложение было изложено только намеками, но ошибиться было невозможно: ему требовались деньги.

– Что вы можете предложить? – откровенно спросил Аргайлл.

– Что вы думаете о пятидесяти тысячах фунтов?

– Если я женюсь на Роксане, получу половину этой суммы и графиню в придачу.

– К сожалению, вы уже женаты.

– Моя жена неизлечимо больна.

– А вы уже строите планы...

– Как любой благоразумный человек.

– Может, благоразумному человеку больше по душе семьдесят пять тысяч?

– Сто, и роспуск вашей армии в течение недели.

– Пусть дети графини будут немедленно освобождены.

– Встретимся там, где их поселили.

– Я привезу деньги.

Поскольку Ангус болен, проволочки были невозможны.

– Завидую вашему богатству. Так быстро раздобыть огромную сумму, – вкрадчиво пробормотал Аргайлл.

– И она вот-вот окажется в ваших руках.

Недаром Джонни владел банками. Именно на такой случай...

– Мне сказали, что один из мальчиков болен.

Джонни невольно вздрогнул. Если уж об этом донесли Аргайллу, значит, состояние Ангуса незавидное.

– Предлагаю не тратить времени.

– Но не забудьте – никаких солдат.

– Со мной будет только один человек, который поможет нести деньги.

Джонни сам правил каретой, направляя ее к дому, в котором содержались дети. В три приема он и Кинмонт перенесли деньги в дом. Только когда последний мешок был водружен на стол, Аргайлл вручил Джонни ключ.

– Наверху, – коротко бросил он.

– Не пугайтесь, это чистая предосторожность.

Джонни показал на Кинмонта, целившегося в Аргайлла из двух пистолетов.

Пока кузен охранял вождя клана Кэмпбеллов, он взбежал по ступенькам и отпер дверь. Дети сгрудились вокруг Джинни, державшей на коленях Ангуса. Судя по выражению лиц, бедняги умирали от страха. Не успел Джонни переступить порог, как близнецы подлетели к нему, подняв залитые слезами лица.

– Пожалуйста, дядя Джонни, помогите! – в один голос закричали они. – Ангус ужасно болен.

Джонни и Роксана много лет были друзьями, и он часто играл с ее детьми. Они любили друг друга, и его сердце сжалось при виде вялого, нездорово раскрасневшегося Ангуса.

– Они прогнали наших слуг, – всхлипывала Джинни. – А Ангус уже давно не шевелится.

– Через десять минут у него будет доктор, – заверил Джонни. Он взял малыша на руки. – Идите за мной. Кинмонт внизу. Он вам поможет.

Джонни осторожно понес мальчика вниз, усадил детей в экипаж и положил Ангуса на руки Джинни.

– Сейчас схожу за Кинмонтом, и мы уедем. Еще минута – и все.

Он закрыл дверцу кареты и направился к комнате, где под стражей ждал Аргайлл. Джонни уставился на него холодным взглядом.

– Если этот малыш умрет, Аргайлл, я сделаю все, чтобы вы отправились вслед за ним. Это не пустая угроза, так что начинайте молиться за его выздоровление.

Сопровождаемый Кинмонтом, он покинул презренного человека, который правил Шотландией от имени английской королевы.

Вскоре Ангуса уложили в постель, и миссис Битти дала ему вина с пряностями. Слуга помчался за доктором, а Джонни, как мог, утешал детей.

– Миссис Битти знает, как ставить людей на ноги, и я уже послал гонца к вашей матери, – сказал он.

– Спасибо, спасибо, – поблагодарила Джинни. – Тетя Амелия говорила, что Ангусу нужно много пить.

– Попробуем дать ему еще вина. Давай я его подержу, а ты его напоишь.

Когда Джонни осторожно приподнял голову Ангуса, глаза мальчика открылись. В них стоял ужас... пока он не увидел Джонни.

– Я хочу к маме, – прохрипел мальчик.

– Она уже едет, – прошептал Джонни. – Джинни хочет, чтобы ты попил.

Ангус послушно открыл рот, но глотал с трудом.

– Хочу к маме, – выдохнул он.

Очевидно, горло у него сильно болело. Легкие разрывал кашель. Слезы лились по воспаленным щечкам.

– Она скоро будет здесь, – снова заверил его Джонни.

Состояние мальчика немало его беспокоило: уж очень сильные хрипы тревожили тишину комнаты.

В этот момент в комнату ворвалась миссис Битти с подносом, на котором стояли дымящиеся кувшинчики, миски и чашки.

–А теперь мы сделаем все, чтобы парнишка поправился, причем очень быстро, – жизнерадостно заявила она, подходя к постели. – Твои братья и сестры тоже могут выпить горячего бульона и попробовать лимонад.

Она поставила поднос у постели.

– Что хотите сначала: сладкий лимонад или немного говяжьего бульона с ячменным хлебом?

Ее добродушие и оптимизм мгновенно изменили общее настроение. Чуть погодя дети уже дружно работали ложками, маленькому Ангусу попеременно давали по ложке бульона и лимонада, а миссис Битти развлекала его историями о гномах и привидениях.

Вскоре появился доктор с саквояжем, наполненным лекарствами, он дал мальчику настойку опия, и тот уснул. Детям тоже приготовили постели. Джинни улеглась на топчане в комнате Ангуса. А миссис Битти решила дежурить у постели больного всю ночь.

К утру Ангус дышал уже свободнее. Когда он попросил на завтрак овсяную лепешку с изюмом, его сестра просияла.

– Ему намного лучше, – прошептала она, наблюдая, как миссис Битти укладывает Ангуса в только что перестеленную постель. – Вчера он ничего не хотел есть, даже сладости, которые дала нам с собой Амелия.

– Говяжий бульон миссис Битти лечит все болезни, – улыбнулся Джонни. – Ваша мать будет довольна.

– Она очень разозлится на дядю Колтера, – поморщилась девочка. – Он противный.

– Больше он вас не потревожит.

– Ты его прогнал?!

– Не то чтобы прогнал, но думаю, прежние приказы отменили, и я не удивлюсь, если он уже едет в Лондон.

Но Джонни ошибался. В этот момент Колтер допытывался у Аргайлла о причине столь неожиданно крутого поворота с надменностью, которую Аргайлл находил весьма раздражающей.

– Почему, во имя Господа, меня так срочно вызвали из Лондона с приказом увезти детей Роксаны, если их уже освободили?

– Если вам нужно будет это знать, я сообщу, – холодно бросил Аргайлл.

– Значит, я могу вернуться в Лондон? – высокомерно осведомился Колтер, вскидывая подбородок. – Штаб Мальборо чрезвычайно занят разработкой новой кампании.

– Пока оставайтесь здесь, – сказал Аргайлл. – Вы еще можете понадобиться.

– Позвольте узнать, для чего? Обычно мне не поручают роль няньки при детях.

– Я использую вас в любой должности, какую пожелаю, Форрестер. Или вы забыли свое место?

– Нет, сэр, – с откровенной злобой ответил Колтер. – Я в вашем распоряжении, милорд.

– Попрошу вас помнить об этом! – бросил Аргайлл.

Надутый Колтер провел день, напиваясь в офицерской столовой, а когда настал вечер, направился по Ройял-Майл к Килмарнок-Хаусу, где занимал уютные покои.

Поездка от рыбацкого домика на север была неспешной, поскольку им предстояло добраться до Лонгмайра только к четырнадцатому числу. У компании было полно времени.

Робби и Роксана, окруженные всадниками, ехали медленным шагом. Стояли великолепные весенние дни, солнце пригревало, политические разногласия в Эдинбурге и Лондоне казались невероятно далекими среди этой спокойной красоты шотландских пейзажей. Роксана ехала в своем мальчишеском костюме. Ее короткие волосы отливали на солнце золотом. Она и Робби без конца обменивались счастливыми улыбками.

Едва они покинули Чевиот-Хиллз, их перехватил запыхавшийся посланец Джонни, и прежде чем он успел докончить свой невеселый отчет, Роксана послала коня в галоп. Робби немедленно последовал за ней и попробовал утешить ее, но она, взбешенная, яростно сбросила его руку. Он попытался схватиться за поводья ее лошади, чтобы остановить ее и поговорить.

– Прочь! – закричала она, ударив его хлыстом. – Я не хочу тебя видеть!

Она подстегнула коня и поскакала вперед, но Робби догнал ее и убедил остановиться.

Что мог сказать ей Робби? Чем мог унять ее страхи и угрызения совести? Она не знала, какова судьба ее детей. Где они? Напуганы ли? У кого сейчас находятся? Она винила себя за то, что не была с ними в тяжелый момент их жизни. А по мере того как шло время, стала винить Робби за то, что он подверг ее такому испытанию.

Женщине никогда не стоит безоглядно влюбляться, потому что мужчины всегда разбавляют чистоту этого чувства своей потребностью во власти или желанием взять верх над соперником, неизменным стремлением захватить и победить любой ценой. Ей следовало бы давно усвоить этот урок и не поддаваться желанию быть с Робби. Она остерегала себя в те моменты просветления, когда Робби Карр не держал ее в своих объятиях, но если из-за него что-то случится с детьми, она никогда не простит себя. Никогда!

– Прошу тебя, Господи, – молилась она, – пожалуйста, спаси моих детей!

Письмо Джонни было написано сразу после разговора с Амелией. Он уверял Роксану, что детям ничего не грозит. Однако дорога была так длинна, что тревоги Роксаны росли, как и неприязнь к Робби. Только веселый гомон в доме Джонни принес ей облегчение. Взлетев по ступенькам, она бросилась на звуки знакомого шума.

Ворвалась в спальню и увидела всех ребятишек, собравшихся вокруг Ангуса. Восторженные вопли приветствовали ее. Смеясь и плача, Роксана кинулась к детям. Ангус сидел на постели и ел пудинг.

– Твой любимый, мама! – сказал он матери и протянул ей тарелку. – Яблочный!

Улыбаясь сквозь слезы, Роксана обняла свой маленький выводок, безуспешно пытаясь разобрать, кто и что хочет сказать, поскольку все болтали одновременно, излагая историю их похищения и болезни Ангуса.

Она обняла всех детей сразу и, приблизившись к постели, поцеловала младшенького.

– Ты похожа на мальчика, мама, – хрипловато пробормотал Ангус.

– Так я могла скакать быстрее, солнышко, – пояснила Роксана и, усевшись, пригладила его взъерошенные волосы.

– Джонни спас нас от дяди Колтера! – воскликнул малыш. – И я заболел, но теперь мне уже лучше. Вот попробуй, пощупай мой лоб. Миссис Битти говорит, что он холодный.

Роксана положила ладонь на лоб сына и с улыбкой согласилась:

– Миссис Битти права. Ну что, поедем домой?

Ее благодарность и радость были безмерны, однако больше всего на свете ей хотелось увезти детей от любой опасности.

– А миссис Битти тоже поедет? Она делает такие пудинги!

– Конечно, поедет, – вмешался Джонни.

– В таком случае мы готовы отправиться в путь, – объявила Роксана.

– Мы все уладили, – коротко и загадочно произнес Джонни.

Поняв намек, Роксана густо покраснела.

– Дети, идите собирать вещи, – сухо велела она. – А мне нужно потолковать с дядей Джонни.

Лэрд Равенсби достаточно хорошо разбирался в женщинах, поэтому не ждал от этого разговора ничего хорошего. Однако он с величайшей учтивостью проводил Роксану в коридор и предложил обсудить дело внизу.

– Не хотите, чтобы нас услышали дети? – процедила она.

– Именно, – подтвердил Равенсби, зная непростой нрав Роксаны.

Несколько напряженных секунд она смотрела на него, а потом повернулась и так быстро сбежала по лестнице, что он с трудом ее догнал. Взяв Роксану за руку, Равенсби повел ее в маленькую комнату, где хранились доспехи и оружие.

– Как удачно! Что ж, тем лучше, – фыркнула Роксана, когда увидела там Робби. – Вы одновременно услышите все, что я хочу сказать.

Джонни закрыл дверь.

– Понимаю твой гнев.

Глаза Роксаны опасно вспыхнули.

– Где уж тебе понять! Тебе и во сне не приснится, какой я бываю в гневе! Вы, мужчины, воображаете, будто имеете право творить все, что пожелаете, но стоит вам сказать, что вы все уладили, как мы должны благодарить вас и считать, что нам очень повезло! Так вот, к вашему сведению, я не хочу, чтобы вы обо мне заботились. Ни вы, ни Аргайлл, ни Куинсберри, ни мой чертов братец, ни Эрскины. С этого момента я больше не пешка, за которую можно драться и которой можно завладеть! Будьте добры не впутывать меня и моих детей в ваши проклятые состязания за первенство! Я желаю, чтобы все вы... – Роксана яростно посмотрела на обоих мужчин, – оставили меня в покое!

Развернувшись, она устремилась к двери. Джонни едва успел освободить ей дорогу. Грохот захлопнувшейся двери отдался эхом по всему дому. Братья переглянулись.

– Она всегда была с норовом, – пробормотал Робби.

– Думаю, она не шутит, – выдохнул Джонни.

– Аргайлл остановлен? – спросил Робби.

– Я его подкупил.

– Но он больше не вынашивает планов овладеть Роксаной? – с нажимом спросил Джонни.

– Трудно сказать наверняка. Он знает, что мы можем собрать в самое короткое время большое войско, поэтому не рискнет выступать. И разумеется, очень любит деньги.

– Сколько ты ему дал?

– Сто тысяч фунтов.

Ноздри Робби раздулись.

– Такие деньги требуют соблюдения договора.

– Даже со стороны Кэмпбелла.

– Кто провожает Роксану домой?

– Кинмонт и Манро. Они знают достаточно, чтобы остаться, если ей понадобится компания.

Робби искоса глянул на брата:

– В ее нынешнем настроении? Вряд ли...

– И я ее не виню. Прошлой ночью Ангус был еще очень слаб.

– Аргайлл – животное, – пробормотал Робби, расстегивая ремень.

– Он плохо знает женщин, тем более таких, как Роксана.

– Ну да, она не из тех, кто падает в обморок при виде его мундира.

– Черт! Теперь я должен страдать из-за его глупости.

– И из-за своей тоже. Тебе не следовало подвергать Роксану такой опасности, открыто появляясь в городе.

Робби вальяжно растянулся в кресле.

– Я скучал по ней... разве это не веская причина?

– Многие считают иначе, – заметил Джонни.

– Наверное, я вряд ли могу похитить ее, как ты в свое время Элизабет...

– При наличии пятерых детей это будет немного сложнее, – фыркнул Джонни. – Лучше дай ей несколько дней, чтобы она остыла.

– А если я не хочу ждать?

– Только зря время потратишь. Она очень зла. Кроме того, ты нужен мне на неделю-другую, пока мы будем иметь дело с правосудием Тайного совета. Куттс заверяет, что мы очень скоро получим назад свою собственность.

Робби сбросил куртку и потянулся к стоявшей на столе бутылке бренди.

– Что мы должны сделать? Кого победить? Только не говори, что Макфи, потому что он самый большой зануда во всем мире.

– Однако он ярый враг Куинсберри, – напомнил Джонни.

– В таком случае он мне вновь интересен. А разговоры о жалобах и петициях обретают несомненную привлекательность.

– Ты тоже сведущ в законах: по крайней мере получил соответствующее образование.

– Как любой шотландский джентльмен, – пожал плечами Робби. – Однако избавь меня от неукротимого энтузиазма Макфи. Ходят слухи, что он возбуждается при обычном упоминании о нарушении гражданских прав. Пока он готов голосовать против Куинсберри, плевать мне на него, даже если он возбуждается при виде ослиного зада. – Робби налил себе полный бокал бренди и поднял его, салютуя брату. – Если от меня требуют отказаться от любимой на несколько дней, ничего не остается, кроме как внести свой вклад в дело Карров.

– Отчасти поэтому мы оба сейчас в Шотландии. Скоро открывается парламентская сессия.

– И ты полон решимости заседать в парламенте, чтобы бороться против Акта об унии?

– Мы оба там будем. Шотландия нуждается в наших голосах.

– Я больший циник, чем ты, дорогой братец. Думаю, нам повезло, что наше богатство находится за пределами интересов Англии.

– Не считай меня наивным. Однако в процессе выработки какого-либо соглашения Шотландию необходимо защищать, возможно, более яростно и свирепо. А те, кто не устоял перед захватчиками-англичанами, без борьбы отдадут нашу страну и ее наследие.

– Я, конечно, с тобой, – поспешно заверил Робби. – Как может быть иначе, когда Куинсберри, Аргайлл и их сообщники вознамерились править Шотландией? Но наше дело действительно будет улажено до открытия парламентской сессии?

– Куттс в этом уверен.

– Пью за это, – ухмыльнулся Робби, – и за прекрасных рыжеволосых графинь.

– За интересы Карров и за женщин, которых мы любим, – вторил Джонни, поднимая бокал.