II. Перестановка элементов

6.2. Возможности и пределы перестановки элементов

Установленный выше порядок трех элементов матрицы (OSV) - это обычный порядок; он соответствует логике чте­ния, воссоздающей как бы наоборот процесс смыслообразова-ния и рассматривающей сперва следствие (объект значения), а уже от него восходящей к причине (варианту). Однако этот порядок не является обязательным, и журнал вполне может менять местами те или иные элементы матрицы. Свобода пе­рестановок велика, но она не является полной, подчиняясь сугубо рациональному ограничению. В самом деле, мы виде­ли, что между суппортом и вариантом имеется очень сильная языковая солидарность, а потому вполне естественно, что эту часть матрицы - модную черту - нельзя разделить. Таким образом, из шести теоретически возможных перестановок О, S и V де-юре исключаются две — те, при которых суппорт и вариант разделяются объектом²:

SOV VOS

Остальные формулы возможны - либо внутри модной черты меняются местами суппорт и вариант, либо сама мод­ная черта меняется местами с объектом, либо, наконец, про­исходят сразу обе эти перестановки:

¹ Даже в том случае, когда, как уже говорилось (5, 11), смысл с
неравной плотностью распределен по длине матрицы

² Исключение, разумеется, составляют матрицы, где происходит тер­
минологическое совмещение объекта с суппортом и где может получиться
V • (OS), как, например, в высказывании

Как и можно было ожидать, перестановка двух элемен­тов внутри модной черты (SV или VS) не имеет большого значения, так как происхождение ее - чисто языковое: на­пример, во французском языке некоторые прилагательные должны стоять до существительного, а другие после него {grand col, col ample), отчего и меняется порядок внутри модной черты. Перемещение объекта обладает большей вы­разительностью: если модная черта следует до объекта, то это ведет к семантическому подчеркиванию суппорта {та­лия выше обычной для вечернего платья). Наконец, нужно сразу же отметить, что при комбинировании нескольких матриц объект последней из них может как бы поддержи­вать несколько элементов промежуточных матриц; при этом построение высказывания перестает быть линейным и ста­новится архитектоническим; нельзя сказать, что объект рас­полагается до или после коррелятивных с ним элементов, -он просто имеет равную протяженность с ними¹. Разумеет­ся, все эти перестановки тесно зависят от структуры фран­цузского языка; если Мода начнет выражаться на флексив-ном языке вроде латинского, то может оказаться, что в ней постоянно соблюдается порядок (OSV)².

' Пример:

В некоторых случаях архитектоническая схема необходима и для описания единичной матрицы:

² В русском языке, как видно из перевода ряда приводившихся выше примеров, преобладающим порядком является OVS. - Прим. перев.

III. СОВМЕЩЕНИЯ ЭЛЕМЕНТОВ

6.3. Совмещение О и S

Выше уже указывалось, что две формы могут получать одинаковую субстанцию, а стало быть и одинаковое имя: при этом имеет место терминологическое совмещение двух элементов матрицы в одном слове. Так происходит при сгу­щениях объекта и суппорта: в нынешнем году воротники будут нараспашку. Терминологическое сгущение нимало не разрушает различие структурных функций объекта и суппорта; можно даже сказать, что в воротнике нараспаш­ку воротник, материально получающий признак открытос­ти (то есть воротник нынешнего года), и воротник, к кото­рому обращен смысл Моды (то есть воротник вообще), -это два разных воротника: по сути дела, в нынешнем году воротник как родовая категория (объект значения) актуа­лизируется в воротнике нараспашку (в этом случае ворот­ник - суппорт). Как обычно происходят такие сгущения объекта и суппорта? Сгущение можно уподобить узлу, ко­торым внезапно прерывается гладкая протяженность цепоч­ки: стоит журналу при описании вещи остановить смысл на воротнике, то есть на какой-то момент перестать его выс­казывать, как суппорт буквально сталкивается с объектом, наполняет его собой и сливается с ним; если же журнал растягивает свою речь и продолжает смысл после упомина­ния воротника, то получается нормальная матрица из трех эксплицитных элементов; таким образом, во всех сгущен­ных матрицах имплицитно отсекается сравнительно удален­ный объект и смысл возвращается к уже пройденному суп­порту: в высказывании открытый воротник в Моде ворот­ник приобретает смысловое обозначение, в других местах относящееся к эксплицитному объекту (блузка с откры­тым воротником). Очевидно, это явление имеет общий характер - оно позволяет понять, что описание извлекает некоторую смысловую организацию из самых своих преде­лов (а не только из своей протяженности): говорить - зна­чит не только упоминать и опускать какие-то факты, но также и делать остановки и, в зависимости от их места, по-новому структурировать речь; происходит обращение смыс­ла, от границ высказывания он обращается в центр.

6.4. Совмещение S и V

Как мы видели, чаще всего модная черта (соединение суппорта и варианта) образуется автономной синтагмой¹, обычно состоящей из существительного с определением {.от­крытый воротник, выпуклая шапочка, двойное длинное оже­релье, разрез на боку и т.д.). Но именно потому, что, с одной стороны, модная черта обладает сильной языковой связностью, а с другой стороны, два ее элемента материаль­но неоднородны, для языка нет пользы совмещать суппорт и вариант: обыкновенно оба эти термина именуются, они лингвистически стереотипны и субстанциально различны. Поэтому, чтобы возникло совмещение суппорта и варианта, вариант должен утратить свою атрибутивность (которую выражает, например, прилагательное, относящееся к суще­ствительному) и начал существовать именно как суппорт. Этим объясняется, что совмещение элементов модной черты встречается лишь для вариантов двух типов — вариантов существования и видовых вариантов (мы вынуждены здесь раньше времени сослаться на перечень вариантов)². В са­мом деле, если значение высказывания зависит от наличия или отсутствия некоторой детали, то именование этой дета­ли как суппорта с неизбежностью поглощает собой выраже­ние варианта, поскольку суппорт здесь поддерживает одно лишь свое существование или нехватку: пояс со свисающим концом означает пояс, у которого свисает конец; таким об­разом, свисающий конец в первом высказывании является одновременно суппортом как материя и вариантом - как утверждение того, что эта материя существует. Напротив, в случае с вариантом вида можно сказать, что здесь уже вариант поглощает суппорт, - когда, например, все выс­казывание составляют слова платье из полотна, то воз­никает искушение охарактеризовать платье как совмеще­ние объекта и суппорта, а полотно - как вариант (в отли­чие, например, от бархата, шелка и т.д.); но ведь вари­ант нематериален, и полотно не может непосредственно служить вариантом; на самом деле здесь сама материаль­ность ткани служит опорой для номинальной вариации вида (лен / бархат / шелк и т.д.), то есть между объектом значения (платьем) и различием видов необходимо все-таки

' См. выше, 5, 12. ² См. ниже, гл. 9.

поместить посредующее звено - материальный суппорт, пусть и в форме сугубо родовой категории ткань, термино­логическое выражение которой совпадает с наименованием вида: полотно является суппортом как недифференциро­ванный материал (как ткань) и вариантом как утверждение (то есть как выбор) некоторого вида¹; это хорошо выража­ется высказыванием типа платье из полотняной ткани; поскольку видовое утверждение - очень богатый вариант², то и совмещение суппорта с вариантом встречается очень часто: оно обнаруживается, к примеру, во всех высказыва­ниях, содержащих упоминание о каком-либо виде ткани, цвета или узора: полотняное платье (из полотняной тка­ни), белая блузка (белого цвета), клетчатый поплин (с клетчатым узором). Итак, модная черта измеряется ровно одним словом всякий раз, когда изначальным источником смысла является простое утверждение о существовании или же о виде, так как язык не может что-либо наимено­вать, не придав ему тем самым существование или видо­вую спецификацию³.

6.5. Совмещение О, S и V

Наконец, объект значения вполне может совместиться с модной чертой, является ли последняя нормально развер­нутой или сгущенной. В первом случае суппорт и вариант остаются раздельными, а объект значения как бы подразу­мевается модной чертой в целом; если в журнале написано: для весны — этот костюм и шапочка к нему, то ясно, что объектом значения является комплект из костюма и шапоч­ки, что смысл возникает не из одного или другого элемен­та, а из их сочетания; таким образом, объект значения — это весь костюм, терминологическое выражение которого со­впадает здесь с его составными частями и вариантом, при­дающим ему значимость⁴. Во втором случае сегмент означа­ющего сводится к одному слову; возьмем высказывание в нынешнем году в Моде синее: здесь синее является одно-

¹ См. ниже, гл. 7 - о видовом утверждении.

² Вариант бывает богатым не обязательно потому, что в его пара­
дигме много терминов, но потому, что он может прилагаться к большо­
му числу суппортов: это его «синтагматическая эффективность» (см.
ниже, 12, 2).

³ О видовой спецификации см. ниже, 7, 4.

4

временно объектом, суппортом и вариантом - обобщенный цвет и поддерживает и получает значение, а утверждение видовой категории синее образует его¹. Такой исключительно сильный эллипсис хорошо подходит для общих рубрик мод­ного журнала, для полосных заголовков: в краткой формуле, состоящей из одного слова («Платья-рубашки», «Полотно»), можно прочесть и означаемое (Мода нынешнего года), и оз­начающее, которое само состоит из объекта значения, суппор­та (род платьев-рубашек, ткань) и видового утверждения².

IV. УМНОЖЕНИЕ ЭЛЕМЕНТОВ

6.6. Умножение S

Поскольку каждый из элементов матрицы представляет собой «форму», то в принципе ее можно «наполнять» одно­временно разными субстанциями³; матрица может расши­ряться путем умножения некоторых своих элементов. Час­то, к примеру, в одной матрице встречаются два суппорта: в частности, так обстоит дело со всеми матрицами, содер­жащими вариант соединения, поскольку этому варианту именно и свойственно опираться на два (как минимум) фрагмента одежды; вот классический пример - блузка с шарфиком в горловине⁴ (благо здесь нет никакого эллипси­са). Однако наиболее распространен случай матриц, где объект частично совмещен с одним из двух суппортов -например, блузка, заправленная в юбку: объектом значе­ния является блузка, но одновременно она служит и час­тичным суппортом для варианта выступания³. Разумеется, в высказываниях такого типа объект чаще совмещается с первым суппортом, потому что сам язык (а перед нами ведь одежда-описание) придает стилистическое преимущество тому термину, который помещается во главе периода; отсю-

' Мода нынешний год

² Исключается лишь один вид совмещения, совмещение О и V,
когда S остается эксплицитным, - по той же причине, по какой нельзя
вставлять объект между суппортом и вариантом (см. выше, 6, 2).

³ За исключением объекта значения, который всегда остается еди­
ничным, как мы это увидим в 6, 8.

ПО

да ясно, что обыкновенная «деталь» вполне может стать объектом значения, даже сочетаясь с материально более крупным суппортом; так, в высказывании браслет в тон с платьем речь идет главным образом о браслете, именно к нему стараются привлечь внимание, именно он является объектом значения, хотя платье и крупнее браслета¹. Дей­ствительно, одно из оправданий системы Моды в том, что она придает как минимум равную семантическую силу мате­риально несоразмерным элементам и противопоставляет при­митивному закону количества компенсаторную функцию.

6.7. Умножение V

Поскольку на пути от объекта к варианту матрица все более истончается, то естественно, что варианты могут ум­ножаться легче, чем суппорты; чем ближе к объекту зна­чения, тем плотнее становится матрица и тем труднее -накопление элементов; наоборот, чем дальше от объекта, тем элементы матрицы свободнее в силу своей абстрактнос­ти. Поэтому на одном суппорте зачастую встречается по нескольку разных вариантов. В высказывании блузка с разрезом с одного боку (то есть блузка, один из боков кото­рой разрезан) суппорт равно поддерживает два варианта: прорезь (с разрезом) и число (один)². А вот высказывание, где встречается не менее четырех вариантов: настоящая китайская туника, плоская и с разрезом³. Впрочем, впол­не возможно, что на уровне языка один вариант модифици­рует другой вариант, а не поддерживающий их оба суп­порт: в высказывании бретельки крест-накрест на спине вариант положения (на спине) модифицирует вариант за-пахнутости (крест-накрестУ. В том, что вариантные тер­мины скапливаются таким образом в одной точке, а суппорт даже соприкасается с одним из вариантов лишь через по­средство другого варианта, нет ничего удивительного: mutatis mutandis и в языковой форме chanterons [споем] маркеры множественного числа и будущего времени тоже поддержи-

1

2 3 4

ваются одним и тем же корнем, который играет несущую роль (chant-)K Здесь достаточно будет провести различе­ние между обычными вариантами, способными модифици­ровать как суппорты, так и другие варианты, и специаль­ными вариантами, которые всегда модифицируют только другой вариант; такими специальными вариантами являют­ся интенсивы, или варианты степени (небрежно в высказы­вании небрежно завязанный); их следует выделить особо, так как если нам нужно составить перечень модных черт (SV), то интенсивы не могут непосредственно входить в него, поскольку они никогда не привязаны к какому-либо суппорту; приходится рассматривать их соединение с вари­антами, а не с суппортами².

6.8. Единичность О

Лишь один элемент не может умножаться внутри одной и той же матрицы - это объект значения³. Вполне нормально, что Мода не умножает объект матрицы: вся структура одеж­ды-описания имеет, так сказать, нарастающий характер; пройдя через лабиринт порой далеких друг от друга элементов, нуж­но свести смысл к одному-единственному объекту; собствен­но, целью системы Моды и является такое трудное сведение многого к одному; ибо требуется, с одной стороны, сохранить многообразие одежды, ее дисконтинуальность, изобилие со­ставных частей, а с другой стороны, ввести это изобилие в рамки, наложить на него единый смысл, одну-единственную направленность. Итак, в конечном счете именно единичнос­тью объекта значения гарантируется единство матрицы; проч­но опираясь на свой единственный объект, она может свобод­но манипулировать своими суппортами и вариантами, не рис­куя развалиться. А поскольку, с другой стороны, матрицы комбинируются между собой по конвергентной схеме⁴, то все

¹ На этом аналогия прекращается, так как в отличие от вестиментар-
ного суппорта корень chant- является семантемой: он сам по себе обладает
смыслом, это не инертный суппорт.

² См. ниже, гл. 10, 10.

³ Теперь мы можем уточнить, что единичность объекта служит для
определения матрицы (матрица - это то, в чем содержится один и только
один объект значения) и, шире, всего сегмента означающего в целом, со­
стоящего из матриц: этот сегмент, как мы сейчас увидим, в конечном счете
содержит в себе только один объект значения, покрывающий собой все
матрицы, из сочленения которых его удалось выделить.

^f См. следующие параграфы.

высказывание в итоге оказывается заполнено одной-единствен-ной матрицей, распространяющейся на все остальные; и объект этой последней матрицы, будучи единственным, вбирает в себя весь смысл, последовательно вырабатывавшийся на уровне предшествующих матриц; по сути, на единичности объекта значения зиждется все строение системы Моды.

V. АРХИТЕКТУРА МАТРИЦ

6.9. Делегирование матрицы в элемент или группу элементов

Комбинирование матриц между собой внутри одного выс­казывания основывается на том, что каждая из них может замещаться элементом или группой элементов другой мат­рицы - естественно, более широкой, чем она; таким образом, матрицы сочленяются не просто по принципу линейного со­единения, как слова во фразе, а в форме своеобразного кон­трапункта, образуя нарастающую архитектуру: обычно выс­казывание в конечном счете занято одной матрицей, которая «вбирает» в себя все остальные. Возьмем такую уже полносо­ставную матрицу: белые петлицы (О (SV)): в качестве мате­риального элемента (пусть даже и обладающего качеством-вариантом) эти белые петлицы вполне можут выполнять ка­кую-нибудь частную функцию в другой, более крупной мат­рице - там они будут, например, лишь объектом или суппор­том; если белые петлицы должны подходить по тону к пугови­цам (белые петлицы и белые пуговицы), то и петлицы (бе­лые) и пуговицы (белые) оказываются лишь суппортами для нового варианта сочетания, а имплицитным объектом значе­ния становится весь костюм в целом:

Таким образом, высказывание включает в себя три матрицы, из которых последняя (О SI S2 V) имеет ту же протяженность, что две первых, поскольку каждый из ее суппортов «замещает собой» целую полную матрицу. Можно сказать, что при подобном синтаксическом разви­тии матрица как бы доверяет некоторому элементу дру-

гой матрицы представлять себя и передавать часть своего смысла матрице окончательного уровня. Матрицы могут делегироваться в элемент или группу элементов, если это элементы совмещенные. Однако не все формулы такого делегирования возможны: вариант не может представлять целую матрицу, так как он нематериален, а матрица, имея объект и суппорт, неизбежно содержит в себе некую вес-тиментарную материю¹; отсюда следует, что «острие» смысла (вариант) всегда находится в одиночестве (по от­ношению к «представляющим» элементам) и как бы тя­нет за собой весь смысл наподобие коренника в упряжке; это очень хорошо ощущается в концевых матрицах, где скудость варианта контрастирует с массивностью суппорта и объекта. Кроме того, группа OV также не может пред­ставлять никакую другую матрицу, поскольку вариант не может совмещаться с объектом без посредства суппорта. Итак, получаются следующие схемы делегирования:

I. Элементы:

II. Группы элементов:

¹ При терминологическом развитии высказывания типа поплин в жел­
тый горошек может на первый взгляд показаться, что первичная матрица
(желтый горошек) становится просто вариантом матрицы вторичной-

На самом же деле второй вариант - это вариант существования, и пра­вильной схемой будет такая

Желтый горошек служит лишь суппортом своего собственного существования.

² Все первичные матрицы, вводимые предлогом «с», становятся в
матрице следующего уровня модной чертой (SV), где вариант — вариант
существования: с жакетным воротником / без жакетного воротника

6.10. Пирамида смысла

В принципе отношение, которым регулируется соеди­нение единиц означающего (матриц), - это отношение про­стой комбинации (а не солидарности или импликации, как в других видах синтаксиса); формально ни одна матрица не предполагает другую, каждая из них может быть само­достаточной. Однако это особенное отношение комбинации, поскольку матрицы сочленяются посредством развития, а не сложения. У нас никогда не получится последователь­ность типа OSV+OSV+OSV и т.д.; даже если и кажется, что две матрицы просто следуют одна за другой, на самом деле обе их включает в себя и поддерживает третья, более широкая матрица. Можно сказать, что одежда-описание строится по принципу увеличения, как музыкальный ка­нон, или же в форме опрокинутой пирамиды: основание (верх) этой пирамиды занято одновременно первичными матрицами¹, частными смыслами описываемого комплекса и его буквальным выражением; а вершина (низ) пирамиды — это последняя из вторичных матриц, которая вбирает и вы­ражает собой все матрицы, ранее способствовавшие ее со­зданию, а тем самым предлагает для понимания - или даже для чтения - некий единый и окончательный смысл. Подоб­ная архитектура обладает вполне определенным действием. С одной стороны, она делает возможным разлитие вести-ментарного смысла на всем протяжении высказывания и тем самым предохраняет единство окончательного смысла: драгоценный секрет модного смысла как бы заключен в окон­чательной матрице (особенно в ее варианте), сколько бы подготовительных матриц ей ни предшествовало; настоящий модный смысл петлиц и пуговиц возникает не от их белиз­ны, а от их сочетания. А с другой стороны, благодаря такой архитектуре высказывание становится похоже на ступенча­тое устройство: смысл держится на последней ступени, и

¹ Первичной матрицей мы будем называть здесь такую матрицу, ни один из элементов которой не представляет собой другой матрицы, а вто­ричной матрицей - такую, в которой хотя бы один элемент является «пред­ставителем».

если у нас на одну ступень больше или меньше, то от этого меняется все распределение субстанций вдоль матриц¹; смысл, возникающий в последнюю очередь, - это всегда смысл, заслуживающий упоминания, но он не обязательно располагается в конце фразы - высказывание обладает глу­биной, оно воспринимается (на уровне языка) по поверх­ности, как речевая цепь, но прочитывается (на уровне одеж­ды) в глубину (через архитектуру матриц), как хорошо видно на следующем примере:

1. 2. 3.

В этом высказывании как бы три смысловых слоя: пер­вый образуется видами материалов и цветов, используемы­ми в описываемой вещи (хлопок, красное, белое); второй -сочетанием красных и белых клеток; третий - существова­нием составной единицы, образуемой красными и белыми клетками на платье из хлопка; этот окончательный смысл был бы невозможен без упоминания смыслов подготовитель­ных; и однако же именно на нем сосредоточено острие со­общения Моды.

6.11. Томографический синтаксис

Чтобы понять оригинальность такого архитектурного синтаксиса, следует вновь обратиться к естественному язы­ку. Для языка характерно двойное членение: в нем система «звуков» (фонем) дублируется системой «слов» (монем); а в одежде-описании тоже имеется две системы - система форм матрицы (OSV) и система самих матриц. Но этим сходство и ограничивается: ведь в языке единицы каждой системы связаны отношениями чистой комбинаторики, тогда как в одеж­де-описании единицы матрицы солидарны между собой - ком­бинируются только сами матрицы. Да и их комбинаторика ничем не походит на языковой синтаксис: в синтаксисе одеж­ды-описания нет ни сочинения, ни управления, между мат-

¹ В высказывании поплин в горошек смысл опирается на оппозицию одной видовой категории узора (горошек) другим, неназванным; в высказы­вании же поплин в желтый горошек вид узора уже не несет прямой ответ­ственности за построение смысла, который зависит одновременно от желтого цвета (в отличие от других цветов) и от существования единицы желтый горошек (в отличие от ее отсутствия).

рицами не бывает ни примыкания, ни (линейного) подчи­нения; они порождают друг друга путем субстанциального расширения (красные и белые клетки образуют целое, пре­восходящее каждую из своих частей) и формального сокра­щения (целая матрица становится простым элементом сле­дующей матрицы). Можно сказать, что синтаксис одежды-описания - это гомографический синтаксис, поскольку это синтаксис соответствия, а не сочленения.

VI. СТАНДАРТНЫЕ ФОРМЫ

6.12. Стандартные формы (OS) V и О (SV)

Элементы матрицы (О, S, V) - это формы, свобода образования которых ограничивается лишь правилом рас­пределения субстанций (О и S - материальны, а V - нема­териален). Аналогом матрицы может служить pattern, a аналогом ее элементов — pattern-points, как их определяют некоторые лингвисты¹: каждый pattern-point обладает не­которым потенциалом субстанции, но, разумеется, бывают такие субстанции, которые чаще других заполняют неко­торые формы. Самые частые, то есть самые сильные patterns - это матрицы типа О (SV), где объект образует­ся некоторой вещью или деталью, а модная черта (SV) -материалом, цветом или узором, обладающими видовой ва­риацией² (платье из фланели, белый пиджак, поплин в клет­ку); матрицы типа (OS) V, где объект-суппорт образуется некоторой вещью или деталью, а вариант - качественным определением (куртка с разрезом, бретельки крест-накрест, широкая блузка и т.д.); наконец, как мы установили при анализе некоторых примеров, среди вторичных матриц са­мый сильный pattern образуется присоединением первич­ной матрицы к вторичной, в которой она занимает место модной черты (SV) и функционирует как вариант существо­вания (поплин в желтый горошек). Поскольку такие patterns размещаются в высказывании сплошным блоком, то их мож­но рассматривать как стандартные формы, подобные «эле­ментарным конфигурациям» или «кирпичикам» в устрой-

¹ Kenneth L.Pike, «A problem in morphology-syntax», Acta linguistica, V, 3,
p. 125. Pattern: John came; pattern-points: John и came; pattern-point-replacement-
potential: Bill, Jim, the dog, boys и т.д. могут замещать собой John.

² О различии между видом и видовым утверждением см. ниже, гл. 7.

ствах для машинного перевода¹; так что если бы требова­лось создать машину для производства Моды, то во многих случаях можно было бы не детализировать первичных мат­риц, будь то матрицы типа (OS) V или О (SV). Стандартная форма - это, так сказать, промежуточное состояние между формой и субстанцией: это обобщенная субстанция, так как стандартная форма вполне действительна лишь на уровне некоторых конкретных вариантов.

6.13. Стандартные формы и окончательный смысл

Такие стандартные формы важны не только при анали­тических операциях, они способствуют и упорядочению смыслообразования: сама их банальность ведет к тому, что передаваемое ими сообщение, по хорошо известному зако­ну, становится банальным; а потому, будучи скомпонованы между собой и занимая место первичных матриц, они обра­зуют фон, который самой своей банальностью подчеркивает оригинальность окончательного смысла; в стандартных фор­мах внутренний смысл сгущается, каменеет, а тем самым вся его сила и свежесть переходят на последний вариант, который их поддерживает; в высказывании платье из хлоп­ка в красную и белую клетку платье из хлопка, красные клетки и белые клетки обладают слабым смыслом, в силу закона, согласно которому клише тяготеет к незначимости; вариант сочетания, соединяющий красный и белый цвет кле­ток, образует уже более сильный смысл; но в конечном ито­ге самую сильную информацию, самый новый смысл несет в себе существование красных и белых клеток по отноше­нию к платью из хлопка - собственно, этот смысл ощущает­ся уже с самого начала чтения, и он-то и составляет цель всего высказывания. Отсюда понятно, какой может быть глубинная задача всего этого синтаксиса: постепенно кон­центрировать смысл, превращать его из банального в ори­гинальный, возвышать его до уникальности невиданного и нечитанного. Итак, сегмент означающего - это совсем не просто набор заслуживающих упоминания черт; это поис­тине тонкое и терпеливое порождение значения.

¹ Об элементарных конфигурациях см.: A.-J.Greimas, «Les problemes de la description mecanographique», Cahiers de lexicologie, I, p. 58. - «Кирпичики», или «стандартные операции» - это «заранее закодированные части вычис­ления, которые используются как кирпичики при построении любого кода» (B.Mandelbrot, Logique, langage et theorie de I 'information, Paris, PUF, p. 44).

ВИДОВОЕ УТВЕРЖДЕНИЕ

Всеми замечено появление твинсета.

I. КАТЕГОРИЯ ВИДА

7. /. Виды одежды

Как мы видели, объект и суппорт значения способны обмениваться субстанцией, и субстанция эта всегда мате­риальна: юбка, блузка, воротник, перчатки, складка мо­гут быть то объектом, то суппортом, то и тем и другим сразу. В отличие от вариантов, перечень которых будет делом более специфическим, для объектов и суппортов нам приходится описывать только одну общую их суб­станцию. Эта субстанция - не что иное, как одежда в ее материальности; субстанциальный перечень объектов и суппортов неизбежно совпадает с описанием самой одеж­ды. Но поскольку здесь речь идет об одежде, прошедшей через посредующую инстанцию слова, то наш перечень будет включать те слова, которыми пользуется язык для обозначения одежды (обозначения, но не характеристики -последние относятся уже к перечню вариантов). Иначе го­воря, элементы, которые должны войти в наш перечень, - это названия предметов одежды (комплектов, отдельных вещей, вставок, деталей и аксессуаров), то есть ее видовые катего­рии. Видовая категория {блузка, кардиган, кофта, чепчик, кол­пак, капор, ожерелье, туфли, юбка и т.д.) представляет собой терминологическую единицу, необходимую и достаточную для образования суппорта или объекта. Можно сказать по-друго­му - что категория вида принадлежит к плану денотации язы­ка; а значит, это не тот уровень, где можно найти риторичес­кие эффекты, хотя обозначения этой категории часто имеют метафорическое происхождение (воротник а-ля Дантон, шаль-грелка, цвет мха и т.д.).

7.2. Реальный и именуемый вид

Видовые категории одежды так многочисленны, что естественно возникает желание сократить их количество по какому-либо принципу, который позволял бы обойтись без их исчерпывающего перечня. Разумеется, если бы нашей задачей было установить структуру реальной одежды, мы были бы вправе идти по ту сторону слов и вольны опреде­лять виды одежды по образующим их техническим элемен­там; можно было бы, например, рассматривать колпак как головной убор без полей с высокой тульей, то есть выяв­лять в искомой видовой категории первичные видовые кате­гории (тулья, поля) и варианты (высота, нехватка)'; при такой работе реального анализа, вероятно, удалось бы свес­ти анархическое изобилие видов одежды к некоторым про­стым видовым категориям, простым комбинированием ко­торых и получается вся одежда. Но так как мы отказались сводить терминологическую структуру к структуре реаль­ной, то мы и не можем заходить по ту сторону видового названия: работать приходится с именем, а не с тем, что им обозначается; нам ни к чему знать, как сшита блузка, чем она отличается от тенниски; в конце концов нам вообще не обязательно знать, что такое блузка или тенниска; главное, чтобы вариация их названий поддерживалась вариацией вестиментарного смысла. Короче говоря, видообразующий принцип здесь не связан ни с реальностью как таковой, ни с лексикой как таковой, а исключительно с той смесью одного и другого, которую и представляет собой вестиментарный код.

7.3. Классификация видов

Отсюда следует, что в одежде-описании классифика­ция видов не может подчиняться реальным (технологичес­ким) или же лексикологическим критериям²; для видовых категорий одежды-описания требуется специфический прин­цип упорядочения, имманентный самой системе, то есть ис­ходящий из критериев значения, а не изготовления или лек­сического родства. Чтобы найти такой принцип, нужно, ра­зумеется, на какое-то время выйти из синтагматического плана: ведь синтагма дает нам цепочки единиц, но не со-

¹ О проблеме имплицитных (или «внедренных») вариантов см. ниже,
11, 10.

2 ц_го такое лексикологические критерии - см. понятийные класси­
фикации В. фон Вартбурга, Й.Трира и Ж.Маторе.

держит непосредственно ничего такого, что позволяло бы их классифицировать. В случае с видовыми категориями это «сопротивление» синтагмы тем сильнее, что они совме­щаются с суппортами и объектами, то есть с инертными элементами матрицы: смысл в синтагму вносится вариан­том, который и образует парадигматическое измерение¹; а поскольку система, в отличие от изобилия синтагматичес­ких фактов, представляет собой принцип классификации (позволяя составлять списки оппозиций), то, стало быть, для классификации видов нужно постараться найти такой вариант, который был бы им специфически присущ. Такой вариант существует - мы сталкиваемся с ним всякий раз, когда смысл некоторой матрицы возникает из простого ут­верждения некоторого конкретного вида одежды²; будем на­зывать такой вариант видовым утверждением, и хотя в прин­ципе перечень объектов-суппортов должен идти раньше перечня вариантов, но прежде всего мы изучим этот вари­ант, а уже затем вернемся к классификации видов.

II. ВИДОВАЯ ВАРИАЦИЯ

7.4. Принцип видового утверждения

Видовая категория может быть значимой сама по себе. Если говорится, что всеми замечено появление твинсе-та, то на первый взгляд это значит, что твинсет означает Моду самой своей сутью, а не своей длиной, мягкостью или формой; видовая категория твинсет здесь непосред­ственно наделяется смыслом Моды, просто потому, что она отлична от других видов одежды; достаточно утвер­дить видовую категорию твинсета, чтобы она обрела зна­чение³. Это не значит, что сам твинсет как таковой стано-

¹ См. выше, 5, 10.

² То есть в матрицах с совмещением S и V.

³ И наоборот, по закону окончательного смысла видовая категория
значима лишь в том случае, если на нее не наращивается никакой другой
вариант: утверждающее ее слово должно быть непрозрачным; ведь если в
журнале говорится о появлении облегающего твинсета, то ясно, что твин­
сет хоть и участвует в смыслообразовании как объект и суппорт значения,
но получает свой окончательный смысл уже не от самой своей природы
твинсета, а от того, что он облегающий. Мы помним, что и матрицы в
таких случаях различаются:

вится вариантом, ведь вариант не может быть материаль­ным. На самом деле, если приглядеться, значимую вариа­цию претерпевает главным образом не материя твинсета -оппозиция здесь прежде всего не между твинсетом и род­ственными ему видами, а, более формальным и непосред­ственным образом, между утверждением некоторого выбо­ра (неважно какого) и умолчанием об этом выборе. В об­щем, всякий раз когда именование видовой категории неяс­но, в нем нужно различать два смысла или, если угодно, две формы: материальную форму, которая согласуется с объективной частью матрицы (объектом и суппортом), и ут­вердительную форму, утверждение о том, что данная мате­рия существует в данной форме; таким образом, значащим вариантом оказывается ни в коем случае не материальность вида, а его утверждение. Это различие может показаться византийским ухищрением, если оставаться на уровне язы­ка, по крайней мере нашего языка, который нередко в выс­казывании о какой-то вещи смешивает ее существование, класс, к которому она относится, и утверждение о ее видо­вой принадлежности; но, во-первых, то, что язык не позво­ляет различать между простым высказыванием о вещи и утверждением ее существования, — это и вообще-то удиви­тельно; назвать - всегда значит сделать существующим, и, чтобы уничтожить существование вещи, необходимо приба­вить к ее наименованию специальное средство - отрицание; бытие обладает номинативной привилегией (никакому Бор­хесу не вообразить язык, в котором говорить о вещах зна­чило бы начисто отрицать их, где требовалось бы добавлять специальную утвердительную частицу, чтобы они существо­вали); а во-вторых, существуют языки (например, банту, японский, малайский), которые при назывании вещи спе­циально обозначают ее класс и вид, - в них говорится: 3 животных-лошади, 3 цветка-тюльпана, 2 предмета-круг-лых-кольца и т.д.¹; на примере таких языков можно понять, что и в твинсете или белом позволительно отличать мате­риальный класс одежды (род-твинсет² или же цвет) от того выбора, который производится в нем при видовом опреде­лении; ведь в конечном счете при имплицитной развертке

¹ Цит. по: L.Hjelmslev, «Anime et inanime, personnel et non personnel», in
Trav. Inst. ling., I, p 157.

² Обозначение «род-твинсет» является, разумеется, предварительным,
поскольку мы еще не знаем, к какому классу относится твинсет.

платья из хлопка или платья из полотняной ткани мы всего лишь отделяем материальность суппорта от абстракт­ного утверждения того выбора, благодаря которому он по­лучает значимость: семиологически полотно здесь ничто; это не материальность вида, а утверждение о том, что неко­торая видовая категория выбрана в отличие от всех про­чих, отброшенных ради данного смысла.

7.5. Оппозиция х / все остальное

В самом деле, утверждение здесь - всего лишь затормо­женный выбор: если бы к этому не обязывал язык, который не может ничего сказать, не создавая субстанций, то, чтобы сде­лать значимым такой выбор, его вообще не требовалось бы ничем заполнять. С точки зрения системы, (а следовательно,) сколь бы парадоксальным это ни казалось, и с точки зрения Моды, какая важность, что берется полотно? Завтра это бу­дет тюссор или альпага, но останется та же самая оппозиция между одной избранной видовой категорией (неважно какой)¹ и массой других, неназванных. Стоит только отвлечься от суб­станции, как значимая оппозиция оказывается строго бинар­ной - она соотносит некий элемент не с его противоположно­стью (полотно ничему не противоположно), а с той безымян­ной массой, из которой данный элемент был извлечен; это, если угодно, масса всего остального (полюс, хорошо извест­ный в лингвистике). Таким образом, формула видового ут­верждения должна выглядеть так:

х / все остальное

(полотно) (остальные ткани)

Какова природа этой оппозиции? Если не вдаваться в очень сложный технический анализ, оставаясь лишь на точке зрения вестиментарного кода, можно считать, что отношение между х и «всем остальным» - это отношение, отличающее частный элемент от элемента более обобщенного. Поэтому при дальнейшем анализе механизма видового утверждения при­дется изучать природу этого «остатка», который своей оппо­зицией с утверждаемой видовой категорией как раз и образует весь смысл Моды.

¹ Такое безразличие выбора не абсолютно: его пределом является сама реальность, в которой практически различаются ткани тяжелые и легкие; соответственно полотно может семантически противопоставлять­ся только другой легкой ткани (см. ниже, 11, 11).

III. ВИДОВЫЕ КЛАССЫ: РОД

7.6. Множественность «остатков»: ряды оппозиций

Очевидно, что «остаток» - это не вся одежда минус наименованная видовая категория. Чтобы стать значимым, полотно не должно извлекаться из такого «остатка», где свалены в кучу ожерелья, цвета, пиджаки, складки и т.д.; журнал никогда не вздумает заявить: летом носите по­лотно, а зимой туфли-лодочки; подобная пропозиция (то есть оппозиция высказываемых в ней видовых кате­горий — полотно/туфли-лодочки) просто абсурдна, то есть находится вне системы смысла¹; чтобы возникал смысл, нужна, с одной стороны, свобода выбора (х / все остальное), а с другой стороны, нужно, чтобы эта свобо­да была ограничена некоторым рядом оппозиций (осталь­ное представляет собой лишь некоторую часть одежды в целом)². Таким образом, можно предположить, что одежда в целом образуется некоторым количеством таких рядов-«остатков»; каждый из них сам по себе не является пара­дигмой именуемой видовой категории, так как значимая оппозиция возникает лишь между формулированием (ка­кой-то одной видовой категории) и неформулированием (всех остальных); в любом случае существует горизонт, ограничивающий эту оппозицию, — отсылка к субстан­ции, которая и позволяет ей образовывать смысл.

7.7. Проверка на несовместимость

Операция, позволяющая реконструировать различные «остатки» или ряды видового утверждения, может быть только формальной, так как мы не можем прямо апелли­ровать к техническому содержанию видовых категорий или к лексикологическому родству между ними. Посколь­ку ряд образуется всеми видовыми категориями, вариа­ция которых заключена в одних и тех же границах, то достаточно будет определить принцип этих границ, и мы определим ряды видовых категорий. Между тем очевид­но, что, к примеру, полотно, тюссор и альпага входят в

' Разве что имелось в виду уже в риторическом плане изобразить абсурдность как таковую - тогда абсурд становится коннотативным озна­чаемым всей фразы в целом.

² Ср. ряды значения [parcours de signification] в современной логике: R.Blanche, Introduction, p. 138.

одну значимую оппозицию¹, потому что эти ткани не мо­гут применяться одновременно в одной точке одежды²; наоборот, полотно и туфли-лодочки не могут входить в значимую оппозицию, потому что они вполне могут сосу­ществовать в одном и том же костюме, а стало быть отно­сятся к разным рядам. Иначе говоря, то, что синтагма­тически несовместимо (полотно, тюссор, альпага), то си­стематически сочетается; то, что синтагматически совме­стимо (полотно, туфли-лодочки), может принадлежать лишь к разным видовым системам. Таким образом, для определения рядов достаточно описать на видовом уров­не все факты синтагматической несовместимости (это мож­но назвать проверкой на несовместимость); мысленно объе­динив все несовместимые видовые категории, мы полу­чим как бы родовой вид, экономно вбирающий в себя це­лый эксклюзивный ряд значимых элементов: например, полотно, тюссор, альпага и т.д. образуют один родовой вид (материалы); чепчик, колпак, берет и т.д. образуют другой родовой вид (головные уборы) и т.д. Таким обра­зом, получаются эксклюзивные ряды терминов, сводимых к некоторому родовому термину:

Очень полезно, если мы сможем легко оперировать ро­довым составным термином каждого ряда (А, В и т.д.), так как благодаря ему можно будет привести анархическое изо­билие видов в некоторый порядок - если не конечный, то по крайней мере методически обозримый; этот составной термин мы будем называть родом.

7.8. Категория рода

Род - это не сумма, а класс видовых категорий, он логически объединяет в себе все родовые категории, кото­рые семантически исключают друг друга; таким образом, это эксклюзивный класс; это необходимо подчеркнуть, так

¹ Мы упрощенно говорим здесь о межвидовых значимых оппозициях:
на самом деле оппозиция имеет место не между видами как материальными
категориями, а между утверждением и неутверждением.

² Если кажется, что они применены одновременно, значит, речь идет
не об одной и той же точке туалета, и тогда их сосуществование поддер­
живается особым вариантом сочетания - видовые категории оказываются
лишь суппортами.

как может возникнуть искушение свести в одну родовую категорию все интуитивно родственные видовые категории; однако, хотя сходство и несходство действительно являют­ся субстанциальными признаками видов того или иного рода, они не являются рабочими критериями анализа; определе­ние родовых категорий имеет своей основой не суждение о субстанции¹, а формальную проверку на несовместимость; например, может показаться соблазнительным объединить шляпку и головную повязку в одну родовую категорию -настолько они сходны; но это воспрещается проверкой на несовместимость, так как шляпку и повязку можно носить одновременно (одну под другой); и наоборот, платье и лыж­ный комбинезон хотя формально и очень различны, но от­носятся к одной родовой категории, поскольку между тем и другим приходится «выбирать», смотря по тому, какое оз­начаемое имеется в виду передать. В некоторых случаях сам язык дает специфические родовые названия, не совпа­дающие с названием ни одной из видовых составляющих: так, белое, синее, розовое суть видовые составляющие ро­довой категории цвет. Но чаще всего для обозначения экс­клюзивного видового класса нет никакого родового терми­на: каким родовым термином можно «покрыть» такие вещи, как блузка, кофта, распашонка, джемпер, при том что их вариация релевантна? Таким безымянным родовым катего­риям придется давать имя наиболее распространенной из их видовых составляющих: род-блузка, род-плащ, род-пид­жак и т.д.; достаточно лишь каждый раз, когда это необхо­димо, проводить различие между «видовой» и «родовой» блузкой. В такой терминологической двусмысленности по­вторяется совмещение варианта-класса и варианта-терми­на²; это нормально, поскольку род - это класс, в котором видовой вариант присутствует в своей точке утверждения. В самом деле, теперь, определив родовые категории, мы можем уточнить формулу видового утверждения; это будет уже не просто х / «все остальное», но, обозначая видовую категорию как а, а родовую как А:

а / {А- а)

¹ Ср. тематическую классификацию Халлига и Вартбурга: R.Hallig, W.
von Wartburg, Begriffssystem als Grundlage fur die Lexicologie. Versuch eines
Ordnungsschemas, Berlin, Akademie Verlag, 1952, XXXV-140 p.

² См. выше, 5, 8.