Если Бог является представителем общества, тогда из этого следует, что различные типы обществ должны иметь различные типы богов. Должно иметься соответствие между типом религии и структурой социальной группы. По мере того, как изменяются общества, равным образом должны изменяться и религии.
Если это происходит, то это именно то, что мы обнаружили, когда сравнивали различные религии.
В племенных обществах существует тесная связь между религией и социальной структурой. Общества охотников и собирателей, подобные тем, которые описывал Дюркгейм в Австралии, представляют собой небольшие группы, редко превосходящие в полном сборе несколько сот человек. Они, в сущности, не имеют ни благосостояния, ни иерархии. Различные кланы, которые составляют племя, равны, как и люди внутри них. Их религия показывает такую же структуру. Соответственно каждому клану, существует священный тотем (черный какаду, белый какаду, кенгуру и т. д.), который дает клану свое имя и является центром его особых обрядов и верований. Все тотемы в религиозном отношении равны. Каждый существует специально для своей группы, ни один не возвышается над другим. Эта горизонтальная множественность сакральных объектов соответствует общей горизонтальной организации племени.
Единственная стратификация, обнаруженная внутри австралийских обществ, — по возрасту и по полу. Старшие мужчины доминируют над женщинами и более молодыми мужчинами. Женщины полностью исключены из религиозных церемоний и им не позволяется даже смотреть на сакральные эмблемы. Юноши постепенно допускаются в религиозный культ, но только через прохождение болезненных обрядов инициации.
Когда мы движемся дальше, к племенным обществам, которые практикуют незрелую агрокультуру (садовую культуру), мы обнаруживаем, что и религия, и социальная структура претерпели изменения. Такие общества крупнее по размерам, более оседлы и имеют какое-то накопленное благосостояние. Они обычно структурированы вокруг разработанных систем родства. Существуют сложные правила (450:) относительно того, кто на ком должен жениться; какие браки запрещены; совместно с чьей семьей будут проживать невеста, жених, дети; оплата какими товарами должна производиться между брачующимися семьями. В таких обществах имеется тенденция к повышению роли женщины. Многие из таких племен матрилинеальны (дети наследуют свое имя и свою собственность по материнской линии) или матрилокальны (мужья должны жить, по крайней мере, часть времени, в семье жены). Женщины также играют центральную роль в экономике, выполняя большую часть сельскохозяйственной работы, равно как и ремесленной, такой, как ткачество и гончарное производство. Таким образом, именно женщины производят большую часть собственности.
Не должно удивлять, что в этом случае религии таких обществ имеют тенденцию обладать сильно выраженным женским акцентом. Основные культы часто концентрируются на ритуалах плодородия, которые символически уравнивают сексуальное взаимодействие и деторождение с выращиванием и сбором урожая. Женщины занимают важное место в религиозных церемониях. Сакральные доктрины часто касаются мифических женщин, а сакральные эмблемы часто представляют женщин с преувеличенно выраженными грудями и гениталиями. Однако мужчины в таких обществах не являются вполне подчиненными и играют важную роль в политике и военных делах. Эти религии имеют мужские, равно как и женские компоненты. Но это впечатляющая иллюстрация дюркгеймовской теории о том, что типы обществ, в которых женщины играют наиболее видную роль, должны также быть такими, в которых религии в наибольшей степени ориентированы на женщину.
Чем более производительной становится экономика в аграрных обществах, тем большее место занимает в них широкомасштабная социальная организация. Становится возможным совершенное разнообразие и смешение социальных типов. Отдельные группы могут специализироваться на разведении животных, рыбной ловле и торговле; появляются поселения и города; организуются армии. Если мы бросим общий взгляд на эти общества как на целое, мы заметим другой религиозный паттерн. Теперь мы можем увидеть спектр политических организаций от религиозно независимых эгалитарных групп до местных княжеств, военных (451:) коалиций и королевств, объединенных вокруг могущественного трона. Параллельно с этим разнообразием политической организации появляется соответствующий ряд религий.
Вообще говоря, чем больше уровней в политической организации, тем больше иерархии внутри религиозной сферы. Если на вершине имеется многосвязная политическая структура с аристократами и чиновниками, господствующими над более низкими уровнями вплоть до самого нижнего с крестьянами и рабами, вероятно, считается, что и боги организованы в иерархии с полноправными богами и богинями на вершине и младшими духами внизу. Чем более централизована политическая организация, чем больше уровней иерархии располагается ниже всемогущего короля, тем более вероятно, что религия понимается в виде высшего бога, председательствующего над всеми остальными подобно греческому Зевсу, председательствующему на горе Олимп. По мере того, как происходит завоевание одних государств другими, боги государства, потерпевшего поражение, часто инкорпорируются в общий пантеон; они становятся более низкими религиозными силами, подчиненными тому богу, который представляет государство-завоеватель. Такой бог часто представляются небесным воином, всемогущей мужской фигурой, королем королей в небе, отражающим короля королей на земле. Здесь религия не только отражает общество, а действует как часть аппарата господства, служа тому, чтобы представить высший класс особенно могущественным и благоговейно вдохновленным.
Еще одна форма религии появляется с возникновением грамотного космополитического общества. В периоды, подобные античной Римской Империи, или в синхронные ее существованию периоды, в Индии, Китае и Персии зародилась идея о том, что различные имена богов представляют единую трансцендентальную реальность. Пантеоны редуцируются к единому Богу или единому мистическому условию — Христианству, Буддизму, Индуистскому мистицизму, Даосизму, Конфуцианству, Зороастризму, а позже Исламу — все они были названы «мировыми религиями», потому что каждая из них видит в мире в целом единую духовную силу. Каждая провозглашает, что нет ничего, кроме единственного Бога, единственного состояния (452:) Просветления или единственного Пути; все другие боги фальшивы или иллюзорны.
Короче говоря, этот тип религии стремится к тому, чтобы считаться универсальным. Он соответствует рационализированному, грамотному обществу, обладающему такой сильной политической властью, что оно может выносить идею универсального государства, перекрывающего весь известный мир.
Оглядываясь назад, на весь диапазон обществ, от племен охотников и собирателей до великих мировых империй, мы можем увидеть, что тип богов, постигаемых в каждом из них, соответствует размерам и структуре общества. Бог представляет общество не только в общем смысле, но и в деталях. Каждый отдельный тип общества имеет свой собственный тип бога.
Тогда возникает исторический вопрос. Что изменяется первым — религия или общество? Религия служит причиной социального изменения или наоборот? Никто не предпринимал попытки проверить тот или другой способ для всех типов обществ, которые мы обозревали выше. Однако был выдвинут аргумент относительно одного конкретного перехода от одного типа к другому. Макс Вебер, писавший примерно в то же время, что и Дюркгейм, предположил, что современное капиталистическое индустриальное общество своим возникновением обязано изменениям в сфере религии. В своих ранних работах он атрибутирует его возникновению протестантизма; в других работах он описывает экономическое и политическое развитие современного мира в целом как произрастающее из отдельных форм Христианства и Иудаизма.
Другие социологи перевернули эту каузальную гипотезу. Марксисты утверждают, что идеологии возникают из социальной структуры, которые укрепляют господство правящего класса, и формы собственности, на которой она построена. Третью позицию занимают структуралисты, такие как Клод Леви-Стросс. В соответствии с ними, структура общества и структура религии (или идей и мифов вообще) составляет единое целое. Они не спрашивают, что приходит первым или что служит причиной чего, а вместо этого сосредоточиваются на описании базовых элементов внутри этих структур, из которых и конструируется целое. (453:)
Я не буду заниматься этой проблемой где-либо далее. Ее ответвления составляют один из ключевых вопросов сегодняшней социологии и на всем протяжении социальных и культурологических наук.
