III. Трансформация 2: от терминологичес­кой системы к вестиментарному коду

4.4. Границы трансформации 2

Как уже было сказано', словесный вестиментарный код и реальный вестиментарный код в принципе автономны. Одна­ко, в то время как терминологическая система направлена на реальный код, этот последний никогда не осуществляется вне «выражающих» его слов; он достаточно автономен для того, чтобы его расшифровка производилась отдельно и по необхо­димости иначе, чем чисто лингвистическая дешифровка язы­ка; но он недостаточно автономен для того, чтобы работать с эквивалентностью мира и одежды, полностью отделяя ее от языка. С точки зрения метода такой парадоксальный статус весьма неприятен. Ведь если трактовать единицы одежды-опи­сания как словесные единицы, то в этой одежде мы нащупаем лишь одну структуру - структуру французского языка; ана­лизироваться будет смысл фразы, а не смысл одежды; если же трактовать их как вещи, реальные элементы одежды, то из их комбинации не возникнет никакого смысла, так как этот смысл производится журнальным словом. Получается либо недолет, либо перелет; в обоих случаях мы не попадаем в центральное отношение - отношение вестиментарного кода, актуализируемого журналом, то есть одновременно веществен­ного по направленности и языкового по субстанции. Когда журнал утверждает, что городские костюмы метятся белы­ми строчками, то даже если свести это высказывание к тер­минологическому состоянию {белые строчки на костюме - знак города), между строчками, белым цветом, костюмом и

' См. выше, 3, 15.

городом со структурной точки зрения невозможно найти дру­гих отношений, кроме синтаксических - отношений подлежа­щего, сказуемого, дополнения и т.д. А такие отношения, иду­щие из языка, вовсе не являются семантическими отношения­ми одежды, которая не знает ни подлежащих, ни сказуемых, ни дополнений, а одни лишь материалы и цвета. Конечно, если бы перед нами стояла только проблема описания, а не значения, можно было бы ничтоже сумняшеся «перевести» журнальное высказывание в реальные материалы и их приме­нения, поскольку сообщать сведения о реальности - это ведь одна из функций языка; но перед нами не «указания для по­шива» - если бы потребовалось «реализовать» журнальное высказывание, как много бы в нем оказалось неопределенного (форма, число, расположение белых строчек)! На самом деле приходится признать, что вестиментарный смысл (который и составляет цель журнального высказывания) теснейшим об­разом зависит от словесного уровня; белые строчки значимы именно в своей неопределенности - язык образует границу, за которой смысл становится нереальным, и однако же отноше­ния языка нельзя отождествлять с отношениями реального вести-ментарного кода. '

4.5. Автонимия

Сходным образом устроено двусмысленное письмо, где смешиваются употребление и упоминание терминов, объек­тивность языка постоянно путается с его автонимией, а сло­во обозначается одновременно как предмет и как слово. Mus rodit caseum, mus est syllaba, ergo...¹; такое письмо, которое играет с реальностью, то схватывая, то отпуская ее, во мно­гом походит на двусмысленную логику, которая умудряется трактовать mus то как слог, то как мышь, уклончиво подстав­ляя слог вместо мыши в тот самый момент, когда она насыща­ет слог всей реальностью мыши.

4.6. К понятию псевдосинтаксиса

Анализ все время оказывается в плену этой двусмыс­ленности — если только он не предпочтет открыто занять место в ее рамках и разрабатывать ее возможности. В са-

' «Job est indeclinabile, Caesar est disyllabum: verba accepta sunt materialiter» [«Иов не склоняется, Цезарь двусложен: слова понимаются материально* (лат.). Латинская фраза в основном тексте: «Мышь грызет сыр, мышь - это слог, следовательно...» — Прим. перев.]

мом деле, даже не отрываясь от линии слов (коль скоро на нее опирается смысл одежды), можно попытаться заменить грамматические отношения, не покрывающие никакого вес-тиментарного значения, неким парасинтаксисом, артику­ляции которого, будучи освобождены от грамматики, име­ли бы целью манифестировать только вестиментарный смысл, а не интеллигибельность речи. Так, исходя из терминоло­гического высказывания типа белые строчки на костюме -знак города, можно как бы «выпарить» из этой фразы син­таксические отношения и заменить их функциями настоль­ко формальными, то есть настолько пустыми, что отсюда один шаг к переносу лингвистики в семиологию¹, к пере­ходу от терминологической системы к последнему вести-ментарному коду, до которого имеет смысл доискивать­ся. Такими функциями на нынешнем этапе будут эквива­лентность (=), которой мы уже пользовались, и комби­нация (.), относительно которой мы еще не знаем, явля­ется ли она импликацией, солидарностью или простой связью²; итак, получается пол у словесное, полусемиоло-гическое высказывание следующего типа:

4.7. Смешанный, или псевдореальный код

Теперь ясно, каков результат трансформации 2: это осо­бый вестиментарный код, единицы которого происходят из языка³, а функции - из логики настолько общей, что она мо­жет объяснять некоторые отношения реальной одежды; то есть это смешанный код, промежуточный между словесным и ре­альным вестиментарными кодами. Полусловесное, полуалго­ритмическое высказывание, которое у нас получилось (кос­тюм ♦ строчки • белое = город), несомненно представляет собой оптимальный момент трансформации; в самом деле, с одной стороны, мы не вправе разлагать далее словесные члены этого уравнения - попытка разделить костюм на его состав-

' Семиология понимается здесь как нечто внешнее по отношению к лингвистике.

² Таковы три типа структурных отношений, которые уже использо­
вались в ельмслевовской теории при попытке «освободиться от граммати­
ки» (см. изложение этого вопроса: K.Togeby, Structure immanente..., p. 22).

³ Язык сообщает псевдореальному вестиментарному коду его номен­
клатуру, но забирает из него те пустые слова, которые, как известно, со­
ставляют половину слов любого высказывания.

ные части (предметы одежды) означала бы выход за пределы языка, обращение; например, к техническим или визуальным знаниям об одежде и тем самым нарушение терминологичес­кого правила; а с другой стороны, все члены уравнения (кос­тюм, строчки, город) несомненно обладают значимостью (на уровне уже не языка, а вестиментарного кода), поскольку при изменении одного из них меняется и вестиментарный смысл фразы - нельзя заменить белое синим, не поставив под вопрос эквивалентность между костюмом и городом, то есть не нару­шив весь знаковый комплекс в целом. Это, стало быть, и есть последний код, которого может достичь анализ, соблюдая тер­минологическое правило; а значит, теперь следует исправить (чего нельзя было сделать ранее) понятие реального вести­ментарного кода, которым мы до сих пор пользовались: на самом деле это псевдореальный код. Итак, если отвлечься от коннотации Моды (системы 3 А), то одежда-описание в целом включает в себя следующие системы:

3. Риторическая: городские костюмы метятся

белыми строчками. 2. Терминологическая: белые строчки на костюме

означают город. 1. Псевдореальная: костюм • строчки • белое = город.

4.8. В чем затруднена трансформация 2

Поскольку трансформация 2 неполна, поскольку она не может исчерпывающим образом трансформировать сло­весный вестиментарный код в реальный вестиментарный код, а лишь вырабатывает особый код, освобожденный от язы­кового синтаксиса, но все-таки частично языковой, - то она кое в чем затрудняет анализ. Главное затруднение, проис­ходящее из терминологического правила, состоит в том, что при изучении одежды запрещается нарушать ее деномина­тивную природу, то есть обращаться от слов к техническим приемам или же образам. Это затруднение очень значи­тельно всюду, где вещь именуется как видовая категория: шляпка, чепчик, колпак, шляпа-колокол, канотье, фетр, буль, капор и т.п.; чтобы структурировать различия между этими разновидностями головных уборов, есть соблазн разложить их на простые элементы, определенные на уровне визуаль­ного восприятия или изготовления; но терминологическое правило запрещает это делать - журнальное упоминание

ограничивается видовой категорией, и мы не можем захо­дить дальше. Такая остановка анализа имеет большие по­следствия, чем можно подумать: смысл, который придается одежде журналом, возникает не из каких-то внутренних качеств ее формы, но лишь из некоторых межвидовых оп­позиций; если колпак в Моде, то не потому, что он высокий и без полей, а просто потому, что это уже не чепчик и еще не капор; поэтому зайти дальше видовых названий - значи­ло бы «натурализовать» одежду и тем самым упустить из виду самую суть Моды; наше терминологическое правило — не ка­кое-то пустое ухищрение, это те узкие врата, через которые проходит смысл Моды, ибо, не будь Мода ограничена сло­вом, она была бы лишь пристрастием к некоторым формам или же деталям, какое всегда существовало в истории костю­ма; в ней бы не осталось ничего от идеологического продукта.

4.9. В чем свободна трансформация 2

Однако тирания языка неполна (иначе трансформация была бы невозможной). Мало того, что необходимо преодо­левать синтаксические отношения, происходящие из язы­ка¹, но сверх того еще и разрешается, уже на уровне терми­нологических единиц, нарушать буквальный смысл выска­зывания. В каких пределах? Они, разумеется, определяют­ся коммутацией: одни слова можно свободно заменять дру­гими, пока эта замена не влечет за собой изменений вести-ментарного означаемого; если два термина отсылают к од­ному и тому же означаемому, то их вариация незначима и их взаимозамена не затрагивает структуру одежды-описа­ния: сверху-донизу и по-всей-длине будут рассматриваться как взаимозаменимые термины, раз у них одно и то же означаемое; и обратно, стоит журналу связать два внешне очень близких или даже лексически тождественных терми­на с некоей вариацией вестиментарного смысла, как их вза­имозамена становится запрещенной: так, согласно слова­рю, слова шерстистый [velu] и ворсистый [poilu] имеют в точности одинаковый денотативный смысл (покрытый во­лосками); но если журнал утверждает, что в этом году шер­стистые ткани идут на смену ворсистым, то, вопреки словарю Литтре, придется признать, что шерстистое и вор­систое — это два разных означающих, поскольку каждое из

¹ Например, в вестиментарном (а не языковом) синтаксисе не может быть оппозиции действительного и страдательного залога (см. ниже, 9, 5).

них отсылает к особому означаемому (в прошлом году / в этом году, то есть старомодное / модное). На этом приме­ре видно, как могут употребляться языковые синонимы: языковая синонимия не обязательно совпадает с вестимен-тарной, так как план референции вестиментарного (псевдо­реального) кода - это не язык, а эквивалентность одежды, внешнего мира и Моды; знаковое явление проступает толь­ко в том, что нарушает эту эквивалентность; а поскольку эта эквивалентность выражена словом, то все нарушающее или смещающее ее остается в плену определенной номенк­латуры. Язык сохраняет свою власть постольку, поскольку смысл одежды (петлица = элегантность) покрывается лишь понятием, которое так или иначе освящается самим же язы­ком; но из его власти можно вырваться постольку, посколь­ку языковые значимости этого понятия не оказывают вли­яния на вестиментарный код.

4.10. Редукции и амплификации

Для чего же служит эта свобода? Здесь следует напом­нить, что мы стремимся установить общую структуру, спо­собную объяснить все высказывания Моды, независимо от их содержания; чтобы обладать такой универсальной при­менимостью, эта структура должна быть как можно более формальной. Таким образом, трансформация терминологи­ческой системы в вестиментарную (как мы будем отныне называть псевдореальный код) эффективна лишь в том слу­чае, если она руководствуется поисками простых функций, присущих одновременно как можно большему числу выс­казываний; в наших интересах даже самые мелкие выска­зывания псевдореального вестиментарного кода, так ска­зать, отливать по немногочисленным моделям, всякий раз когда мы можем это сделать, не изменяя вестиментарного смысла. Этим объясняется, что трансформация 2 руковод­ствуется вовсе не стремлением к экономии, как было бы при редукции в собственном смысле слова, а стремлением к генерализации: соответственно размах второй трансформа­ции оказывается переменным - конечно, чаще всего это действительно редукция, когда вестиментарное высказыва­ние уже своей терминологической версии; мы уже видели, что костюм. строчки. белое = город образует более скуд­ное высказывание, чем городские костюмы метятся белы­ми строчками; но и наоборот, бывает полезно расширить

терминологическое высказывание, чтобы придать ему развер­нутую форму, распространенную на всю остальную систему; так, полотняное платье должно быть развернуто в платье из полотняной ткани} или, еще лучше, платье. ткань • полот­но, так как множество других случаев доказывает пользу про­межуточной инстанции (ткани) между видовым термином (по­лотном) и платьем. Итак, трансформация 2 иногда представ­ляет собой редукцию, а иногда амплификацию.

IV. УРОВНИ АНАЛИЗА

4.11. Машина для производства Моды

Таковы две трансформации, которые приходится осу­ществлять над чрезвычайно многообразными высказыва­ниями. Чтобы представить себе их операциональную роль, можно уподобить модный журнал машине для производ­ства Моды. Работа машины прилагается к тому, что оста­ется после второй трансформации, то есть к псевдореаль­ному вестиментарному коду; соответственно необходимо, чтобы этот остаток носил формально-обобщенный харак­тер, давая повод для альтернатив и стандартных форм; первая трансформация, то есть переход от риторической системы к терминологической, оказывается лишь предва­рительной редактурой (как при машинном переводе) выс­казывания, которое в идеале мы хотели бы превратить в предмет одежды. Впрочем, такая двухступенчатая транс­формация известна и в логике: она преобразует высказы­вание небо - синее в высказывание существует синее небо, а уже затем подвергает его окончательной алгорит­мической обработке².

4.12. Два уровня анализа

Как мы видели, в каждом высказывании Моды имеется три основных системы: риторическая, терминологическая, псевдореальная; в принципе и перечней элементов должно было бы быть тоже три; но перечень элементов терминоло­гической системы совпал бы с перечнем элементов языка - с изучением отношений означающего и означаемого внутри язы­кового знака (например, «слова»). На самом деле к одежде-

¹ Ткань будет принадлежать к роду Материалы.

² См.: R.Blanche, Introduction a la logique contemporaine, Paris, A.Colin,
1957, 208 p., p. 128.

описанию непосредственно относятся лишь две структуры: структура риторического уровня и структура псевдореально­го кода; трансформации 1 и 2 обе приводят к псевдореально­му коду, а поскольку этот код образует инфраструктуру рито­рической системы, то с него и начнется анализ одежды-описа­ния; итак, всего мы будем обследовать две системы - псевдо­реальный вестиментарный код, или просто вестиментарный код (Часть I) и риторическую систему (Часть II).

V. ЧЛЕНЕНИЕ 1: СЕГМЕНТЫ ЗНАЧЕНИЯ

4.13. Случай комплексов А

После того как бесконечная одежда сведена к своему глу­бинному измерению, то есть к состоянию псевдореального кода, ее еще нужно разбить на единицы значения — в плане протя­женности. В комплексах А (Одежда = Внешний мир) выде­лять сегменты значения нетрудно, потому что означаемые здесь эксплицитны, покрываются языком (скачки, осенние вечера в деревне и т.д.). В таких высказываниях между означающим и означающим имеется взаимная десигнация, и нам достаточно организовывать речь журнала вокруг таких вестиментарных смыслов, которые она сама же формулирует¹: каковы бы ни были извивы письма, любая полная фраза, где наличествуют, подобно двум аргументам одной функции, два объекта - мир­ской (М) и вестиментарный (V), - образует семантическое уравнение типа V s M, а тем самым и сегмент значения; на­бивные ткани побеждают на скачках, благодаря аксессуару наступает весна, идеальные туфли для ходьбы — все эти фразы, данные здесь в их риторической форме, образуют сег­менты значения, так как каждая из них полна, обладая озна­чающим и означаемым:

¹ Иногда журнал даже сам занимается семантическим анализом значе­ния' «Разложим впечатление от ее костюма на составляющие: его создают воротник, открытые руки, утонченность тонов и т.д.». Но, само собой разуме­ется, анализ является здесь «игрой», которая лишь «демонстрирует» техническое знание; это особое коннотативное означающее.

Разумеется, все однородные сегменты придется сводить в одну часть уравнения, не обращая внимания на то, как они рассеяны по протяженности фразы; если, скажем, в журнале означающее фрагментировано, если мирское означаемое по­мещается посреди своих вестиментарных означающих, то мы должны восстановить разделение этих двух сфер - высказы­вание шляпка молодит, так как открывает лоб без риска исказить вестиментарный смысл приводится в форму шляпка, открывающая лоб = молодость. Не следует обращать внима­ния и на длину или сложность высказывания. Иногда встре­чаются очень длинные высказывания: прогулка в одиночестве вдоль доков Кале, в двустороннем плаще (габардин из хлоп­ка-сырца поверх плотной шерсти) зелено-бутылочного цве­та с широкими плечами и т.д.; это не мешает образовать здесь одну единицу значения, так как перед нами всего две области - область прогулки и область двустороннего плаща, связанные всего лишь одним отношением. Все приведенные выше высказывания - простые (пусть даже длинные или «пе­ребивающиеся»), поскольку в них в процессе сигнификации участвуют лишь одно означающее и одно означаемое. Но бы­вают и более сложные случаи. Журнал вполне может давать в пределах одной словесной фразы два означаемых при одном означающем (полотняный плащ для весны и осени или для прохладных летних вечеров), или же два означающих при одном означаемом (для коктейля — муслин или тафта)¹, или даже два означающих при двух означаемых, связанных отношением двойной совместной вариации (фланель в полос­ку для утра или саржа в горошек - для вечера). Если оста­ваться на терминологическом уровне, то в таких примерах приходится видеть лишь один сегмент значения, поскольку фраза здесь покрывает лишь одно смысловое отношение; но если мы стремимся к пониманию вестиментарного кода, то все время должны стараться дойти до мельчайших смыслообразу-ющих частиц; поэтому методически предпочтительно считать, что сегментов значения столько же, сколько соединений оз­начающего с означаемым, пусть даже один из этих терми­нов на терминологическом уровне имплицитен; таким обра­зом, в вышеприведенных примерах получаются следующие сегменты значения:

¹ О союзе или см. ниже, 13, 8 и 14, 3.

Разумеется, словесная форма этих сложных высказы­ваний небезразлична для анализа: она может указывать на некоторые внутренние эквивалентности означающих (мус­лин = тафта) или же означаемых (весна и осень = про­хладные летние вечера), которые отчасти напоминают факты синонимии и омонимии в языке; еще важнее двойная совме­стная вариация (фланель в полоску для утра или саржа в горошек — для вечера), поскольку здесь журнал сам намеча­ет кое-какие парадигмы означающих, актуализируя релевант­ную (как правило, виртуальную) оппозицию между флане­лью в полоску и саржей в горошек.

4.14. Случай комплексов В

В комплексах В (Одежда = [Мода]) обследование высказываний не может следовать тем же самым крите­риям, потому что здесь означаемое является имплицит­ным. Возникает даже искушение рассматривать всю мас­су описаний одежды типа В как одно гигантское означаю­щее, поскольку все эти описания соответствуют одному и тому же означаемому (Мода нынешнего года). Но, по­добно тому как в языке различные означающие (синони­мы) могут отсылать к одному означаемому, в одежде-описании типа В тоже допустимо предположить, что мас­са означающих дробится на единицы значения, которые журнал актуализирует не все сразу (хотя бы рассеивая их на разных страницах) и которые, следовательно, пред­ставляют собой различные единицы. Каков метод выде­ления этих единиц? Критерием их членения не может служить фраза (в лингвистическом смысле), так как она не имеет никакого структурного отношения к вестимен-тарному коду¹; с другой стороны, вещь как комплекс ве-стиментарных черт, размещенных на одном человеке (ком­плект, костюм и т.д.), тоже не обязательно является це-

¹ И вообще, что такое фраза? (см.: A.Martinet, «Reflexions sur la phrase», in Language and Society, essays presented to Arthur M.Jensen, Copenhague, De Berlingske Bogtrykkeri, 1961, p 113-118).

лостной единицей, так как зачастую журнал описывает лишь мелкие детали туалета (воротник узлом наподобие шарфика) или же, наоборот, как бы трансперсональные элементы одежды, которые соотносятся с некоторой ро­довой категорией, а не с отдельной личностью (полотно для всех плащей). При членении высказываний типа В следует помнить, что в модном журнале описания дубли­руются информацией, исходящей из иной, несловесной структуры - из образа или техники: описание сопровож­дает собой фотографию или же указания для пошива, и именно от этой внешней референции оно фактически и получает свое структурное единство; а поскольку журнал располагает особыми операторами для перехода от этих структур к слову (мы назвали их шифтерами), то в ком­плексах В достаточно будет рассматривать как сегмент значения всякий отрезок описания одежды, вводимый шифтером: вот короткая кофточка-болеро, притален­ная в талии и т.д. (шифтер: «вот»); роза, приколотая на талии и т.д. (шифтер: анафорическая нулевая степень артикля); сшейте себе сами распашонку со сплошной за­стежкой на спине и т.д. (шифтер: «сшейте себе сами»).

VI. ЧЛЕНЕНИЕ 2: СЕГМЕНТЫ ВТОРОГО УРОВНЯ

4.15. Сегмент означающего и сегмент означаемого

После того как бесконечная одежда расчленена на единицы значения, не составляет уже никакой трудности извлечь из них сегменты второго уровня, с которыми мы и будем работать. Для комплексов А и В сегмент означа­ющего образуют все вестиментарные черты, содержащие­ся в одном сегменте значения. Для комплекса А (и толь­ко для него) сегмент означаемого образуют все мирские черты, содержащиеся в одном сегменте значения. В комплек­се В означаемое имплицитно, то есть ему по определению не соответствует никакого сегмента¹.

¹ Итак, структурное описание одежды-описания включает в себя сле­дующие этапы: I. Обследование вестиментарного кода (смешанного, или псевдореального): Г Структура означающего (для комплексов А и В); 2° Структура означаемого (для комплексов А); 3° Структура знака (для ком­плексов А и В). II. Обследование риторической системы.

I. ВЕСТИМЕНТАРНЫЙ КОД

/. СТРУКТУРА ОЗНАЧАЮЩЕГО

ЕДИНИЦА ОЗНАЧАЮЩЕГО

Спортивный или нарядный кардиган - в зависи­мости от открытого или закрытого воротника.