Реформы в период революции шаг к конституционной монархии

ВЛАСТЬ

И РЕФОРМЫ

От самодержавной к советской России

"С.-ПЕТЕРБУРГ 1996

Глава 4

РОССИЙСКОЕ САМОДЕРЖАВИЕ НАКАНУНЕ

РЕВОЛЮЦИИ. ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

В. К. ПЛЕВЕ

Аграрная политика В. К. Плеве. — В. П. Мещерский и манифест 26 февраля 1903 г. Проекты децентрализации государственного управ­ления. — Кризис внутренней политики накануне революции.

Официальное назначение В. К. Плеве состоялось 4 апреля 1902 г., а 10-го, оставив управление министерством на П. Н. Дур­ново, Плеве выехал в Полтаву и Харьков.

20 апреля Плеве вернулся в Петербург. Здесь шла подготовка заседания Соединенных департаментов Государственного совета. Сказалось ли влияние крестьянских волнений на Юге России, или тому были другие причины, но во всяком случае не осталось сле­дов активного противодействия со стороны Плеве в эти апрельские дни 1902 г. завершению дела с отменой круговой поруки. 25 ап­реля 1902 г. на заседании Соединенных департаментов Государ­ственного совета Витте заявил, что намечаемая реформа не под­рывает общинное землевладение. Это утверждение послужило основой для объединения противников и сторонников общины, подписавших журнал Соединенных департаментов Государствен­ного совета об отмене круговой поруки.¹ Одновременно Государ­ственный совет обсуждал вопрос о новых способах взыскания пла­тежей и ликвидации недоимок.² Может создаться впечатление, что Плеве оказался более уступчивым оппонентом Витте по срав­нению с Сипягиным. Однако новый министр решительно взял курс на то, чтобы блокировать работу возглавлявшегося Витте Особого совещания по делам сельскохозяйственной промышленности.

В июне 1902 г. при Министерстве внутренних дел была создана редакционная комиссия по пересмотру законодательства о кресть­янах под председательством товарища министра внутренних дел А. С. Стишинского, на глазах превращавшаяся «в монопольный центр разработки аграрной политики».³

Материалы для редакционной комиссии готовили сотрудники Земского отдела Министерства внутренних дел, в частности его глава В. И. Гурко. В отличие от Стишинского Гурко был известен как противник круговой поруки и общинной системы землевладе­ния в целом.⁴ Тем не менее именно ему Плеве поручил разработку проекта нового крестьянского законодательства. По свидетельству Гурко, проект был подготовлен небольшой группой чиновников (А. А. Башмаков, В. Г. Петров, П. П. Шиловский и А. И. Лыко-шин) под его руководством, а затем уже передан на обсуждение комиссии под председательством Стишинского.⁵

Обсуждение проекта затянулось до октября 1903 г. Тем време­нем, пока готовился пересмотр крестьянского законодательства, Плеве пытался провести в жизнь меры экономического характера. Наряду с законодательными они должны были изменить положе­ние в деревне. В. К. Плеве рассматривал Крестьянский банк и пе­реселенческую политику «как самые сильные рычаги в руках го­сударства» для разрешения проблемы малоземелья.⁶ По его ини­циативе были начаты, пересмотр устава Крестьянского поземельного банка и разработка нового переселенческого закона.

Проект нового устава банка был представлен в Государствен­ный совет в апреле 1903 г. Материалы для пересмотра законода­тельства о переселении готовились в Министерстве внутренних дел и в подготовительной комиссии Комитета Сибирской железной дороги с начала 1903 г. 25 июня 1903 г. Плеве доложил результа­ты работы комиссии Комитету Сибирской железной дороги, и бы­ло принято решение об образовании Особого совещания по пере­селенческому делу из министров финансов, внутренних дел и зем­леделия и государственных имуществ под председательством государственного секретаря А. Н. Куломзина.⁷

Плеве считал, что банк должен препятствовать созданию «крупных крестьянских хозяйств, приближающихся к фермерско­му типу». По мнению министра, следовало ограничить размер на­ибольшего количества земли, которое разрешалось приобретать крестьянам, чтобы воспрепятствовать сосредоточению в одних ру­ках участков свыше 150 десятин.⁸ Переселенческая политика дол­жна была, по замыслу Плеве, не только решить проблему мало­земелья, но и способствовать освоению окраин.

Вместо «осужденной опытом переселенческого дела» системы «запретительных мер и искусственных стеснений» Плеве предла­гал установить порядок свободного переселения, но при условии, что правительственная помощь оказывалась бы переселенцам только в тех случаях, когда переселение, с точки зрения прави-

¹ Симонова М. С. Отмена круговой поруки // ИЗ. 1969. Т. 83. С. 188—189. Решение Соединенных департаментов было утверждено на общем собрании Госу­дарственного совета только 10 марта 1903 г. и 12 марта стало законом (ПС31П. Т. 23. № 22629).

² Результатом этого явился манифест 11 августа 1904 г. о снятии недоимок не только с сельских обществ, но и с отдельных домохозяев. (ПСЗШ. Т. 24, № 25014).

³ Симонова М. С. Кризис аграрной политики самодержавия накануне первой русской революции // Ежег. по аграрной истории Восточной Европы. Минск, 1964. С. 474.

⁴ См.. Гурко В. И. Устои народного хозяйства России: Аграрно-экономические этюды. СПб., 1902.

⁵ Gurko V. J. Features and Figures of the Past. London, 1939. P. 150—153.

⁶ Симонова М. С. Политика царизма в крестьянском вопросе накануне рево­люции 1905—1907 гг. // ИЗ. 1965. Т. 75. С. 216.

⁷ Журнал Особого совещания по переселенческому делу 30 января 1904 г. (РГИА. Ф. 565. Оп. 13. Д. 1570. Л. 144—158).

⁸ См. Записку В. К. Плеве о реформе Крестьянского банка, опубликованную в «Освобождении» 18 апреля 1903 г. (№ 20/21. С. 349—352).

тельства, было «желательным в интересах землеустроительного дела во внутренних губерниях или же колонизации окраин».⁹

Эти принципы и легли в основу утвержденного царем по пред­ставлению Государственного совета 6 июня 1904 г. нового пересе­ленческого закона.¹⁰

С приходом в 1902 г. к власти В. К. Плеве не только значи­тельно возросла роль Министерства внутренних дел в определении общеполитического курса страны, но и в самой высокой сфере го­сударственного управления занял место опытный полицейский и расчетливый политик. Усилившееся за минувшее десятилетие влияние Министерства финансов и его главы С. Ю. Витте начало падать. Политическому курсу Витте Николай II мог теперь про­тивопоставить иную систему взглядов, по духу ему гораздо более близкую.

Разница в понимании внутреннего положения в стране и задач правительственной политики достаточно ясно проявилась в споре двух министров в неофициальной обстановке, за обедом, в Ялте в октябре 1902 г. Витте считал, что общественное движение достиг­ло такого уровня, что его невозможно остановить «репрессиями и мерами полицейского воздействия». Корни этого явления министр финансов видел в незавершенности реформ Александра II: «Зда­ние построено, а купол остался нетронутым». Эта формула была распространена среди сторонников созыва Земского собора в самом конце 70-х—начале 80-х годов. И теперь не упоминая прямо о Земском соборе, Витте говорил, что ему «понятно стремление к увенчанию здания. Понятно желание свобод, самоуправлений, участия общества в законодательстве и управлении». Избежать революции правительство, по мнению Витте, могло, только дав выход «этому чувству легальными путями», пойдя «навстречу дви­жению», встав «во главе его, овладев им». Невозможно в настоя­щее время не считаться с общественным мнением; правительству необходимо опереться на образованные классы. «Иначе на кого же правительству опереться? — на народ? Но ведь это только фраза, диалектика Константина Петровича Победоносцева, графа Алек­сея Павловича Игнатьева, сенатора Александра Алексеевича На­рышкина», — подводил Витте итог своим рассуждениям.¹¹

Иронизируя по поводу «диалектики» К. П. Победоносцева и его единомышленников, Витте теперь ставил под сомнение основы правительственной политики, провозглашенной в начале царство­вания Александра III, и призывал вернуться к обсуждению про­блемы представительства, которое велось в правящих кругах до издания манифеста 29 апреля 1881 г. и провозглашения «нового» курса.

В отличие от министра финансов В. К. Плеве строго придер­живался официальной идеологии: «крепок в народе престиж цар-

_ской власти, и есть у государя верная армия». Источник револю­ционной угрозы Плеве видел как раз в силах, представленных «так называемыми образованными классами, общественными эле­ментами, интеллигенциею», и поэтому считал, что если в России и будет революция, то «искусственная», а не такая, как «на Запа­де, где ее делали восставший народ или войско». Министр внут­ренних дел стоял на том, что «всякая игра в конституцию должна быть в корне пресекаема», а реформы, призванные «обновить Рос­сию, по плечу только исторически сложившемуся у нас самодер­жавию. Еще Пушкин сказал: „В России правительство всегда было впереди народа"».¹² Витте ясно дано было понять, что уж если кто и будет проводить реформы, то это он, Плеве, через вверенное ему Министерство внутренних дел.

Плеве, несомненно, отдавал себе отчет в том, что существовав­шая в стране политическая система переживала кризис и нужда­лась по меньшей мере в обновлении. В отличие от Витте Плеве не ставил вопрос о незавершенности реформ Александра II. Однако в письме к известному славянофилу отставному генералу А. А. Кирееву 31 августа 1903 г. признавал, что «быстро развер­нувшаяся» в России за минувшие 50 лет «социальная эволюция опередила работу государства по упорядочению вновь возникших отношений», «запросы жизни уже перерастают существующие способы религиозно-нравственного и умственного воспитания» и, наконец, «самые способы управления обветшали и нуждаются в значительном улучшении».¹³

Ради укрепления самодержавной власти министр внутренних дел намерен был не только посвятить всего себя борьбе с револю­ционным движением, но и заняться преобразовательской деятель­ностью. По свидетельству кн. В. Н. Орлова, Плеве «готовил план реформ», предусматривавших, в частности, учреждение Государ­ственной Думы, но смерть помешала ему закончить эту работу. План был известен Николаю II, сохранившему у себя его отрыв-

ки.

* * *

Возвышение В. К. Плеве совпало с ростом влияния В. П. Ме­щерского.

В царствование Александра III Мещерский ежегодно получал на свое издание — газету «Гражданин» — 60 тыс. руб. Он регуляр­но посылал царю «нечто вроде своего дневника, в котором писал обо всех выдающихся политических событиях».¹⁵ Николай II от­казал Мещерскому в субсидиях, и «Гражданин» из ежедневной га­зеты превратился в еженедельник.¹⁶ Мещерскому удалось добить-

⁹ РГИА. Ф. 565. Оп. 13. Д. 1570. Л. 146 и об.

¹⁰ Временные правила о добровольном переселении сельских обывателей и ме­щан-землевладельцев. 6 июня 1904 г. (ПС31Н. Т. 24. № 24701).

¹¹ Отрывки из воспоминаний Д. Н. Любимова (1902—1904 гг.) // ИА. 1962. № 6. С. 81—82.

¹² Там же. С. 83.

¹³ В. К. Плеве-А. А. Кирееву. 31 августа 1903 г. // КА, 1926. Т. 5 (18). С. 201—203. (Подготовил Е. В. Тарле).

¹⁴ Из дневника князя В. Орлова // Былое. 1919. № 4. С. 57.

¹⁵ Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 3. С. 581.

¹⁶ Там же. С. 586.

ся расположения царя только с назначением министром внутрен­них дел Д. С. Сипягина, состоявшего с ним в дальнем родстве. 6 января 1902 г., по случаю тридцатилетнего юбилея «Граждани­на», царь распорядился возобновить субсидирование газеты.¹⁷

С начала 1902 г. Мещерский приобрел заметное идейное вли­яние на царя. Он сразу же принял участие в интриге против ми­нистра народного просвещения П. С. Банковского, разработавше­го проект реформы средней школы. «Гражданин» встал на защиту классического образования. Это нашло самый горячий отклик у Николая II, мечтавшего о том, чтобы уменьшить число лиц, по­лучавших высшее образование.¹⁸

Поворот Николая II в отношении к Мещерскому объяснялся вовсе не поисками императором каких-то новых путей в политике. Его увлекло «утешительное совпадение» собственных мыслей и взглядов редактора «Гражданина».¹⁹ Николай II не скрывал, что «с радостным трепетом» перечитывал дневники Мещерского, по­священные Александру III, и его удивляло, как понятна для Ме­щерского «наследственная преемственность» и как Мещерский разглядел собственную его, Николая II, душу.²⁰

Гибель Д. С. Сипягина еще больше сблизила единомышленни­ков. Мещерский поспешил рекомендовать на освободившийся пост министра В. К. Плеве «как человека, который в состоянии поддер­жать порядок и задушить революционную гидру».²¹ Николай II и сам на этот раз тотчас же «подумал о Плеве», хотя у него был и другой кандидат на министерский пост — финляндский генерал-губернатор Н. И. Бобриков.²² Смерть Д. С. Сипягина только ук­репила Николая II в мысли о необходимости проведения еще более жесткого курса. «Теперь нужна не только твердость, а и крутость, и, поверьте, она явилась в моей душе. Завет моего дорогого Сипя­гина всецело во мне», —писал он Мещерскому 2 апреля 1902 г.²³

Мещерский работал не покладая рук, сочиняя записки и ре­скрипты по самым разнообразным вопросам внутренней политики. К середине февраля 1902 г. им, судя по всему, был подготовлен проект программного документа — царского манифеста. В опубли­кованных письмах Николая II к Мещерскому манифест впервые упоминается 18 апреля 1902 г. В этот день Николай II возвратил

¹⁷ Богданович А. В. Три последних самодержца. М.; Л., 1924. С. 274.

¹⁸ Дневник военного министра А. Н. Куропаткина. Копии 1897—1902 г. За­пись разговора с П. С. Банковским 11 апреля 1902 г. (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 1871. Л. 73—73 об.).

¹⁹ Николай II — Мещерскому 5 апреля 1902 г. (Vinogradoff G. Some Russian Imperial Letters to Prince V. P. Meshersky (1839—1914) // Oxford Slavonic Papers. 1962. Vol. 10. P. 130). Эта публикация тщательным образом использована в статье Ю. Б. Соловьева «К истории происхождения манифеста 26 февраля 1903 г.» (ВИД. 1979. Т. 10. С. 192—205.).

²° Николай II— Мещерскому 22 марта 1902 г. // Oxford Slavonic Papers. Vol. 10. P. 129—130.

²¹ Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 586.

²² Николай II— Мещерскому 5 апреля 1902 г. // Oxford Slavonic Papers. Vol. 10. P. 130.

²³ Там же.

Мешерскому уже находившийся некоторое время в его распоря­жении проект манифеста, одобрив его «как мысль».²⁴

Проект манифеста содержал программу, предусматривавшую важные перемены в области внутренней политики.²⁵ Естественно возникает вопрос: имел ли министр внутренних дел хоть какое-нибудь отношение к его составлению, и если нет, то на какой ста­дии подготовки документа он принял в ней участие?

Известно только, что 14 мая 1902 г. Николай II сообщил Ме­щерскому, что он «долго и подробно» беседовал о манифесте с Пле­ве и «уступил» его настояниям отложить издание манифеста до 21 октября, годовщины вступления Николая II на престол, «когда подготовительные работы», касающиеся содержания манифеста, «будут исполнены и правильно и ясно намечены».²⁶ Таким обра­зом, к середине мая 1902 г. Плеве уже, несомненно, был в курсе дела. 26 мая в очередном письме к Мещерскому Николай II одоб­рительно отозвался о совместной работе Мещерского и Плеве над проблемами государственных преобразований. «Я нахожу пре­красною твою мысль держать Плеве au curant тех вопросов, о ко­торых ты хочешь мне писать. Одобряю то, что ты говорил Плеве в разговоре с ним в Царском».²⁷

Во второй половине августа царь сделал Мещерскому очеред­ной литературный заказ. Николай II готовился к выступлению пе­ред волостными старшинами в Москве и Курске и просил Мещер­ского «набросать» ему «несколько слов... для народа» и чтобы язык был «простой и вразумительный».²⁸ Царские речи, несомнен­но, готовились и при участии Плеве. Министр внутренних дел дол­жен был сопровождать царя в намечавшейся поездке. Царь при­ехал в Курск на маневры 29 августа 1902 г. Встречать его были вызваны губернаторы соседних губерний, волостные старшины и сельские старосты Курской, Полтавской, Харьковской, Чернигов­ской, Орловской и Воронежской губерний. В Курске царь присут­ствовал на открытии памятника Александру III в дворянском со­брании и произнес три речи, выступив перед представителями по­местного дворянства, земств и крестьян. Речи Николая II имели очевидную политическую направленность и уже содержали в себе основные положения проекта манифеста. Плеве стоял позади ца­ря, когда тот, 30 августа, выступая перед предводителями курско­го дворянства, говорил об отданном им распоряжении министру внутренних дел принять меры к устранению недостатков в кресть­янском законодательстве. Царь обещал привлечь к этой работе представителей земств и дворянства на местах.

Речь царя 30 августа могла быть оценена как известный отход от курса, провозглашенного им в своем первом публичном выступ-

²⁴ Соловьев Ю. Б. К истории происхождения манифеста... С. 198.

²⁵ О содержании проекта и обстоятельствах, связанных с разработкой мани­феста. См.: Кризис самодержавия в России: 1895—1917. Л., 1984. С. 132—141.

²⁶ Oxford Slavonic Papers. Vol. 10. P. 132; Соловьев Ю. Б. К истории проис­хождения манифеста... С. 198.

²⁷ Там же.

²⁸ Цит. по: Соловьев Ю. Б. К истории происхождения манифеста...

С. 197—198.

лении перед представителями земств в 1895 г. Николай II вос­пользовался ближайшей возможностью, чтобы сгладить этот контраст. Через два дня он принял делегатов от крестьян, предо­стерег их от участия в беспорядках, подобных тем, что произошли в Полтаве и Харькове, и как заповедь повторил им внушение Александра III, сделанное в Москве волостным старшинам в дни коронации: «Слушайтесь ваших предводителей дворянства и не верьте вздорным слухам». «Помните, — наставлял Николай II во­лостных старшин и сельских старост, — что богатеют не захватами чужого добра, а от честного труда, бережливости и жизни по за­поведям божиим. Передайте в точности все, что я вам сказал, сво­им односельчанам, а также и то, что действительные их нужды я| не оставлю своим попечением».²⁹

События в Курске были восприняты печатью как свидетельство! торжества политики Плеве.³⁰ Николай II рассматривал свое вы­ступление как программное, а потому дававшее все основания от-! ложить намечавшееся на 21 октября опубликование манифеста.! «Мне казалось, что после всего сказанного в Курске, — писал царь Мещерскому 20 октября, —с манифестом можно подождать».³¹

23 октября Плеве подал царю записку о недостатках губерн­ского управления и необходимости его преобразования. Предпола­галось: «1-ое, усиление и сосредоточение власти губернаторов как путем увеличения предоставленных им... по управлению и над­зору за вверенными им губерниями прав, так и путем освобожде­ния их от целого ряда обременяющих их... сравнительно маловаж­ных дел; и 2-ое, упорядочение и упрощение современного губерн­ского управления путем объединения в одном центральном органе местных коллективных установлений».³²

Намечавшуюся губернскую реформу Плеве рассматривал как продолжение политики 80-х—начала 90-х годов. «В течение 1889, 1890 и 1892 годов, —писал он, —последовательно были преобра­зованы крестьянское управление, земское учреждение и пересмот­рено городовое положение. Таким образом, силою вещей настал черед реформ губернской администрации». Министр начал свою записку со ссылок на традицию русского законодательства, всегда ставившего губернатора «во главе всех местных властей» и назы­вавшего его «начальником» и «правителем» губернии. «Хозяи­ном», — написал на полях записки Николай II, еще усилив эту ат­тестацию и сразу определив свое отношение к основной идее ре­формы.³³

29 декабря 1902 г. Плеве выступил с большой речью по случаю 100-летнего юбилея Министерства внутренних дел и в ней специ­ально говорил о предстоявшей реформе губернского управления.³⁴

²⁹ Новое время. 1902. 3 сентября. Освобождение. 1902. № 7. С. 108.

³⁰ Новое время. 1902. 1 сентября.

³¹ Oxford Slavonic Papers. Vol. X. P. 35; Соловьев Ю. Б. К истории происхож­дения манифеста... С. 198.

³² РГИА. Ф. 1284. Оп. 194. Д. 150. Ч. 1. Л. 150.

³³ Записка В. К. Плеве 23 октября 1902 г. (РГИА. Ф. 1284, Оп. 185. Д. 73. Ч. 17. Л. 1—3 об.).

³⁴ Памяти Вячеслава Константиновича Плеве. СПб., 1904. С. 46—47.

Между ^тем продолжалась затянувшаяся уже на несколько месяцев ыработка окончательного текста манифеста. 5 января 1903 г. Ни-^Волай П в который раз благодарил Мещерского «за исправленный и дополненный проект манифеста» и снова сообщал о своем наме-оении отложить публикацию: «Дело слишком серьезное, и я его еще изучаю. Прощай, верь и надейся».³⁵ 14 января царь наконец сообщил, что манифест «появится на днях». «Статью о свободе слова я совсем вычеркнул. Она была несвоевременна», — писал царь о последних результатах своей работы над текстом.³⁶

Опубликование манифеста «О предначертаниях к усовершен­ствованию государственного порядка» было приурочено к 26 фев­раля, дню рождения Александра III. Этим Николай II, очевидно, хотел лишний раз подчеркнуть преемственный характер своей

политики.

Манифест приобрел значительно менее радикальный характер по сравнению с проектом, подготовленным Мещерским. Проявле­ния «либерализма» Мещерского, нашедшие свое отражение в статьях «Гражданина», в рассуждениях о гармонии свободы и са­модержавия,³⁷ были сочтены неуместными в официальном доку­менте и вытравлены Николаем II и Плеве.

Одна из статей самой ранней из дошедших до нас редакций манисреста предусматривала разработку условий для расширения «разумной» и согласованной с «духом... церкви и государствен­ного строя» свободы слова и совести. Эта статья подверглась ре­дактированию в первую очередь. Первоначально из нее был вы­делен пункт о свободе совести и превращен в самостоятельную статью и в ней развита тема о роли православной церкви как «пер­венствующей и господствующей». В окончательной редакции ма­нифеста Николай II вычеркнул вовсе статью о свободе слова, ре­ально была также исключена и статья о свободе совести. Текст ее в сокращенном и отредактированном виде вошел в начало конста­тирующей части манифеста, где говорилось о соблюдении «властя­ми, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости» и опять-таки подчеркивалась господствующая роль православной церкви. Ни о какой «разработке» условий для расширения свободы совести уже не было и речи. В манифесте говорилось лишь о не­уклонном соблюдении уже существовавших законов.³⁸

В результате из манифеста исчезли фразы о необходимости «приблизить народные нужды к... престолу», об удовлетворении «постоянных нужд народного благосостояния», о доверии «к сво­бодным общественным силам».³⁹

Появление манифеста 26 февраля 1903 г., подготовленного Мещерским и Плеве, без какого бы то ни было участия не только

³⁵ Соловьев Ю. Б. К истории происхождения манифеста... С. 199.

³⁶ Там же.

³⁷ Как показал Ю. Б. Соловьев, В. П. Мещерский начал усиленно развивать ^ЭТУ тему в своих статьях на страницах «Гражданина» -вскоре после убийства Д- С. Сипягина в апреле 1902 г. (Соловьев Ю. Б. К истории происхождения ма­нифеста... С. 199—201).

³⁸ ПС31Н. Т. 23, № 22581.

³⁹ РГАДА. Ф. 1378. Оп. 2. Д. 20. Л. 1—2, 5—6.

 

 

Витте, но и такого штатного идеолога, как Победоносцев, свид_е тельствовало о растущем влиянии Плеве.

Манифест 26 февраля подвел итог мучительно вырабатывав­шемуся законодательству об отмене круговой поруки и вместе г тем отразил всю противоречивость и непоследовательность прове­денной реформы. С одной стороны, в манифесте самым решитель­ным образом заявлялось об отмене круговой поруки, с другой — это заявление соседствовало с утверждением о незыблемости об­щинного землевладения, а с третьей — заявлялось о необходимо­сти изыскивать способы к облегчению отдельным крестьянам вы­хода из общины.

Политическая программа, провозглашенная в манифесте, пре­дусматривала консервативную по своему духу реформу местной администрации и некоторое улучшение положения крестьянства. Плеве надеялся таким образом смягчить социальные противоре­чия и обеспечить поддержку правительству со стороны зажиточ­ного крестьянства и верноподданнически настроенной части дво­рянства. По замыслу Плеве, развитие местного самоуправления должно было идти рука об руку с возрастающим влиянием право­славной церкви. Его Плеве надеялся использовать в борьбе с ре­волюционной идеологией.⁴⁰

Опубликование манифеста 26 февраля 1903 г. открыло путь для реформы губернского управления. Созданная для этой цели еще в январе 1903 г. под председательством Плеве комиссия на­чала работать 27 февраля. Ей предстояло определить способы уси­ления власти губернаторов и объединения губернского делопроиз­водства в одном центральном органе.

Уже в первом заседании комиссии было заявлено, что русское законодательство последней четверти XIX столетия признавало за губернаторами (и эта мысль, в частности, проводилась в трудах Кахановской комиссии) прежде всего право по надзору, в то время как следовало бы «усилить его распорядительную власть, прибли­зить его роль к типу губернатора екатерининского времени».⁴¹ Расширение распорядительной власти губернатора было признано «одной из главных задач реформы».⁴²

Таким образом, Плеве сразу же сузил задачу своей комиссии, поставив решение общего вопроса о децентрализации и коренных переменах в системе местного управления во вторую очередь. Между тем царь явно проявлял живой интерес к реорганизации местного управления, а Мещерский, независимо от Плеве, — пол­ную готовность служить ему пером и в этом деле. К началу 1903 г. отношения между Мещерским и министром внутренних дел при­няли враждебный характер. Больше чем за месяц до издания ма­нифеста в письме от 14 января 1903 г. Николай II писал Мещер­скому: «Записку о Губернском совете я облюбовал и прошу тебя подробнее разработать ее». 19 января Мещерский пригласил к себе

⁴⁰ Куропаткин А. Н. Дневник // КА. 1922. Т. 2. С. 43.

⁴¹ К записке о преобразовании губернского управления, составленной Депар­таментом общих дел (РГИА. Ф. 1284. Оп. 194. Д. 150. Ч. 1. Л. 183—184).

⁴² Там же.

I

_сенатора С. Ф. Платонова и С. Ю. Витте для «разработки сообща» _п[)0екта Губернского совета. Через несколько дней после издания манифеста, 1 мая 1903 г., Николай II направил новое письмо Ме­щерскому с просьбой «прислать на всякий случай проект совета _П0 местным делам» для намеченного на 3 мая совещания минист­ров по поводу манифеста 26 февраля.⁴³

На совещание в Царское Село 3 мая были приглашены мини­стры земледелия и государственных имуществ, внутренних дел, финансов и юстиции, а также С. Ф. Платонов как член Государ­ственного совета. Николай II сам открыл совещание и предложил министрам высказать свое мнение по поводу необходимости пере­дачи из центральных учреждений в губернии дел, имеющих иск­лючительно местное значение.⁴⁴

Совещание 3-го мая приняло решение поручить всем минист­рам и главноуправляющим составить отдельно по каждому ведом­ству к началу августа 1903 г. перечень дел, «которые, не имея го­сударственного значения, а касаясь исключительно местной жиз­ни» могли бы быть «переданы из центральных учреждений на окончательное разрешение в местные учреждения».⁴⁵ 14 августа 1903 г. по распоряжению царя было образовано Особое совещание под председательством С. Ф. Платонова уже для рассмотрения предложений разных ведомств о передаче дел из центральных уч­реждений в местные. Работа его затянулась до конца 1903 г.⁴⁶

Проекты децентрализации системы государственного управле­ния потонули в бюрократической волоките. Ослабление влияния Министерства внутренних дел на местах за счет проведения по­литики децентрализации вовсе не входило в планы Плеве. Наобо­рот, он перенес центр тяжести в проведении губернской реформы на усиление власти губернатора. Реально в результате этого дол­жна была возрасти и власть Министерства внутренних дел в гу­берниях.

Соперником Плеве на этот раз выступил не только Витте, но и Мещерский. В его бумагах сохранились проекты создания Гу­бернского совета (в виде рукописи статьи), а также Совета по ме­стным делам — учреждений по духу и целям своим несомненно противоречившим замыслам Плеве. Именно эти проекты, по-ви­димому, и просил Мещерского прислать ему накануне майского совещания 1903 г. Николай II, а разработка их велась Мещерским сообща с Платоновым и Витте.

Совет по местным делам должен был быть создан в Петербурге как постоянное учреждение с целью устранения причин, препят­ствовавших «приближению народных нужд к престолу» и для «хо-

⁴³ Oxford Slavonic Papers. Vol. 10. P. 136.

⁴⁴ РГИА. Ф. 1234. On. XVI. Д. 1. Л. 1—5 об.

⁴⁵ Там же. Л. 5—5 об.

⁴⁶ Там же. Л. 271. Совещание Платонова представило на рассмотрение Госу­дарственного совета перечень дел, подлежавших передаче из центральных в мест­ные учреждения. Он обсуждался 24 января 1904 г. на заседании Соединенных де­партаментов, а 5 апреля 1904 г. в общем собрании Государственного совета. 19 ап-Реля перечень был одобрен царем (РГИА. Ф. 1284. Оп. 194. Д. 150а. Л. 383, 362, 360—380).

да местных дел по их удовлетворению в центральных учреждены ях».⁴⁷ Совет должен был работать под председательством лица ежегодно назначаемого царем, и состоять из представителей ми нистерств.

С созданием Совета по местным делам в форме коллегиального органа Министерство внутренних дел лишилось бы своего исклю­чительного влияния в губерниях и вынуждено было бы делить его с другими ведомствами. Да и губернатор выступал бы в Совете не один, а вместе с другими представителями губернской админист­рации. Эти соображения не высказывались Мещерским в проекте Совета по местным делам, но присутствовали в другом докумен­те—в рукописи статьи о создании Губернского совета.⁴⁸ Сопостав­ление двух документов дает основание предполагать, что Совет по местным делам Мещерский первоначально просто предполагал на­звать Губернским советом.

Хотя Николай II к совещанию 3 мая, очевидно, имел уже под рукой проекты учреждения Губернского совета и Совета по мест­ным делам, попытки Витте и Мещерского, выступивших со своими предложениями о децентрализации, подорвать влияние министра внутренних дел потерпели неудачу. Восторжествовала линия Пле­ве на усиление власти губернаторов при сохранении, по крайней мере в близком будущем, их полной зависимости от Министерства внутренних дел. Плеве укрепил свое влияние безоговорочной под­держкой «безобразовской шайки», идейно связав дальневосточную авантюру с собственным внутриполитическим курсом мыслью о «маленькой победоносной войне» как спасительном средстве для самодержавия.⁴⁹ 10 июня 1903 г. завершила работу комиссия Пле­ве, подготовившая проект реформы губернского управления. Он предусматривал наряду с усилением власти губернатора введение в каждой губернии Губернского совета «для установления сотруд­ничества местных властей для управления губернией».⁵⁰ Основное назначение Совета состояло в обеспечении содействия «всех ве­домств губернатору — высшему на месте представителю власти». Окончательно круг вопросов, подлежащих ведению Губернского совета, должен был быть определен «по завершении общей работы по децентрализации».⁵¹ Губернский совет создавался для коллеги­ального решения всех дел, за исключением «внесенных губерна­тором по собственному почину». По делам этого рода Губернскому совету предоставлялся лишь совещательный голос».⁵²

Проект реформы, подготовленный комиссией Плеве, предус­матривал не только сохранение губернского правления, но и рас­ширение его компетенции. Губернское правление под председа-

л.

⁴⁷ РГАДА. Ф. 1378. Оп. 2. Д. 25

⁴⁸ Там же. Д. 26. Л. 1—2 об.

⁴⁹ Романов Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны: 1895—1907. М.; Л., 1955. С. 277.

⁵⁰ Журнал высочайше учрежденной комиссии по преобразованию губернского управления. Заседания 27 февраля, 2 и 5 марта, 6, 7, 9 и 10 июня 1903 г. (РГИА-Ф. 1284. Оп. 194. Д. 150. Л. 201 об.).

⁵¹ Там же. Л. 202 об.

⁵² Там же. Л. 203.

льством губернатора должно было включать в себя два распоря-^т_ительных, а также фабрично-заводской, по воинской повинности, ^оачебный, строительный, тюремный, межевой и ветеринарный тделы. Губернское присутствие должно было состоять из четырех отделов: статистического, судебного, продовольственного и позе­мельно-переселенческого. В связи с реорганизацией губернского управления целый ряд присутствий и комиссий, существовавших к моменту проведения реформы, должен был быть упразднен, в _том числе губернские по земским и городским делам, по промыс­ловому налогу» по фабрично-заводским делам присутствия и дру­гие организации.⁵³

Проект реформы губернского управления, подготовленный со­вещанием Плеве, был разослан на заключение губернаторов, а до получения отзывов с мест совещание прервало свою работу.⁵⁴

Намечавшаяся реформа должна была поставить Министерство внутренних дел в совершенно исключительное положение, подчи­нив через губернаторов его влиянию и те области губернской жиз­ни, которые пока еще контролировались другими министерствами или ведомствами. Осуществление этого замысла Плеве начал с то­го, что постарался прибрать к рукам находившуюся в ведении Ми­нистерства финансов фабричную инспекцию. 30 мая 1903 г. Ни­колай II издал указ, дававший губернаторам право требовать от местных фабричных инспекторов регулярные отчеты, а также ан­нулировать их распоряжения, если они будут сочтены не соответ­ствующими интересам внутреннего порядка.⁵⁵

Указом 6 мая 1903 г. была реорганизована существовавшая в деревне система полицейского надзора. До 1903 г. в волости эти функции выполнялись десятскими и сотскими, избиравшимися на определенный срок на общих крестьянских сходах. Надзор за ни­ми осуществлял урядник, подчинявшийся становому.

Теперь сотские упразднялись, и вместо них вводилась система оплачиваемого полицейского надзора — стражники. Десятские со­хранялись, но их полномочия были ограничены. Замена сотских стражниками должна была быть проведена в течение пяти с поло­виной лет.⁵⁶

На фоне очевидного укрепления влияния Министерства внут­ренних дел в губерниях подготовленное Плеве к осени 1903 г. за­конодательство, предусматривавшее расширение прав органов ме­стного самоуправления, выглядело весьма скромно. Проект его

⁵³ Там же. Л. 206—209.

⁴ Она ее так и не возобновила. После смерти Плеве вопрос о пересмотре ме­стного управления был затронут в указе 12 декабря 1904 г. Ст. 2 указа предусмат­ривала предоставление земским и городским учреждениям широкое участие «в за­ведовании различными сторонами местной жизни». В конце 1905 г. по распоряже­нию министра внутренних дел И. Н. Дурново была образована «Комиссия по разработке проекта преобразования местного управления» под председательством товарища министра внутренних дел князя С. Д. Урусова. В комиссию вошли С- Н. Гербель, В. И. Гурко, И. Я. Гурлянд, А. А. Лопухин и Д. Н. Любимов. Од­нако разработанный ею проект не получил движения. См.: Известия по делам ме­стного и городского хозяйства. 1908, № 8. С. 24—25.

⁵⁵ ПСЗШ. Т. 23. № 23041.

⁵⁶ Там же. № 22906.
15 Власть и реформы 449

был выдвинут Плеве еще в августе 1903 г.,⁵⁷ а к ноябрю представ­лен в Государственный совет.⁵* Смысл реформы состоял в некото­рой реорганизации Министерства внутренних дел в связи с «гро. мадным», как подчеркивал Плеве, ростом местного хозяйства за последние 40 лет.⁵⁹ Ранее разрозненные подразделения Министер­ства, ведавшие земскими и городскими делами, были объединены в составе Главного управления по делам местного хозяйства. Под председательством самого министра создавался как постоянное уч­реждение Совет по делам местного хозяйства. В него должны были войти все главы департаментов Министерства внутренних дел, а также представители других ведомств и «местные деятели» — «предводители дворянства, председатели губернских и уездных управ и управ по делам земского хозяйства, городские головы — и вообще лица, по свойству деятельности близко знакомые с нуж­дами и интересами местного хозяйства».⁶⁰

Предполагалось, что в состав совета будут входить 12—15 представителей от так называемых «местных деятелей» и 8—12 от ведомств. В. К. Плеве считал также целесообразным предусмот­реть в законе «возможность созыва Общего присутствия совета в усиленном составе» для обсуждения «важнейших мероприятий в области дел местного хозяйства».⁶¹

Таким образом, Совет должен был стать просто совещательным органом при министре внутренних дел.

Проект реорганизации Министерства внутренних дел, подго­товленный Плеве, в начале 1904 г. был одобрен Государственным советом,⁶² а после утверждения 22 марта 1904 г. царем стал зако­ном.⁶³ В правительственных кругах образование Совета по делам народного хозяйства пытались представить как известный шаг на пути к народному представительству.

Однако задуманный Плеве Совет при министре внутренних дел не имел даже отдаленного сходства с проектами учреждения Го­сударственной Думы, за разработкой которого, если верить воспо­минаниям кн. В. Н. Орлова, министра и застала смерть. Предло­женные В. К. Плеве преобразования были встречены с иронией в либеральных кругах. Основанный земцами-конституционалиста-

⁵⁷ См.: Всеподданнейший доклад В. К. Плеве «Об учреждении в составе Ми­нистерства внутренних дел Главного управления по делам местного хозяйства». 11 августа 1903 г. (РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 168. Л. 170—177 об.).

⁵⁸ См.: Представление Медицинского департамента Министерства внутренних дел в Государственный совет «Об изменении положения о Медицинском совете и о новом его штате» 16 ноября 1903 г. (РГИА. Ф. 1287. Оп. 46. Д. 3786. Л. 1256 (С. 1—74)); Представление Хозяйственного департамента Министерства внутрен­них дел в Государственный совет «Об учреждении Совета и Главного управления по делам местного хозяйства и Управления Главного врачебного инспектора» 16 но­ября 1903 г. (РГИА. Ф. 1287. Оп. 46. Д. 3786. Л. 126—178).

⁵⁹ Там же. Л. 133.

⁶⁰ Там же. Л. 155 и об.

⁶¹ Там же. Л. 157.

⁶² См.: Журнал Государственного совета в Соединенных департаментах Зако­нов, Гражданских и духовных дел, Государственной экономии и Промышленности, наук и торговли. 20 дек. 1903 и 3 января 1904 г. (РГИА. Ф. 1287. Оп. 46. Д. 3787. Л. 133—173).

⁶³ ПС31И. Т. 24. № 24253.

_ми летом 1902 г. в Штутгарте и выходивший под редакцией П. Б. Струве журнал «Освобождение» (1903, № 13) опубликовал извлечения из представления Плеве в Государственный совет с ко­потким комментарием под заголовком «Одна из великих реформ г^ Плеве». «Освобождение» рассматривало реформаторство Плеве как шаг назад по сравнению с выдвинутым в 1890 г. профессором Петербургского университета государствоведом Н. М. Коркуно-вым проектом создания Совета по земским делам при Комитете

министров.⁶⁴

Голос «Освобождения» звал правительство вступить на путь ре­шительных реформ, предвещая ему в противном случае немину­емую гибель.

Между тем в октябре 1903 г. закончила работу редакционная комиссия Министерства внутренних дел, опубликовавшая в пяти томах итоги своего реформаторского творчества.⁶⁵ В разработан­ном ею проекте аграрная политика Плеве, лишь декларировавша­яся в манифесте 26 февраля 1903 г., нашла свое окончательное

обоснование.

В основу проекта были положены принципы сословной обособ­ленности крестьянства, неотчуждаемости надельных земель и со­хранения существовавших форм крестьянского землевладения.⁶⁶ Он представлял собой попытку привести в соответствие вырабо­танное после реформы 1861 г. законодательство с социальной эво­люцией деревни.

Редакционная комиссия не только признала закономерным ха­рактер происходившего в деревне процесса расслоения крестьян­ства, но и осудила традиционно существовавший в правитель­ственных сферах взгляд на зажиточное крестьянство как на «худ­ший и наиболее вредный элемент населения», заклейменный «названием кулаков, мироедов». Теперь зажиточное крестьянство, как «непосредственно заинтересованное в охране принципа соб­ственности», было признано «надежнейшим оплотом существую­щего порядка». Это отнюдь не означало, что Министерство внут­ренних дел намерено было в деревне сделать всю ставку на зажи­точного мужика, ибо в проекте комиссии защита бедных крестьян от «натиска на них людей, одаренных большей энергией, а иногда и большей неразборчивостью к достижению намеченных целей», была признана одной из главных государственных задач.⁶⁷ Попыт-

⁶⁴ Н. М. Коркунов опубликовал свою статью «Комитет министров и Совет по земским делам» в «Юридической летописи» за 1890 г., затем она была перепеча­тана в «Сборнике статей» Н. М. Корку нова (СПб., 1898).

⁶⁵ Министерство внутренних дел: Труды редакционной комиссии по пересмот­ру законоположений о крестьянах. СПб., 1903. Т. 1—5.

⁶⁶ Симонова М. С. Политика царизма в крестьянском вопросе накануне рево­люции 1905—1907 гг. С. 217—219.

⁶⁷ Министерство внутренних дел.: Труды... Т. 1. С. 14—15; Т. 5. С. 451. Си­монова М. С. Политика царизма в крестьянском вопросе накануне революции 1905—1907 гг. С. 218.

ка сохранить основные принципы аграрной политики 80—90-х го­дов, подновив ее и приспособив к новым условиям, придавала про­екту редакционной комиссии глубоко противоречивый характер Это проявилось и в оценке общинного землевладения. Именно об­щина рассматривалась как институт, способный защитить интере­сы беднейшего крестьянства, предотвратить процесс его пролета­ризации и отвечавший современному уровню ведения крестьянского хозяйства. Но более совершенной формой ведения хозяйства, имевшей большое будущее, был признан хутор. Проект предус­матривал снятие некоторых ограничений, препятствовавших вы­ходу из общины. Так, с отменой круговой поруки утратило смысл правило, согласно которому для выхода из общины надо было по­гасить не менее половины выкупного долга, в то время как за ос­тальную часть должен был поручиться мир.⁶⁸ С другой стороны, лицо, заявившее о выходе из общины, должно было отказаться безвозмездно от права на свой надел. Таким образом, авторы про­екта намерены были способствовать разрешению проблемы мало­земелья и ограничить выход крестьян из общины. Прославляя ху­торскую систему хозяйства, они вместе с тем выступали против­никами индивидуальной крестьянской собственности на землю, отдавая предпочтение коллективным семейной или общинной формам собственности. Основные положения проекта дали повод для резкого его осуждения даже в правящих сферах и обвинения Плеве в попытке своим законодательством, как заявил министр юстиции Н. В. Муравьев, «окончательно закрепостить крестьян, окончательно отдалить и уединить их от прочих сословий».⁶⁹ Про­тив проекта выступил С. Ю. Витте и его единомышленники из Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышлен­ности.

Для того чтобы подготовленный редакционной комиссией про­ект не носил характера документа чисто ведомственного проис­хождения, Плеве в начале 1904 г. распорядился передать его для обсуждения на местах в губернские совещания, образованные из «достойнейших деятелей, доверием общественным облеченных».⁷⁰ В них вошли местные чиновники, земцы и землевладельцы. Что же касается крестьян, то их представители могли быть выслушаны в подкомиссиях совещания.⁷¹ Работа губернских совещаний затя­нулась до самого начала 1905 г.

Появление и деятельность губернских совещаний параллельно с работой местных комитетов как органов Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности дает образчик со­знательного допущения правительством Николая II соперничества двух политик в выработке нового крестьянского законодательства, причем не только в пределах строго бюрократических сфер, но и

⁶⁸ Там же. С. 218—219.

⁶⁹ Там же. С. 220.

⁷⁰ Чернышев И. В. Аграрно-крестьянская политика России за 150 лет. Пгр., 1918. С. 268.

⁷¹ Симонова М. С. Политика царизма в крестьянском вопросе накануне рево­люции 1905—1907 гг. С. 223.

на местах, с втягиванием в это соперничество «представителей об­щественности». Витте пытался, как известно, препятствовать со­зданию губернских совещаний, однако потерпел поражение, и они были санкционированы царским указом 8 января 1904 г.⁷²

В манифесте 12 декабря 1904 г. комиссия Министерства внут­ренних дел и Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности рассматривались как два учреждения, выпол­нявшие одно общее дело. С появлением манифеста их работа дол­жна была быть прекращена. Однако 31 декабря 1904 г. последова­ло распоряжение возобновить работы губернских совещаний Ми­нистерства внутренних дел.⁷³ И только в условиях наступившей революции окончательно заглохло обсуждение на местах подго­товленного в Министерстве проекта крестьянской реформы. Что касается Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной про­мышленности, то его деятельность была прекращена царским ука­зом Сенату 30 марта 1905 г., а дела переданы вновь образованно­му Особому совещанию по вопросам о мерах к укреплению кре­стьянского землевладения под председательством И. Л. Горемыкина. Разработка аграрной политики опять слилась в единое русло, на­правление которого теперь во многом определялось уже ходом первой русской революции 1905—1907 гг.

Умеренное реформаторство сочеталось в политике Плеве с пре­следованиями любых проявлений не только революционного, но и всякого оппозиционного самодержавию движения. Период пребы­вания Плеве у власти отмечен репрессиями в отношении либе­рально настроенных земских съездов. Однако проводившаяся Пле­ве политика мелочного преследования земских деятелей только способствовала росту оппозиционных настроений в их среде. Уже за первые девять месяцев управления Министерством внутренних дел, по свидетельству известного историка либерального движения И. П. Белоконского, Плеве «сумел возбудить против правительст­ва буквально все слои русского и инородческого населения» и «к концу 1902 года у правительства, кроме сфер полицейских, не бы­ло... никаких уже не только преданных сторонников, а даже пас­сивных, но верных сотрудников». Недовольством чиновников объ­яснялась массовая присылка в «Освобождение» различных секрет­ных правительственных распоряжений, «глухой протест слышался и среди армии и среди духовенства».⁷⁴

В начале 1903 г. «Освобождение» стало призывать либеральные силы объединиться в демократическую партию. Летом 1903 г. в Шафгаузене (Швейцария) состоялся съезд земцев-конституцио­налистов. Здесь же было принято решение и о создании «Союза освобождения». Осенью 1903 г. был образован «Союз земцев-кон­ституционалистов» и началась подготовка к учредительному съез-

⁷² ПС31И. Т. 24. 1904. Отд. 1. С. 8—9; Симонова М. С. Политика царизма в крестьянском вопросе накануне революции 1905—1907 гг. С. 221.

⁷³ Чернышев И. В. Аграрно-крестьянская политика России за 150 лет. С. 289.

⁷⁴ Белоконскип И. П. Земское движение до образования партии народной сво­боды // Былое. 1907 Сентябрь. С. 226.

ду «Союза освобождения».⁷⁵ Земское и либеральное движение под­нялись на новую ступень.

Потерпела неудачу и политика Плеве в рабочем вопросе. Пле­ве фактически поддержал зубатовский эксперимент. Линия пове­дения Плеве по отношению к Зубатову свидетельствовала о том что министр внутренних дел попросту не имел тщательно проду! манной программы действий для борьбы с революционным движе­нием и опасался вступать в конфликт с влиятельным московским генерал-губернатором вел. кн. Сергеем Александровичем.

В начале 1900-х годов резко возросло влияние на рабочее дви­жение РСДРП. Важным событием стал состоявшийся в июле—ав­густе 1903 г. II съезд РСДРП, разработавший программу партии. Он провозгласил «своей ближайшей политической задачей ни­спровержение царского самодержавия и замену его демократиче­ской республикой».⁷⁶

В январе 1904 г. началась русско-японская война. Она способ­ствовала еще большему обострению политической обстановки в стране. С именем Плеве связывали теорию «маленькой победонос­ной войны» как спасительного средства против назревавшей рево­люции. Однако война не только не облегчила царскому правитель­ству разрешение внутриполитических проблем, но и осложнила его положение ответственностью за события на Дальнем Востоке. В числе главных виновников войны открыто называли Плеве, а неудачи на театре военных действий ставили в прямую зависи­мость от проводившегося им внутриполитического курса. Министр внутренних дел превратился в одну из самых ненавистных фигур в государственном аппарате империи. Как и его предшественник на посту министра внутренних дел, Плеве стал жертвой покуше­ния 15 июля 1904 г., подготовленного боевой организацией эсеров.

Потеряв «незаменимого министра внутренних дел»,⁷⁷ Нико­лай II назначил 26 августа 1904 г. его преемником виленского, генерал-губернатора П. Д. Святополк-Мирского, сразу же заявив­шего, что он намерен изменить политический курс и что его по­литика будет основываться на доверии к обществу.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

РЕФОРМЫ В ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИИ ШАГ К КОНСТИТУЦИОННОЙ МОНАРХИИ

⁷⁵ Подробнее см.: Шацилло К. Ф. Русский либерализм накануне революции 1905—1907 гг. М., 1985. С. 129—212.

⁷⁶ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. 1: 1898—1925. М., 1953. С. 37—38.

⁷⁷ Дневник императора Николая II. М., 1991. С. 220.

 

Глава 1