Это рассказ о дури большущей группы людей, и больше всего, конечно, о моей собственной дури. О моей неоправданной доверчивости, глупой наивности, безграничном оптимизме – обо всем том, что теперь, по прошествии не такого уж и большого времени, я объединяю одним термином: дурь. Этот период дури был очень непродолжительным, но ярким, красочным, запоминающимся. Я рад, что он был у меня в жизни, и очень жалею о том, что он был таким скоротечным.
Политические изменения, происходящие в нашей стране в конце восьмидесятых годов «при Горбачеве» я встретил с восторгом. Мне невероятно отвратительно было всеобщее лицемерие времен «Брежневского застоя». Поэтому поражения коммунистов, происходящие тогда на всех фронтах, приход к власти новых людей, непривычно мыслящих, стремящихся, как мне казалось, к развитию страны, к улучшению жизни людей, к налаживанию отношений с «западом» - я всячески приветствовал.
С огромным интересом я следил по телевизору за всем происходящим на съездах народных депутатов, за выступлениями представителей межрегиональной депутатской группы: Афанасьева, Собчака, Сахарова, Попова, Яковлева, Станкевича и других тогдашних лидеров. Восторгался их уму и смелости. Переживал, когда «послушное большинство», «захлопывало» и «затоптывало» их выступления.
С энтузиазмом я участвовал в проводившихся тогда выборах. Мне казалось, что вот, наконец, все в нашей стране пошло по верному пути, в нужную сторону. Я приветствовал и вывод наших войск из Афганистана, и вообще начавшееся реально разоружение. Я приветствовал курс на открытие наших границ. Мне нравилось, что у россиян появилась возможность ездить в другие страны на отдых и для работы, вообще уезжать в другие страны на ПМЖ при соответствующем желании. Нравилось то, что и к нам по разным поводам стали приезжать иностранцы. Нравилась тогдашняя открытость нашей печати. Я взахлеб зачитывался «толстыми» журналами, наперегонки печатающими разные «залежавшиеся на полках» произведения и неизвестные исторические факты, которые вдруг стали доступными. С ужасом я воспринял попытку переворота, совершенную тогда ГКЧП-истами. И ликовал, когда «наши» победили. Радовался твердости Собчака, сумевшего противостоять тогдашним волнениям в Петербурге и реализовавшего мирный сценарий вывода Петербурга из тогдашнего политического кризиса.
Хорошее было тогда время. И казалось, что весь мрак остался позади, отступил. А впереди только радостное и светлое. Казалось, что наша страна при тогдашних руководителях быстро сумеет преодолеть все трудности, обусловленные прошлым, и на равных вольется в мировое сообщество. Казалось, что у нас быстро начнет развиваться нормальная экономика, что наши заводы, избавленные от груза военных заказов, быстро начнут выпускать мирную продукцию, нужную людям, что весь дефицит, всеобщая нехватка товаров сгинут. Все будет хорошо!
Оптимизм мой потихоньку начал отступать при Ельцине. Кстати, я с самого начала не вполне разделял энтузиазма большинства окружающих меня людей при вхождении его во власть. При Ельцине почему-то разные яркие люди постепенно начали куда-то пропадать, отходить в сторону. На их место стали приходить какие-то серые незапоминающиеся личности, похожие на тех, что так долго царили при социализме, при коммунистах. Стала меняться терминология. Ничего не происходило с преобразованиями в приходившей в упадок экономике. Больше того, вдруг появившиеся при Горбачевских реформах кооперативы и предприниматели, занимающиеся производством, тоже куда-то стали деваться. Вместо производства упор стал делаться на торговлю, на деньги, на продажу за границу всего, что можно было тогда продать. А что продавать, когда ничего не производится. Только наше сырье: наш газ, нашу нефть, наши полезные ископаемые.
И вот тогда, в тот Ельцинский период, тогдашним правительством было объявлено о всеобщей приватизации государственной собственности в стране. Все, принадлежащее при социализме государству, должно было быть передано частным собственникам. А кто они – эти собственники? Это люди, все жители нашей страны, которые всю жизнь практически даром трудились, создавая эту собственность, ничего не получая взамен. Для справедливого распределения государственной собственности между всеми жителями нашей страны было решено выпустить специальные бумаги – ваучеры, и раздать их всем гражданам: каждому по одному ваучеру. А, получив свой ваучер, каждый гражданин мог по своему усмотрению вложить его в то или иное производство, обменяв на соответствующее количество акций понравившегося предприятия и став, таким образом, полноправным акционером предприятия. Можно было обменять свой ваучер на акции предприятия самому, а можно было доверить управление ваучером возникшим тогда управляющим компаниям. А управляющая компания уже должна была силами своих специалистов приобретать на полученные от населения ваучеры акции наиболее прибыльных предприятий, следить за прибыльностью предприятий, продавать акции тех, прибыльность которых уменьшается, и покупать акции с наибольшей прибыльностью.
Некоторые тогда не поверили обещаниям красивой капиталистической жизни и, получив свой ваучер, тут же продали его за наличные. Некоторые люди и компании тогда занимались скупкой ваучеров. Цена ваучера слегка колебалась, но в среднем соответствовала цене бутылки водки.
Я, конечно, не относился к этим некоторым. Я свой ваучер не продал. Я хотел быть капиталистом и хотел получать причитающуюся мне прибыль - дивиденды. Долго думал, куда вложить свой и Танин ваучеры (Таня тогда успела получить свой ваучер, но к моменту обмена ваучера на акции ее уже не стало). Решил, что вкладывать оба ваучера в одно предприятие нецелесообразно: для надежности лучше в разные.
В результате свой ваучер я обменял на акции компании «Гермес» - управляющей компании, которая по ее рекламе в основном вкладывалась в развитие нефтяного бизнеса. Мне показалось это очень надежным и прибыльным. Компания вначале арендовала солидный офис на Каменноостровском проспекте. Первые несколько лет я ежегодно ездил в «Гермес» за получением прибыли. Прибыль компания регулярно выплачивала, но, правда, не наличными, а своими дополнительными акциями. Мой капитал, вернее, количество имеющихся у меня бумажек, таким образом, продолжало увеличиваться. Я этому радовался в расчете на светлое будущее. Однако спустя некоторое время компания переехала в менее престижное помещение, а потом вдруг совсем пропала. Пропала тихо и незаметно. И никто не мог сказать, где она и была ли она вообще. В то время было несколько шумных процессов и разоблачений разных «пирамидных» компаний, впрямую облапошивающих людей. С «Гермесом» ничего подобного не было. И мне до сих пор не понятно, почему молчали тогда все многочисленные акционеры «Гермеса», почему молчали наши правоохранительные органы. Этой компании просто не стало: вот она была, и вот ее не стало. А вместе с «Гермесом» не стало и моего ваучера. Правда, акции «Гермеса» с красивыми печатями лежат у меня до сих пор, но что с ними делать я не знаю. Наверное, давно пора выбросить.
С Таниным ваучером получилось по-другому. В период размышлений о том, что с ним делать, мне позвонил мой школьный приятель Юра Спиро и сказал, что его друзья- байдарочники под руководством Б-ной (которую я хорошо знал) решили вложить свои ваучеры в акции небольшого заводика, производящего разные фарфоровые изделия. Заводик небольшой, но его продукция пользуется устойчивым спросом. Предложил мне стать соучастником этого действа. Предложил приехать домой к Б-ной на учредительное собрание будущих компаньонов.
Я приехал. Собралось человек 15. Б-на проинформировала нас о написанном выше. Практически ничего больше. Мы выбрали ее председателем нашего небольшого коллектива. Сдали ей наши ваучеры. Она записала сдавших в свою тетрадочку, в список акционеров. Мы разошлись.
А через несколько месяцев Б-на мне позвонила и сказала, что решила передать ваучеры в специальную компанию-регистратор, ведущую учет акционеров «нашего» заводика. И что в этой компании не хотят принимать ваучеры от лица какого-то неизвестного им, неофициального сообщества и требуют, чтобы ваучеры сдавали их настоящие физические владельцы, которые и будут внесены в реестр акционеров завода. Завершила она разговор предложением в такой-то день и в такое-то время приехать в компанию-регистратор. Я ответил, что, к сожалению, приехать в указанный день не смогу, т.к. уезжаю в командировку. «Ничего», - сказала Б-на, «Позвони мне, когда приедешь. Мы что-нибудь придумаем».
Вернувшись из командировки, я позвонил Б-ной. «Ваучеры мы сдали», сказала она. «А где мой ваучер? Там же требовалось мое присутствие?», - спросил я. На это Б-на сказала, что сдала мой ваучер регистратору, и что там, в журнале сделали пометку, о том, что он мой, что мне надо по такому-то телефону позвонить регистратору и договориться о приезде для окончательного оформления.
Я позвонил, представился, обрисовал ситуацию. Мне совершенно категорично было заявлено, что ваучеры принимаются только от их фактических владельцев под расписку и мой рассказ не укладывается ни в какие рамки: такого просто не могло быть: ведь сдача ваучера - это же финансовая сделка.
Я снова позвонил Б-ной. Она ответила мне очень холодно: «Ничего не знаю! Ты в нужное время не приехал. Я твой ваучер сдала. Все остальное - не мои проблемы!» Я просто отпал и не нашелся, что ответить. Повесил трубку.
Так бездарно закончилась история с Таниным ваучером. И мне до сих пор стыдно перед памятью о Тане, что я так не бережливо обошелся с ее собственностью. Единственно, что меня немного (но очень немного) утешает, это то, что, скорее всего, акции этого заводика прогорели, так же как прогорели тогда акции и многих других предприятий. Наверное, и завода этого уже давно нет.
Это – ладно, черт с ними, с несбывшимися дивидендами! Но, когда я время от времени (не очень часто, слава богу) вспоминаю Б-ну, все во мне вздыбливается. Мы были неплохо знакомы. Она вместе со своей дочкой приходила к нам с Таней в гости в Ольгино. Вместе с ее мужем и той же дочкой мы ездили отдыхать на Чудское озеро. Он помогал нам с Таней при переезде из Ольгино в город. Б-на знала о Таниной смерти. Я доверял Б-ной на 100 процентов! Не допускал ни единой мысли о возможном обмане! Не требовал с нее никаких расписок, никаких бумаг! И так получил в лоб! Не часто в жизни со мной такое бывало! Даже, если она и не украла сама мой ваучер, так обращаться с чужой собственностью, так вести себя со мной было нельзя! Что называется: «ни в какие ворота!»
Ну, и еще была история с ваучерами Зои и ее мамы. Мы с Зоей отнесли их в «Первую государственную ваучерную компанию», которая располагалась тогда в Главпочтамте. Эта компания не обещала больших дивидендов. Зато рекламировала себя, как устойчивую, надежную. Нам с Зоей этого и надо было: небольшой надежный дополнительный доход, надежность. Как говорится: «малость, а приятно!». Я помню, даже Ельцин на вопрос, что он сделал со своими ваучерами, ответил, что сдал их в «Первую государственную ваучерную компанию». «Мне некогда отслеживать курсы акций! Я доверил это надежной компании!», - сказал он.
«Первая государственная ваучерная компания» сгинула бесследно, подобно моему «Гермесу», очень быстро. Сгинула без комментариев.
Кстати говоря, я не знаю ни одного человека из моего окружения, кто смог бы удачно распорядиться своим ваучером. То есть вся эта кампания была сплошным обманом населения. Кому это было надо? Зачем тратились ресурсы на ее проведение? Не понятно.
Бесславно закончился для меня период ваучерной приватизации. А вместе с ним закончился и период моей «восторженной дури»: период не оправдавшихся надежд и бескрайнего оптимизма по поводу лучшего будущего нашей страны. Речь не обо мне. Страна, которая проявляет полное безразличие к судьбе своих граждан, которая на каждом шагу пытается обмануть их, отобрать у них то немногое, что они имеют – вряд ли, достойна и имеет шанс на светлое будущее. На мой взгляд, нужна какая-то новая перестройка.
