1. Конституция Российской Федерации в ст. 7 закрепляет прин-
цип социальности государства: «Российская Федерация — социальное
государство, политика которого направлена на создание условий,
обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека».
Оценка реалий жизни нашего общества дает основание для вывода о
том, что приведенное выше положение Конституции можно расце-
нивать лишь как программную установку, поскольку в нынешних ус-
1 Токвиль А. Указ, соч. С. 373.
5—1333
120 Глава III. Права человека и социальное государство
ловиях государство не имеет ни долговременной социальной полити-
ки, ни стабильной экономики, ни ориентации на принципы права, без
которых невозможно осуществление социальной функции. Однако
развитие социальной государственности — единственно возможный
путь для свободного общества, которым хочет стать Россия. Поэтому
важно обратить внимание на причины неблагополучия с осуществле-
нием социальных аспектов государственности и попытаться опреде-
лить способы их преодоления.
Прежде всего, следует отметить различие условий, в которых
происходило формирование социальной государственности в разви-
тых капиталистических государствах, с одной стороны, и условия, в
которых выдвигается задача формирования социальной государствен-
ности в России — с другой.
Как было показано выше, вопрос о социальных функциях воз-
ник на Западе уже в ситуации прочно утвердившейся правовой госу-
дарственности, когда период агрессивного «первоначального накопле-
ния» сменился рынком, в конечном счете действующим в границах
права. Признание социальности государства, которое неизбежно свя-
зано и с признанием определенного воздействия государства на эко-
номические процессы, не могло в этих обстоятельствах перейти гра-
ницы права и привести к применению административно-командных
методов регулирования экономики. Использование гибкой экономи-
ческой политики и постоянный поиск баланса между экономической
свободой и осуществлением социальной функции стал основным спо-
собом осуществления социального назначения государства.
Задача формирования социальной государственности выдвига-
ется в России в условиях, когда она не обрела опоры в праве, в правах
человека. Возникает ситуация, при которой социальное государство
рассматривается не как новый этап развития правового государства,
являющийся следствием обретения последним четких правовых ха-
рактеристик, нормализующих и упорядочивающих жизнь людей, а в
обстановке правовой разрегулированности и нестабильности, право-
вого нигилизма, неуважения к правам индивидов. Это приводит к
хищническим способам «первоначального накопления», несовмести-
мым с правом, активным вторжениям в сферу экономики мафиозных
структур и коррумпированных чиновников.
Реформирование экономики не привело к разделению собст-
венности и власти, не создало «среднего слоя» собственников. Подав-
§ 2. Пути формирования социального государства
ляющее большинство населения России в результате «ваучерной
приватизации» лишилось надежд стать собственниками. Стихийная
неупорядоченная приватизация партийно-государственной собствен-
ности, вышедшая из-под контроля государства, приводит к превраще-
нию бывших государственных монополий в монополии корпоратив-
ного типа. Либерализация цен произошла в условиях сохранения мо-
нополий. Реальная конкуренция отсутствует. Это ведет к концент-
рации огромных богатств в руках небольших групп людей и к обни-
щанию значительной части населения. Перекосы в демонополизации
и приватизации не только отодвигают вопрос о выравнивании нера-
венств, но и ведут к нарушению изначального принципа «равных воз-
можностей». Идея равенства и автономии индивидов нарушена на
старте новых экономических процессов. «Можем ли мы с уверен-
ностью говорить о растущей автономии индивида, если подавляющее
большинство этих индивидов не обладает ни гарантированными в до-
статочной мере правами собственности, ни самой этой собственно-
стью в сколько-нибудь приличных размерах»1.
2. Вопрос о социальной государственности возник на Западе
тогда, когда был создан мощный экономический потенциал, позволя-
ющий осуществлять меры по перераспределению доходов, не ущем-
ляя существенно свободы и автономии собственников. Реакцией на
любое экономическое неблагополучие (падение производства, стагна-
ция экономики) было неизбежное сокращение социальных расходов.
Стало быть, «накопление народного богатства» — непременное усло-
вие реальности осуществления социальной функции государства.
Такие условия в России отсутствуют. Происходит резкое паде-
ние производства. Не достигнуто пока даже относительной стабилиза-
ции экономики. Выпуск промышленной продукции в сопоставитель-
ных величинах составляет менее 50% от 1990 г., в машинострое-
нии — менее 40%, в легкой промышленности — менее 30%. Кон-
версия оборонной промышленности, составлявшей основу советской
экономики, происходит очень медленно. Большинство предприятий
не могут перестроиться в соответствии с жесткими требованиями
рынка и прекращают свое существование, что ведет к утрате экономи-
ческой способности к самопроизведению. Ухудшается положение то-
1 Радаев Вод. Р. В борьбе двух утопий//Вопросы философии. 1992. № 4. С. 7.
5*
122 Глава III. Права человека и социальное государство
варопроизводителей, многие предприятия становятся банкротами.
Инвестиционный потенциал возрастает слабо. Государство имеет
огромные внешние долги. Непрерывно увеличивается безработица.
Государственная казна пуста, поэтому в государственном секторе,
особенно в бюджетных учреждениях, заработная плата низка, она не
обеспечивает прожиточного минимума. И даже эти мизерные выпла-
ты задерживаются. У государства образовалась огромная задолжен-
ность по заработной плате. Все это происходит на фоне инфляции и
безудержного роста цен, а индексация заработной платы и социаль-
ных пособий резко отстает от этих процессов. Происходит падение до-
ходов основной массы населения (по данным Госкомстата, доля опла-
ты труда в совокупных доходах населения быстро падает: с 67% в
первом полугодии 1994 г. до 50% в 1995 г.).
В сложившейся ситуации более половины граждан оказались за
чертой бедности. Параллельно с этим происходит рост неправедно на-
житых богатств в руках небольшой части общества, что сопровожда-
ется резкой его поляризацией, противостоянием различных социаль-
ных групп населения.
Формирование социальной государственности в западном мире
осуществлялось в развитом гражданском обществе, которое создает
условия с целью решения задач, необходимых для гармонизации об-
щественных отношений, предотвращения катаклизмов и резкого про-
тивоборства. Зрелое гражданское общество лучше воспринимает идеи
сострадания, благотворительности, заботы о социально не защищен-
ных людях. Несмотря на принцип индивидуализма, культивируемый
в буржуазном обществе, забота о бедных и социальные программы
борьбы с бедностью воспринимаются как естественная и обязательная
функция правительства.
Моральная деградация людей, неизбежная в посттоталитарном
обществе, порождает глухоту по отношению к обездоленным людям,
а государство не может найти средств для осуществления социальных
программ. Следует отметить, что в начале 1996 г. вопросы социаль-
ной политики и разработка социальных программ начали привлекать
внимание Правительства. Однако реальные средства для их обеспече-
ния весьма ограниченны.
Зрелое гражданское общество, имеющее современные социаль-
ные ориентиры, должно заботиться о создании социальных и благо-
творительных фондов, социально ориентированных профессиональ-
т
§ 2. Пути формирования социального государства
ных союзов. Политические партии, претендующие на влияние в об-
ществе, не'могут не иметь четких социальных программ и представ-
лений о путях реформирования общества, позволяющих проводить
долговременную социальную политику. К сожалению, у большинства
многочисленных партий России такие программы содержат самые об-
щие места о необходимости повышения уровня жизни граждан, обес-
печения достойного существования.
Социальные задачи государства могут быть осуществлены лишь
при поддержке общества, большинства его структур.
3, Разрушение тоталитарного общества и переход к рыночным
отношениям привели не только к разрушению старых экономических
структур, но и к потере привычных (хотя и иллюзорных) духовных
ориентиров — справедливости, равенства, нравственности. Потеря ориен-
тиров общественного сознания не менее трудна, чем перестройка эко-
номических механизмов: она дезорганизует общество, ведет к поля-
ризации общественного сознания, создает противостояние различных
социальных слоев.
Любое общество может успешно развиваться, опираясь на чет-
ко обозначенные реальные цели, на научно выверенную модель
жизнеустройства. В нынешних условиях у нас отсутствует представле-
ние о контурах общества, которое мы хотим создать. В частности, нет
ясности относительно позиции государства по отношению к гражда-
нину в условиях перехода к рынку. А это одна из важнейших проб-
лем, связанных с социальной защитой человека, с принципами вза-
имоотношения государства и человека в посттоталитарном обществе.
Назрела необходимость сформулировать концепцию взаимоот-
ношений государства и человека в условиях перехода к рынку. Эта
концепция должна ответить на вопросы: берет ли на себя государство
функцию социальной защиты прав человека или оставляет его один
на один с рыночной стихией; будет (и должно ли) государство
регулировать распределительные отношения; правомерно ли перерас-
пределение доходов между различными социальными слоями обще-
ства через налогообложение, государственный бюджет, финансиро-
вание социальных программ; должно ли государство заниматься
«выравниванием» социального неравенства; ведет ли свобода, форми-
рующаяся в экономической сфере, к утверждению социального не-
равенства; устарели ли идеи равенства в новых условиях, являются
124 Глава III. Права человека и социальное государство
ли они мифом или реальностью; можем ли мы создать общество, осно-
ванное на принципах социальной справедливости и нравственности,
или в условиях рынка следует от них отказаться?
Какова бы ни была модель нового общества (привлекательная
или непривлекательная), но она должна быть сформулирована, долж-
ны быть определены принципы и устои общества, приходящего на
смену тоталитарному режиму.
Модели рыночного общества, которые предлагались на перво-
начальном этапе реформ, были основаны на жестких стандартах, свя-
занных с борьбой за существование, конкуренцией, минимизацией
роли государства в социальной защите прав человека. Эти модели не
только утратили былую значимость в развитых государствах, но и не
учитывали особенности постсоциалистической экономики и обще-
ственного сознания, воспитанного на совершенно иных постулатах. И
дело отнюдь не в тех стереотипах, к которым зачастую прибегают и
ученые, и журналисты, согласно которым советский гражданин всегда
исповедовал иждивенческие настроения, рассчитывая пусть на не-
большую, но постоянную поддержку государства. Эти утверждения
неверны, поскольку в социалистическом обществе оплата труда была
чрезвычайно низкой, а некоторые категории граждан (колхозники)
десятилетиями работали за чисто символическую оплату. Люди
проявляли чудеса выживания в условиях, когда государство жестко
ограничивало любую форму предприимчивости, запрещая или
ограничивая даже приусадебное хозяйство. Дело отнюдь не в
«потребительских» настроениях граждан бывшего Союза, а в том, что
люди болезненно расстаются с идеологическими принципами, если
последние отвечают естественному стремлению человека к равенст-
ву, справедливости, утверждению достоинства личности. Поэтому не-
обходимо считаться с социальными ожиданиями общественного со-
знания и стремиться к формированию отношений, в которых госу-
дарство не будет пассивным созерцателем, индифферентным к поло-
жению граждан, включающихся в неведомые им ранее рыночные си-
туации. Речь идет не о государственном вмешательстве в развитие
экономических процессов, а о государственном содействии, цель ко-
торого — выполнение обязанности государства по отношению к чело-
веку, зафиксированной в ст. 25 Всеобщей декларации прав человека и
ст. 11 Международного пакта об экономических, социальных и куль-
турных правах.
§ 2. Пути формирования социального государства
Наше общество, сделавшее из марксистской доктрины религию,
в нынешних условиях проявляет безразличие к важнейшему вопросу
теории и практики — взаимоотношениям государства и гражданина в
условиях свободных экономических отношений. Как было показано
выше, по мере развития буржуазного общества и в теории, и в
практике преобладает подход, связанный с возрастанием социальной
функции государства (теория государства всеобщего благоденствия),
с расширением социальных программ, выравниванием несправедли-
вости, порождаемой рыночными отношениями. Однако нашему обще-
ству и сегодня навязываются теории консервативного толка, сводя-
щие к минимуму социальную роль государства, которая должна
распространяться главным образом на малообеспеченные слои с наи-
более низкими доходами. Такие теории неприемлемы в современном
мире даже для традиционного буржуазного общества. Тем более
неприемлемы они в нашем обществе, которое было ориентировано на
социалистические идеалы равенства и справедливости. И хотя эти
принципы носили популистский, демагогический характер и реаль-
ность опровергала их, общественное сознание формировалось на этих
идеалах. Известно, что люди зачастую становятся жертвами собст-
венной пропаганды. Октябрьский переворот мог совершиться лишь в
силу привлекательности лозунгов равенства и справедливости, и
большевистский режим удерживался не только репрессиями, но и
прочно сохранявшейся в обыденном сознании масс верой в осущест-
вление этих лозунгов. Стремление вытеснить эту веру сегодня, заме-
нить ее идеалами свободной конкуренции, соревнования, неизбежно
порождающих социальное неравенство, — значит расколоть обще-
ство.
Следует при этом учитывать и то, что общественное сознание
народов России в течение XX столетия дважды пытались круто изме-
нить, навязывая ему новые идеалы. Первый раз — после победы боль-
шевиков, поставивших цель разрушить устои, на которых основыва-
лось массовое сознание. Эта ломка сознания была крайне болезненна
и привела к неизбежным его деформациям. Однако, как уже отмеча-
лось, декларации, лозунги, массированная пропаганда привели к то-
му, что в общественном сознании прочно укоренились идеи равенства
и справедливости. Попытки новой переориентации общественного со-
знания, осуществляемые сегодня, крайне разрушительны и вызывают
резкое противодействие со стороны значительной части общества. Иг-
норирование особенностей общественного сознания неизбежно ведет
126 Глава III. Права человека и социальное государство
к социальным катаклизмам, тормозит развитие общества. Однако де-
ло не только в игнорировании состояния общественного сознания, но
и в том, что общество должно иметь определенные цели, в которых
принципы равенства, свободы и справедливости должны занять
определяющее место. Отрицать значимость этих принципов в конце
XX в. — значит лишать людей перспективы, освобождать государство
от важнейшей миссии воздействия на развитие социальных отноше-
ний, пренебрегать ценнейшим опытом ряда современных государств в
защите социальных прав человека.
Выше уже отмечалось, что в нашей теории образовался вакуум,
нет концепций взаимоотношений государства и гражданина в пост-
тоталитарном обществе. Реакцией на огосударствление общества в
условиях тоталитаризма стало умаление роли государства во всех
сферах жизни, в том числе и в области распределительных отноше-
ний. Однако, освобождая общество от тотального вмешательства госу-
дарства, его проникновения во все поры общественного организма,
нельзя снижать социальную роль государственности. Игнорируя из-
начальный принцип либеральной доктрины «равных возможностей»,
некоторые политики и ученые берут на вооружение выводы кон-
сервативных учений о неизбежности и оправданности неравенства в
условиях рынка и освобождают государство от социальных функций,
правовой и моральной ответственности перед гражданами за их
реальный жизненный уровень. Такие идеологические обоснования,
не оформившиеся в какую-либо четкую теорию (уже отмечалось, что
мы в отличие от западного мира проявляем поразительное безразли-
чие к социальной теории нашего развития), спонтанно врываются на
страницы нашей печати, как бы оправдывая те грубые антигуманные
процессы «первоначального накопления», которые происходят в
стране.
В общественном массовом сознании формируется неприятие
складывающейся ситуации. Б. Чичерин, который был ревностным сто-
ронником экономической и политической свободы, ориентированной
прежде всего на элитарные слои, на которые возложено «духовное
служение обществу», предостерегал, что нельзя не принять во внима-
ние требований, стремлений и инстинктов народных масс. «Они со-
ставляют существеннейший элемент государственного строя, и все,
что идет им наперекор, не может иметь надежды на прочный успех.
Водворяясь в обществе, политическая свобода должна тщательно из-
бегать всего, что может оскорбить народное чувство. Всего менее по-
§ 2. Пути формирования социального государства
зволительно пренебрежение к тому, что дорого для масс. Презрение к
своему и погоня за чужим служат признаком легкомыслия. Всякий,
кто изучал условия политического быта, знает, что самое изящное
чужеземное растение не пересаживается по произволу в новую среду:
для него надо приготовить почву; где ее нет, растение быстро погиб-
нет»1.
В современной России снова торжествует марксистский подход,
экономические идеи которого решительно игнорировали состояние
складывавшегося веками общественного сознания с его отношением к
собственности как к неотъемлемому праву человека, к труду как к
средству обеспечения себя и своей семьи, а не как к способу «служе-
ния обществу» при полном игнорировании личного интереса. В
результате люди в массе своей разучились уважать право собственно-
сти, кому бы оно ни принадлежало, разучились работать, поскольку
их личный интерес подавлялся, а государство присваивало себе основ-
ную часть прибавочного продукта. Сегодня вновь пытаются внедрить
в нашу жизнь новые идеалы, чуждые людям, которые более семи де-
сятилетий были ориентированы на иные ценности.
Государство должно осуществлять свою деятельность с учетом
«культурного поля» своей страны, ее традиций, обычаев, даже если
последние требуют корректировки, а то и постепенного отказа от них.
«Экономические отношения и рыночные структуры не действуют вне
культурного поля, трудовой этики, основанной на религии, нацио-
нальной культуре и традиции (Китай, Япония, США, ФРГ, Мексика,
Замбия, Польша)»2.
Игнорирование особенностей «культурного поля» посттотали-
тарной России, ориентация на консервативные модели рынка, прак-
тическое нарушение основного первоначального приципа рынка —
«равных возможностей» — создают большие трудности в обеспечении
экономических реформ массовой поддержкой. В конце XX в. трудно
вдохновить общество на преобразования, если последние не будут
опираться на принципы равенства, справедливости и нравственности.
Это давно поняли представители современного неолиберализма; но
эта простая истина оказалась за пределами внимания нашей обще-
ственной мысли.
1 Чичерин Б. Собственность и государство. Часть вторая. С. 345.
2 Трудовая этика как проблема отечественной культуры: современные аспекты
(Материалы «круглого стола»). С. 22.
128 Глава III. Права человека и социальное государство
Политические свободы существуют как бы сами по себе, они не
стали средством обеспечения экономической свободы и социальной
жизни общества. Во многих программах политических партий и дви-
жений важнейшие положения о неразрывной связи политической и
экономической свободы отсутствуют. Хотя совершенно очевидно, что
народ, обреченный на жалкое материальное существование, стано-
вится безразличным к политике, к пользованию теми правами и сво-
бодами, которыми его наделяет Конституция.
Тесная связь политической свободы и демократии с экономиче-
скими условиями жизни общества была отмечена Н. Бердяевым:
«Очень труден и драматичен вопрос об отношении двух великих сим-
волов жизни общества: символа "хлеба" и символа "свободы". Когда
начинается движение масс в борьбе за "хлеб", то жертвуют "свобо-
дой". Духовную и интеллектуальную свободу защищают лишь не-
большие культурные слои»1.
Из этого вытекает, что без консолидации общества, без осозна-
ния необходимости солидарности и взаимозависимости всех его слоев,
без нравственной опоры наше общество обречено на еще более тяж-
кие испытания. И эту истину должны осознать прежде всего полити-
ки, лидеры политических движений, которые обязаны соединить уси-
лия в целях создания обоснованных социальных программ, обеспече-
ния роста производства, его подъема, формирования надлежащих
условий для развития частного предпринимательства.
В нынешних условиях стало едва ли не аксиомой положение о
несовместимости политики и нравственности. Тем более отлучается
от нравственности экономика. Между тем нельзя игнорировать поиск
научной мысли, настойчиво выдвигавшей в XX в. идеи солидарности
и взаимозависимости всех членов общества. Пренебрегая этими идея-
ми, а также опытом передовых стран современного мира, легко укло-
ниться от цивилизованного пути развития.
Вполне понятно, что сегодня Российское государство не может
взять на себя в полном объеме те социальные обязанности, которые
выполняются развитыми зарубежными государствами (ФРГ, Шве-
цией, Данией и др.). Слишком тяжка ситуация в экономике, нрав-
ственность общества падает, интересы различных слоев общества
резко поляризованы. Государству России предстоит длительный и
1 Бердяев Н. Указ. соч. С. 290.
§ 2. Пути формирования социального государства
трудный путь движения к возможности осуществления социальных
обязанностей, но эта цель должна быть обозначена, а тенденции и пу-
ти ее движения — определены. Здесь недостаточно чисто экономиче-
ских параметров, нужен учет духовного, психологического состояния
общества, «культурного поля», исторических традиций. Прав М. Бю-
шер, отмечая, что социально разумный путь перехода к рыночной
экономике — это процесс, который нельзя отдавать на откуп ни эко-
номистам, ни рыночным силам1.
Может сложиться впечатление, что «культурное поле» России
вполне подготовлено для социальных реформ, поскольку бывший Со-
ветский Союз был первым государством мира, который конституци-
онно закрепил достаточно широкую систему экономических прав
граждан, дополнив классические буржуазные права «первого поколе-
ния» — политические и личные — новым видом прав. В течение дол-
гих лет наша наука и пропаганда утверждали, что Советское госу-
дарство явилось основоположником прав «второго поколения», про-
возгласив их в Конституции 1936 г. Эти права объявлялись результа-
том реализации марксистской доктрины, обещавшей обеспечить до-
стойный материальный уровень жизни всем трудящимся, но при
непременном условии — осуществлении революции, установлении
диктатуры пролетариата, уничтожении частной собственности, лик-
видации эксплуататорских классов. Сами по себе эти условия создали
новое неравенство, а всеобщее огосударствление собственности и унич-
тожение крестьянских хозяйств выбили почву из-под ног у населения
России, лишив его личного стимула в труде. Тем не менее отрицать
роль Советского государства в формулировании системы экономиче-
ских прав было бы неправильно. Однако нельзя не сказать об ошибоч-
ности пути, который был избран коммунистической партией для осу-
ществления экономических преобразований. Ей нужны были «вели-
кие потрясения, а не великая Россия». Именно этим объясняется та
упорная борьба, которая велась марксизмом против реформизма, яв-
ляющегося единственным ненасильственным способом преобразова-
ния общества, обеспечения справедливости и достоинства личности.
Непримиримая позиция марксизма-ленинизма к реформизму
исторически ошибочна; она была опровергнута всем дальнейшим хо-
1 См.: Трудовая этика как проблема отечественной культуры: современные ас-
пекты (Материалы «круглого стола»). С. 23.
130 Глава III. Права человека и социальное государство
дом общественного развития. В странах, где совершались социалисти-
ческие революции, не удалось реально обеспечить достойный ма-
териальный уровень жизни всех людей по причинам, о которых было
сказано выше: огосударствление собственности, административно-ко-
мандные методы руководства экономикой, ингорирование личной ма-
териальной заинтересованности. В то же время в ряде современных
буржуазных государств путем реформ были созданы условия для осу-
ществления объемных социальных программ, развития широкой сис-
темы социального обеспечения, здравоохранения, образования и т. д.
Хотя, разумеется, нельзя не учитывать и фактора влияния советского
опыта, который в значительной мере явился катализатором проведе-
ния социальных реформ в капиталистических странах, связанным с
боязнью революционных потрясений в обществе. История показала
гибельность революционных переворотов, которые несут с собой
кровопролитные гражданские войны, разруху, атмосферу ненависти
и страха.
Рассматривая вопрос о сущности социальных программ совре-
менных государств, нельзя согласиться с тем, что ими взяты на во-
оружение ценности социализма; в основе этих программ — либераль-
но-демократические ценности, которые имеют давние традиции и,
как было показано выше, получили более четкое оформление в нео-
либеральных концепциях конца XIX в. и особенно в XX в.
Поэтому задача нашего государства — ориентация на эти цен-
ности, которые должны найти достойное место в концепции развития
российского общества, отторжение консервативных идей, навязывае-
мых государству некоторыми экономистами и политологами. Вместе с
тем необходимо последовательное проведение разумных, экономиче-
ски обоснованных мер, позволяющих создать базу для социальной го-
сударственности, обеспечения нормальных правовых ситуаций для
товаропроизводителей, ликвидации монополизма, «честной привати-
зации», которые только и могут гарантировать рост общественного
богатства; без этого разговоры о социальных обязанностях госу-
дарства остаются пустым звуком. Государство должно создавать усло-
вия для свободного предпринимательства, но последнее не может
быть связано лишь с целью личной наживы, ибо пользование собст-
венностью налагает на граждан определенные обязанности и госу-
дарству небезразлично, как распределяются, на что расходуются по-
§ 2. Пути формирования социального государства
лучаемые богатства. Достаточно вспомнить те обязанности, которые
возлагаются государством на землевладельцев в ряде стран мира.
4. Учитывая особенности нашего посттоталитарного общества с
его дезорганизованной экономикой, деформированным обществен-
ным сознанием, разрушенными духовно-нравственными ориенти-
рами, необходимо сформулировать принципы взаимоотношений госу-
дарства и гражданина, которые смогли бы консолидировать общество,
предотвратить резкую его поляризацию, снять напряженность. Эти
принципы должны заключаться в следующем.
Всемерно содействуя развитию рыночных отношений, государ-
ство берет на себя функции социальной защиты гражданина, выража-
ющиеся в системе мер, призванных обеспечить достойный уровень
жизни каждого человека, что предусмотрено ст. 7 Конституции РФ.
Учитывая своеобразие экономических отношений, формиру-
ющихся на обломках административно-командной системы, труд-
ности перехода к рынку, появление огромной массы населения, ока-
завшейся за чертой бедности, государство на переходный период
сохраняет за собой в преобразованном виде регулирование распре-
делительных отношений. Это выражается в перераспределении дохо-
дов между различными социальными слоями общества через уста-
новление целесообразной системы налогов, государственный бюд-
жет, финансирование социальных программ, в частности програм-
мы борьбы с бедностью.
Государство неизменно учитывает своеобразие и исключитель-
ное значение в жизни общества науки (в частности, фундаменталь-
ной) и культуры, которые не могут и не должны включаться в
рыночные отношения (такое включение может вызвать их полное
разрушение и деградацию), осуществляет их постоянное финан-
сирование, поддерживая и развивая фундаментальные научные и
культурные программы.
Задача государства в условиях новых экономических отноше-
ний — обеспечение социальной справедливости, равноправия, нрав-
ственности в отношениях между людьми. Эти принципы могут быть
реализованы путем расширения социальных программ, поощрения
благотворительной деятельности (в частности, освобождения от на-
логообложения предпринимательских структур, осуществляющих
благотворительную деятельность), воздействия на процесс ценообра-
зования. Последнее возможно на основе устранения монополизма в
Глава III. Права человека и социальное государство
сфере производства и торговли, и здесь роль государства чрезвычайно
велика. Как уже отмечалось, экономическая реформа в России не
ликвидировала монополий в важнейших видах производства и сбыта,
и это ведет к безудержному росту цен, бремя которых непосильно для
большинства населения. Отрицание роли государства в демонополи-
зации и воздействии на ценообразование в переходный период неиз-
бежно приведет к массовому обнищанию народа и формированию
тонкого слоя людей, обладающих огромным богатством. Такие явле-
ния резко противоречат принципам справедливости, равенства и мо-
рали, и порождаются они пассивной позицией государства в распреде-
лительных отношениях, отсутствием реальной социальной стратегии
в его деятельности.
В качестве долговременной, перспективной цели государство
должно ставить перед собой задачу выравнивания положения людей,
хотя достижение фактического, а не только юридического равенства в
исторически обозримые сроки невыполнимо. Это не означает отрица-
ния идеи равенства, идея эта содержит в себе огромный нравственный
потенциал. С этой безудержной тягой людей к равенству и справед-
ливости общество не может не считаться, что и определяет необходи-
мость социально ориентированной политики государства.
Очень интересный подход к решению проблемы правового
равенства в посттоталитарном обществе выдвинут В. Нерсесянцем1.
В. Нерсесянц разработал концепцию, согласно которой социализм не
есть случайная тупиковая ветвь развития общества, а естественный
закономерный процесс, ведущий к созданию так называемого циви-
лизма — постсоциалистического строя, где всеобщее формально-
правовое равенство будет дополняться принципиально новым момен-
том — экономическим равенством всех граждан. Приватизация и де-
социализация собственности, проводимые в России, осуществлены та-
ким образом, что экономическое неравенство сохранится. И никакая
социальная помощь не может компенсировать разницу между соб-
ственником и несобственником. Только преобразование социалисти-
ческой собственности в равную гражданскую собственность создает
условия для «более высокой ступени человеческой свободы,
равенства, справедливости и права»2.
(? См.: Нерсесянц В. С. Наш путь к праву. М., 1992.
2 Там же. С. 320.
§ 2. Пути формирования социального государства
Можно высказывать сомнения в реальности предлагаемого
В. Нерсесянцем пути создания равной гражданской собственности, но
нельзя не согласиться с ним в том, что «наши современные прогрес-
систы и радикалы, ориентируя дальнейшее развитие социализма на
капиталистические образцы как безальтернативные стандарты и
формы "общечеловеческих ценностей" и окончательное слово "обще-
цивилизованного процесса", своими социально-исторически кон-
сервативными и потому неприемлемыми для общества рецептами и
установками усугубляют "безысходность" ситуации и затрудняют по-
иски действительных перспектив, адекватных реалиям социализма и
его действительного места во всемирно-историческом процессе»1.
Именно поэтому обыденное сознание с его оппозицией к ис-
торически устаревшим идеалам, стремлением к равенству ближе к
действительному прогрессу и более открыто для поиска ценностей, на
которые должно быть ориентировано новое общество.
Определение путей развития нашего общества, пределов воз-
действия государства на экономическую и социальную сферы, обеспе-
чение регулирующей роли государства в распределении собственно-
сти, призванном сформировать слой собственников, «средний класс»,
расширение социальной функции государства, означающей возложе-
ние на него «миссии общественного служения», возрастание ответ-
ственности государства перед гражданином за создание достойных ус-
ловий его жизни — важные задачи социальной политики в переход-
ный период.
Концепция социального государства, опирающегося на право,
обеспечивающего постепенный переход к равенству, справедливости
и нравственности, в посттоталитарном обществе — важный аспект
модели нового общества, которое должно быть сформировано в Рос-
сии. Только на основе реализации такой концепции возможно обеспе-
чение социальных, экономических и культурных прав индивидов, за-
интересованное участие граждан в политических преобразованиях
России, формировании демократического правового общества.
1 Нерсесянц В. С. Наш путь к праву. С. 323—324.
Раздел второй
Юридические механизмы зашиты прав человека
Глава IV. Защита прав и свобод человека
и гражданина — функция российской системы
конституционного контроля
§ 1. Развитие системы конституционного контроля
в Российской Федерации
1. Действующая Конституция РФ определяет Российскую Фе-
дерацию как правовое государство (ч. 1 ст. 1), идеи, ценности и прин-
ципы которого должны быть положены в основу всего конституцион-
но регулируемого пространства. Права и свободы человека и гражда-
нина, их признание, защита и гарантии утверждаются как основной и
определяющий критерий правового характера законодательства и
практики его применения. Принцип приоритета прав и свобод челове-
ка и гражданина, закрепленный в Конституции РФ, адресован всем
ветвям государственной власти, связывает и обязывает их. Принцип
связанности государства правами и свободами устанавливается в ст. 2:
«Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражда-
нина — обязанность государства». Чрезвычайно важным принципом
представляется и введение прямого запрета антиправового (право-
нарушающего) закона: «В Российской Федерации не должны изда-
ваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы челове-
ка и гражданина» (ч. 2 ст. 55).
Реализация и эффективность этих принципов и норм обеспечи-
вается установлением развернутой системы государственной защиты
прав и свобод человека и гражданина, которая венчается деятельно-
стью конституционного правосудия в лице его специального органа —
Конституционного Суда РФ. По задачам, объему и способам реализа-
ции своей деятельности в сфере конституционного контроля Суд вы-
ступает как орган, важнейшей функцией которого является защита
прав и свобод человека и гражданина. Такой вывод обусловлен при-
знанием приоритетного значения института прав и свобод в системе
§ 1. Развитие системы конституционного контроля
основ конституционного строя России; его включение в данный
раздел мы считаем и теоретически, и практически принципиально
важным. В этой связи особо следует отметить, что в некоторых
разработках западных юристов относительно полномочий и роли кон-
ституционного суда тезис о защите прав и свобод как основополагаю-
щей функции конституционного суда оспаривается и акцент
переносится на его функцию в качестве «стража конституции»1.
Обоснование этой позиции состоит как в том, что во имя защиты кон-
ституции допускается ограничение прав и свобод, так и в тезисе «об
относительности» основных прав и политических интересов. Иг-
норируя конституционную установку о приоритете прав и свобод че-
ловека и гражданина, отдельные российские юристы также рассмат-
ривают права и свободы как ценность, равнозначную интересам госу-
дарства. Такое уравнивание представляется неправомерным, ибо оно
открывает государству возможности вопреки Конституции манипу-
лировать правами и свободами человека в угоду политической целе-
сообразности. Тем самым деформируется представление о самой сущ-
ности и предназначении института конституционного контроля.
Как уже отмечалось, приоритет прав и свобод человека призна-
ется неотъемлемым принципом правового государства; более того, их
приоритет как высшей ценности действует на всех трех уровнях
права — национальном, региональном и международном. Исходя из
этих правовых установок как определяющих его деятельность и его
решения, Конституционный Суд обеспечивает единство законода-
тельной и судебной практики в защите прав и свобод человека и
гражданина. Эта двуединая функция Конституционного Суда — за-
щита Конституции и защита прав и свобод неотделимы и неразрывны.
Данная позиция подтверждается и закрепляется и в новом Фе-
деральном конституционном законе о Конституционном Суде РФ.
Статья 3 Закона о полномочиях Конституционного Суда начинается с
определения целей конституционного правосудия, к которым относит
защиту основ конституционного строя, основных прав и свобод чело-
века и гражданина, обеспечение верховенства и прямого действия
Конституции РФ. Как видим, все три указанные в законе цели, в
сущности, органически связаны с правами и свободами, защита ко-
1 См.: Государственное право Германии. Т. 1. С. 279.
Глава IV. Конституционная защита прав и свобод
торых становится не только важнейшей, но и сквозной функцией
Конституционного Суда.
О том, что именно эта функция является или должна быть клю-
чевой в деятельности органов конституционного контроля, нас убеж-
дают как теоретические выводы, основанные на системном и телеоло-
гическом толковании соответствующих конституционных норм, так и
сложившаяся практика. В демократических правовых государствах
она отмечена в системе конституционного контроля общей тенден-
цией расширения юридических источников преимущественно с целью
обоснования и защиты прав и свобод человека. Особенно наглядно это
прослеживается на примере Конституционного совета Франции. В по-
следние годы он существенно расширил конституционное пространст-
во защиты прав и свобод человека, включив в него преамбулу Кон-
ституции 1958 г., которая признает юридическую значимость основ-
ных прав и свобод, провозглашенных в Декларации прав человека и
гражданина 1789 г., а также социальных и экономических прав
граждан, закрепленных в Конституции 1946 г. В это пространство
включаются и так называемые фундаментальные принципы права,
признаваемые законодательством Республики со ссылкой на преамбу-
лу Конституции 1946 г. В качестве источников конституционно
гарантированных прав и свобод эти принципы приравниваются по
значимости к самой Конституции и толкуются наравне с ее текстом;
обычно они выводятся либо из отдельных конституционных положе-
ний, либо из совокупности органических законов, либо из свода дей-
ствующего законодательства, включая и кодексы. Так, например, из
конституционной гарантии режима собственности Конституционный
совет вывел субъективное право собственника «свободно распоря-
жаться своим имуществом»1. Конституционный совет в своих поста-
новлениях со всей определенностью указывает на права и свободы, о
которых упоминается в преамбуле Конституции, как на критерий,
руководствуясь которым Совет осуществляет контроль за конститу-
ционностью законов. Так, он обосновал свою позицию по запросу о
конституционности закона, предусматривающего контроль за созда-
нием ассоциаций в решении от 16 июля 1971 г.
'^Боботов С. В. Конституционная юстиция. М., 1994. С. 84, 95.
§ 1. Развитие системы конституционного контроля
Определяющая роль института прав и свобод человека при осу-
ществлении конституционного контроля в современном мире стала
типичной для многих стран. Сошлемся на пример Австрии. В 1984 г.
Конституционный Суд этой страны признал 27 нормативных актов не
соответствующими Конституции, из них в 16 случаях по той причи-
не, что они ограничивали одно из основных прав человека, а в 1985 г.
Суд объявил неконституционными 33 нормативных акта, из них 22 —
на том же основании1.
В условиях становления в Российской Федерации демократи-
ческого правового государства права и свободы человека и граждани-
на являются в деятельности Конституционного Суда той доми-
нирующей ценностью, которая определяет его сущность и предназна-
чение. Права и свободы выступают как основополагающий критерий
оценки Конституционным Судом соответствия законов и иных
нормативных актов Конституции РФ.
Рассматривая защиту прав и свобод как ключевую функцию
Конституционного Суда, мы исходим из особо значимого для
российской Конституции приципа, согласно которому права и свобо-
ды человека являются неотчуждаемыми, принадлежащими ему от
рождения, т. е. естественными. Глубинный смысл этой новой для на-
шего конституционализма характеристики прав человека состоит
прежде всего в признании за ними особого приоритетного статуса и
соответственно высшей степени защищенности.
2. Тезис о важной роли Конституционного Суда в защите прав
и свобод человека прослеживается и подтверждается и в ретроспекти-
ве функционирования института конституционного контроля, начи-
ная с Комитета конституционного надзора, созданного в 1989 г. еще в
условиях СССР2. Не обладая достаточными полномочиями, не буду-
чи наделенным необходимым механизмом реализации выносимых им
заключений и являясь в силу этого в основном совещательным
органом, Комитет конституционного надзора тем не менее внес зна-
чительный вклад в защиту прав и свобод человека. Объясняется это,
на наш взгляд, в основном двумя обстоятельствами. Во-первых,
предоставлением Комитету конституционного надзора права возбуж-
дать дела о конституционности по собственной инициативе и, во-
1 См.: ErmacoraF. Grundrifi der Menschenrechte in Osterreich. Wien, 1988. S. 309.
2 См.: Шульженко Ю. Л. Конституционный контроль в России. М., 1995.
С.87—114.
138 Глава IV. Конституционная защита прав и свобод
вторых, правом принимать окончательные решения только по актам,
которые нарушали права и свободы человека, закрепленные в Кон-
ституции СССР и международных договорах по правам человека с
участием СССР. Отменять другие нормативные акты, не соответству-
ющие Конституции, Комитет не имел права.
Используя свои полномочия в этой области. Комитет конститу-
ционного надзора признал противоправной практику применения не-
опубликованных нормативных актов о правах, свободах и обязанно-
стях граждан и указал в качестве обязательного условия применения
таких актов их опубликование.
Если принять во внимание, что именно в области регулирова-
ния прав и свобод советских граждан сложился и действовал об-
ширный массив подзаконных нормативных актов (постановлений,
распоряжений, приказов и инструкций), которые в большинстве сво-
ем не публиковались и носили закрытый («для служебного пользова-
ния») характер и потому не были известны гражданам, то значение
этого решения Комитета конституционного надзора невозможно
переоценить. К тому же Комитет предписал в 3-месячный срок опуб-
ликовать все закрытые акты, в противном случае по истечении этого
срока они утратят юридическую силу. В ряде своих заключений Ко-
митет конституционного надзора признал противоречащими Консти-
туции и Международным пактам о правах человека установленные в
законодательных актах ограничения свободы передвижения и выбора
места жительства в форме прописки; квалифицировал как антикон-
ституционный Указ Президента СССР о запрете проведения де-
монстраций в центре Москвы.
Однако недостатки в функционировании системы конституци-
онного надзора были настолько очевидны, что в России возникла идея
создания института конституционного контроля, осуществляемого
Конституционным Судом по типу и образцам, которые получили ши-
рокое распространение в послевоенной Европе, включая бывшие со-
циалистические страны. Развитие института конституционного кон-
троля было связано с необходимостью утверждения конституционно-
го правосудия в качестве надежного гаранта демократии, конституци-
онной законности и защиты прав человека от произвола и их массово-
го нарушения. Многолетний опыт деятельности конституционных су-
дов в цивилизованных странах подтверждает их важную роль в
реализации данных ценностей. В силу этого конституционные суды
§ 1. Развитие системы конституционного контроля
считаются неотъемлемой принадлежностью системы правового госу-
дарства.
Еще до распада СССР Верховный Совет России принял реше-
ние о создании Конституционного Суда: Конституция РФ была до-
полнена статьей 1651, в которой определялись полномочия этого
Суда; Закон о Конституционном Суде РСФСР был принят 12 июля
1991 г. В качестве высшего судебного органа конституционного
контроля Суд наделялся широкими полномочиями: проверка соответ-
ствия Конституции законов, указов Президента, постановлений Пра-
вительства, их отмена в случае признания неконституционными;
запрет антиконституционных политических партий и общественных
объединений; разрешение споров о компетенции различных госу-
дарственных органов и т. д. Возросла юридическая сила решений Кон-
ституционного Суда: постановления Суда о несоответствии Конститу-
ции международных договоров и нормативных актов являлись окон-
чательными и не могли быть преодолены повторным принятием
нормативного акта; акты, признанные неконституционными, утрачи-
вали юридическую силу и не подлежали исполнению, а органы, из-
давшие такие акты, обязаны были устранить допущенные в
результате их применения нарушения основных прав или законных
интересов граждан.
Следует отметить и широкий правовой диапазон решений Кон-
ституционного Суда о несоответствии нормативно-юридических ак-
тов Конституции. Такие решения распространялись и на положения
других нормативных актов, которые были основаны на признанном
неконституционным нормативном акте, что указывалось в постанов-
лении Конституционного Суда. В случае отсутствия специального
указания эти нормативно-юридические акты не могли применяться
судами, другими органами или должностными лицами. Если какие-
либо нормативно-правовые акты были отменены или утратили дейст-
вие в результате принятия нормативного акта, признанного некон-
ституционным, то такие акты вновь обретали утраченную силу (ч. 4
ст. 65). Кроме того, Конституционный Суд мог придать своим поста-
новлениям об антиконституционности обратную силу (но не более
чем на три года) и тем самым восстановить прежние правоотношения.
Осуществляя контроль за конституционностью законодательст-
ва, Конституционный Суд одновременно выступал гарантом прав и
свобод человека. Например, признав в январе 1992 г. неконституци-
140 Глава IV. Конституционная защита прав и свобод
онным Указ Президента РФ об объединении в одно ведомство Мини-
стерства безопасности и Министерства внутренних дел, Конституци-
онный Суд мотивировал свое решение тем, что такое слияние мощ-
ных «силовых» структур может создать реальную угрозу правам и
свободам человека и гражданина.
3. В то же время Закон о Конституционном Суде РФ 1991 г.
предусматривал и специальную форму защиты прав и свобод — инди-
видуальную жалобу. Правом индивидуальной жалобы наделялся
широкий круг лиц: граждане, иностранцы, лица без гражданства,
юридические лица, которые утверждали, что их основные права и за-
конные интересы были нарушены или не защищены решением суда
или иного государственного органа, должностного лица. Основанием
жалобы по закону являлись нарушения, ставшие результатом: 1) не-
применения нормативного акта, подлежащего применению по смыслу
Конституции; 2) применения нормативного акта, не подлежащего
применению; 3) не соответствующего Конституции истолкования
нормативного акта и 4) неприменения соответствующей нормы Кон-
ституции, когда она может быть применена непосредственно (ч. 1
ст. 66).
Используемое в Законе применительно к индивидуальной жа-
лобе понятие «правоприменительная практика» позволяло усилить
контроль за применением права в различных областях деятельности
исполнительной и судебной власти, что в российских условиях того
периода имело первостепенное значение для защиты прав и свобод.
Такая система была направлена на то, чтобы провозглашенные в
Конституции принципы и нормы о правах и свободах человека и
гражданина осуществлялись во всех сферах и на всех уровнях функ-
ционирования государства и общества, а не оставались бы де-
кларацией, мертвой буквой, как это зачастую имело место в совет-
ский период.
В связи с институтом индивидуальной жалобы по Закону 1991 г.
следует обратить внимание и еще на одну существенную особенность.
Жалоба могла быть принята Судом лишь в том случае, если оспаривае-
мое решение представляло собой обыкновение (ч. 2 ст. 66), т. е.
утвердившийся в правоприменительной практике подход, ставший
своего рода правовым стереотипом или обычаем. Смысл этой своеоб-
разной формы — обыкновения — состоял в том, чтобы сосредоточить
внимание Конституционного Суда на наиболее распространенной
управленческой и судебной практике, сопряженной с нарушением
прав и свобод человека. Отсюда ряд жестких требований при приеме
§ 1. Развитие системы конституционного контроля
индивидуальных жалоб, цель которых — отсечь нехарактерные для
практики случаи. При этом законодатель исходил из того, что
российские граждане обладают конституционным правом обращаться
с жалобой в суды общей юрисдикции по поводу нарушения их прав и
свобод.
Объявляя правонарушающее обыкновение антиконституцион-
ным, Суд оказывал влияние на всю практику, направляя ее в консти-
туционное русло и обеспечивая защиту прав и свобод в системе ис-
полнительной и судебной власти. Особо следует подчеркнуть, что, яв-
ляясь высшей судебной инстанцией, Конституционный Суд проверял
конституционность юридической или, как сказано в законе, право-
применительной практики в том числе и Верховного Суда, если его
решения были связаны с нарушением прав и свобод граждан. В этом
положении Закона была также реализована идея Конституционного
Суда как высшего гаранта прав и свобод граждан.
Если, приняв индивидуальную жалобу к производству и рас-
смотрению, Конституционный Суд квалифицирует обыкновение, на
основе которого принято обжалуемое решение, как антиконституци-
онное, то допущенное нарушение должно быть устранено, а основное
право или законный интерес должны быть защищены компетентным
органом, если для этого не имеется иных препятствий, кроме
устраненных Конституционным Судом (ч. 3 ст. 73). Итак, обыкнове-
ние считалось главным условием принятия индивидуальной или кол-
лективной жалобы. Однако по Закону Конституционный Суд мог так-
же рассматривать жалобу на решение, которое хотя и не было приня-
то в соответствии с обыкновением, но по своему характеру и значе-
нию способно создать такое обыкновение (ч. 3 ст. 66). С обыкновени-
ем Закон связывал и ряд требований к подателю жалобы, в которой он
обязан был доказать, что оспариваемое им решение является обыкно-
вением, а также обосновать, что рассмотрение жалобы в Конституци-
онном Суде имеет важное значение для правоприменительной прак-
тики (п. 12, 13 ч. 3 ст. 67). Упор на институт обыкновения в качестве
основного объекта внимания в деятельности Конституционного Суда
был обусловлен особенностями функционирования правопримени-
тельной практики России в советский и постсоветский период. В этой
практике, включающей и судебную, у нас складывались обыкнове-
ния, подчас искажавшие смысл и объем не только конституционного,
но и всего законодательного регулирования прав и свобод, поскольку
142 Глава ГУ. Конституционная защита прав и свобод
в основе такой практики лежали, как правило, подзаконные акты
различных исполнительных органов (инструкции, приказы, распоря-
жения), зачастую закрытые, секретные и т. п., вводившие всевозмож-
ные дополнительные ограничения прав и свобод, неведомые гражда-
нам.
Введение такой формы индивидуальной жалобы имело целью
ограничить поток жалоб, исключив возможность обращаться в Кон-
ституционный Суд по любому поводу или отдельным случаям. Как
своеобразное условие приема и рассмотрения индивидуальной или
коллективной жалобы обыкновение способствовало выявлению не
только нарушений конституционных прав и свобод гражданина в
каждом отдельном случае, но и пресечению антиконституционности
правоприменительной практики.
Нам представляется, что указанные выше требования сущест-
венно осложняли для граждан возможность подачи жалобы. Они
требовали специальных и профессиональных знаний, информиро-
ванности относительно правоприменительной практики и способно-
сти дать квалифицированную оценку тенденциям ее развития. Оче-
видно, что оценка жалобы с этих позиций — дело самого Конституци-
онного Суда, который и должен мотивировать отказ в принятии жало-
бы именно по этим основаниям. Созданный же российским законом
фильтр из трудновыполнимых для граждан условий и требований
объективно ограничивал возможности граждан обращаться в Консти-
туционный Суд и тем самым препятствовал выполнению им функции
гаранта прав и свобод граждан.
Несмотря на отмеченные недостатки, защита прав и свобод
граждан была осуществлена в результате многих принятых Конститу-
ционным Судом решений. В годовом отчете — послании Верховному
Совету РФ «О состоянии конституционной законности в РФ» от
5 марта 1993 г.1 излагаются основные установки и решения Суда в за-
щите прав человека. В результате рассмотрения ряда индивидуаль-
ных жалоб Конституционный Суд признал неконституционной
правоприменительную практику по следующим вопросам: увольне-
ние граждан с работы только по причине достижения ими пенсионно-
го возраста Суд квалифицировал как дискриминацию; установление
1 См.: Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1993. № 1. С. 5,6.
§ 1. Развитие системы конституционного контроля
ограничительного срока обжалования незаконных увольнений с ра-
боты — как ограничение права на судебную и иную защиту; адми-
нистративный порядок выселения граждан из незаконно занятых жи-
лых помещений с санкции прокурора, но без права судебного обжало-
вания такой санкции — так же как нарушение права на судебную за-
щиту; признал противоправными ограничения возмещения причи-
ненного ущерба определенным сроком выплаты (за три месяца вы-
нужденного прогула) при восстановлении незаконно уволенных на
работе1. Проиллюстрируем позицию Конституционного Суда в этой
области более подробно двумя решениями.
В Конституционный Суд поступили индивидуальные жалобы
Н. М. Ланкиной и семи других граждан с требованием признать не-
конституционной правоприменительную практику, сложившуюся
при рассмотрении жалоб на вступившие в законную силу судебные
решения об отказе в восстановлении на работе. Действовавшее в тот
период гражданско-процессуальное законодательство РФ не устанав-
ливало каких-либо сроков, в течение которых граждане вправе обжа-
ловать решения судов по любой категории гражданских дел, включая
и дела о трудовых спорах. Однако в 1988 г. в Основы законодатель-
ства Союза ССР и союзных республик о труде и в Кодекс законов о
труде РСФСР были внесены дополнения, которые предусмотрели
предельный срок (один год) для обжалования в суд отказа в восста-
новлении на работе. С учетом этих дополнений суды перестали
рассматривать в надзорном порядке такие жалобы, если истек указан-
ный срок. Обратившиеся в Конституционный Суд граждане считали,
что отказ проверить достоверность фактов, повлекших увольнение, и
рассмотреть доводы заявителей, по существу, ущемляет их право на
судебную защиту.
В решении по этому делу Конституционный Суд постановил,
что введение в трудовое законодательство ограничительных сроков не
только игнорирует возможность судебных ошибок по делам о восста-
новлении на работе, но и лишает суды полномочий на их исправле-
1 Всего за период своего существования (1991—1993 гг.) Конституционный Суд
рассмотрел шесть дел по жалобам о нарушении прав и свобод, что составило около 20%
от общего числа дел; в пяти случаях дела были решены в пользу граждан, права ко-
торых Конституционный Суд взял под свою защиту. См.: Шульженко Ю. Л. Указ. соч.
С.122—123.
144 Глава IV. Конституционная защита прав и свобод
ние. Суд отметил, что допущенное отступление от норм гражданского
процесса ухудшило возможности рабочих и служащих защищать свои
трудовые права в порядке надзорного судопроизводства. При таких
обстоятельствах, когда возникает коллизия норм гражданско-процес-
суального и трудового законодательства, применению подлежат
нормы ГПК. Однако судебная практика по этому пути не пошла. В
результате сложившегося обыкновения оказались нарушенными мно-
гие положения Конституции РФ: право граждан на судебную защиту,
гарантируемое ст. 63 Конституции без каких-либо изъятий; равенство
граждан перед законом и судом (ст. 34) и гарантии защиты прав, сво-
бод и законных интересов всеми способами, не противоречащими за-
кону (ст. 61). Суд также определил, что ограничение реальной воз-
можности обжаловать в надзорном порядке отказ в восстановлении на
работе не соответствует конституционным гарантиям права работни-
ка на справедливые условия увольнения (ст. 14) и тем самым ущем-
ляет право на труд, закрепленное в ст. 53 Конституции.
Конституционный Суд установил и ряд других нарушений Кон-
ституции, а также общепризнанных международных норм, относя-
щихся к правам человека. На этом основании 23 июня 1992 г. он
принял постановление1, которым признал обыкновение правоприме-
нительной практики, сложившееся после внесения названных выше
дополнений в законодательство о труде, не соответствующим Консти-
туции. Одновременно Конституционный Суд предложил Верховному
Суду Республики проверить в качестве надзорной инстанции обжалу-
емые судебные решения и устранить допущенные нарушения права
на судебную защиту по делам о восстановлении на работе. Верховно-
му Совету РФ предложено изучить вопрос о необходимости отмены
нормы ч. 5 ст. 211 Кодекса законов о труде как не соответствующей
Конституции2.
Еще один пример. Известно, что в практике судов советского
периода значительное место занимали так называемые трудовые де-
ла, особенно споры, связанные с незаконным увольнением с работы.
Больше 50—60% таких споров решалось в пользу граждан. Однако
справедливое судебное решение о восстановлении незаконно уволен-
1 См.: Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. 1992.
NS30.CT.1809.
2 Законом от 25 сентября 1992 г. эта норма исключена из КЗоТ РСФСР.
§ 1. Развитие системы конституционного контроля 145
ного на работе всегда сопровождалось далеко не справделивым пред-
писанием суда выплатить гражданину компенсацию за вынужденный
прогул в размере не более трехмесячного заработка (позднее этот
размер был увеличен до годового заработка). Между тем граждане за-
частую годами ходили по инстанциям в поисках справедливости.
Рассматривая ряд индивидуальных жалоб об ограничениях
размера компенсации за незаконные увольнения, Конституционный
Суд установил, что применяемые судами Основы законодательства
Союза ССР и союзных республик о труде (ст. 22 и 94), Закон СССР
«О порядке разрешения индивидуальных трудовых споров» от 11 мар-
та 1991 г. (ст. 27 и 34), Кодекс законов о труде РФ (ст. 213, 214 и 216)
послужили основанием для обыкновения правоприменительной
практики. Суд признал такую практику антиконституционной, так
как она нарушает конституционные принципы справедливости, юри-
дического равенства, возмещения государством ущерба, причинен-
ного человеку незаконными действиями государственных органов и
должностных лиц. Исходя из этого, Конституционный Суд предло-
