P. Дворкин о соотношении демократии и конституционного надзора

Рональд Дворкин задает рамки обсуждению данной пробле­мы, формулируя два ключевых вопроса: что такое политиче­ский идеал правового государства и какая теория принятия су­дебных решений из него следует? Он различает два представ­ления о правовом государстве: концепцию книги правил (rule-book) и концепцию прав (rights conception).

Суть первой концепции в том, что «власть государства ни­когда не должна применяться против граждан иначе чем в со­ответствии с правилами, явно сформулированными в доступ­ной всем книге правил»*.

Что касается разрешения трудных случаев, то концепция книги правил рекомендует руководствоваться тем, что «на са­мом деле» содержится в сборнике правил, и никогда не прини­мать решения, исходя из собственных политических сужде­ний. Методы, которые при этом используются, Дворкин назы­вает «задаванием исторических вопросов». Варианты истори­ческих вопросов — семантические вопросы о том, что «на са­мом деле» означают слова в сборнике правил, или «вопросы групповой психологии», направленные на выявление намере­ний законодателей, или обращенные в прошлое гипотетиче­ские вопросы о том, как законодательное собрание решило бы данный вопрос.

Концепция прав подчеркивает, что «граждане имеют мо­ральные права и обязанности по отношению к друг другу и по­литические права по отношению к государству как целому»**, эти права следует признать позитивным правом, то есть прави­ла должны содержать и реализовывать моральные права. В этом заключается идеал правила в соответствии с точной общест­венной концепцией индивидуальных прав.

Согласно rights conception, чтобы реализовать права в труд­ных случаях, судьи должны формулировать принципы, отра­жающие суть моральных прав сторон. Принципы обязаны быть совместимы с книгой правил, поскольку, согласно кон­цепции прав, она понимается как попытка сообщества выра-

* Dworkin R. Op. cit, p. 11. ** Ibid.

зить моральные права. Однако зачастую со сборником правил могут быть совместимы противоположные моральные прин­ципы. В этих случаях решение выносится на политических основаниях, то есть судьи должны принимать политические (отражающие их политическую мораль) решения о том, какой принцип следует применить.

Р. Дворкин защищает концепцию прав, анализируя аргу­мент от демократии в пользу концепции книги правил. Со-' гласно этому аргументу, все политические решения, включая решения о правах индивидов, должны приниматься избранны­ми должностными лицами. Судьи не избираются и не переиз­бираются народом, следовательно, не могут принимать неза­висимых решений об изменении или расширении книги пра­вил — такие решения должны приниматься только под конт­ролем народа. Этот аргумент исходит из того, что подход кни­ги правил, основывающийся на исторических вопросах, лучше служит демократии, чем концепция прав. Исторические вопро­сы позволяют выявить решения или волю избранных предста­вителей народа; в этом случае судьи не подменяют своими по­литические суждениями волю народа.

Отвергая этот аргумент, Дворкин атакует как идею поста­новки исторических вопросов (которые, как он демонстрирует, не выявляют окончательных ответов), так и исходное положе­ние о том, что для демократии оскорбительно, когда принци­пиальные политические вопросы решаются судами, а не изб­ранными представителями народа. Так могло бы быть, указы­вает теоретик, в силу двух различных причин или их сочета­ния: «Законодательный процесс может быть более точной про­цедурой для решения вопросов о том, какими правами облада­ют люди, или быть лучшей процедурой по иным причинам, чем точность»*. Дворкин утверждает, что нет никаких инсти­туциональных причин для того, чтобы законодательное реше­ние о правах было более верным, чем судебное решение. На­против, «методика изучения претензий на обладание неким правом значительно более развита у судей, чем у законодате­лей, или у большинства граждан, избирающих законодате­лей»**. Более того, законодатели подвергаются разным фор-

* Ibid. P. 24. ** Ibid.

мам давления, от которого избавлены судьи и политически влиятельные группы, особые интересы могут повлиять на их решения относительно прав. Итак, заключает Дворкин, «зако­нодатели не находятся в институционально лучшем, чем су­дьи, положении для решения вопросов о правах»*.

Однако основная причина того, почему большинство людей хотят, чтобы решения о правах принимались легислатурами, заключается в представлении о честности: «Демократия пред­полагает равенство в политической власти, и если подлинно политические решения будут отобраны у законодателей и пе­реданы судам, то политическая власть граждан, избирающих законодателей, но не судей, ослабнет, а это нечестно»**.

Дворкин признает, что если всю политическую власть пере­дать судьям, то демократия и политическое равенство будут разрушены. Но, акцентирует он, в данном случае рассматрива­ется только «небольшой и особенный класс политических ре­шений». Хотя нелегко понять, как можно определить, потеря­ют ли отдельные граждане в политической власти, если часть политических решений будет передана судам, и если да, поте­ряют, то насколько некоторые граждане получат больше, чем утратят.

Ссылаясь на разницу в экономической власти отдельных граждан, наличие организованных особых интересов и сущест­вование традиционных меньшинств, Дворкин утверждает, что ни одна демократия не обеспечивает подлинного равенства по-литической власти. Именно поэтому, когда вопрос об индиви­дуальных правах из парламента передаются судам, некоторые граждане от этого только приобретают. Концепция прав дает им больше власти, чем концепция книги правил. В первом слу­чае они как индивиды могут потребовать нового рассмотрения своих прав. Если их права признает суд, они будут реализова­ны, несмотря на то, что ни один из созывов парламента не имел времени или воли их реализовать. Больше всего от этой передачи выиграют члены традиционных меньшинств, так как мажоритарный характер парламентаризма сильнее всего рабо­тает против них, и поэтому именно их права, скорее всего, мо-

* Ibid. P. 25. ** Ibid. P. 27.

гут быть проигнорированы. Наибольший выигрыш меньшин­ства получат при системе судебного контроля над конституци­онностью законодательства. Таким образом, передача вопро­сов о правах судам может способствовать демократическому идеалу равенства политической власти.

Дворкин заключает, что демократия и правовое государство (rule of law) не находятся в состоянии войны: «напротив, обе эти важные политические ценности укоренены в более фундамен­тальном идеале — идеи того, что любое приемлемое правитель­ство должно обращаться с людьми как с равными»*. Правовое государство в этом случае обогащает демократию, добавляя не­зависимый форум принципов (Конституционный суд).