До тех пор, пока социология решала вопрос о природе социального, различение социальных действий и механизмов их регуляции не имело большого теоретического значения. Эти действия сразу признавались целесообразными (телеологичными), рефлексивными, предметными, в той или другой степени продуктивными, а социальная практика представлялась как самодвижущийся исторический процесс. Организация этой практики, какой бы сложности она не была, сводилась к одному – единственному способу, казавшемуся естественным и неизменным, к установлению социальных иерархий как прерогативы власти и условия социальной стабильности. Проблема установления власти всегда волновала человечество значительно больше, чем механизмы продуктивной регуляции социальных действий и взаимодействий на разных уровнях этой иерархии и в разных формах социальной организации. Тем более что и в социальной науке государство в традиционных обществах представлялось как искусственное «политическое тело». В индустриальную эпоху при капиталистическом способе производства основное внимание было уделено усовершенствованию властного типа регуляции общественной жизни путем разделения властей (Монтескье). Способ установления властной вертикали оставался непоколебимым. Только с началом постиндустриальной эпохи, а в России в связи с неудачным социалистическим экспериментом, механизмом социальной регуляции стали уделять более пристальное внимание.
Н.И. Лапинпосле тщательного разбора точек зрения и позиций в литературе, в свою теорию антропосоциетальной трансформации включил понятие «социетальный процесс» как поле (сеть) социокультурных взаимодействий субъектов в масштабе всего общества или его социетально-функциональных структур, имеющее направленность (вектор) и устойчиво воспроизводящееся на значимом для данного общества интервале времени и властно-регулирующую структуру, к которой он свел социетальную политику и управление. При этом, рассматривая эту структуру как процесс, Н.И. Лапинотнес самоорганизацию к изменяющей, инновационной стороне этого процесса, а управление (явно не отделимое от власти) к воспроизводящей стороне, опирающейся на механизм традиций[17]. Возможно это и верно, но с точки зрения определения «социетального процесса» как поля или сети социкультурных взаимодействий традиционной для нас как раз является властная иерархия, а регуляцию управленческого типа, приглушенную, а во многих случаях и задавленную чиновничьей иерархией скорее следует отнести к источникам развития и инноватики в сотрудничестве с конструктивной самоорганизацией творческих людей. Тезис Ф. Фукуямыо том, что будущее социальных трансформаций за сочетанием формальных иерархий и сетевых структур следует, на наш взгляд, понимать как появление регулятивного механизма управленческого типа, не относящегося ни к власти, ни к спонтанной самоорганизации, а гибко сочетающего в себе линейные и нелинейные связи в решении как двуединой задачи интеграции и департаментализации социальных действий и взаимодействий.
Вопрос, очевидно, в понимании содержания социокультурного механизма. Если под управлением иметь ввиду не воздействие субъекта на объект, а способ установления причинно-следственных и других типов связей в системах социального действия, направляя их на решение проблемы путем согласования смыслов и значений этих действий для всех участников совместной деятельности, как это и происходит неформальных и сетевых структурах, но линейность управления появляется только на этапе оформления реализации принятого решения. Основное и главное содержание механизма управленческой регуляции находится на этапе выработки «культурного кода», образца согласованных действий без какой бы то ни было департаментализации, сегментации или субординации. Управление, находясь вне иерархии, не поддерживает никакой диспаритет, а наоборот, оптимизирует противоречивые позиции, создает узлы связей и отношений путем равноправной и многосторонней коммуникации между партнерами. Как известно в иерархических структурах происходит все как раз наоборот. Чаще всего решение проблемы застревает на этапе согласования между департаментами, теряя свой временный ресурс, а наверстывание упущенного происходит через силовое давление вышестоящего уровня. Реализация такого решения становится подневольным трудом для способного к большому творческому напряжению исполнителя, фактором его отчуждения от дела, за которое он отвечает.
