Особенности институциализации заводской социологии

Как и психотехника в 20—30-е гг., заводская социология и психология в 70—80 гг. после быстрого взлета и преодоления первых трудностей начала по­степенно «остепеняться». Этот процесс на научном языке иногда называют институциализацией дисциплины.

В 1986 г. вышло в свет известное постановление правительства о деятель­ности служб социального развития. К этому времени они развивались как со­ставная часть промышленной социологии и психологии труда. Основными элементами процесса институциализации в этот период следует считать со­здание научно-исследовательских подразделений в составе Академии наук, социолого-психологических лабораторий на предприятиях, в отраслях, го­родах и районах, а также в вузах, расширение подготовки студентов и аспи­рантов, специалистов-прикладников, введение социологической подготов­ки хозяйственных руководителей и партийных функционеров, издание учеб­ных пособий, методических разработок и рекомендаций, издание научных монографий, сборников статей и опыта работы социальных служб, органи­зация и проведение семинаров, симпозиумов и конференций городского, межрегионального и всесоюзного масштабов.

Во второй половине 80-х гг., когда казалось, что заводская социология по­лучает второе дыхание и поднимается на качественно новый этап своего раз­вития, резко изменилась экономическая обстановка в стране. Отход от со­циализма и плановой экономики не снял, как прогнозировали некоторые специалисты, старые препятствия к развитию заводской социологии, а до­бавил новые, преодолеть которые она оказалась уже не в силах.

Середина 30-х и середина 80-х гг. — две исторические точки в становле нии прикладной науки в СССР, которые неблагоприятно сказались на е дальнейшей судьбе. В середине 30-х гг. наблюдался отход от рыночной экс номики к плановой, в середине 80-х гг., напротив, переход от плановой экс номики к рыночной. В том и в другом случае объективные условия небла гоприятно сказались на развитии социологической науки прикладного прс мышленного профиля.

Составными частями процесса институциализации надо считать форми рование общепринятой парадигмы прикладной деятельности, которая на зре лом этапе науки обычно приходит на смену разрозненным, противоречивьи аморфным позициям и точкам зрения на сущность, функции и методы ра боты заводской социологии. Под парадигмой здесь необходимо понимать си стему общепринятых представлений о целях и задачах социологическо службы, ее статусе и месте в системе научного знания, ориентациях и мете дах научной деятельности, совокупности теоретико-методологических прин ципов, регулирующих научный поиск.

Как правило, формирование научной парадигмы связывают с возникне вением фундаментальных ценностей, определяющих научную стратегию н долгий период времени. Если говорить в целом, то первоначально в завол ской социологии господствовала дескриптивная стратегия, согласно которо прикладной социолог почти все свое время должен был уделять организаци и проведению эмпирических исследований, написанию научного отчета, оставшуюся часть уделять практическим внедрениям. Эти целевые устаноЕ ки больше отвечали экстенсивному периоду развития социологии, когда ост ро стоял вопрос о «первичном накоплении» интеллектуального и информа ционного потенциала, т.е. о разработке новых методик и концепций, сбор данных, изучении неизученных явлений и процессов.

Однако с некоторых пор плотность научных результатов в заводской ее циологии резко возросла. О причинах, тенденциях текучести кадров, спосс бах ее оптимизации и сокращения в различных промышленных и региональ ных условиях к середине 80-х гг. заводские социологи практически знали уж все. Кроме того, такие проблемы, как дисциплина труда, сплоченность кол лектива, социальные резервы повышения производительности труда, в те чение 20 лет непрерывно изучались несколькими поколениями академичес ких и заводских социологов. Вряд ли в этот момент могло появиться нечт совершенно новое, что могло перевернуть существующие теории и подходь

В таких условиях накопленный опыт надо просто было передавать внов возникающим службам для того, чтобы они не начинали все сначала. Однак прежде чем передать такие знания, их надо было собрать воедино, система™ зировать, провести экспертизу, отобрать научно ценные знания, отбросить сл> чайные и ложные. К сожалению, до этой работы руки у заводских социологе так и не дошли. На очередных своих конференциях и совещаниях они чаш всего обсуждали уже ранее обсуждавшиеся вопросы, жаловались на маргиналь ный статус заводской службы, трудности повседневного и научного существе вания, рапортовали об успехах. Ни одной серьезной содержательной пробле мы в рамках всей науки, например, текучести кадров, так и не было решенс

С середины 80-х гг. стало ясно, что заводской социологии необходимо пе реходить на совершенно иную парадигму, ориентированную не на исследс вание, а на внедрение. Действительно, накопленный теоретический, мете

дологический и методический багаж требовал практического внедрения. Од­нако механического смещения ориентации с одного вида деятельности на другой произойти не могло. Исследовательская и внедренческая деятель­ность — качественно разные виды действий, разные философии, требующие разного типа мышления.

Когда вопрос о новой парадигме стал общественным достоянием, на свет появилось новое поколение заводских социологов, частично вышедшее из числа старых и наиболее талантливых прикладников, частично вобравшее в себя новое, молодое поколение социологов, только еще решавших, чему по­святить свою жизнь. Новая парадигма сочетала в себе три главных компо­нента: инновационные (деловые) игры, управленческое консультирование, социальную инженерию и социальные технологии. Каждый компонент пред­ставляет самостоятельное и довольно многочисленное по составу и теорети­ческим подходам направление и заслу­живает подробного анализа.

Трудно назвать другую науку, осо­бенно прикладную, которая за столь не­продолжительное время (20—25 лет) вызвала такой широкий общественный интерес, как заводская социология. Это неудивительно, ведь поиск социальных резервов производства, интенсификация человеческого фактора определя­ются не столько теоретическими исследованиями, сколько практической со-циоинженерной деятельностью низового звена социологии. Есть основания говорить о том, что в 80—90-х гг. начал формироваться новый тип инжене­ра-организатора человеческих ресурсов — социолога-прикладника.

И тем не менее никакая другая наука, на наш взгляд, за такое короткое время не успела так быстро «состариться», как заводская социология. Как ни парадоксально, о ней начали говорить и писать именно в тот момент, когда некоторые из прежних ошибок, вовремя неустраненные, превратились в хро­нический недуг, парализующий ее деятельность, когда годы творческого взлета остались позади (хотя это вовсе не значит, что новый всплеск актив­ности невозможен в будущем).

В 80-е гг. приток новых талантов, энергичной и предприимчивой моло­дежи на фоне значительного увеличения общей численности заводских со­циологов был еще невелик и существенно ниже, чем это требовалось для по­стоянного и нарастающего увеличения научного потенциала данной отрас­ли знания. Если сравнивать середину 60-х и 90-х гг., то количество новых теоретических и методологических подходов особенно не возросло, а мно­гое из того, что сейчас воспринимается как нововведение, было известно и раньше. Происходит явная переоценка ценностей и в сфере психологии на­учного творчества, выбор иных социальных ориентиров и приоритетов дея­тельности: давно уже защита кандидатской диссертации стала не вспомога­тельным рычагом для совершенствования прикладной работы, а самоцелью и поводом для ухода в теоретическую работу. Отток талантливой молодежи из заводской науки в крупные исследовательские центры и общее падение престижа инженерного труда — две характерные и тесно связанные между собой тенденции 80-х гг. В 90-е гг. они стали массовым явлением.

Специалист по методологии безошибочно определит: если та или иная от­расль человеческой деятельности (прежде всего науки) по характеру и содер­жанию своего труда, практикуемым методам организации и стимулирования работы не может обеспечить занятие для перспективной и быстро растущей молодежи, если она утратила роль центра притяжения жизненных интере­сов людей и перестала служить сферой творческого самовыражения, то это означает, что резервы внутреннего роста исчерпаны.