Прп. Си­ме­он Но­вый Бо­го­слов. «Мо­лит­ва и пе­ние бо­же­ст­вен­ных псал­мов не что иное есть, как бе­се­до­ва­ние с Бо­гом, в ко­ем мы или умо­ля­ем Его

«Мо­лит­ва и пе­ние бо­же­ст­вен­ных псал­мов не что иное есть, как бе­се­до­ва­ние с Бо­гом, в ко­ем мы или умо­ля­ем Его, да да­ру­ет нам, что со­об­раз­но Бо­гу да­ро­вать че­ло­ве­кам, или про­слав­ля­ем Его за все тво­ре­ния, со­тво­рен­ные Им, или вос­пе­ва­ем чу­де­са Его, ка­кие от ве­ка по вре­ме­нам тво­рил Он во сла­ву Свою, во спа­се­ние лю­дей и в воз­да­я­ние и на­ка­за­ние не­пра­вед­ных и злых, – или воз­ве­ща­ем про­мыс­ли­тель­ные дей­ст­вия Его, кои по до­мо­ст­ро­и­тель­ст­ву Сво­е­му со­вер­ша­ет Он та­ин­ст­вен­но и со­кро­вен­но, – или ве­ли­ча­ем ве­ли­кое та­ин­ст­во во­че­ло­ве­че­ния Сы­на и Сло­ва Бо­жия, имен­но как Сын Бо­жий, не от­лу­ча­ясь от все­го про­че­го тво­ре­ния, от­лу­чил­ся в пре­не­по­роч­ное чре­во При­сно­де­вы Ма­рии и со­де­лал­ся че­ло­ве­ком, ро­дил­ся и вос­пи­тал­ся и явил нам жи­тие и жизнь бо­же­ст­вен­ные, рас­пял­ся, умер и вос­крес из мерт­вых, да­ро­вав че­рез то и ро­ду че­ло­ве­че­с­ко­му на­деж­ду вос­кре­се­ния и жиз­ни веч­ной, и воз­нес­ся яко че­ло­век на не­бе­са, что­бы нис­пос­лать на ве­ру­ю­щих в Не­го, от Еди­но­го Бо­га От­ца ис­хо­дя­ще­го Ду­ха Свя­то­го, Ко­то­ро­го от на­ча­ла имел пер­вый че­ло­век и ли­шил­ся за не­ве­рие свое, ког­да не по­ве­рил сло­ве­сам Бо­жи­им» [66, т. 1, 78 – 79].

Свт. Гри­го­рий Нис­ский.

«I. Весь со­став псал­мов де­лит­ся на пять ча­с­тей. И в сих от­де­лах есть не­кое ис­кус­ст­вен­ное рас­по­ло­же­ние и рас­пре­де­ле­ние. Объ­ем сих от­де­лов де­ла­ет­ся яв­ным, од­но­об­раз­но за­клю­ча­ясь не­ки­ми сла­во­сло­ви­я­ми Бо­гу, ко­то­рые мож­но знать по ука­зан­но­му у нас раз­де­ле­нию псал­мо­пе­ния. Чис­ло же псал­мо­пе­ний в каж­дом от­де­ле сле­ду­ю­щее: в пер­вом их со­рок, во вто­ром – трид­цать од­но; в тре­ть­ем – сем­над­цать, в чет­вер­том – столь­ко же, в пя­том – со­рок и пять» [17, с. 15].

«По­се­му, вре­мя те­перь крат­ко ска­зать о том ис­кус­ст­вен­ном по­ряд­ке, ка­кой при­ме­ти­ли мы в сих от­де­лах. В пер­вом от­де­ле Про­рок жи­ву­щих по­роч­но удер­жи­ва­ет от не­уме­ст­но­го за­блуж­де­ния, при­вле­ка­ет же к из­бра­нию луч­ше­го, что­бы не сле­до­ва­ли они бо­лее обо­ль­ще­ни­ям не­че­с­ти­вых, не сто­я­ли твер­дой но­гою на дур­ной сте­зе гре­ха, не пре­да­ва­лись по­ро­ку, по­сто­ян­но и глу­бо­ко в них уко­ре­нив­ше­му­ся, но при­леп­ля­лись к за­ко­ну Бо­же­ст­вен­но­му, при по­уче­нии се­бя в оном пре­ус­пев в не­по­гре­ши­тель­ном ше­ст­вии так, что­бы, по­доб­но дре­ву, уко­ре­нил­ся в них на­вык к луч­ше­му, под­дер­жи­ва­е­мый Бо­же­ст­вен­ны­ми уче­ни­я­ми. По­се­му, пер­вое вступ­ле­ние на путь до­б­ра есть уда­ле­ние от про­ти­во­по­лож­но­го, след­ст­ви­ем че­го бы­ва­ет об­ще­ние с луч­шим.

II. Вку­сив­ший уже до­б­ро­де­те­ли и соб­ст­вен­ным опы­том ура­зу­мев­ший свой­ст­во до­б­ра, бы­ва­ет та­ков не по­то­му, что ка­кой-то не­об­хо­ди­мо­с­тью и по вра­зум­ле­ни­ям дру­гих от­вле­ка­ет­ся от при­ст­ра­с­тия к по­ро­ку и об­ра­ща­ет взор к до­б­ро­де­те­ли, но по­то­му, что па­че все­го жаж­дет луч­ше­го; ибо не­о­пре­де­ли­мое и силь­ное же­ла­ние псал­мо­пе­вец упо­доб­ля­ет жаж­де, при­ис­кав меж­ду жи­вот­ны­ми по­ро­ду на­и­бо­лее чув­ст­ви­тель­ную к жаж­де, что­бы си­ла по­же­ла­ния на­и­па­че вы­ра­зи­лась при­ме­ром жи­вот­но­го, чрез­мер­но жаж­ду­ще­го (Пс. 41:2)… По­се­му, кто по пер­вой ча­с­ти псал­мо­пе­ния пред­на­чал до­б­ро­де­тель­ную жизнь, вку­ше­ни­ем по­знал сла­дость вож­де­лен­но­го, ис­тре­бил в се­бе вся­кий пре­смы­ка­ю­щий­ся вид по­хо­те­ния, … тот об­ще­ния с Бо­гом воз­жаж­дет па­че, или столь­ко же, как и елень же­ла­ет на ис­точ­ни­ки вод­ныя (Пс. 41:2). А до­стиг­ше­му ис­точ­ни­ка по­сле чрез­мер­ной жаж­ды, ес­те­ст­вен­но столь­ко по­гло­тить во­ды, сколь­ко ста­нет по­же­ла­ния и сил вме­с­тить. Но кто при­нял в се­бя же­ла­е­мое, тот по­лон то­го, че­го же­лал; по­то­му что со­де­лав­ше­е­ся пол­ным не пу­с­те­ет сно­ва, по­доб­но пол­но­те в те­ле; и пи­тие не ос­та­ет­ся не­дей­ст­вен­ным са­мо в се­бе, а, на­про­тив то­го, Бо­же­ст­вен­ный Ис­точ­ник, в ком бы он ни был, в Се­бя пре­тво­ря­ет к Не­му при­кос­нув­ше­го­ся и со­об­ща­ет то­му соб­ст­вен­ную Свою си­лу.

III. Но Бо­же­ст­ву, соб­ст­вен­но, при­над­ле­жат си­ла над­зо­ра над су­ще­ст­ва­ми и дей­ст­вен­ность. По­се­му, кто име­ет в се­бе, че­го же­лал, тот сам де­ла­ет­ся над­зи­ра­те­лем и про­зи­ра­ет в ес­те­ст­во су­ществ. По­то­му тре­ть­е­му от­де­лу псал­мо­пе­ния по­ло­же­но та­кое на­ча­ло, на ос­но­ва­нии ко­то­ро­го Пи­са­ние (Пс. 72) ис­сле­ду­ет на­и­па­че, ка­ким об­ра­зом прав­да су­да Бо­жия со­хра­нит­ся при ви­ди­мом жи­тей­ском бе­зу­ряд­ст­ве, ког­да все­го ча­ще не по до­сто­ин­ст­ву про­из­во­ле­ния до­ста­ет­ся лю­дям бла­го­ден­ст­вие в на­сто­я­щей жиз­ни; по­то­му что в од­ном и том же не­ред­ко мож­но ус­мо­т­реть две край­но­с­ти, а имен­но: че­ло­век до­шел до по­след­ней сту­пе­ни по­ро­ка и сто­ит на са­мом вер­ху бла­го­ден­ст­вия. <…>

По­се­му, кто воз­вы­шен ра­зу­мом, и, как бы с вы­со­кой ка­кой баш­ни, про­сти­ра­ет око на от­да­лен­ные пред­ме­ты, тот ви­дит, в чем со­сто­ит раз­ность по­ро­ка и до­б­ро­де­те­ли, а имен­но, что суд о них со­вер­ша­ет­ся не по на­сто­я­ще­му, но по по­след­не­му. <…>

А при­об­ре­та­ю­щий бла­га не­бес­ные вслед за тем при­со­во­куп­ля­ет: мне же при­леп­ля­ти­ся Бо­го­ви бла­го есть, по­ла­га­ти на Гос­по­да упо­ва­ние мое (Пс. 72:28), по­ка­зы­вая, что, не­ко­то­рым об­ра­зом, тот вхо­дит в еди­не­ние с Бо­гом, кто при­леп­ля­ет­ся к Нему упованием и делается с Ним едино» [17, с. 16 – 20].

«IV. Итак, в третьем отделе, по совершении такого восхождения в высоту, до та­кой меры вознесенный мыслью и вступив ещё на высшую степень, че­ло­век делает­ся сам себя больше и выше в четвертой части, как бы подобно Павлу, вошедши на тре­тье не­кое не­бо и став вы­ше прой­ден­ных до­то­ле вы­сот; потому что всту­па­ет ту­да не как про­стой че­ло­век, но как при­ле­пив­ший­ся уже к Бо­гу и вступивший с Ним в едине­ние. Сло­во же, на­чи­ная сле­ду­ю­щую часть, го­во­рит так: мо­литва Моисеа, человека Бо­жия ( Пс. 89:1). <…>

Он-то служит началовождем в чет­вер­том вос­хож­де­нии и вместе с собою возносит то­го, кто, прой­дя уже три ука­зан­ные преж­де сту­пе­ни, со­де­лал­ся ве­ли­ким. Ибо кто на сей вы­со­те, тот, не­ко­то­рым об­ра­зом, сто­ит на об­щем пре­де­ле из­ме­няемого и Не­из­ме­ня­е­мо­го ес­те­ст­ва, со­ответственно се­му посредству­ет меж­ду крайностя­ми, Бо­гу при­но­ся мо­ле­ния за из­ме­нив­ших­ся по причине греха, по­ми­ло­ва­ние же передавая от Пре­выс­шей вла­с­ти име­ю­щим нуж­ду в по­ми­лова­нии. Почему и из сего можем до­знать, что, чем бо­лее да­лек кто от пер­ст­но­го и земно­го, тем па­че приближается к Ес­те­ст­ву, пре­вос­хо­дя­ще­му вся­кий ум, и благотворностью уподобляется Бо­же­ст­ву, де­лая то, что свой­ст­вен­но Ес­те­ст­ву Бо­же­ст­вен­но­му; свой­ствен­ным же на­зы­ваю бла­го­тво­рить вся­ко­му, име­ю­ще­му нуж­ду в бла­го­тво­ре­нии, в той имен­но ме­ре, в ка­кой то для не­го по­треб­но»[17, с. 20 – 22].

«Так Про­рок ра­зу­ме­ние вос­хо­дя­щих с ним вме­с­те воз­но­сит на чет­вер­тую сте­пень пса­лом­ско­го вос­хож­де­ния и по­став­ля­ет вы­ше вся­кой су­е­ты, о ка­кой за­бо­тят­ся мно­гие в на­сто­я­щей жиз­ни, по­ка­зы­вая им, что, по­доб­ная па­у­ти­не и не­со­сто­я­тель­ная ве­ще­ст­вен­ной жиз­ни обо­ль­сти­тель­ность, при­во­дит осу­е­тив­ших­ся ни к ка­ко­му до­б­ро­му кон­цу.

V. Вслед за сим, спо­соб­но­го ид­ти за ним до вы­со­ты и твер­дым кры­лом рас­торг­ше­го спле­те­ния жи­тей­ских па­у­тин, Про­рок в пя­той ча­с­ти псал­мов воз­во­дит как бы на ка­кую вер­ши­ну, на вы­со­чай­шую сте­пень со­зер­ца­ния. Ед­ва опу­шив­ши­е­ся и не­о­креп­шие при сла­бом и небы­с­т­ром по­ле­те, по­доб­но му­хам, ла­комясь лип­ко­с­тя­ми на­сто­я­щей жиз­ни, как мрежа­ми ка­ки­ми, оп­ле­та­ют­ся и опу­ты­ва­ют­ся се­тью та­ко­вых ни­тей, ра­зу­мею, за­ба­вы, по­че­с­ти, сла­ву и раз­лич­ные поже­ла­ния и, как бы обер­ну­тые па­у­тин­ны­ми ка­ки­ми тка­ня­ми, де­ла­ют­ся до­бы­чею и пи­щею это­го зве­ря, улов­ля­ю­ще­го их та­ки­ми ве­ща­ми. А ес­ли кто по ес­те­ст­ву быстр, как орел, не­у­клон­ным оком ду­ши взи­ра­ет на луч све­та и, про­сти­ра­ясь в вы­со­ту, при­бли­зит­ся к та­ким па­у­тин­ным тка­ням; то при од­ном взма­хе крыл в стре­ми­тель­но­с­ти по­ле­та унич­то­жа­ет все, се­му по­доб­ное, что ни при­бли­зи­лось бы к кры­лам.

И та­ко­во­го воз­вы­шен­ный Про­рок, вос­хи­тив с со­бою, ве­дет на вер­ши­ну пя­то­го вос­хож­де­ния, в ко­то­ром за­клю­ча­ет­ся как бы вся пол­но­та и гла­виз­на че­ло­ве­че­с­ко­го спа­се­ния, ибо в объ­яс­нен­ном вы­ше псал­ме сло­ва­ми Мо­и­се­е­вы­ми из­ло­жив про­ст­ран­но лю­бо­му­д­рое уче­ние об из­ме­ня­е­мом и не­из­ме­ня­е­мом, и имен­но, что од­но все­гда пре­бы­ва­ет тем, что оно есть, а дру­гое не­пре­стан­но де­ла­ет­ся тем, чем оно не есть; по­то­му что из­ме­не­ние есть пе­ре­ход из то­го, ка­ким есть, в то, ка­ким не есть, и, по­ка­зав, что ес­те­ст­во на­ше сво­бод­но од­ною и тою же си­лою, как нис­па­да­ет во зло, так че­рез об­ра­ще­ние сно­ва воз­во­дит­ся к до­б­ру, и по­то­му воз­мож­но свет­ло­с­ти Бо­жи­ей сно­ва вос­си­ять в жиз­ни че­ло­ве­че­с­кой, те­перь от­кры­ва­ет в сло­ве всю бла­го­дать, по­да­ва­е­мую нам Бо­гом, мно­го­об­раз­но пред­став­ляя ее взо­ру тех, ко­то­рые с вы­со­ты смо­т­рят на чу­де­са Бо­жии. Ибо не удо­воль­ст­во­вал­ся тем, что­бы в од­ном ви­де по­ка­зать бла­го­дать, а на­про­тив то­го, в раз­лич­ных ви­дах изо­б­ра­жа­ет бед­ст­вия, в ка­кие впа­ли мы, по на­клон­но­с­ти к злу, и мно­го­об­раз­но опи­сы­ва­ет ока­зы­ва­е­мое нам Бо­гом со­дей­ст­вие в до­б­ре, что­бы пре­из­бы­то­че­ст­во­ва­ли по­во­ды к бла­го­да­ре­нию, ког­да по ме­ре благ из­бы­то­че­ст­ву­ет бла­го­дар­ность к Бо­гу» [17, с. 27 – 29].

«Сии пять от­де­лен­ий псал­мов, пред­ста­вив се­бе в не­ко­то­ром по­сле­до­ва­тель­ном по­ряд­ке, как бы не­ки­ми сту­пе­ня­ми, од­на над дру­гой воз­вы­ша­ю­щи­ми­ся, раз­гра­ни­чи­ли мы по ска­зан­ным при­зна­кам, а имен­но, что окон­ча­тель­ное вы­ра­же­ние каж­до­го от­де­ла со­став­ля­ет не­кое пре­се­че­ние речи и ос­нов­ную мысль, вы­ра­жа­ю­щую в се­бе пре­дел пре­ды­ду­ще­го сла­во­сло­ви­ем и бла­го­дар­ст­вен­ным из­ре­че­ни­ем, со­сто­я­щим из слов: бла­го­сло­вен Гос­подь во век: бу­ди, бу­ди (Пс. 88, 53) Ибо ими оз­на­ча­ет­ся не­кое, не­пре­стан­но про­дол­жа­ю­щи­е­ся, бла­го­да­ре­ние; по­то­му что Пи­са­ние, ска­зав од­наж­ды: бу­ди, не за­клю­чи­ло сим бла­го­сло­ве­ния, но дву­крат­ным по­вто­ре­ни­ем се­го ре­че­ния уза­ко­ня­ет веч­ное бла­го­да­ре­ние. В каж­дой же ча­с­ти псал­мов, рас­пре­де­лен­ных на сии от­де­лы, Пи­са­ние да­ло за­ме­тить осо­бое не­кое бла­го, в ко­то­ром по­да­ет­ся нам от Бо­га бла­жен­ст­во, в не­ко­ем по­сле­до­ва­тель­ном по­ряд­ке ус­ма­т­ри­ва­е­мых каж­дым благ по­сто­ян­но воз­во­дя ду­шу к выс­ше­му, по­ка не до­стиг­нет вы­со­чай­ше­го из благ» [17, с. 38 – 39].

«По­се­му та­ко­вой путь к бла­жен­ст­ву ука­зан нам сим вы­со­ким лю­бо­му­д­ри­ем в псал­мах, и пу­те­во­ди­мых ими на вы­со­ту воз­во­дит он все­гда к то­му, что еще важ­нее в до­б­ро­де­тель­ном жи­тии, а имен­но че­ло­ве­ку ука­зы­ва­ет воз­мож­ность до­стиг­нуть та­кой ме­ры бла­жен­ст­ва, что о пре­вы­ша­ю­щем сию ме­ру и ра­зум не в со­сто­я­нии по ка­ким-ни­будь до­гад­кам и пред­по­ло­же­ни­ям за­клю­чить что-ли­бо, и сло­во не на­хо­дит, что ска­зать о сле­ду­ю­щем за нею по по­ряд­ку, да и са­мая на­деж­да, ко­то­рая во всем про­сти­ра­ет­ся да­лее и да­лее, ос­тав­ляя по­за­ди се­бя на­ше по­же­ла­ние, как ско­ро при­бли­жа­ет­ся к пре­вы­ша­ю­ще­му упо­ва­ние, ос­тав­ля­ет­ся в без­дей­ст­вии, а что вы­ше се­го, то луч­ше ча­е­мо­го, как сви­де­тель­ст­вует и са­мое лю­бо­му­д­рие псал­мо­пе­ния, ус­мо­т­рен­ным в нем по­ряд­ком.

Оно с пер­вых же слов, как бы не­кую дверь и вход в бла­жен­ную жизнь, от­вер­за­ет нам в уда­ле­нии от зла (ибо се­му учат пер­вые ре­че­ния псал­мо­пе­ния, на­ча­лом бла­жен­ст­ва на­зы­вая от­чуж­де­ние от зла), по­том пред­ла­га­ет за­блуж­да­ю­щим ру­ко­вод­ст­во за­ко­на, обе­щая в след­ст­вие та­ко­вой жиз­ни упо­доб­ле­ние все­гда зе­ле­не­ю­ще­му де­ре­ву, и, по­ка­зав го­ре­с­ти иду­щих про­ти­во­по­лож­ным пу­тем, по­сле­ду­ю­щи­ми за тем вос­хож­де­ни­я­ми, поль­зу­ю­ще­го­ся сим ру­ко­вод­ст­вом, воз­во­дит на са­мый верх бла­жен­ст­ва. Ибо сие по­ка­зы­ва­ет те­бе смысл по­след­не­го псал­ма, по ко­то­ро­му, при вос­кли­ца­нии всту­пив­ших в со­юз и об­щий лик Ан­ге­лов и че­ло­ве­ков, со­вер­шит­ся еди­ное тор­же­ст­во, и все воз­не­сет со­глас­ную хва­лу Бо­гу, рав­но в твер­до­с­ти си­лы вос­при­яв не­пре­клон­ность к по­ро­ку, и ве­ли­чествию Его, как бы ве­ле­глас­ною ка­кою тру­бою, воз­но­ся бла­гохва­леб­ный глас. Ког­да в один лик ус­т­ро­ит­ся вся тварь из всех гор­них и доль­них, и тварь ра­зум­ная, да­же раз­де­лен­ная ны­не гре­хом, и не­со­глас­ная меж­ду со­бою, по на­шем со­гла­сии, по­доб­но ким­ва­лу, из­даст до­б­рый глас; ког­да сте­кут­ся вме­с­те и ан­гель­ское и на­ше ес­те­ст­во, из сли­я­ния се­го со­ста­вив­ший­ся Бо­жий полк, при по­ра­же­нии вра­гов, про­воз­гла­сит по­бед­ную песнь По­бе­ди­те­лю: тог­да от вся­ко­го ды­ха­ния воз­не­сет­ся хва­ла, навсе­гда про­дол­жа­ю­щая ми­лость, и сво­им при­ра­ще­ни­ем не­пре­стан­но уве­ли­чи­ва­ю­щая бла­жен­ст­во, ра­зу­мею то ис­тин­ное бла­жен­ст­во, при ко­то­ром без­дей­ст­вен­но га­да­ю­щее о ве­де­нии ра­зу­ме­ние, без­дей­ст­вен­на так­же и упо­ва­ни­ем по­ощ­ря­е­мая на­ша де­я­тель­ность; за­сту­пит же их ме­с­то не­из­ре­чен­ное, не­до­мыс­ли­мое, вся­ко­го ра­зу­ме­ния пре­выс­шее со­сто­я­ние, ко­то­ро­го и око не ви­де­ло, и ухо не слы­ша­ло, и серд­це че­ло­ве­че­с­кое не вме­ща­ло (1 Кор. 2:9). Ибо так Бо­же­ст­вен­ный Апо­с­тол оп­ре­де­лил бла­га, уго­то­ван­ные в свя­ты­не» [17, с. 40 – 42].

«По­се­му, ка­кой же по­ря­док в об­ра­бот­ке на­ших душ? В пер­вом от­де­ле псал­мо­пе­ния, от­лу­че­ны мы от по­роч­ной жиз­ни, а в сле­ду­ю­щих от­де­лах не­пре­рыв­ною по­сле­до­ва­тель­но­с­тью упо­доб­ле­ние до­ве­де­но до со­вер­шен­ст­ва. Посему порядок псалмов строен, потому что, как сказано, Духу желательно научить нас не простой истории, но души наши образовать добродетелью по Богу, как требует сего последовательное уразумение написанного в псалмах, а не как сие нужно в исторической последовательности. <…>

По­се­му, идет ли речь в пер­вых псал­мах о Го­ли­а­фе и Са­у­ле, а в по­след­них об Авес­са­ло­ме, об Урии, о сло­ве­с­тех Хусиевых (Пс. 7:1), о встре­че с Вир­са­ви­ею, нет до се­го де­ла то­му, кто об­ра­зу­ет ими серд­ца на­ши, но толь­ко бы от каж­до­го псал­ма бы­ло ка­кое-ли­бо со­дей­ст­вие к на­ше­му бла­гу; сие од­но име­ет в ви­ду и по­сле­до­ва­тель­ность в де­ле спа­се­ния. На­и­луч­шим по­ряд­ком де­ла­ет­ся по­сле­до­ва­тель­ность и по­ря­док в том, что со­дей­ст­ву­ет нам в этом» [17, с. 83 – 84].

К гла­ве 22

Свт. Ва­си­лий Ве­ли­кий.

На на­ча­ло кни­ги Прит­чей

«И во-пер­вых, из прит­чей мож­но по­зна­ти пре­му­д­рость и на­ка­за­ние (Прит. 1:2). А пре­му­д­рость есть зна­ние ве­щей Бо­же­ст­вен­ных и че­ло­ве­че­с­ких, так­же и их при­чин. По­се­му, кто с ус­пе­хом бо­го­слов­ст­ву­ет, тот по­знал пре­му­д­рость.

Но есть и че­ло­ве­че­с­кая не­кая му­д­рость; это — опыт­ность в де­лах жи­тей­ских, по ко­то­рой на­зы­ва­ем пре­му­д­ры­ми све­ду­щих в од­ном ка­ком-ни­будь из по­лез­ных ис­кусств…

По­ели­ку же в зло­ху­дож­ну ду­шу не вни­дет пре­му­д­рость (Прем. 1:4), то преж­де все­го ду­ши, на­ме­ре­ва­ю­щи­е­ся бе­се­до­вать с му­д­ро­с­тию, очи­ща­ет Бо­жи­им стра­хом. Ибо тай­ны спа­се­ния по­вер­гать пред вся­ким без раз­бо­ра и при­ни­мать оди­на­ко­во всех, да­же не име­ю­щих ни чи­с­той жиз­ни, ни ра­зу­ма ис­пы­тан­но­го и точ­но­го, по­хо­дит на то же, что и в не­чи­с­тый со­суд вли­вать мно­го­цен­ное ми­ро…

Вто­рым из обе­щан­но­го бы­ло: по­зна­ти на­ка­за­ние. А на­ка­за­ние есть не­ко­то­рое по­лез­ное для ду­ши об­ра­зо­ва­ние, ко­то­рое ча­с­то очи­ща­ет ее от пя­тен гре­ха не без тру­да, и в это вре­мя не мнит­ся ра­дость бы­ти, но пе­чаль: по­сле­ди же плод ми­рен на­уче­ным тем воз­да­ет во спа­се­ние (Евр. 12:11). По­это­му по­зна­ти сие на­ка­за­ние не вся­ко­му уму воз­мож­но; по­то­му что мно­гие, от­ка­зав­шись от труд­но­с­ти на­сто­я­ще­го, по не­ве­же­ст­ву не ждут по­лез­но­го окон­ча­ния де­ла, но, огор­ча­ясь су­ро­во­с­тию при­ла­га­е­мо­го о них по­пе­че­ния, ос­та­ют­ся в не­ду­ге не­ве­же­ст­ва…

Вни­ма­тель­но чи­тая Прит­чи и не­ле­ност­но из­вле­кая из них при­год­ное, мож­но еще ура­зу­ме­ти сло­ве­са му­д­ро­с­ти (fr)onhsiV), ибо мож­но ура­зу­меть по­лез­ное. Ска­за­но: зло­бою мла­ден­ст­вуй­те, умы же со­вер­шен­ни бы­вай­те (1 Кор. 14:20). О му­д­ро­с­ти зна­ем, что она есть од­на из ро­до­вых до­б­ро­де­те­лей, по­сред­ст­вом ко­то­рой мы, че­ло­ве­ки, де­ла­ем­ся све­ду­щи­ми в том, что до­б­ро и зло, и что без­раз­лич­но…

Ис­тин­ная же му­д­рость есть рас­по­зна­ние то­го, что долж­но де­лать и че­го не долж­но. Кто сле­ду­ет ей, тот ни­ког­да не от­сту­пит от дел до­б­ро­де­те­ли и ни­ког­да не бу­дет про­ник­нут па­гу­бою по­ро­ка.

По­се­му, ра­зу­ме­ва­ю­щий сло­ве­са му­д­ро­с­ти, зна­ет, кто лже­ум­ст­во­ва­тель и об­ман­щик и кто вну­ша­ет луч­шие пра­ви­ла жиз­нен­ной де­я­тель­но­с­ти. Он, как ис­кус­ный торж­ник, удер­жит у се­бя до­б­рот­ное, сам же удер­жит­ся от вся­ко­го ро­да зла (1 Фес. 5:21–22). Сия-то му­д­рость со­зи­да­ю­ще­му хра­ми­ну свою по­мо­га­ет по­ло­жить ос­но­ва­ние ее на ка­ме­ни, то есть опе­реть­ся на ве­ру во Хри­с­та, что­бы ос­та­вать­ся не­зыб­ле­мым во вре­мя дож­дей, ве­т­ров и ус­т­рем­ле­ний реч­ных (Мф. 7:24–25)…

По­сле се­го по­смо­т­рим, что зна­чит: при­яти из­ви­тия сло­вес (Прит. 1:3). Ис­тин­ное и от здра­во­го ра­зу­ме­ния про­ис­хо­дя­щее сло­во про­сто и еди­но­об­раз­но, об од­ном и том же все­гда го­во­рит од­но; а сло­во изу­кра­шен­ное и ис­кус­ст­вен­ное, за­клю­чая в се­бе мно­го хи­т­ро­спле­тен­но­го и изы­с­кан­но­го, при­ни­ма­ет ты­ся­чи ви­дов и из­ви­ва­ет­ся в бес­чис­лен­ных из­ви­ти­ях, бу­ду­чи пре­об­ра­зу­е­мо в угод­ность слу­ша­ю­щим. По­то­му прит­чи до­став­ля­ют нам ве­ли­кую поль­зу, де­лая спо­соб­ны­ми креп­ко про­ти­во­сто­ять при­ра­же­нию ис­кус­ст­вен­ных слов. И кто вни­ма­те­лен к прит­чам и не с не­ра­де­ни­ем слу­ша­ет их со­ве­ты, тот, как бы во­ору­жен­ный опыт­но­с­тию, без­вред­но при­ем­лет из­ви­тия сло­вес, не со­вра­ща­ясь ими и ни в чем не от­сту­пая от ис­ти­ны. Ког­да ина­че вещь су­ще­ст­ву­ет в при­ро­де, а ина­че уве­ря­ет о ней сло­во; тог­да бу­дет это из­ви­тие, луч­ше же ска­зать, из­вра­ще­ние ис­ти­ны сло­вом…

И про­ти­во­по­ло­же­ния лже­имен­но­го ве­де­ния суть ка­кие-то из­ви­тия сло­вес. Ибо не при­ем­лю­щие про­сто­ты ду­хов­но­го уче­ния, изо­щ­рен­ные же ди­а­лек­ти­кою на про­ти­во­ре­чия; прав­до­по­до­би­ем лже­ум­ст­во­ва­ний пре­воз­мо­га­ют, не­ред­ко, твер­дость ис­ти­ны. Итак, ог­раж­ден­ный прит­ча­ми при­ем­лет сии из­ви­тия сло­вес. Хо­тя и встре­тит он ино­гда та­кие спор­ные во­про­сы, что до­во­ды с обе­их сто­рон рав­но­силь­ны, и труд­но раз­ли­чить, где бо­лее ве­ро­ят­но­с­ти; од­на­ко же ум его, как уп­раж­няв­ший­ся в прит­чах, не при­дет в за­ме­ша­тель­ст­во, да­же ког­да со­бе­сед­ни­ки сво­и­ми до­во­да­ми на­но­сят друг дру­гу, по-ви­ди­мо­му, со­вер­шен­но поч­ти рав­ные уда­ры…

Прит­ча да­ет так­же ура­зу­ме­ти прав­ду ис­тин­ную (Прит. 1:3)… Но как есть прав­да, соб­ст­вен­но в нас на­хо­дя­ща­я­ся, имен­но: при­сво­е­ние каж­до­му долж­но­го, и хо­тя мы не до­сти­га­ем се­го в точ­но­с­ти, од­на­ко же, по­сту­пая с са­мым прав­ди­вым рас­по­ло­же­ни­ем, не ук­ло­ня­ем­ся да­ле­ко от це­ли, так есть прав­да, по­сти­га­ю­щая нас с не­бе­си от пра­вед­но­го Су­дии, – прав­да то ис­прав­ля­ю­щая, то воз­на­г­раж­да­ю­щая, в ко­то­рой мно­гое для нас не­удо­бо­объ­яс­ни­мо по вы­со­те за­клю­ча­ю­щих­ся в ней оп­ре­де­ле­ний. О ней, ду­маю, го­во­рит псал­мо­пе­вец: прав­да Твоя, яко го­ры Бо­жия (Пс. 35:7). Итак, кни­га сия обе­ща­ет эту под­лин­но ис­тин­ную и Бо­жию прав­ду пред­ста­вить в яс­но­с­ти уп­раж­няв­шим­ся в при­точ­ном уче­нии…

По­это­му ура­зу­ме­ти прав­ду ис­тин­ную под­лин­но есть де­ло ве­ли­ко­го ума и са­мо­го со­вер­шен­но­го серд­ца… А ед­ва ли кни­га сия не обе­ща­ет и то­го, что обу­чив­ший­ся прит­чам бу­дет уже в со­сто­я­нии за­нять­ся точ­ным изу­че­ни­ем бо­го­сло­вия. Ибо ис­тин­ная прав­да есть Хри­с­тос, Иже бысть нам пре­му­д­рость от Бо­га, прав­да же и ос­вя­ще­ние и из­бав­ле­ние (1 Кор. 1:30).

С по­зна­ни­ем прав­ды ис­тин­ной со­пря­же­но и то, что­бы суд ис­прав­ля­ти (Прит. 1:3). <Это свя­за­но и с внеш­ним су­до­про­из­вод­ст­вом, и с вну­т­рен­ним>…

По­ели­ку в нас есть ка­кое-то ес­те­ст­вен­ное су­ди­ли­ще, на ко­то­ром раз­ли­ча­ем до­б­рое и лу­ка­вое, то при из­бра­нии то­го, что де­лать, не­об­хо­ди­мо нам со­став­лять пра­виль­ные суж­де­ния о ве­щах и, по­доб­но су­дье, ко­то­рый бес­при­с­т­ра­ст­но и со всею спра­вед­ли­во­с­тию да­ет при­го­вор тя­жу­щим­ся, до­ве­рять до­б­ро­де­те­ли и осуж­дать по­рок…

Ког­да каж­дая за­по­ведь су­дит­ся у те­бя с про­ти­во­по­лож­ным ей по­ро­ком, тог­да за­ко­ну Бо­жию до­став­ляй по­бе­ду над гре­хом… Ес­ли сде­ла­ешь, что в каж­дом де­ле бу­дет пре­по­беж­дать у те­бя луч­шее, то бу­дешь бла­жен в день оный, ег­да су­дит Бог тай­ная че­ло­ве­ком, по бла­го­ве­с­тию на­ше­му меж­ду со­бою по­мыс­лом осуж­да­ю­щим или от­ве­ща­ю­щим (Рим. 2:16, 15), не пой­дешь осуж­ден­ным за пре­клон­ность к ху­до­му, но по­чтен бу­дешь вен­ца­ми прав­ды, ка­ки­ми в про­дол­же­ние всей сво­ей жиз­ни сам ты увен­чи­вал до­б­ро­де­тель. Сколь­ко же благ до­ста­вит те­бе кни­га Прит­чей, на­уча­ю­щая знать ис­тин­ную прав­ду и суд ис­прав­ля­ти?

Что же еще, кро­ме се­го? Ска­за­но: да даст не­зло­би­вым ко­вар­ст­во, от­ро­ча­ти же юну чув­ст­во же и смысл (Прит. 1:4).

Но по­ели­ку хи­т­рый бе­рет­ся за вся­кое де­ло, в чис­ле же вся­ких дел бы­ва­ют и де­ла не­год­ные, то на­и­ме­но­ва­ние хи­т­ро­го име­ет два зна­че­ния. Кто про­мы­ш­ля­ет де­ла свои ко вре­ду дру­гих, тот лу­ка­вый хи­т­рец; а по­хваль­но хитр, кто ско­ро и смы­ш­ле­но оты­с­ки­ва­ет свой­ст­вен­ное се­бе бла­го и из­бе­га­ет вся­ко­го вре­да, ко­вар­но и зло­на­ме­рен­но за­мы­ш­ля­е­мо­го про­тив не­го дру­ги­ми. По­это­му тща­тель­но вни­кай в сло­во “хи­т­рость”, и знай, что есть сред­нее ка­кое-то со­сто­я­ние, в ко­то­ром че­ло­век, с здра­вым рас­по­ло­же­ни­ем к соб­ст­вен­ной сво­ей поль­зе и к поль­зе ближ­не­го поль­зу­ю­щий­ся хи­т­ро­с­тию, до­сто­ин одо­б­ре­ния.

Впро­чем, здесь Пи­са­ние одо­б­ря­ет хи­т­рость, упо­треб­ля­е­мую на поль­зу, слу­жа­щую как бы ору­жи­ем в де­лах жи­тей­ских и ог­раж­да­ю­щую со­бою ду­ши лю­дей про­сто­го нра­ва. Ес­ли бы хи­т­рость сию име­ла Ева, то не бы­ла бы улов­ле­на обо­ль­ще­ни­я­ми змея. По­это­му не­зло­би­во­го, у ко­то­ро­го мыс­ли, по до­вер­чи­во­с­ти его ко вся­ко­му сло­ву, удоб­но рас­тле­ва­ют­ся, пред­ла­га­е­мое уче­ние ог­раж­да­ет, как бы на вспо­мо­же­ние ему в де­лах жи­тей­ских, пред­ла­гая поль­зу хи­т­ро­с­ти.

Сле­ду­ет рас­смо­т­реть, как от­ро­ча­ти юну да­ет чув­ст­во и смысл. По­ели­ку че­ло­век, как Апо­с­тол го­во­рит, двой­ст­вен, а имен­но: есть че­ло­век внеш­ний и есть че­ло­век вну­т­рен­ний (2 Кор. 4:16), то и воз­ра­с­ты, как в че­ло­ве­ке ви­ди­мом, так и в умо­пред­став­ля­е­мом втай­не, на­доб­но нам по­ни­мать при­бли­зи­тель­но к то­му и дру­го­му. Ска­зать, что но­во­рож­ден­ный мла­де­нец при­об­ре­та­ет те­ле­сное чув­ст­во, не­да­ле­ко от смеш­но­го, по­то­му что ка­кое из чувств мо­жет дать кни­га, ког­да зре­ние, и слух, и обо­ня­ние, и вкус, и ося­за­ние при­рож­де­ны уже нам, и не вслед­ст­вие уче­ния по­яв­ля­ют­ся, но са­ма при­ро­да на­де­ля­ет ими жи­вое су­ще­ст­во? По­это­му и сло­во: от­ро­ча, на­доб­но ра­зу­меть не те­ле­сно, и под чув­ст­вом по­ни­мать не од­но из сих пе­ре­чис­лен­ных чувств.

Сле­до­ва­тель­но, и здесь прит­ча на­зы­ва­ет от­ро­ча­тем юным воз­рож­ден­но­го ба­нею па­ки­бы­тия, вос­корм­лен­но­го, сде­лав­ше­го­ся, яко от­ро­ча, и в этом со­сто­я­нии спо­соб­но­го уже к Не­бес­но­му Цар­ст­ву. Та­ко­му но­во­рож­ден­но­му мла­ден­цу, воз­же­лав­ше­му сло­вес­но­го и не­ле­ст­но­го мле­ка, кни­га Прит­чей, чрез уп­раж­не­ние в ней, да­ет чув­ст­во и смысл, чув­ст­во для на­сто­я­ще­го, а смысл для бу­ду­ще­го; ибо обу­ча­ет то­му, что свой­ст­вен­но че­ло­ве­ку, и де­ла­ет лю­дей чув­ст­ви­тель­ны­ми к пред­ме­там, что­бы не по­ра­бо­ща­лись удо­воль­ст­ви­ям не­при­лич­ным и не при­хо­ди­ли в изум­ле­ние пред су­ет­ною сла­вою ми­ра се­го; так­же со­об­ща­ет и по­ня­тие о бу­ду­щем ве­ке, и тем, что го­во­рит, при­во­дит к ве­ре в обе­то­ва­ния» [12, ч. 4, 196 – 210].