Она происходит, когда слабость, чувствительность первого уровня проявляются экстремально. Задача сохранения комфорта решается в этом случае радикально. Первый уровень уже целиком работает на защиту, на предотвращение соприкосновения с миром, он начинает зеркально отражать все воздействия и таким образом полностью теряет свой адаптивный смысл преднастройки к активному контакту с окружающим. Основным типом поведения становится пластичное ускользание от контакта, что в речи проявляется как защитная эхолалия.
В ситуации постоянного избегания контакта с миром практически полностью прекращается развитие механизмов второго уровня, который не может выработать индивидуальную избирательность, опредметить потребности индивида во внешнем мире. Он не в состоянии фиксировать и конкретизировать даже ощущения удовольствия и боли голода, холода, жажды, выработать самые простые привычки и жизненные навыки, образовать связи между словом и действием, построить само избирательное речевое действие.
В этих условиях не может развиваться и механизм третьего уровня экспансии: новизна и препятствие просто не выделяются субъектом, не формируется способность целенаправленного сосредоточения на разрешении какой-либо задачи. Также страдают механизмы организации эмоционального взаимодействия четвертого уровня. Поскольку в норме другой человек воспринимается нами как наиболее сильный средовой раздражитель, он становится здесь наиболее избегаемым фактором среды. Прямые попытки организовать внимание субъекта воспринимаются им как самые неприятные воздействия, формируется особый тип аутистического поведения - постоянного ухода, ускользания от вмешательства в его жизнь других людей.
Активные взаимоотношения с миром полностью подменяет аутостимуляция. Причем это только тот тип аутостимуляции, который может быть организован первым уровнем - отстраненное созерцание изменений в окружающем мире и собственное полевое движение - тонизирование впечатлениями, получаемыми "поводя", погружающими субъекта в переживание отрешенного покоя, комфортной самодостаточности.
Распад смысловой структуры сознания в данном случае предстает как слом аффективного развития на первом уровне организации поведения. Понятно, что в критической ситуации невозможности активного контакта с миром все другие, более сложные адаптационные задачи становятся не актуальными для субъекта. Хотим обратить внимание, что именно подобный слом в развитии мы описали выше как выделенную в нашей классификации первую группу синдрома раннего детского аутизма.
Таким образом, мы попытались проследить весь континуум изменений, происходящих с системой организации сознания при повышении чувствительности - "ослаблении" ее первого уровня, отвечающего за преднастройку к активному контакту субъекта с миром. Эти изменения в зависимости от степени чувствительности могут проявляться как в индивидуальной одаренности субъекта, так и в тяжелых патологических формах дезадаптации.
Как нам представляется, переход от индивидуальных особенностей к патологическим изменениям системы может быть связан с моментом, когда уровень начинает испытывать такие трудности а разрешении своих адаптационных задач, которые требуют постоянного вмешательства механизмов других уровней. В то же время пока эти другие уровни, беря на себя дополнительные обязанности, продолжают справляться со своими собственными и вся система в целом сохраняет нормальную смысловую иерархию, мы можем говорить лишь об акцентуации в развитии системы и о ее нарастающем дисбалансе.
Следующий шаг в углублении дезадаптации происходит в тот момент, когда нарастание дисбаланса приводит к деформации смысловой структуры организации сознания. Целостность системы при этом сохраняется, но меняется ее смысловая иерархия, и механизмы всех уровней, во многом теряя собственное адаптационное значение, начинают обслуживать решение одной приспособительной задачи, в данном случае - соблюдение безопасности в отношениях с миром. Сохранение комфорта становится главным и в осуществлении саморегуляции, и здесь также преобладает развитие специальных приемов снятия тревоги, напряжения, стимуляция переживаний комфорта.
В какой-то момент система, решая задачу сохранения комфорта, теряет приспособительную направленность и начинает работать только на редукцию напряжения. В этом случае мы имеем дело уже с поломкой: панические установки первого уровня не допускают контактов с миром, не позволяют сформироваться активным способам взаимодействия с ним.
* * *
Таким образом, и особая выносливость, и сверхчувствительность первого уровня в равной степени могут стать причиной нарушения в становлении механизмов высших отделов - недостаточности в развитии активных, индивидуальных форм жизни. Однако если в случае слишком выносливого уровня особая пластичность затрудняет опредмечивание индивидуальных потребностей, то в случае сверхчувствительного - высшие уровни не могут реализовать свою индивидуальность, потому что слишком заняты дублированием первого уровня - обеспечением защиты субъекта от интенсивности среды.
В обоих случаях и адаптация, и формы саморегуляции развиваются крайне однобоко. В первом - в основном осуществляется функция пластичного вписывания в обстоятельства и развиваются способы существования в динамичной среде, во втором - реализуется функция защиты и утверждаются формы жизни в стабильной, упорядоченной среде. Также и формы аутостимуляции в одном случае развиваются как непосредственное тонизирование динамикой происходящего, а в другом - как стимуляция переживаниями защищенности, упорядоченностью, стабильностью мира.
И в том, и в другом случае нарушение развития механизмов высших уровней ставит ноя угрозу формирование межуровневых отношений и в итоге - целостность всей системы организации сознания. Однако в первом случае недоразвитие механизмов ведет к размыванию межуровневых связей, появлению излишней свободы в межуровневых отношениях, а во втором, наоборот, речь идет о формировании сверхжестких связей и нарастании хрупкости системы при перегрузке ее высших отделов контролем за выполнением задач низшего уровня.
Как излишняя пластичность, так и хрупкость одинаково могут привести к деформации и поломке системы. При деформации и в том, и в другом случае ведущим, смыслоопределяющим, становится дефектный уровень. Характерно, что такое положение снимает нарастающее напряжение, которое сопровождало адаптацию субъекта: в первом случае оно создавалось извне, другим человеком, во втором - высшими отделами самой системы организации поведения. Одновременно сглаживается и противоречивость внутренних переживаний - субъект становится нечувствителен к эмоциональному контролю и полностью сосредоточивается на адаптивных задачах дефектного уровня. Следует отметить, что в обоих случаях деформация в развитии системы связана с появлением очерченных влечений, зависимости от впечатлений, стимулирующих или редуцирующих аффективное напряжение.
Поломка системы полностью лишает субъекта способности к целенаправленной организации поведения и делает его игрушкой поля интенсивностей. Однако полевое поведение в данных случаях имеет принципиально разный характер: в первом это абсолютная положительная пластичность, т. е. полное растворение в потоке впечатлений; во втором - абсолютная отрицательная пластичность, т. в. отражение и ускользание от впечатлений внешнего мира, типичное для аутичных детей первой группы. Изменения в системе сознания, связанные с акцентуацией уровня аффективных стереотипов.
