Своеобразие синтаксической связи наречия с определяемым словом состоит в том, что наречие, не будучи согласовано с определяемым глаголом или именем, в то же время явно примыкает к ним как обстоятельственная характеристика, видоизменяя и осложняя их значения. Однако связь наречий с теми словами, к которым они примыкают, может ослабнуть, непосредственное синтаксическое отношение наречий к определяемым словам может прерваться. Тогда наречие становится вводным словом. Ср., например, наречное употребление наверняка: бить наверняка; действовать наверняка — и, с другой стороны, модальное применение этого же слова: «И с ним играть было все равно, что ходить на медведя без рогатины: наверняка сломает» (Писемский, «Тысяча душ»). В последнем примере слово наверняка осмысляется как вводное, как модальное слово.
Или: Он решительно отказался от предложения и Он, решительно, сошел с ума. Ср. у Тургенева (в «Вешних водах»): «Решительно, он прелесть», — промолвила она»; у Ф. Достоевского: «Генерал был решительно пьян» («Идиот»)*.
Иллюстрацией может служить также изменение значений наречия определенно в современном просторечии. Тут определенно бывает не только наречием, но и модальным словом, усилительной частицей и утвердительным междометием.
Переход наречий в модальные слова связан с коренным изменением их синтаксических функций в составе предложения. Между тем множество наречий остается на одной из переходных стадий. Акад. А. А. Шахматов причислял наречия, этого рода к синтаксической группе «сопутствующих» обстоятельств64. Например: «Новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно» (Чехов, «Чайка»).
В современном русском языке очень распространен прием синтаксического обособления наречий на -ски. Это обособление сопровождается развитием в них модальных оттенков. Обособленные наречия этого рода приобретают значение: с такой-то точки зрения, в таком-то отношении. Например: «.Лингвистически й — звук определенно гласный»65; «Но технически он оказался слишком для этого слаб»66; «Практически это означает сбережение сотен тысяч рублей» (из газет).
Ср. такое же модальное употребление слов объективно, субъективно, конкретно, нормально, положительно, минимально, максимально, относительно, сравнительно и т. п.
Связь наречий с модальными словами во всей ее глубине может раскрыться лишь при ознакомлении с разрядами модальных слов и их значениями. Сближению наречий с модальными словами содействовало также наличие промежуточных типов между наречиями и частицами, которые в русском языке наделены по преимуществу модальными значениями- и оттенками.
* Кроме того, решительно имеет еще значение усилительной частицы, например: «Избавлю вас от описания гор, от возгласов, которые ничего не выражают, от картин, которые ничего не изображают... и от статистических замечаний, которых решительно никто читать не станет» (Лермонтов, «Герой нашего времени»).
Наречия и частицы
Старая грамматическая традиция сближала наречия с частицами. «Все частицы, первоначальные наречия, предлоги, союзы составляют одну только частицу речи, разнящуюся употреблением»,— писал Н. И. Греч. В русском языкознании признание наречий промежуточной, переходной областью от «знаменательных» частей речи к служебным, формальным составляло общепризнанный тезис грамматических систем почти до эпохи Потебни67. Отдельными русскими лингвистическими течениями этот взгляд на наречия донесен до современности. Достаточно сослаться на книгу А. В. Добиаша «Опыт семасиологии частей речи» и на «Синтаксис русского языка» А. А. Шахматова.
Впрочем, взгляд на наречие как на промежуточную сферу между частями речи и частицами речи вообще присущ специалистам по индоевропейским языкам68.
Акад. А. И. Соболевский в своем курсе «Русского исторического синтаксиса» учил, что «в русском языке различаются три основные группы слов: имя, глагол и частицы. Частицы делятся на наречия, предлоги, союзы и собственно частицы; значительная часть наречий произошла от имен; о ряде слов трудно сказать, имена они или наречия. Вместе с тем предлоги и союзы в свою очередь происходят от наречия. Например, союз и некогда имел значение вместе или что-нибудь подобное, а союз но значил что-нибудь вроде про чь»69.
Точно так же проф. С. К. Булич видел в наречии «один из видов обширного класса частиц»7<). Однако в такой общей форме этот взгляд не может найти ни малейшей опоры в современном русском языке, в котором наречие— одна из наиболее продуктивных и семантически полновесных, хотя и очень широких грамматических категорий. Ее центр составляют морфологические типы, соотносительные с именами, отчасти с глаголами. И лишь на ее периферии наблюдаются переходные типы слов, близких к частицам, союзам и предлогам.
Конечно, семантический вес наречия, его морфологический состав влияют и на устойчивость его грамматического значения. Так, наречия, не соотносительные с живыми грамматическими типами именных или глагольных форм, а также местоименные наречия нередко очень расширяют свои синтаксические возможности, сближаясь с частицами, или совмещают функции наречия со значениями частиц (обычно с оттенком модальности). Таково, например, слово-частица еще (ср. в наречном употреблении: он еще не женат, т. е. до сих пор; мы еще повоюем; он еще поживет; он стал еще ворчливее и т. п.). Наряду с наречными функциями еще выполняет роли частицы с усилительными или другими модальными значениями, например, в таких сочетаниях: Где еще нам с. этим возиться? Это тот самый, который, помните, все еще мечтал о карьере мирового певца.
Ср. смешанный характер таких наречий-частиц, как уже, все, исключительно, единственно, только, прямо, просто и т. п. (см. главу о частицах).
Не менее интересны факты функциональных изменений наречий в частицы в бытовом просторечии*. Близость некоторых групп наречий к частицам поддерживается наличием смешанных d типов наречий-предлогов и особенно наречий-союзов.
• Ср. употребление идиомы только что в значении наречия (я только что вернулся) и в значении союзной частицы: «Ах, ты, обжора! ах злодей,— тут Ваську Повар укоряет,— не стыдно ль стен тебе, не только что людей?» (Крылов)
Предложные наречия
Наречие с трудом и в сравнительно редких случаях несет на себе тяжесть управления. Случаев зависимости других слов от наречий относительно немного (например: сказать что-нибудь курам насмех; приходиться подстать кому-, чему-нибудь). Круг наречных словосочетаний тесен. Характерно, что деепричастия, распространенные зависимыми объектами, обычно отходят далеко от наречий в глубь системы глагола. Чаще же всего наречие, если позволяют его лексические значения, передает свое управление глаголу, а само выступает лишь в роли грамматического выразителя падежного отношения, правда, почти всегда с более конкретным лексическим содержанием, чем предлог.
Таким образом, возникает целая серия форм переходного типа от наречия к предлогу. Конечно, переход наречия в предлог, степень его сближения с предлогом обусловлены лексическим и грамматическим значением наречия. Они зависят от смысловой близости наречия к значениям предлогов. Например, втайне от кого-нибудь не утрачивает своего наречного значения, так как оно не соответствует семантике русских предлогов. Значение этого слова не только слишком конкретно (ср. тайком, тайно, которые тоже могут сочетаться с предлогом от), но и слишком далеко от тех грамматических отношений, которые выражаются предлогами.
Но наречия сравнительно с чем или независимо от чего (ср: впредь до, вплоть до и т. п.), согласно с чем-нибудь уже гораздо ближе к предлогам. Так вырабатываются сложные типы предложных идиом (ср.: глядя по, несмотря на и т. п.).
Переходное состояние от наречий к предлогам можно наблюдать и на наречиях, вроде в угоду, назло, наперекор, соответственно и т. п.
Такие слова, как спустя с винительным падежом (спустя пять лет), тому назад с препозитивным винительным падежом, подобно с дательным падежом и др., уже совсем готовы превратиться в предлоги (ср. употребление относительно в функции наречия, модального слова и предлога с родительным падежом).
Наконец, известна большая группа слов, употребляемых с одинаковым правом и в роли наречий, и в роли чистых предлогов. Таковы, например: близ, вдоль, вне, внутрь, возле, вокруг, кругом, мимо, напротив, насупротив, около, окрест, поверх, подле, позади, после, посреди, прежде, против, сверх, сзади, сквозь, среди и другие подобные.
В исключительных случаях и предлоги могут приблизиться к значениям наречия. Тогда они перестают быть падежными префиксами имени существительного и становятся определяющими глагол наречными частицами. Но такое употребление может выпасть на долю лишь тех предлогов, которые и в сочетании с именем существительным никогда не теряют своего собственного лексического значения (например, через). Ср.: «Очень многие люди на единичное зло не смотрели, а шагали через» (Достоевский, «Преступление и наказание»); «Я взял в руки хворостину и загородил ею дорогу. Надо было видеть, как одни [муравьи], презирая опасность, подлезали под нее, другие перелезали через, а некоторые... совершенно терялись и не знали, что делать» (Л. Толстой, «Детство и отрочество»). Ср.: Ничего не имею против (перевод нем. Ich habe nichts dagegen); взвесить все доводы за и против (pro et contra, pour et centre) и другие подобные. Ср.: «Я не убивал и был против, но я знал, что они будут убиты, и не остановил убийцу» (Достоевский, «Бесы»).
§ 31. Наречия и союзы
Тесная связь категории наречия с частицами приводит к образованию промежуточных типов между наречиями и союзами. Это указывает на активный процесс превращения наречий в союзы. Конкретная лексическая природа многих производных русских союзов зависит, между прочим, от того, что многие из этих союзов одновременно являются и наречиями (ср. такие сравнительные союзы, как точно, прост, ровно; временные: пока, покамест, лишь, только, едва (ср. историю причинного союза так как и т. п.). Наречия играют громадную роль в образовании союзов. Известно, что большая часть так называемых относительных союзных слов {где, куда, откуда, зачем, почему и т. п.) состоит из местоименных наречий. А. А. Шахматов в своем «Синтаксисе», несколько преувеличивая роль наречий в процессе образования союзов, писал: «По-видимому, наиболее тесна связь союза с наречием; откуда вероятность, что все вообще союзы восходят к наречиям»71. Процесс перехода наречий в союзы легко наблюдать, изучая историю таких слов, как впрочем, лишь, едва, благо и т.п. Ср. повторные союзы-наречия: частью — частью, отчасти — отчасти и др. Среди гибридных слов, еще не вполне оформившихся как союзы, встречается множество таких, которые совмещают союзные функции с грамматическими значениями наречий72. «Есть в языке,— говорит А. М. Пешковский,— немало слов, приобретших союзный оттенок сравнительно недавно и сбивающихся еще то на наречие, то на вводное слово»73. Таковы, например: затем, потом, притом, так, потому, поэтому, тогда и другие подобные.
Таким образом, наречие в современном русском языке выступает как широкая, богатая значениями и пестрая категория, которая — при всей ее грамматической определенности — включает в себя сложную систему довольно далеких друг от друга типов слов и является сферой взаимодействия между частями и частицами речи. Тем грамматическим горнилом, при помощи которого наречия переплавляются в частицы речи, прежде всего является глагол.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ «НАРЕЧИЕ»
1. См.: Групский Н. К. Очерки по истории разработки синтаксиса славянских
языков. Спб., 1911, I. I, вып. 1—2, с. 45.
2. Аксаков К. С. Несколько слов о нашем правописании.— Поли. собр. соч. М.,
iл75, т. 2, ч. 1: Сочинения филологические, с. 402.
3. Аксаков К. С. Критический разбор «Опыта исторической грамматики русско
го языка» Ф. И. Буслаева — Поли. собр. соч. М., 1875, т. 2, ч. 1: Сочинения филологи
ческие, с. 540.
4. См.: Потеопя А. А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1888, вып.
1-2, с. 119-121 [124-127].
5. Андреев В. Ф. Знаменательные и служебные слова в русской речи.—Журнал
министерства народною просвещения, 1895, № 10, с. 264.
6. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938, с. 116
199].
7. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1927, вып. 2, с. 94 [502].
8. Там же, с. 6. [425].
9. Там же.
10. Там же, с. 7 [426].
11. См.: Рифтип А. П. Об образовании наречий.— Уч. зап. ЛГУ, сер. филолог,
наук, 1940, вып. 6, с. 51 — 56. Ср. также: 120 лет Ленинградского государственного
университета. Тезисы докладов. Л., 1939.
12. Рифпшп А. П. Об образовании наречий, с. 52.
13. Там же.
14. Тим же.
15. Рифтин А. П. Об образовании наречий, с. 54.
16. Ср.: Жирмунский В. М. История немецкого языка. Л., 1938, с. 172, § 36 [§ 44,
с. 229-230].
17. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 1—2, с. 27 [37].
18. Андреев В. Ф. Знаменательные и служебные слова в русской речи с 261 —
262.
19. См.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 92 — 93.
20. Ср. также широкое понимание содержания и состава категории наречия: Jes-
persen О. The philosophy of grammar. N.-Y., 1924, p. 84-90. Ср. еще: Hjelmslev L. Prin-
cipes de grammaire generate. K.0benhavn, 1928, 302-319.
21. Щерба Л. В. О частях речи в русском языке.— В кн.: Русская речь. Л., 1928,
вып. 2, с. 19 [77]. Ср. статью Л. Куриловича (Derivation lexicale et derivation syntaxique.
Contribution a la theorie des parties de discours.— Bulletin de la societe de linguistique de
Paris, 1936, t. 37).
22. Аванесов P. И., Сидоров В. Н. Русский язык. М., 1934, с. 68.
23. Ср.: Никулин А. С. Степени сравнения в современном русском языке.
М.-Л., 1937.
24. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с. 114—115 [97].
25. Там же.
26. Ср.: Boyer P., Speranski N. Manuel pour l'etude de la langue russe. P., 1905,
p. 286.
27. См.: Рифтин А. П. Об образовании наречий, с. 55.
28. Катков М. Н. Об элементах и формах славяно-русского языка. М., 1845,
с. 156.
29. Там же, с. 158.
30. См.: Чернышев В. И. Правильность и чистота русской речи. Опыт русской
стилистической грамматики. Спб., 1911, с. 74 [т. 1, с. 575].
31. Попов А. В. Синтаксические исследования. Воронеж, 1881, с. 89.
32. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1925, вып. 1, с. 336 [340].
33. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 1-2, с. 484 [469].
34. См.: Некрасов Н. П. О значении форм русского глагола. Спб., 1865, с. 210.
35. Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка. Харьков, 1937,
с. 244-245 [Киев, 1952, т. 1, с. 295].
36. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 1-2, с. 489 [474].
37. Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М., 1868, § 95
(с. 211].
38. Попов А. В. Синтаксические исследования, с. 63.
39. См.: Соболевский А. И. Редкая форма местного падежа.— В кн.: Лингвисти
ческие и археологические наблюдения. Варшава, 1914, вып. 3, с. 1—4.
40. Ср.: Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 1—2,
с. 443-493 [431-478].
41. Ср.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 1, с. 417 — 422
[414-418].
42. Ср.: Krasnowolski A. Systematyczna skladnia jezyka polskiego. Warszawa, 1897.
43. Ср.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 1, с. 434.
44. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с. 118 [101].
45. Давыдов И. И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка. Спб.,
1854, с. 213.
46. Ср.: Михельсон М. И. Русская речь и мысль. Спб., 1912, с. 473.
47. Ср.: Cassirer E. Philosophic der symbolischen Formen. Berlin, 1923, Bd. 1,
S. 168.
48. Будилович А. С. Начертание церковнославянской грамматики применительно
к общей теории русского и других родственных языков. Варшава, 1883, с. 339.
49. Попов А. В. Синтаксические исследования, с. 91.
50. См.: Jespersen О. Progress in language with special reference to English. L.,
1894, p. 39.
51. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1899, вып. 3,
с. 470 [368].
52. См.: Шаликов П. И. Замечание о наречии. — Труды Общества любителей рос
сийской словесности, 1820, ч. 17, с. 145-147; ч. 20, с. 61.
53. См.: Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 1 — 2, с. 490
[475].
54. См. замечание Н. В. Шлякова и Р. Ф. Брандта при переводе «Сравнительной
морфологии славянских языков» Ф. Миклошича (М., 1886, вып. 3, с. 433). См. также:
Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка, § 95, п. 4а, с. 231 [210].
55. См.: Aken A. F. Grundzuge aer Lehre von Tempus und Modus im Griechischen.
Rostok, 1861, S. 7. Curtius G. Erlauterungen zu meiner griechischen Schulgrammatik. Prag,
1870, S. 187.
56. См.: Валимова Г. В. Деепричастные конструкции в современном русском
языке.— Уч. зап. Ростовского-на-Дону гос. пед. ин-та, фак-т языка и литературы, 1940,
вып. 2.
57. Ср.: Овсянико-Куликовский Д. Н. Синтаксис русского языка. Спб., 1912,
с. 71-72.
58. См.: Mazon A. Emplois des aspects du verbe russe. P., 1914, p. 235.
59. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 79 [490].
60. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1941, с. 490.
61. См.: Браве Л. Я. К вопросу о значении деепричастий совершенного вида.—
Русский язык в школе, 1940, № 6, с. 24 — 26. Ср. также: Валимова Г. В. Деепричастные
конструкции в современном русском языке.
62. См.: Валимова Г. В. Деепричастные конструкции в современном русском
языке.
63. Ср.: Karcevski S. Systeme du verbe russe. Prague, 1927, p. 160.
64. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 1, с. 417 — 418 [414].
65. Пешковский А. М. Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэти
ка. Сб. статей. Л.-М., 1925, с. 173.
66. Мещанинов И. И. Основные лингвистические элементы. — в кн.: Язык и мыш
ление. Л., 1934, вып. 2, с. 18.
67. Ср.: Breal M. Les idees latentes du langage. P., 1868, p. 28.
68. Ср.: Jespersen O. The Philosophy of Grammar, p. 87-90 [96-114]; Sweet H.
New English grammar, logical and historical. Oxford, 1900, part 1, p. 36.
69. Соболевский А. И. Русский исторический синтаксис. Лекции 1892/93 г.,
с. 10—12. Ср.: Будилович А. С. Начертание церковнославянской грамматики примени
тельно к общей теории русского и других родственных языков, с. 273.
70. Ср.: Булич С. К. Синтаксис русского языка. Лекции 1906/07 г. Спб., 1907,
с. 255. Ср.: Крушевский Н. В. Очерк науки о языке. Казань, 1883.
71. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 99 [506].
72. См.: Sechehaye A. Essai sur la structure logique de la phrase. P., 1926, p. 66.
73. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с. 424 [477].
VI. КАТЕГОРИЯ СОСТОЯНИЯ
