Великое княжение Литовское и Русское

 

В XIV в. в состав Великого княжества Литовского вначале вошли Турово-Пинское, Полоцкое, Витебское и часть Волынского княжеств, затем остальная часть Волыни, Подолия, Киевское, Чернигово-Северское и Брянское княжества. В результате к концу века примерно 90% государственной территории этого княжества составляли западные и юго-западные русские земли. Возникло русско-литовское государство, получившее официальное название «Великое княжение Литовское и Русское». При этом собственно русские земли в составе этого государства обладали особым политико-правовым статусом, зафиксированным еще на стадии вхождения в Литовское государство в «рядах» городов с великими князьями в виде обязательства последних «старины не рухати» (не нарушать).

В силу этого русские земли несмотря на потерю независимости сохранились в качестве особой культурно-исторической целостности в рамках русско-литовского государства. Во второй половине XIV в. в этих землях наблюдался подъем аграрного производства, русские города сохранили и даже упрочили свои позиции в транзитной торговле с Центральной Европой. Особую роль они стали играть в качестве «золотого моста» между Европой и Северо-Восточной Русью, которая была основным экспортером пушнины, пользовавшейся огромным спросом на западных рынках, и потребителем серебра из немецких и богемских рудников, необходимого для выплаты дани в Орду.

Обогащение русских городов повышало их политический вес в Великом княжении Литовском и Русском, становясь одной из причин уступчивости по отношению к ним со стороны великокняжеской власти. «Ряды» русских городов и литовских князей трансформировались с течением времени в «привилеи», что способствовало расширению таких вольностей, как представительство при наместнике или воеводе, участие в осуществляемом им судопроизводстве (да и сам наместник должен был назначаться князем лишь по согласованию с горожанами). В ряде городов сохранялись народные собрания, на которых решался весьма широкий круг вопросов. Важной гарантией автономии русских городов было обязательство литовских князей не предпринимать насильственных переселений их жителей.

Сословная структура и политический строй Великого княжения Литовского и Русского с течением времени стали приобретать все большее сходство с европейской системой вассалитета-сюзеренитета. Верхнюю ступеньку феодальной иерархии занимал великий князь из династии Гедиминовичей, который хотя и величался «господарем» или «самодержцем», но никогда не обладал неограниченной властью. С одной стороны, он вынужден был считаться с высшей знатью, представленной в «раде» (боярском совете) и княжеской администрации (тиунами и ключниками у литовских князей были «лучшие люди», а не холопы, как в Северо-Восточной Руси). С другой стороны, местные князья были достаточно независимы в своих действиях (вплоть до чеканки своей монеты). Большинство их принадлежали к потомкам Гедимина, хотя кое-где у власти оставались русские князья — Рюриковичи.

Матримониальные (брачные) связи между этими династиями постепенно превратили литовско-русских князей в единую корпорацию, связанную тесными узами кровного родства. К ней же принадлежали, хотя и стояли рангом ниже, «служебные» князья, владевшие землями не по династическому праву или «ряду», а в качестве «держания», получаемого от великих или местных князей. Следующую ступеньку феодальной иерархии занимало боярство.

Многократно превосходившие коренную Литву по площади и численности населения, русские земли, безусловно, доминировали и в культурном отношении. Поэтому в Великом княжении Литовском и Русском русский язык был официальным языком делопроизводства, на нем велась дипломатическая переписка, составлялись летописи, юридические акты. Этот язык был родным и для литовских князей, большей частью православных по вероисповеданию. Русское культурное влияние сказывалось и на коренной Литве. Значительную часть великокняжеской столицы Вильно составлял так называемый русский город, и даже в XVI в. здесь, по свидетельству иностранцев, православных храмов было больше, чем католических.

Однако препятствием на пути к полной русификации Литвы было недоверие к христианству, ассоциировавшемуся в сознании литовцев с Тевтонским орденом, несшим новую веру на острие меча. Особенно сильна была приверженность язычеству в Жемайтии, несшей главное бремя в войне с Орденом. Великие

князья осознавали необходимость достижения религиозной однородности общества, но именно опасность ослабления свои позиций на этом передовом рубеже противостояния германской агрессии заставляла их считаться с язычеством. Окружая себя русской знатью и будучи фактически русскими по языку и культуре, правители этого государства в русских землях выступали поборниками православия и даже, как Ольгерд или Витовт, принимали оглашение (степень приготовления к крещению), но для коренной Литвы оставались почитателями старых богов.

Это противоречие в религиозной политике великих литовских князей непосредственно отразилось на положении церкви и опосредованно на культуре русских земель. Не будучи организацией общегосударственного масштаба и даже не имея долгое время собственной митрополичьей кафедры, церковь не могла утвердить здесь свое идеологическое влияние столь же прочно, как в Московском государстве, и была вынуждена воздействовать на общество лишь силой своего морального авторитета. Поэтому духовная атмосфера в русско-литовском государстве отличалась большей религиозной терпимостью и демократизмом, сюда быстрее доходили новые культурные веяния.

Таким образом, историческое своеобразие Великого княжения Литовского и Русского заключалось в том, что несмотря на формально-юридическое верховенство литовского этноса русские, преобладая в нем численно, доминировали в культурном и de facto в политическом отношении. Поэтому когда в Восточной Европе разгорелась борьба за «киевское наследство», Великое княжение Литовское и Русское включилось в нее, попытавшись возглавить «собирание русских земель».

В XIV в. Великое княжение Литовское и Русское превращается в один из центров политической консолидации русских земель. Другие центры возникли в Северо-Восточной Руси, где набирали силу Москва и Тверь, соперничество между которыми сразу же приобрело чрезвычайно острый характер. Борьба между этими княжествами за владимирский стол — символ гегемонии на Руси — не могла оставить русско-литовское государство безучастным. Происходит сближение между Вильно и Тверью, которая в то время обладала наибольшим военно-политическим потенциалом в Северо-Восточной Руси, а значит, имела больше шансов возглавить в будущем борьбу с Ордой. В перспективе этого неизбежного столкновения Тверь хотела

видеть в Литве гаранта безопасности своих западных рубежей, а по возможности и участника антитатарской коалиции (это было вполне реально, так как в начале XIV в. между Сараем и Вильно возникли противоречия из-за Южного Поднепровья, переросшие в открытое военное столкновение). С другой стороны, и Литва, сдерживавшая агрессию Тевтонского ордена, была заинтересована в мирных отношениях со своим восточным соседом. Кроме того, литовские князья стремились укрепить свое влияние в Новгороде, а для этого также необходим был союз с Тверью: «ахиллесовой пятой» Новгородской республики была ее зависимость от хлебного импорта по речному пути, проходившему через территорию Тверского княжества.

Усиление Твери и ее контакты с Литвой не могли не вызвать беспокойства ордынских ханов, старавшихся поддержать выгодный им баланс сил в Восточной Европе. Задавшись целью восстановить пошатнувшееся равновесие, они воспользовались услугами московских князей: в 1319 г. в Сарае по доносу Юрия Даниловича Московского был казнен великий князь Михаил Ярославич, а в 1327 г. Иван Данилович Калита в связи с тем, что в Твери вспыхнуло антиордынское восстание, приводит туда татар и учиняет такой разгром, от которого Тверь не могла оправиться несколько десятилетий. Следом хан Узбек решает преподать урок и самой Литве. В 1331 г. в подвластный ей Киев прибывают баскаки для сбора дани. Киевляне вынуждены были подчиниться.

Таким образом, к 30-м гг. XIV в. на Руси сложилась новая расстановка политических сил: антагонизм Москвы и Твери, поддерживаемой Литвой, транссрормировался в противостояние Литвы и Москвы, поддерживаемой Ордой. Во второй половине XIV в. соперничество двух претендентов на древнерусское наследие переходит в военную плоскость. Ольгерду удается значительно продвинуть восточные рубежи своей державы. Стремительному росту его авторитета способствовала блестящая победа над татарами у Синих Вод в 1362 г. В 1368, 1371 и 1372 гг. Ольгерд предпринимал походы на Москву, однако они не привели к желаемому результату. Москва к этому времени уже настолько окрепла, что могла противостоять Литве даже без помощи Орды. Более того, теперь московские князья начинают тяготиться ролью сателлитов Орды и пытаются перехватить у Вильно инициативу в антитатарской борьбе. Запоздалая попытка

Орды восстановить баланс сил, передав ярлык на Владимирское княжение Твери, привела к обратному результату. Московский князь Дмитрий Иванович проявил открытое неповиновение и в 1375 г. организовал поход против Твери. В следующем году его войска совершают нападение на Булгар, а в 1378 г. — наносят крупное поражение татарам на реке Воже.

Все это круто изменило расстановку сил в Восточной Европе. Великий князь литовский Ягайло и правитель Орды Мамай заключили союз, направленный против Москвы, вовлекли в него Тверь, Рязань, Нижний Новгород и Новгород Великий. В то же время ряд литовских князей, недовольных сменой политического курса, заняли промосковскую позицию. Эти сторонники общерусского единства активно поддержали Дмитрия Ивановича накануне Куликовской битвы. Свои полки под знамена московского князя привели братья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи; выдающуюся роль в сражении сыграл другой внук Гедимина — Дмитрий Боброк Волынский.

Победа на Куликовом поле сделала Дмитрия Донского бесспорным лидером общерусского объединительного движения и укрепила позиции его сторонников в русско-литовском государстве. В 1381 г. Ягайло был вынужден уступить великокняжеский престол своему дяде Кейстуту — стороннику литовско-московского сближения. Однако летом 1382 г. политическая ситуация вновь резко изменилась. Ягайло с помощью Тевтонского ордена возвратил себе престол, а Тохтамыш нанес тяжелое поражение Московскому княжеству, что серьезно подорвало престиж Дмитрия Донского и ослабило позиции его сторонников в Литве.

В 1383-1384 гг. «московской партии» удалось восстановить свое влияние в Вильно, и ею были инициированы переговоры о женитьбе Ягайло на дочери Дмитрия Донского с предварительным условием «креститися в православную веру и христианство свое объявити во все люди». Однако вскоре Ягайло получил более выгодное, с его точки зрения, предложение — руку польской королевны Ядвиги и корону Польши при условии крещения и провозглашения католичества государственной религией Литвы. В 1385 г. в Крево был подписан предварительный договор, а в 1386 г. в Кракове — официальный акт польско-литовской унии.

Эти соглашения способствовали резкому росту западного влияния в Великом княжении Литовском и Русском и, следовательно, снижению шансов на воссоединение вокруг него всех русских земель. Выполняя взятые на себя обязательства, Ягайло (в крещении — Владислав) вводит дискриминационное по отношению к православным законодательство и даже обещает папской курии, что все его подданные «будут приведены к католической вере и послушанию святой римской церкви».

Впрочем, в полном объеме Кревская уния не была осуществлена из-за противодействия Витовта, ставшего в 1392 г. великим князем литовским. В годы его правления вновь была возрождена политическая программа Ольгерда, нацеленная на объединение всех русских земель под эгидой Вильно. Для ее реализации Витовт стремился заручиться поддержкой как Ордена (признавшего его «королем литовским и русским»), так и Орды. С этой целью он решил поддержать хана Тохтамыша против ставленника Тимура Темир-Кутлука, однако в 1399 г. в битве на реке Ворскла потерпел сокрушительное поражение.

Несколько лет понадобилось Витовту, чтобы оправиться от этого удара и возобновить наступательные действия на востоке: в 1403 г. он захватил Вязьму, а в 1404 г. восстановил свою власть над Смоленском, в 1406-1408 гг. совершил несколько рейдов на территорию Московского государства. Однако чрезмерное напряжение сил на востоке при одновременном усилении угрозы со стороны Тевтонского ордена вынудило Витовта вновь признать себя вассалом польского короля Владислава-Ягайло. В свою очередь усиление польского влияния вызвало возмущение части литовской знати. В 1408 г. лидер этой группировки князь Свидригайло вместе со своими сторонниками перешел на службу к Василию Дмитриевичу Московскому.

Ценой значительных усилий и благодаря победе над крестоносцами при Грюнвальде (1410) Витовту удалось восстановить свое влияние в русских землях. Но чем больше сил он тратил на реализацию «общерусской программы», тем меньше возможностей оставалось у него для противодействия Польше.

В результате в 1413 г. Витовт был вынужден подписать новый акт польско-литовской унии, условия которой были значительно жестче тех, что предусматривались Кревскими соглашениями. Эти условия способствовали постепенному поглощению Великого княжения Литовского и Русского Польским королевством:

избрание великого князя впредь подлежало утверждению королем, органы власти и высшие должности преобразовывались в соответствии с польскими образцами, термин «бояре» заменялся на «бароны и нобили». Кроме того, уния вносила раскол вереду литовско-русской знати, противопоставляя католиков православным.

Новая уния имела необратимые последствия: русское православное население Великого княжения Литовского и Русского низводилось до положения подданных второго сорта, и это лишало Витовта морального права быть выразителем идеи общерусского единства. В первой трети XV в. ему, правда, вновь удалось перехватить у Москвы инициативу: были заключены выгодные договоры с Псковом, Тверью, Новгородом, Рязанью и Пронском. Но это был всего лишь тактический успех. Со стороны этих нейтральных по отношению к Москве и Вильно земель сближение с Витовтом было не более чем политическим маневром, нацеленным против Василия Дмитриевича Московского. Реальная перспектива «буферных» территорий обозначилась к тому моменту достаточно ясно: либо признание верховенства Москвы, либо лавирование между нею и Вильно. Поглощение этих земель (а тем более поражение и подчинение Москвы) было Литве уже не по силам. Подтверждением этого перелома в долгой борьбе двух претендентов на киевское наследство (объединение всех русских земель) стал тот факт, что Василий Дмитриевич не побоялся назначить Витовта одним из опекунов своего маленького сына.

Витовт умер в 1430 г., так и не дождавшись задержанных поляками папских послов, везших ему королевскую корону. Самые влиятельные лица Восточной Европы, приглашенные в Тракай на коронацию литовского правителя, оказались участниками его похорон. Преемником Витовта стал Свидригайло, известный своими связями в Московском государстве и тесным родством с тверской династией. Возникла реальная перспектива сближения между Вильно и Московским государством, что подтолкнуло Польшу к прямому военному вторжению в Литву. В 1430 г. ею была захвачена Подолия, а в следующем году польские войска нанесли удар по Волыни. В 1432 г. поддерживаемая Польшей литовская знать во главе с братом Витовта Сигизмундом организовала покушение на Свидригайло, однако тому удалось спастись. Бежав в Полоцк, он призвал под свои знамена всех

недовольных польским засильем в Литве. На помощь Свидригайло пришли тверские, московские и городецкие полки. Обеспокоенный размахом движения, Сигизмунд пошел на некоторые уступки. Согласно его «привилею» 1434 г., православные князья и бояре были уравнены в правах с католиками во всем, кроме участия в высших государственных органах власти. Это внесло раскол в лагерь Свидригайло, поскольку часть его сторонников сочли полученные уступки вполне достаточными. Кроме того, многие отошли от движения, разочаровавшись в Свидригайло как политическом и военном лидере. Все это обусловило поражение восставших. 1 сентября 1435 г. в битве на реке Свенте их основные силы были разгромлены войсками Сигизмунда.

После этого противники польско-литовской унии еще не раз пытались взять реванш за свое поражение. В 1440 г. заговорщиками во главе с А. Чарторыйским был убит великий князь Сигизмунд. В 1442-1451 гг. в роли вождя православных и претендента на престол выступил Михаил Сигизмундович (Михайлушко). При помощи московских полков ему даже удалось захватить на некоторое время Брянск и Киев. В начале 80-х гг. XV в. противники польско-литовской унии объединились вокруг князя Семена Олельковича — двоюродного брата Ивана III. Однако заговор был раскрыт, а его участники бежали в Москву.

Это положило начало оттоку аристократии из Литвы, ставшему в условиях усиливавшейся религиозной дискриминации единственной альтернативой окатоличивания и полонизации. Массовый исход православных князей и бояр в Московское государство означал, что противники польско-литовской унии потерпели окончательное поражение и возможности мирного воссоединения Западной и Северо-Восточной Руси были исчерпаны.

Глава 4 Россия в XVI веке

 

 

Особенности российской государственности. Эволюция государственного строя. Национально-государственная идея. Самодержавие и реформы. Культура Московского царства. Геополитические интересы и внешняя политика России