32. Но это подобие в наше время нигде не обнаружилось бы,
а образ отвратительный и искаженный, до сих пор оставался втоп-
танным в грязь, если бы евангельская жена, сиречь мудрость, не за-
жгла светильник, не явилась бы во плоти, не очистила дом от поро-
ков, не стала бы искать свою драхму потерянную (Лк. 15, 8); иными
словами свой образ, который лишившись своей природной красоты
и вызывая отвращение личиной греха, как бы скрывался во прахе;
найдя же — не очистила бы и не извлекла бы из пределов неподо-
бия1; и возвратив ему прежний вид, не сделала бы его подобным во
славу святых, мало того, к себе самой, пройдя все это, не вернулась
бы, приняв надлежащую форму, как об этом повествуется в Писа-
нии: «знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, пото-
му что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3, 2). На самом деле, кому
более подобало такое свершение, чем Сыну Божьему, Который, бу-
дучи сиянием славы и образом божественной субстанции, вечно на-
правляя словом, явился, легко защищенный тем и другим, и укре-
пил слабого, придал форму бесформенному. Ибо, сиянием лика
обратив в бегство тени грехов, Он возродил мудрого, и силою слова
против властелина тьмы Он сделал могущественным.
33. Итак, явилась та форма, для которой нужно было создать
свободу выбора: ибо чтобы она восприняла свою прежнюю форму,
' Ср. с тем, как истолковывается эта притча в одном из мест «Исповеди»
Августина, где речь идет об узнавании Христа как Первообраза человека
в припоминании (Августин. Исповедь. Кн. X). (Примеч. ред.)
надо было преобразовать ту, из которой она была создана. Форма
же есть мудрость; ведь превращение — это то, что во плоти совер-
шает образ, а в мире — форма. Далее, он «прочно (fortiter) про-
стирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу».
(Прем. 8,1). «Распростирается от одного конца до другого», т. е. от
горних высот до подземных областей, от высших ангелов до ни-
чтожнейших червей. «Распростирается от одного конца до друго-
го», т. е. от горних высот до подземных областей, от высших анге-
лов до ничтожнейших червей. «Распростирается же прочно», т. е.
не кратковременно, не в одном каком-нибудь месте и не как следст-
вие управления подвластным существом; но как результат дейст-
вия существенной и всюду присутствующей силы, с помощью ко-
торой она могущественнейше и с необходимостью все приводит в
движение, повелевает и управляет им. И делает все это не по како-
му-то присущему ей принуждению. Напротив, она добивается это-
го без каких-либо трудностей, располагая все сладостно спокойной
волей. И, конечно, распростирается от одного конца до другого», т. е.
от рождения существа до предела, предназначенного ему Создате-
лем, к которому или ведет природа, или торопят обстоятельства, или
дарует благодать. «Распростирается прочно», ибо ничего не случает-
ся с ними, что не предназначил бы он могущественным провидени-
ем так, как он хочет.
34. Следовательно, свобода выбора обычно управляет телом че-
ловека так, как мудрость управляет миром, прочно простираясь «от
одного конца до другого», управляя соответственно отдельным
чувствами и членами так властно, что не позволяет греху царство-
вать в его бренной плоти и не дает членам его быть орудием непра-
ведности, но заставляет служить праведности. И таким образом,
уже не будет человек рабом греха, так как греха не совершит: ос-
вобожденный от него, он начнет вновь приобретать свободу суж-
дения, восстанавливать свое достоинство, ибо облечется в подобие
божественного образа, более того, вновь обретет прежнюю красоту.
И пусть он позаботится сделать это не менее «сладостно», чем «проч-
но», не посредством печали или принуждения, что является нача-
лом, а не полнотой мудрости, но по ревностному и радостному жела-
нию (voluntas), которое совершает угодную жертву, ибо «доброхотно
дающего любит Бог» (2 Кор. 9, 7). Итак, во всем он будет проявлять
мудрость, потому что он будет стойко сопротивляться порокам и
сладостно успокоится в согласии.
35. Однако, мы нуждаемся в помощи того, чей пример нас к
этому побуждает, ибо таким образом мы сами, как можно видеть,
посредством этого образа формируемся и в него же преобразуем-
ся от славы в славу, как от Господня Духа (2 Кор. 3, 18). Следова-
тельно, если Святым Духом, то уже не на основе свободного выбора.
Никто, поэтому, пусть не думает, что речь идет о свободном выборе,
который может колебаться между добром и злом, [используя] как
силу, так и кротость и при котором человек мог сам собою пасть
и не восстать уже снова, кроме как посредством Святого Духа.
Впрочем, считается, что ни Бог, ни святые ангелы, ибо они на-
столько блаженны, что не могут быть злыми, а также ни падшие
ангелы, ибо они настолько злы, что не в состоянии быть добрыми,
не обладают свободным выбором. Но и нам предстоит его утратить
после воскресения, когда одни непременно будут целиком приоб-
щены к добру, другие — ко злу. Кроме того, ни Бог не лишен сво-
бодного выбора, ни дьявол, так как то, что Бог не может быть
злым, совершается не по слабой необходимости, но согласно силь-
ной в добре воле и добровольной совестью; а то, что дьявол не мо-
жет пребывать в добре, достигается не внешним насильственным
принуждением, а его собственной волей, упорствующей во зле,
и добровольным упорством. Этим скорее подтверждается свобод-
ный выбор, так как равно в добре и во зле он может сделать волю
свободной. Ведь никто не может быть назван ни добрым, ни злым
и не имеет возможности быть таковым, если только не доброволь-
но. Таким способом доказывается; что он существует равным об-
разом в отношении добра и зла, так как, очевидно, везде ему соот-
ветствует не легкость выбора (electio), но свобода воли.
