Глава П. Об истине обозначения и о двух истинах высказывания

Учитель. Итак, исследуем, сначала, что есть истина в высказы-
вании': ведь именно его мы чаще всего называем истинным или
ложным.

Ученик. Ты спрашивай, а я сохраню все, что ты обнаружишь.

Учитель. Когда высказывание является истинным?

Ученик. Когда имеет место (est) то, что оно высказывает, либо
утверждая, либо отрицая: а я считаю, что то, что оно высказывает,
имеет место также и в том случае, когда оно отрицает существова-
ние того, чего нет; — потому что [и тогда] оно высказывает так,
как обстоит дело.

Учитель. Значит, тебе кажется, что высказанная вещь (res
enuntiata)² есть истина высказывания?

Ученик. Нет.

Учитель. Почему?

Ученик. Потому что ничто не бывает истинно, не будучи при-
частно истине: и потому истина в самом истинном; вещь же вы-
сказанная в истинном высказывании не содержится. Потому ее
следует называть не истиной, но причиной истины. Поэтому мне
кажется, что истину следует искать не в другом каком месте, как
в самой высказывающей речи (in ipsa oratione).

Учитель. Посмотри тогда, может быть, сама высказывающая
речь, или ее обозначение (significatio)³, или что-то из того, что

' Ансельм вслед за Боэцием употребляет термины oratio, enuntiatio,
propositio как синонимы. Общую теорию «истинного высказывания» как вы-
сказывания, обозначающего существующее как существующее и несуществу-
ющее как несуществующее, он заимствует у Боэция, из его комментария
к аристотелевскому трактату «Об истолковании». Аристотелевское определе-
ние «высказывающей речи» (мы так передаем oratio), воспроизведенное Бо-
эцием и Ансельмом, см.: Об истолковании 16Ь 27 и далее.

² На это место Шмидт приводит важную цитату из Боэциева комментария
к «Категориям»: «Из тех, что приводятся друг к другу (convertuntur) согласно
последовательности сущности (secundum essentiae consequentiam), то, что в ка-
ком-то смысле является причиной другого, правильно называется „первейшим
по природе" (prius natura). Что нечто подобное имеет место, ясно: например,
„бытие человеком", согласно последовательности, приводится к истинному вы-
сказыванию о нем. Ведь если некто есть человек, то истинно высказывание „он
есть человек", и если истинно высказывание „он есть человек", то из этого сле-
дует, что он есть человек. И при этом, конечно, никак не истинное высказыва-
ние является причиной существования вещи (causa ut sit res), но видно, что в не-
котором смысле, вещь (res) является причиной того, что высказывание истинно.
Ибо высказывание с необходимостью называется истинным или ложным [смо-
тря] по тому, имеет место вещь или не имеет» (PL. T. 64. Col. 285, etc.).

^J Один из трудных для интерпретации терминов. В данном диалоге, ви-
димо, следует ориентироваться на его осмысление как «независимого от рефе-
ренции значения высказывания», хотя мы согласны с Хопкинсом (Hopkins,

 

 

есть в определении высказывания (enuntiationis), есть то, чего ты
ищешь?

Ученик. Так я не думал.

Учитель. Почему?

Ученик. Потому что, если бы она [высказывающая речь] была
этим (искомым), она была бы тогда всегда истинной; ибо остает-
ся одним и тем же все, что есть в определении высказывания, —
и когда высказываемое имеет место, и когда не имеет места: той
же ведь [остается] высказывающая речь, и тем же обозначение,
и прочем подобным образом.

Учитель. Что же, по-твоему, здесь является истиной?

Ученик. Ничего другого не знаю [ответить], кроме того, что
когда [высказывающая речь] обозначает как существующее то,
что существует, тогда есть в ней истина, и она истинна'.

Учитель. Для чего создано утверждение?²

Ученик. Для обозначения (significandum)³ существующего как
существующего.

Учитель. Значит, это является должным?

Ученик. Конечно.

Учитель. Значит, когда [утверждение] обозначает существую-
щее как существующее, оно обозначает то, что должно [обозна-
чать]?

Ученик. Это очевидно.

Учитель. А когда обозначает то, что должно, обозначает пра-
вильно (recte)?¹

Ученик. Это так.

Richardson. Anselm of Canterbury. Truth, Freedom and Evil. New York, 1967.
P. 15.; далее: Hopkins, Richardson. 1967) в том, что Ансельм четко не проводит
идею, что предложения имеют референтами «положения дел». Важно также от-
метить, что это независимое от «референции» значение высказывания должно
быть, очевидно, явным образом реализовано в структуре высказывания.

' Истинность высказывания должна опираться как на «внешний» фактор
«референции» (в противном случае истинным будет всякое правильно по-
строенное высказывание), так и на «внутренний» фактор «правильности»
(в противном случае уже нельзя говорить об истине в собственном смысле,
а только, может быть, о каком-то сигнальном соответствии между «положе-
нием дел» и «высказыванием»). Определение Боэция, воспроизводимое уче-
ником, соединяет в себе оба фактора.

² Это предложение значит также и «Для чего делается утверждение?»
Речь идет об общем назначении пропозициональной формы как таковой, ко-
торое реализуется в каждом конкретном применении.

¹ Ad significandum esse quod est — «Для обозначения того, что имеет мес-
то то, что [действительно] имеет место». Форму «существующего как суще-
ствующего» применяем из соображений благозвучия, не в специальном
смысле «существования».

''«Правильность» у Ансельма сохраняет некоторую связь со значением
«прямизны», поэтому неслучаен в конце диалога пример с прямой палкой
(191, 6 и далее). Это связано с его общей «образной» теорией предложения.

Учитель. Когда же обозначает правильно, является правиль-
ным обозначением?

Ученик. Без сомнения.

Учитель. Значит, когда [утверждение] обозначает существую-
щее как существующее, оно является истинным обозначением?

Ученик. Это следует.

Учитель. Опять-таки, когда оно обозначает существующее как
существующее, оно является истинным пбпзначением?

Ученик. Да, если обозначает существующее как существующее,
то является и истинным, и правильным обозначением.

Учитель. Значит, «быть истинным«и «быть правильным» зна-
чит для него одно и то же, а именно: «обозначать существующее
как существующее»?

Ученик. Действительно, одно и то же.

Учитель. Значит, истина есть для него не что иное, как пра-
вильность?

Ученик. Теперь ясно вижу, что истина есть эта правильность.

Учитель. И так же, когда высказывание обозначает несущест-
вующее как несуществующее?

Ученик. То, что ты говоришь, я понимаю. Но научи меня, что я
мог бы ответить, если кто скажет, что высказывающая речь (ога-
tio) обозначает то, что должно, даже и тогда, когда она обозначает
как существующее то, чего не существует, ибо она ведь в равной
мере получила [свойства] обозначать как существующее и то, что
существует, и то, чего не существует. Ведь, если бы она не получи-
ла свойства обозначать (si non accepisset significare) как существу-
ющее также и то, чего не существует, то она не обозначала бы его.
Поэтому, даже когда она обозначает как существующее то, чего не
существует, она обозначает то, что должно. А если, как ты показал,
обозначение того, что должно, является правильным и истинным,
то высказывающая речь истинна даже тогда, когда она обозначает
как существующее то, чего не существует'.

Учитель. Правда, обычно не принято называть истинной выска-
зывающую речь, которая обозначает как существующее то, чего не

¹ Здесь можно думать о двух типах примеров: 1) когда ночью говорится
«сейчас день» (dies est), — это хотя моментально и не истинное, но правильное
и потому в некотором смысле истинное высказывание; как только наступит
день, оно будет полноценно истинным; 2) когда сообщается о вымышленном
(или фантазированном) событии, например, как у Эдмера рассказывается дет-
ский сон Ансельма: «Попав на небеса, Ансельм увидел широкую ниву, а на ней
нерадивых жниц». Это высказывание и правильно, и передает некоторую ис-
тину, но о нем нельзя сказать, что оно обозначает существующее как сущест-
вующее, потому что истину оно передает, строго говоря, неизвестно какую
и не прямо (recte), а косвенно. Однако оно во всем подобно другим предложе-
ниям языка (здесь нет даже никаких «химер» или пустых понятий), потому
что разделяет с ними свойство «обозначать» нечто как существующее (или
как несуществующее), «изображать» некоторое положение дел.

 

 

существует; однако и она имеет истину и правильность, потому что
делает то, что должно. Но когда она обозначает как существующее
то, что существует, — она вдвойне делает то, что должно: ибо обо-
значает и соответственно своему свойству обозначать (et quod ас-
cepit significare), и соответственно тому, для чего она была создана
(quod facta est). Но высказывающую речь принято называть пра-
вильной и истинной согласно той правильности и истине, в силу
которой она обозначает как существующее то, что существует,
но не согласно той, в силу которой она обозначает как существую-
щее также и то, чего не существует. Ведь более должным является
то, ради чего [высказывающая речь] получает способность обозна-
чения, чем то, ради чего не получает. А она получает способность
обозначать вещь как существующую, хотя эта вещь не существует,
или как несуществующую, хотя эта вещь существует, только пото-
му, что не было возможности дать ей способность обозначать вещь
как существующую [лишь на то время], пока эта вещь существует,
или как несуществующую (лишь на то время), пока эта вещь не су-
ществует'. Итак, одно — правильность и истинность высказывания
(rectitudo et veritas enuntiationis), поскольку оно обозначает то,
для обозначения чего было создано; другое — правильность и ис-
тинность, поскольку оно обозначает в силу полученного свойства
обозначать. Ведь первое неизменно присуще высказывающей речи,
второе же переменно, потому что первое в речи есть всегда, второе
же — не всегда, и первое — от природы, второе же — привходящим
образом (accidentaliter) и в соответствии с употреблением².

' Онтологически первичной является истина, связанная с назначением
высказывания. Она реализуется в истинных предложениях, т. е. в предложе-
ниях правильной формы. А они, будучи материальными реализациями, отно-
сительно независимы от «онтологически первичной ситуации», и поэтому
появляется возможность комбинаций, когда они обозначают как существую-
щее то, чего не существует.

² Одно — истинность высказывания относительно его онтологически пер-
вичной ситуации, т. е. такой, когда есть некое положение вещей, для которого
это высказывание специально создано как обозначение. Эту ситуацию всегда
можно представить относительно любого правильного предложения языка, по-
этому этой истинностью высказывание обладает всегда. Другое — истинность
в реальной языковой ситуации, основанной не на «первичных» отношениях
значащего и обозначаемого, а на комбинации «случайных» значений. Здесь мо-
жет оказаться, что совершенно правильное и в первом смысле истинное выска-
зывание, например, «сейчас день» (оно вполне осмысленно для «первичной»
ситуации, когда есть день), окажется неистинным, и наоборот, совершенно
на первый взгляд невероятное и неосмысленное окажется буквально истин-
ным (как предсказание Макбету о том, что «пойдет лес»). Если S — предложе-
ние, Т1 — истина (обо)значения, а Т2 — истина «референции», то всегда T2(S)
включает T1(S). Таким образом, любое предложение, имеющее истину рефе-
ренции, «дважды истинно». Это различение перенимает у Ансельма Фома Ак-
винский. Хопкинс приводит цитату из Summa theologica (I. 16): «Так, напри-
мер, предложение: „Сократ сидит", когда он сидит, истинно и по истине вещи

Например, когда я говорю: «День» (dies est) для обозначения
в качестве существующего того, что существует, я правильно ис-
пользую значение (significatio) данного высказывания, потому
что оно для этого создано, и в таком случае говорится о правиль-
ном обозначении. Но когда тем же самым высказыванием я обо-
значаю как существующее то, чего не существует, я пользуюсь
им неправильно, потому что оно создано не для этого; и поэто-
му, в таком случае говорится, что это не есть правильное обозна-
чение.

Но в некоторых высказываниях эти две правильности нераз-
дельны, например, когда мы говорим: «Человек есть животное»
или «Человек не есть камень»¹. Ведь это утверждение всегда обо-
значает как существующее то, что существует, и это отрицание все-
гда обозначает как несуществующее то, чего не существует; ни пер-
вое мы не можем применить для обозначения несуществующего
как существующего, так как человек всегда животное, ни второе —
для обозначения существующего как несуществующего, так как че-
ловек никогда не камень.

Итак, начнем расследование с той истины, которую высказыва-
ющая речь имеет в силу того, что некто ею правильно пользуется:
ибо [именно] в этом значении [истины] (secundum hanc) о речи,
обычно, судят как об истинной. О той же истине, которой невоз-
можно не иметь, скажем позднее.

Ученик. Итак, вернись к тому, с чего ты начал: достаточно для
меня различил ты между двумя истинами высказывающей речи;
покажешь ли, однако, что речь, как ты говоришь, имеет некоторую
истину и тогда, когда содержит ложь?

Учитель. Об истине обозначения, с которой мы начали, пока до-
статочно сказанного. Ведь то же самое правило (ratio) истины, ко-
торое мы наблюдали для предложения звучащей речи, следует ус-
матривать для всех знаков, которые существуют для обозначения
чего-то как существующего, каковы письмена или знаки пальцами.