Российская страница истории исламской экономики на сегодняшний день очень мало изучена.
Во второй половине 19 века в России мусульмане также задавались вопросами разрешенности кредитов в банках. Эти вопросы были актуальны прежде всего в кругах купечества, которые искали ответы у местных богословов.
В книге М. Бигиева «Закят» упоминается обсуждение запретности «риба» на свадьбе богача в 1870-х годах. Так, на вопрос муллы Сайфуллы о проценте российских банков, учитель Исмаил Кашкари ответил: «Россия является немусульманской страной (дар аль-харб). Для подданных немусульманской страны риба – халяль».
Шихабуддин Марджани, также принимавший участие на торжествах, возразил Исмаилу Кашкари: «тогда бы присвоение всего имущества русских было оправданным».
Т.е. в обществе того времени одной из бытующих точек зрения была «возможность ростовщичества в немусульманской стране».
М. Бигиев дает этому диалогу такую оценку:
«Если бы это рассказал кто-то другой, я бы абсолютно не поверил столь чрезмерной неосторожности Исмаил-хазрата в вопросах права. …
Если бы эта история была частным случаем, мы могли бы выразить сожаление, и она осталась бы частным случаем. Однако в таком же положении и на таком же уровне находятся турецкие шейху-ль-исламы, индостанские мевлеви, туркестанские дамуллы и арабские шейхи.»
М. Бигиев, соответственно, отстаивает запретность ссудного процента даже в немусульманских странах.
Одной из альтернативных точек зрения была также позиция, согласно которой риба распространяется только на потребительские кредиты, а коммерческие кредиты в понятие риба не входят.
Сам М. Бигиев говорит об отсутствии в его времени консенсуса относительно сути ссудного процента. Упоминает о справедливом признании в неспособности решить проблему ростовщичества со стороны известных мусульманских правоведов имама Аш-Шатыби (ум. 1388 г. р.х.) и его ученика имама Аль-Карафи.
«Еще не известно, почему подобное этому (ростовщичеству) допускается вне пределов денег и еды, и не допускается в отношении них? Рассматриваемое осталось скрытым от муджтахидов. Это одно из наиболее скрытых обстоятельств, смысл которых не выяснен до сих пор» (Имам Аш-Шатыби в «Аль-Мувафакат»).
В своих трудах М. Бигиев считает финансирование бизнеса через займы абсолютно необходимым. Далее он дает развернутый анализ различных точек зрения в отношении риба, позиции разных экономических теорий в части процента, обосновывает свою точку зрения опираясь на первоисточники.
Кроме того, он определяет альтернативные принципы финансирования бизнеса и предсказывает, что вполне реально внесение соответствующих изменений в уставы банков для появления исламских банков.
Свою позицию в отношении вопроса о ростовщичестве он озвучивает таким образом:
«Долгое время усердно и внимательно занимаясь изучением по книгам фикха вопросов ростовщичества, совместного инвестирования (кырад), и авансового финансирования (салям), под впечатлением от текстов Священного Корана, исламского духа, пояснений муджтахидов у меня сложилась определенная точка зрения по этим вопросам. Я воспринял свою точку зрения как гипотезу в надежде, что она будет полезной для решения вопросов ростовщичества и банковских отношений».
В моем скромном багаже знаний это первое прямое упоминание о принципах функционирования исламских банков, изданное в Петербурге в 1916 году. Поэтому я хочу на страницах этой книги поближе познакомить читателя с жизнью и взглядами нашего выдающегося, но малоизвестного в России соотечественника.
Взгляды Мусы Бигиева на экономику
М. Бигиев в своих трудах излагает и развивает следующие тезисы:
1. Займы и кредиты являются жизненно необходимыми для экономики: как для населения, так и для бизнеса.
2. В современном геополитическом мире понятие «дар-уль-харб» (одна из точек зрения того времени) не актуально, весь мир – как одна страна. Поэтому ростовщичество для мусульман запрещено во всем мире без исключения.
3. Ростовщичество также запрещено вне зависимости от того, потребительский это кредит или коммерческий. (другая точка зрения).
4. Ростовщичество запрещено даже с минимальным «допустимым» уровнем процента. (третья точка зрения).
«из упомянутого в величайшей и важнейшей проповеди Законодателя всеобщего ростовщичества не должно быть сделано исключения ни для одного из его видов». [1] «ссудный процент (насиа) в его малой и большой форме … единым мнением всех мировых религий категорично признается запретным [2]».
5. Прирост стоимости займа логически оправдан в случае его использования в бизнесе (появляется добавленная стоимость), и не оправдан в случае его использования населением (потребляется без появления добавленной стоимости).
«Порой взятие ссуды является не средством оплаты необходимой потребности, а скорее для получения некой ожидаемой прибыли».
6. Займ для населения можно выдавать только как богоугодное дело без взимания процентов. Таким образом, потребительские кредиты должны выдаваться исламскими банками в качестве благотворительности на беспроцентной основе. «Это долг гуманности и обязанность мусульман».
7. Займ для бизнеса ведет к получению прибыли. Поэтому инвестор, вложивший в бизнес деньги (займ), имеет право на получение части полученной прибыли. Таким образом, коммерческие кредиты должны выдаваться банками на принципе участия в прибыли.
«... банк будет брать заем у владельцев денежных средств, а используя накопленные средства в экономике, получит определенный процент прибыли. Владелец денежных средств получает свою долю, определенную в уставе банка».
8. Источниками кредитов для населения и бизнеса в «байт-уль-мал» (исламском банке) должны служить средства «закята, фонды, направляемые на потребительские ссуды и благотворительность, инвестирование торговли и предпринимательства».
9. Инвестиции в коммерцию оправданы и поощряются с точки зрения формирования добавочной ценности, роста уровня благосостояния общества. Но они не должны подменять собой личный труд как способ получения средств к существованию.
Чтобы быть уважаемым гостем со всеми правами за «Божественным столом», на котором уготованы «разнообразие и разноцветье средств к существованию и блага», необходимо иметь «… приглашение к столу и непритязательность…»
«Приглашение – это труд человека, его усердие, свершения. Человек, не приложив своих сил и способностей, не получит права отведать Божественных благ. … Если в общественной формации некоторые классы будут свободными от обязанности трудиться, останутся незадействованными, исчезнет порядок и возобладает порок».
10. Основной причиной экономических затруднений является отказ от непритязательности, умеренности, стремление к роскоши.
В качестве подтверждения этого тезиса М. Бигиев приводит очень интересное умозаключение: известный хадис, упоминающий о запрете неравноценного обмена однотипных товаров, «предписал прикрыть врата и отсечь пути этой самой простейшей роскоши. Вероятно, при обмене ячменя за ячмень у одной стороны должно быть большее количество против лучшего качества у другой стороны. Иначе меновая торговля теряет всякий смысл. Однако при обмене товара на подобный ему товар решением прикрыть врата роскоши не учитывают цену качества, ею пренебрегают. … так же и в вопросе о деньгах (золото за золото, серебро за серебро). … Если каждый из эквивалентов имеется в наличии, а давать излишек (фадл) за такую особенность как качество, запрещено, то в случае с ссудным ростовщичеством (риба ан-насиа) запрещено давать и брать излишек (фадл) только за срок».
11. М. Бигиев категорически придерживается мнения, что запрет надбавки за отсрочку платежа однозначно касается и торговых операций. «Любая величина прироста в каждой торговой операции, взимаемая за срок, за ожидание, безусловно, является запретной». В то же время он признает наличие противоречий (ихтиляф) муджтахидов разных мазхабов, касающихся надбавки (риба – ал-фадл). По его мнению, запрет надбавки не является целью по существу, а «направлен или на сдерживание путей излишней роскоши, или на отторжение средств ссудного ростовщичества».
Если в настоящее время принята точка зрения, разделяющая надбавку за отсрочку возврата денежного долга (ссудный процент) от надбавки за рассрочку выплаты стоимости проданного товара (мурабаха), то М. Бигиев такого разделения не делает, считая оба вида надбавки запрещенными. Хотя стоит отметить, что и в современном мире «мурабаха» признается лишь «временным» инструментом исламских банков, который не до конца соответствует духу ислама.
Адалет Джабиев, например, также в своих лекциях по исламским финансам говорил о нежелательности потребительского финансирования товаров для населения. Вместо этого необходимо довольствоваться лишь тем, что имеешь в наличии. Подытоживая словами народной мудрости, «аягынны юрганына карап суз» (протягивай свои ноги с оглядкой на длину твоего одеяла).
12. М. Бигиев как вынужденная мера допускает определение доли прибыли в торговых операциях участия через процент от вложенных капиталов. «Было бы прекрасно иметь возможность общей оценки долей заимодавца и заемщика в возможной прибыли без необходимости устанавливать определенное соотношение, например, в пять процентов с вложенных капиталов. Однако в общественных отношениях совершенно невозможно систематизировать подобные вещи».
В целом М. Бигиев считает банковскую систему своего времени целевым инструментом угнетения мусульманского общества: «Посредством процента происходит прямое ограбление Западом всех богатств мусульманских стран. Запад опутал цепями процента земли, собственность, торговлю мусульманских стран, богатых разорил, а могущественных унизил. Государственные займы мусульманским странам, выдаваемые под проценты, в конце концов, привели их в подневольное состояние, они теряют независимость, благополучие, свободу».
Одной из причин бедственного положения мусульман М. Бигиев также считает недостаточность иджтихада правоведов: «Иджтихад – вынесение решения о связи ссудного процента с некоторыми товарами является огромным заблуждением, беспечностью в мусульманском праве. Также и уловка с определенной прибавкой вместо ростовщичества в мечтательной попытке сделать ссудный процент дозволенным является мелочной забавой. …»
Очень сильно звучит критика М. Бигиева позиции правоведов о допустимости запрещенного в условиях вынужденности: «Я удивляюсь взглядам предшествующих и нынешних правоведов: они довольствуются необходимостью отношений, подобных ростовщичеству, противопоставляют шариат нуждам людей, затем разрушая его (шариат) в угоду этим нуждам, толкают верующих на путь крайности, удобством такой двойственности приучают совесть мусульман к смелости в действиях. В мире нет более затруднительного положения, тяжелее страдания, чем противопоставление совести человека его действиям».
В то же время М. Бигиев со всей решимостью верит в возможность преодоления этих недостатков с помощью исламского права.
«Ни одна из школ (мазхаб) не была учреждена как преграда для благополучия людей, как ограничение их разума и мыслей. Такое восприятие богословско-правовых школ является греховным».
«Согласно убеждению верующих и сообщению Священного Корана исламское законодательство является самым совершенным и недосягаемым по красноречию законоположением. Самая низкая степень его красноречия выше, чем у существующих законоположений … Следует признать, что наши книги по праву (фикх) не соответствуют этому нашему убеждению».
«В свете этого я с надеждой смотрю на будущее ислама. Пройдя через широкие врата иджтихада, остающиеся открытыми до Дня Воскрешения, я обращаюсь лицом к святыне наук и каабе истины».
«Поэтому я совершенно свободно высказался по вопросам ростовщичества, повергших в бессилие мусульманских правоведов, противостоял им всем, показал в качестве примера один из путей решения трудной проблемы, имеющей чрезвычайно большое значение для всех мусульман».
«Моей целью было сказать о возможности решения любой из серьезных проблем».
