Глава I. Пробуждение ума к созерцанию Бога

Ныне пробудись, о человеке! уйди хоть немного от попечений
твоих, сокройся хоть малость от беспокойных твоих помыслов.
Ныне отбрось прочь тягостные заботы, отложи многотрудные
твои занятия. Хоть ненадолго обрети досуг для Бога, хоть нена-
долго стяжай в нем успокоение. Войди в клеть ума твоего, изгони
все, кроме Бога и тех вещей, что помогают тебе искать его, и, затво-
рив дверь², взыскуй его. Скажи ныне, все существо сердца моего,
скажи Богу так: «Лика Твоего взыскую; буду искать лица Твоего,
Господи» (Пс. 26, 8).

Господи, Боже мой! ныне Ты научи сердце мое: где и как ему
искать Тебя? где и как ему обрести Тебя? Господи, если нет Тебя
здесь, где искать мне Тебя как отсутствующего? Если же Ты по-
всюду, почему не могу я зреть Тебя как присутствующего? Так,
Ты обитаешь во свете неприступном (1 Тим. 6,16). Но где он, этот
свет неприступный? и как приступить мне к свету неприступно-
му? Кто приведет меня к нему и введет в него, дабы лицезреть мне
Тебя в нем? Под какими знаками, под каким образом искать мне
Тебя? Никогда не зрел я Тебя, Господи, Боже мой; лика Твоего не
ведаю. Что же делать, Всевышний Господи, что же делать тому,
кто столь отдален от Тебя изгнанием? Что делать рабу Твоему,
что изнемогает от любви к Тебе и далеко отринут от лика Твоего
(Пс. 50, 13)? Жаждет он лицезреть Тебя, но слишком удален от
него лик Твой; приступить к Тебе хочет, но неприступна обитель
Твоя; обрести Тебя желает, но не знает местопребывания Твоего;
искать Тебя вожделеет, но не ведает лика Твоего. Господи, Ты еси

' Печатается по изданию: Памятники средневековой латинской литерату-
ры Х-ХП веков М., 1972. С. 246-248.

² Аллюзия на место из Евангелия (Мф. 6, 5), где говорится о том, как сле-
дует творить Господню молитву (Мф. 6, 9-13). (Примеч. ред.)

Бог мой, и Ты Господь мой — но никогда не зрел я Тебя. Ты сотво-
рил меня, и Ты претворил меня, и все мои блага дал мне Ты — но
доселе еще не познал я Тебя! Наконец, сотворен я для того, чтобы
созерцать Тебя, — но доселе не мог делать то, для чего сотворен!

О, горестный удел человека, утратившего то, для чего он сотво-
рен! О, падение печальное и плачевное! Увы, что утратил человек
и что он обрел? Что отошло и что осталось? Утратил он блаженст-
во, для которого предназначен, обрел же бедствие, для которого не
предназначен; отошло то, что одно делает блаженным, осталось то,
что в себе самом всецело бедственно. Некогда вкушал человек от
хлеба ангельского, которого ныне алчет; ныне вкушает он от хлеба
скорбного, которого некогда не знал. Увы! Общее рыдание челове-
ков! всемирный плач сынов Адамовых! Прародитель наш пресы-
щался яствами, мы терзаемся гладом; он изобиловал, мы нищенст-
вуем; он счастливо обладал и плачевно утратил, мы несчастливо
нуждаемся и плачевно желаем, но, увы, остаемся ни с чем. Зачем не
сберег он для нас то, что ему было некогда легко сберечь, нам же
столь тяжко не иметь? Зачем изринул из света и заключил во тьму?
Зачем лишил нас жизни и причинил нам смерть! О, мы несчаст-
ные! Откуда мы извергнуты и куда ввергнуты? Откуда ниспали
и куда устремились? Из отчизны в изгнание, от лицезрения Бога в
слепоту нашу, от сладости бессмертия в горечь и терзание смерти.
О, бедственная перемена: от такого блага и к такому злу! Тягостна
здесь утрата, тягостна скорбь, и все тягостно.

Но, увы, и мне, несчастному, одному из несчастных сынов Еви-
ных, отторгнутых от Бога! Что я замышлял и что совершил? К че-
му стремился и куда пришел? По чему томился и от чего терзаюсь?
Благо искал я, и вот смятение (Иер. 14, 19). К Богу поспешал я
и преткнулся о самого себя. Покоя искал я в сокровенностях моих,
а обрел смуту в глубинах моих. Уповал я ликовать от радости духа
моего и принужден кричать от горести сердца моего. (Пс. 37, 9).
Манило веселие, и вот усугубляется воздыхание!

Ты же, Господи, доколе? (Пс. 6,4). Доколе, Господи, будешь за-
бывать нас, доколе будешь скрывать лицо Твое от нас? (Пс. 12, 2).
Когда воззришь Ты на нас и услышишь нас? Когда просветишь очи
наши и явишь нам лик Твой? Когда возвратишь нам себя? Воззри,
1осподи! услышь! просвети нас! яви себя нам! Возврати нам себя,
и будет нам хорошо; без Тебя сколь нам худо! Умилосердись над
трудами и порывами нашими к Тебе, ибо ничего не можем без Те-
бя, Ты призвал нас к себе; помоги нам. Молю Тебя, Господи, да не
пребуду безутешен в отчаянии, но утешен в чаянии. Молю Тебя,
Господи! горько сердце мое через богооставленность; услади его че-
рез посещение свое! Молю Тебя, Господи! в алкании начал я искать
Тебя, да не отойду от Тебя голодным; в скудости приступил, да не
отступлю ненасыщенным! Нищий пришел я к Богатому, стражду-
щий к Милосердному; да не возвращусь неутешен и презрен! И если

я воздыхаю прежде яств (Иов. 3, 24), удели мне яства после воз-
дыханий! Господи, согбен я и могу смотреть лишь долу; воздвиг-
ни меня, да возмогу смотреть горе.

Беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя
отяготело на мне (Пс. 37, 5). Освободи меня, сними с меня бремя
мое, да не затворит надо мною пропасть зева их (Пс. 68,16). Даруй
мне узреть свет Твой, хоть издали, хоть из глубины. Научи меня
искать Тебя и яви себя ищущему; ибо я не могу ни искать Тебя, ес-
ли Ты не научишь, ни обрести Тебя, если Ты не явишь. Взыщу Те-
бя, воздыхая о Тебе, и воздохну о Тебе, взыскуя Тебя; обрету, воз-
любив, и возлюблю, обретая.

Исповедую, Господи, и благодарю Тебя, что сотворил Ты во мне
этот Твой образ, дабы я памятовал о Тебе, мыслил Тебя, любил Тебя;
но он настолько стерся от гнета пороков, настолько помрачился от
дыма прегрешений, что не сможет творить то, для чего сотворен, ес-
ли Ты не обновишь и не преобразуешь его. Не силюсь, Господи, про-
никнуть в глубины Твои, непосильные для моего разумения; но же-
лаю хоть отчасти разуметь истину Твою, в которую верует и которую
любит сердце мое. Не ищу разуметь, дабы уверовать, но верую, дабы
уразуметь; ибо верую и в то, что если не уверую, не уразумею.

Глава II. О том, что Бог поистине есть,
хотя и сказал безумец в сердце своем: «нет Бога»

Итак, Господи, Ты, что даруешь вере разумение! даруй мне, на-
сколько признаешь полезным для меня, уразуметь, что Ты есть,
как мы веруем; и что Ты есть то именно, во что мы веруем. Веру-
ем же мы, что Ты нечто, более чего нельзя ничего помыслить.
Или, может быть, природы такой нет, коль скоро сказал безумец
в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 13,1)? Но даже и сам этот безумец
разумеет, что я говорю, когда слышит: «Нечто, более чего нельзя
ничего помыслить»; и то, что он разумеет, есть в его разуме (in in-
tellectu), хотя он и не разумеет, что оно есть. Ибо одно дело, если
вещь есть в разуме, а другое, если разум мыслит ее как ту, которая
есть. Так, когда живописец замышляет то, что ему предстоит де-
лать, он имеет в своем разуме нечто; однако он не мыслит того,
что он еще не делал, как то, что есть. Когда же он все написал, он
и в разуме имеет уже им сделанное, и мыслит его как то, что есть.
Итак, даже и означенный безумец принужден признать, что хотя
бы в разуме есть нечто, более чего нельзя ничего помыслить; ведь
слыша эти слова, он их разумеет, а то, что разумеют, есть в разу-
ме. Но то, более чего нельзя ничего помыслить, никак не может
иметь бытие в одном только разуме. Ведь если оно имеет бытие
в одном только разуме, можно помыслить, что оно имеет бытие
также и на деле; а это уже больше, чем иметь бытие только в ра-

зуме. Итак, если то, более чего нельзя ничего помыслить, имеет
бытие в одном только разуме, значит, то самое, более чего нельзя
ничего помыслить, есть одновременно то, более чего возможно
нечто помыслить; чего явным образом быть не может. Следова-
тельно, вне всякого сомнения, нечто, более чего нельзя ничего по-
мыслить, существует как в разуме, так и на деле.