Трактуя понятие модальности как выражение отношения в плане достоверности — недостоверности, реальности — ирреальности, не всегда с достаточной четкостью определяют, отношение чего к чему имеется в виду. Между тем ответ на такой вопрос помогает дифференцировать три типа отношений, действительно различных по своему семантико-синтаксическому существу: во-первых, это отношение содержания высказывания (точнее, предикативного признака) к действительности с точки зрения говорящего, во-вторых, отношение говорящего к содержанию высказывания; в-третьих, отношение между субъектом — носителем признака и предикативным признаком.
1. Модальную характеристику предикативной оси предложения определяет отношение первого типа.
Модальность предложения — это субъективно-объективное отношение содержания высказывания к действительности с точки зрения его реальности, соответствия или несоответствия действительности.
Содержание предложения может соответствовать реальной действительности или не соответствовать ей, чем и определяется противопоставление двух основных модальных значений — модальности реальной (прямой) и модальности нереальной (ирреальной, косвенной, гипотетической, предположительной).
Главным грамматическим средством выражения основной, пли предикативной модальности является категория наклонения: изъявительного — с одной стороны, условно-желательного и побудительного — с другой. <…>
Условное и желательное значения могут быть отделены друг от друга, но не всегда; зачастую эти значения выступают во взаимодействии, недифференцированно: О, если б голос мой умел сердца тревожить! (Пушкин); Я бы в летчики пошел (Маяковский); Да, пожалуй, я поел бы и утки (Чехов); Ах, если бы — двери настежь — Как ветер к тебе войти! (М. Цветаева). Модальные значения долженствования, необходимости, возможности выявляются в отношениях между действием и его субъектом, а не в отношении содержания высказывания к действительности, поэтому они не представляют собой разновидностей основного модального значения предложения, а составляют особый круг явлений, который будет рассмотрен ниже.
Способ выражения основной модальности предложения посредством категории наклонения является морфолого-синтаксическим. В случаях так называемого переносного употребления наклонений, «замены» наклонения типа Случись тут мухе быть; Шел бы ты спать; Пошел, пошел, Андрюшка! (ср. Существование — будто сестра, не совершай мы волшебных ошибок — А. Вознесенский, Заповедь), противоречие между морфологической формой глагола и значением наклонения в условиях синтаксического контекста решается в пользу значения.
Таким образом, значение категории наклонения как показателя основной модальности предложения шире собственно морфологического <…>.
Доминирующий способ выражения основной модальности предложения дополняется некоторыми другими.
Особенностью русского языка является выражение реальной модальности и настоящего времени конструктивно — синтакепческим способом в целом ряде безглагольных н бессвязочных типов предложений: номинативных (Ночь. Улица. Фонарь), безличных (И тихо, и светло, До сумерек далеко), двусоставных со значением локализованного наличия, посессивного наличия и под. (У лукоморья дуб зеленый; Кавказ подо мною; У вас товар, у нас купец). В подобных предложениях утверждается наличие предмета, явления в настоящее время, следовательно, в плане соответствия реальной действительности. Подобные конструкции выражают значение времени и модальности без помощи глагола, самим составом образующих их форм слов, в соответствующем интонационном оформлении, что подтверждается и местом этих предложений в системных парадигматических рядах.
В условиях определенных синтаксических конструкций значение ирреальной модальности может выражаться лексико-синтаксическим способом, с помощью некоторых частиц. Известна способность частицы бы функционировать в качестве знака ирреальности и самостоятельно, не в составе условно-желательного наклонения, напр. Табачку бы!; Мне бы невской воды глоток! (А. Ахматова) (ср.: Табачку. Это может быть и утверждение п побуждение).
Вне морфологической категории наклонения частица бы выражает ирреальную модальность инфинитивных предложений.
Частицы да, пусть оформляют побудительное значение для 3-го лица: Пусть сильнее грянет буря! (Горький); Да здравствует солнце, да скроется тьма! (Пушкин); Да голос мой душе твоей Дарует то же утешенье (Пушкин).
Приглагольная частица -ка может определить основную модальность предложения, придав форме 1-го лица ед. числа изъявительного наклонения значение побудительное <…>: Заеду-ка я в самом деле к Ноздреву! (Гоголь); Поплетусь-ка дале, Со станции на станцию шажком (Пушкин).
Интонация, поскольку она является формой выражения, существования всякого предложения, постольку служит и выразителем, носителем той или иной модальности. Но в одних случаях интонация лишь сопровождает прочие модальные средства, в других — она оказывается конструктивным средством, определяющим основную модальность предложения. Так, по отношению к инфинитивным предложениям можно говорить об интонационно-синтаксическом способе выражения модальности.
Интонационно-синтаксическим способом выражается основная модальность и в тех случаях, когда синтаксическая конструкция допускает двоякое интонационное прочтение. Такие «неполные» предложения, как Воды, К двум часам, Наверх, Завтра, Молоток, Терпение и т. п. с повествовательной интонацией воспринимаются как реплики в плане сообщения о фактах действительности, а с императивной, повелительной,— в плане побуждения к действию.
Интонация может менять основное модальное значение предложения, выраженное морфолого-синтаксическим или конструктивно-синтаксическим способом, преобразовывать значение наклонения. Предложение Вы принесете эту книгу к трем часам, произнесенное в императивном тоне, переходит из модальности реальной в модальность побудительную. Ср.: Вы обязаны явиться к 5 часам. Необходимо доставить груз на плотину.
Таким образом, доминирующий способ выражения основной модальности предложения — морфолого-синтаксический — дополняется конструктивно-синтаксическим, лексико-синтаксическим и интонационно-синтаксическим способами, сфера действия которых весьма ограничена.
Вопрос о правомерности признания повествовательных, вопросительных и побудительных предложений представителями основных модальных типов, приходится решить отрицательно, поскольку коммуникативная целенаправленность высказывания не совпадает с модальным отношением к действительности, выраженным в этом высказывании.
Из этих трех типов только побудительные предложения отличаются единством модального значения, они представляют одну из основных разновидностей ирреальной модальности.
Что касается повествовательных предложений, то они отчетливо распадаются на два модальных типа: с реальной модальностью и с нереальной.
а) Весна идет (Некрасов); Тиха украинская ночь (Пушкин); Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана (Лермонтов).
б) Он бы сам к вам явился, да побоялся (Тургенев); И не пил бы и не ел, все бы слушал да глядел (Пушкин); Я бы на вашем месте бросил живопись (Чехов); Туда б, сказав прости ущелью, Подняться к вольной вышине! (Пушкин).
Наибольшая сложность модальных значений присуща вопросительным предложениям. Вопросительная форма предложения не является средством выражения отношения высказывания к действительности, поскольку познавательная установка не представляет разновидности модального значения.
Вопросительные предложения в их отношении к категории модальности могут составлять несколько типов:
а) предложения, вопросительные только по форме, а не по существу (риторический вопрос и другие виды экспрессивного утверждения), по-видимому, в модальном плане должны рассматриваться так же, как и повествовательные; б) предложения, вопросительная форма которых является экспрессивным средством побуждения к действию, по своему модальному значению примыкают к побудительным; в) в основе собственно вопросительных предложений, как предпосылка, лежит определенное знание, представление о реальности или нереальности искомого, поэтому в вопросе может быть использована форма как изъявительного, так и условного наклонения.
Ср.: А вы что сказали? и А вы что сказали бы? (Возможны два понимания второго предложения: это или вежливая, осторожная форма побуждения, или вопрос, предпосылкой которого является знание говорящим и слушающим, того, что факт, о котором идет речь, не имел места в действительности, поэтому разговор о нем ведется в плане заведомо недействительном, нереальном, условном).
Ср.: А вы что бы сказали на его месте? (При построении вопроса говорящий исходит из того, что вопрошаемый не был, не мог быть на месте лица, о котором идет речь).
Ср.: А вы написали такое письмо? А вы написали бы такое письмо? А вы не написали бы такое письмо? О чем вы написали в этом письме? О чем бы вы написали в этом письме?
Таким образом, в специфическом виде противопоставление основных модальных значений находит свое выражение и в форме вопросительного предложения.
В целом же повествовательные, вопросительные и побудительные типы предложений не могут считаться основными модальными типами предложений, ибо они не отличаются единством модальных значений. Деление предложений на повествовательные, побудительные и вопросительные основано на принципе коммуникативной целенаправленности высказывания, но не на модальном.
Аналогичным представляется отношение к категории модальности предложений, противопоставленных по признаку утвердительности — отрицательности. Это противопоставление принимается рядом исследователей за основное модальное значение предложения. Оно отвечает первому условию инвариантности, поскольку в своих противоположностях — утвердительности или отрицательности — обнаруживается в каждом предложении. Но второму условию оно не соответствует: другие виды модальных характеристик не организуются вокруг утвердительности — отрицательности, потому что само это противопоставление— собственно смысловое, оно накладывается на выраженное в предложении модальное значение реальности пли нереальности.
Внутри следующих пар предложений: Я сказал и Я не сказал, Он беспомощен и Он не беспомощен различия — в содержании выражаемых в предложении отношений объективной действительности, но с точки зрения реальности этих содержаний данные предложения равноценны: в них утверждается говорящим реальность фактов.
С вышеприведенными примерами ср.: Я сказал бы об этом на вашем месте — Я не сказал бы об этом на вашем месте. Скажи об этом! Не говори об этом; Он был бы беспомощен без вас. Он не был бы беспомощен без вас и т. п. Эти предложения, и с утвердительной и с отрицательной формой сказуемого, выражают ирреальную модальность.
Если за исходную модель принимать повествовательное утвердительное предложение, то вопросительные предложения, так же как и отрицательные, можно рассматривать как регулярные структурно-семантические модификации модели. Не признавая, таким образом, вопросительность и отрицательность признаками, определяющими основную модальность предложения, отметим вместе с тем, что вопросительная интонация и другие конструктивные средства вопросительных предложений, так же как средства выражения отрицания, могут в сочетании с другими средствами участвовать в создании дополнительных модальных оттенков, о чем речь ниже.
Итак, основное модальное значение предложения — реальности//ирреальности — является его необходимым конструктивным признаком, одним из компонентов категории предикативности.
2. Отношение говорящего к содержанию высказывания составляет иной аспект категории модальности.
Содержание терминов «объективная модальность» и «субъективная модальность», принятых многими исследователями (М. С. Гурычева, Н. Ю. Шведова, М. Докулил, А. Б. Шапиро, Ю. С. Маслов, В. А. Ицкович и др.), несмотря на известные различия во взглядах авторов, сводимо в основном к разграничению первого и второго рассмотренных аспектов модальности (отношение содержания высказывания к действительности и отношение говорящего к содержанию высказывания).
Основным средством выражения второго, субъективного аспекта модальности служат вводные (модальные) слова. <…>
Среди вводных слов, определяющих разного рода отношения говорящего к содержанию высказывания: эмоциональную реакцию, стремление к логическому упорядочению речи, к квалификации ее стилевых особенностей и т. д.,— с категорией модальности связаны только те вводные слова, которые, по выражению А. Н. Гвоздева, «характеризуют, насколько ответственно говорящий относится к делаемым им заявлениям». Это 1) слова, (и сочетания слов), вносящие в высказывание значение уверенности, убежденности говорящего в том, что высказывается: конечно, разумеется, несомненно, безусловно, действительно, в самом деле и др.; и 2) слова (и сочетания слов), вносящие в высказывание значение предположительности, неуверенности говорящего в том, что высказывается: может быть, возможно, по-видимому, вероятно, должно быть, очевидно, пожалуй и др.
Если основное модальное значение, или объективная модальность, является необходимым конструктивным признаком каждого предложения, то модальность субъективная, выраженная вводными словами,— признак необязательный, факультативный.
В соответствии с тем, что вводные слова могут относиться как ко всему предложению, так и к его части, можно различать общую и частную субъективную модальность.
Каковы отношения между объективной и субъективной модальностью? Могут ли вводные слова изменить основное модальное значение предложения? Например, слова, вносящие значение предположительности, способны ли перевести предложение из модальности реальной в нереальную, предположительную? По-видимому, нет, поскольку это значения разных модальных планов, разных аспектов. Вместе с тем нельзя, конечно, полагать, что модальные слова как-то внешне накладываются на предложение, добавляют что-то несущественное для его структуры. Включенные в предложение вводные модальные слова становятся элементом его структуры, объективное и субъективное модальные значения тесно взаимодействуют между собой.
Итак, предложением Отец пришел говорящий сообщает о реальном факте, утверждает факт. Предложением Отец, должно быть, пришел говорящий высказывает предположение, допущение реального факта. Ср.: Отец, конечно, пришел — говорящий подтверждает своей субъективной уверенностью реальный факт.
Но: Отец пришел бы, если бы ему что-то не помешало — высказывание в нереальной модальности о возможном осуществлении действия.при определенном условии. Ср.: Отец, должно быть, пришел бы, если бы ему что-то не помешало — предположение говорящим неосуществленного действия (модальность нереальная); Отец, конечно, пришел бы... — подтверждение субъективной уверенностью высказывания о неосуществленном действии.
Ср.: Некоторые заметили бы прелесть поэтических описаний в его повестях... но, без всякого сомнения, этого было бы недостаточно для того, чтобы сделать прочный успех и славу писателю (Добролюбов); Человека-то, возможно, и забыли б (Б. Горбатов); Кажись, сам бы погиб, лишь бы товарища спасти (Ф. Гладков).
Таким образом, субъективная модальность, выраженная вводными словами, не меняя основного модального значения предложения, подает это значение в особом ракурсе, в особом освещении. Объективная и субъективная модальности взаимодействуют, но не перекрещиваются. Требуют дальнейшего изучения закономерности в связях определенных модальных слов с определенными типами предложений.
С вводными модальными словами соотносятся и наряду с ними служат средством выражения субъективной модальности многие модальные частицы, связанные со значением достоверности высказываемого (вряд ли, едва ли, чай, небось, группа сравнительно-сопоставительных частиц: будто, как будто, словно, точно, как бы и др.).
Определяя их значение, их сопоставляют как с синонимами с вводными модальными словами (ср., например, у В. В. Виноградова такие формулы: едва ли = вряд ли, вероятно не; едва ли не = очень вероятно... («Русский язык», стр. 672).
В самом деле, предложения Едва ли он придет, Вряд ли он придет синонимичны предложениям Вероятно, он не придет;. Должно быть, он не придет. В том и другом случае основная модальность — реальная, сообщение о факте, но говорящий в модальных словах и частицах выражает свою субъективную неуверенность в том, что этот факт осуществится.
В чем различия между этими синонимическими высказываниями? Во-первых, в разных, хотя и очень тонких, экспрессивных оттенках субъективного отношения говорящего к высказываемому. Во-вторых, это разные, хотя и близко расположенные, точки на линии между «да» и «нет», на линии между утверждением и отрицанием, но не на линии между реальностью и нереальностью. Ср. Едва ли он пришел бы без вас; Вряд ли он пришел бы без вас; Вероятно, он не пришел бы без вас и т.д.
Как и вводные слова, эти частицы могут выражать н общую субъективную модальность (если относятся к предикату): Ты меж сестер словно горлинка белая промежду сизых простых голубей (Некрасов), и частную (если относятся к одному из остальных компонентов предложения): Бежит и слышит за собой как будто грома грохотанье (Пушкин); По тебе от ветру, Словно в синем море, Волны так и ходят... (Кольцов).
Должен быть изучен вопрос об употреблении этих групп частиц в разных модальных типах предложений. Если эти частицы, так же как и вводные модальные слова, широко употребляются в предложениях с утвердительной, реальной модальностью и с условно-желательной модальностью, то в предложениях побудительных частицы этих групп, в отличие от вводных слов, вряд ли возможны (ср.: — Сходи, пожалуй, за хлебом! — Конечно, сход]; Ты, безусловно, не приезжай (Н. Островский).
Многие частицы, часто в сочетании с другими средствами,, используются для выражения модальных оттенков, вносящих дополнительные краски в основное модальное значение. Об этом ниже.
3. Третий аспект модальных отношений — отношений между действием (предикативным признаком) и его субъектом — выражается чаще всего посредством модальных слов, включаемых в состав предиката- глаголов мочь, хотеть, желать и т. д., из категории состояния: можно, возможно, желательно, нужно, надо, необходимо, кратких прилагательных должен, намерен и др. под., некоторых модальных существительных: Нет, нет, не должен я, не смею, не могу Волнениям любви безумно предаваться (Пушкин); И выпить не дурак, и пошутить охоч, и сплясать может (Салтыков-Щедрин).
Модальные значения возможности, желательности, необходимости, долженствования рассматривают обычно как разновидности ирреальной модальности. Но это значения иного плана, не совпадающего с отношением высказывания к действительности.
Предложения Он хочет учиться, Он может учиться, Он должен учиться не отличаются друг от друга с точки зрения основной модальной характеристики: в них содержится сообщение о реальном факте. Разница между этими предложениями — не в модальном значении, а, по существу, в содержании: в одном содержится сообщение о желании субъекта осуществить действие, в другом — о возможности, в третьем — о необходимости. II возможность осуществить действие, и желание, и необходимость оформлены в данных предложениях как факт реальной действительности.
Противостоят они соответственно следующим предложениям с нереальной модальностью: Он хотел бы учиться. Он мог бы учиться, Он должен был бы учиться.
В другом ряду предложения Он учится, Он красивый противостоят предложениям Он хочет учиться, Он должен учиться, Он хочет быть красивым как утверждение реальной связи между субъектом и его действием (признаком) утверждению реальной связи между субъектом и его модальным отношением к действию (признаку). Ср. модальные различия следующих пар предложений: «Выдь ко мне» — Царевна хочет Выйти к ней и хлеб взяла (Пушкин, Сказка о мертвой царевне); Фалалея ли я полюблю? Захочу ли я полюбить Фалалея? (Достоевский, Село Степанчиково).
Модальное отношение субъекта к действию (признаку) как испытываемое им внутренне, так и устанавливаемое извне, и составляет содержание третьего плана модальных отношений в предложении.
Эти модальные отношения — между субъектом и действием — можно назвать в н у т р и с и н т а к с и ч е с к и м и модальными отношениями, в отличие от внешне синтаксических модальных отношений (отношения содержания высказывания к действительности и отношения говорящего к содержанию высказывания).
Те же внутрисинтаксические модальные отношения, хотя и с меньшей очевидностью, обнаруживаются в так называемых безличных предложениях с модальными словами из категории состояния и глаголов на -ся: Можно ехать. Мне необходимо ехать, Хочется спать и под. Значения возможности, необходимости здесь — это не модальное значение предложения (в предложениях утверждается реальность факта), а внутрисинтаксические модальные отношения между действием и его субъектом — названным в безличном предложении именем в дательном падеже пли потенциальным.
В плане основной модальности и приведенные безличные предложения противопоставляются соответственным безличным предложениям со связкой, указывающей на условно-желательное наклонение: Можно было бы ехать...Необходимо было бы ехать... Ср. также: Вам необходимо ехать! с повелительной интонацией.
Из того, что внутрисинтаксическая модальность выражается главным образом лексическими средствами, было бы неправомерно делать вывод, что модальные слова составляют объект лишь лексикологического изучения. Лексическая модальность, т. е. модальное значение, заключенное в словах определенных разрядов, как и всякое модальное значение, реализуется только в синтаксических отношениях. При этом модальные слова остаются лексически неполнозначными, неспособными быть самостоятельными компонентами предложений, функционирующими лишь в роли регулярных модификаторов определенных синтаксических построений.
Разграничивая планы основной, предикативной и внутрисинтаксической, лексической модальности, было бы неверно также отрицать всякую роль слов с модальным значением в формировании основной модальности. Выше уже отмечалось, что наличие в предложении слов с модальным значением долженствования создает предпосылки для интонационного преобразования основной реальной модальности <…>.
Если основная модальность предложения лишь выявляет одно из модальных значений, совокупность которых заложена в исходной, инвариантной модели предложения, в структуре его предикативной оси, то лексическая модальность усложняет предикативную ось, прибавляя к ней некоторый семантический х, равный лексическому значению модального слова. Исходная модель свободна от модальных отношений как второго, так и третьего типа, она характеризуется модальной однозначностью. Взаимодействия, наслоения модальностей — признаки осложненности модели.
В результате модального усложнения предикативной оси получается уже не грамматическая, а семантическая модификация предложения, точнее — семантико-грамматическая, потому что вне одной из грамматических модификаций предложение не существует. Грамматическая модификация предложения обязательна, а семантическая лишь возможна, она возникает из потребностей общего смысла высказывания и из способности данной модели принять этот смысловой элемент соответственно своему семантико-синтаксическому строению. Поскольку лексическое модальное значение выражает отношение между субъектом и его действием (процессуальным признаком), то общим условием принятия такой модальности должно быть наличие в предложении синтаксических значений субъекта и действия (процессуального признака). Предложение Татьяна бежит примет такую модальность, ср. Татьяна силится бежать; Он ревнует, он мрачен, он кажется мрачным — ср. Как рано мог он лицемерить, Таить надежду, ревновать, Разуверять, заставить верить. Казаться мрачным... (Пушкин). Однако предложения иной семантики, например, сообщения о событии, явлении и их признаках: Редеет сумрак, Теплеет, Морозна ночь и под. — лексической модальности не примут. Если в них включаются модально-волюнтативные слова, то они приобретают другое значение: в предложениях Должно потеплеть. Ночь может быть морозной они выражают не отношение между субъектом и признаком, а модальное отношение говорящего к сообщаемому (ср.: По-видимому, потеплеет; Ночь, наверное, будет морозной). Таким образом, функции вспомогательных модальных слов сближаются в : предложениях определенной семантики с функциями вводных модальных слов, т. е. служат выражению модальности не третьего, а второго типа.
3.1. С внутрисинтаксической модальностью безличных предложений, выраженной лексически, сопоставима модальность инфинитивных предложений, хотя и не выраженная лексически. Сравнивается, например, модальность таких синонимических пар: Нам ехать — Нам надо ехать; Тебе идти — Тебе следует (нужно и т. п.) идти; — Посмотреть бы — Хочется посмотреть. Обычно видят в инфинитивных предложениях модальность долженствования, необходимости, желательности, невозможности и т. п., недостаточно учитывая при этом, что это частные модальные значения на фоне общего противопоставления инфинитивных предложений реальной модальности (без частицы бы) инфинитивным предложениям нереальной модальности (с частицей бы и с побудительной интонацией). Ср. Быть грозе великой и — Быть бы дождю, кабы не ветер; Всем быть на местах! (К. Тренев).
Сопоставления с безличными предложениями помогают понять природу модальности и в инфинитивных предложениях: значения возможности, необходимости — это те же внутрисинтаксические отношения между действием и его субъектом (выраженным формой дательного падежа или потенциальным), которые проявляются как в плане реальном, так и в плане нереальном. В отличие от безличных, внутрисинтаксическая модальность в инфинитивных предложениях выражается не модальными словами, а самим строем предложения и интонацией, а также частицей бы, когда она есть.
Ср.: Мне еще коня поить (Фадеев) — Мне надо, предстоит поить коня; Но курам никогда до облак не подняться (Крылов) — Куры не могут, не способны подняться до облак; Мне ль нежным чувством управлять? (Пушкин)—Я не могу, не умею, не способен управлять; До крепости мне не дойти (Л. Толстой) — Я не могу, не в состоянии дойти.
Во всех этих примерах необходимость, невозможность действия для субъекта утверждается как реальный факт.
В инфинитивных предложениях ирреальной модальности (повелительных и с частицей бы) исследователями отмечалось характерное сочетание двух значении — долженствования и желательности, с перевесом то одного, то другого. Разграничение модальных аспектов позволяет дифференцированно оценить взаимодействие этих значений. Они не одноплановы: долженствование проявляется в плане отношений между действием и его субъектом (модальность третьего типа), а желательность — в плане отношения высказываемого к действительности с точки зрения говорящего, оформляющего предложение как одну из двух разновидностей ирреальной основной модальности: как побуждение или пожелание.
Так, в предложении Принять его, позвать, просить, сказать, что дома (Грибоедов) инфинитивы обозначают действие, которое должно быть выполнено его субъектом, слугой, а для говорящего оно является желательным, основная модальность предложения— побудительная, ирреальная. То же в предложении К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам (Грибоедов). Ср. Вам надо бы съездить, Вы должны бы... долженствование — в плане отношений между действием и субъектом, желательность— в плане отношения высказываемого к действительности с точки зрения говорящего, в целом модальность ирреальная, условно-желательная.
То же соотношение долженствовательности и желательности в предложении: Ему бы покориться и не стоять за эту кобылу, ну, а он, сам знаешь, характерный старичок был (Шолохов Тихий Дон).
С основным значением ирреальности, желательности действия для говорящего может сочетаться значение возможности действия для его субъекта: Жить бы тебе со мной на веселии до конца дней (Тургенев).
Эти два плана: внешнесинтаксический и внутрисинтаксической — совмещаются, когда говорящий субъект и субъект действия совпадают, т. е. субъект выражен формой 1-го лица: Мне бы только один разочек пройтись с Вами на гору (Чехов, Письмо); Чайку мне, хоть чашечку, согреться бы мне (А. Островский). Совмещение двух значений субъекта в подобных случаях способствует недифференцированной трактовке модальных значений в инфинитивных предложениях.
Общепризнанная модальная специфика инфинитивных предложений, по-видимому, заключается в том, что в отличие от всех других типов предложений, в которых внутрисинтаксические модальные отношения выражаются через лексическую модальность, с помощью модальных слов, в инфинитивных предложениях внутрисинтаксические модальные отношения выражаются тем же способом, что и внешнесинтаксические, т.е. иптонацинно-конструктивным способом. Предложения, в которых важную роль играет интонация, всегда более экспрессивны. Сравним инфинитивное предложение, утверждающее реальность факта, который осуществится в будущем, с предложением, в котором то же значение выражено с помощью будущего времени изъявительного наклонения: Не догнать тебе бешеной тройки и Ты не догонишь бешеную тройку; Быть грозе великой и Будет гроза великая. Очевидно, что инфинитивные предложения отличаются большей выразительностью, в то же время в них заключается большая степень уверенности говорящего в том, что действие осуществится. ср. Ты не сможешь догнать... Ты, конечно, не догонишь... Ты, несомненно, не догонишь и т. п. Ср.: Листьям последним шуршать Мыслям последним томиться (А. Ахматова).
По-видимому, можно утверждать, что интонационно-синтаксическим, способом в инфинитивных предложениях выражаются все три модальных аспекта, именно потому инфинитивные предложения выделяются среди других особой модальной па-грузкой.
Вместе с тем, установленное в инфинитивных предложениях наличие третьего плана модальных отношений — между действием и субъектом, хотя и выраженного интонационно-синтаксически, а не лексически, составляет тот семантический элемент, тот х, которым инфинитивное предложение отличается от исходной модели, где тот же глагол употреблен в одной из спрягаемых форм.
В силу этого инфинитивные предложения не рассматриваются нами в числе первичных моделей предложения, а находят свое место среди регулярных структурно-семантических, экспрессивно-модальных модификаций моделей.
Такая оценка положения инфинитивных предложений в системе типов простого предложения в русском языке смыкается с их интерпретацией на основе трансформационного метода. <…>
4. Представление о модальности предложения было бы неполным, обедненным, если бы сводилось к трем рассмотренным аспектам.
Но в предложениях основное модальное значение обогащается, уточняется, дифференцируется разнообразными дополнительными модальными значениями или оттенками. Для выражения этих дополнительных модальных значений на фоне основной модальности используются самые разнообразные средства, в том числе интонационные оттенки, частицы, порядок слов, логическое ударение, формы времени и вида глаголов, лексические значения модальных слов и т. д. Складываются целые комплексы таких средств, выражающие определенные модальные оттенки. Так, например, предложения с побудительной модальностью с помощью интонационных оттенков, частиц и видовых форм глагола выражают дополнительные модальные значения допущения, позволения, запрета, предостережения, совета и т. д.
Сочетание частиц не и ли и вопросительной интонации передает оттенки колебания, сомнения, опасения. Оттенок опасения выражается также сочетанием частиц как бы и не, не и бы, ну как, а что если и не и некоторых других при соответствующей интонации.
Частицы разве, неужели в предложениях с вопросительной интонацией служат для передачи оттенков сомнения, недоверия, неуверенности и т. д.
Именно на этом уровне — дополнительных модальных значений — тесно переплетаются, взаимодействуют значения модальные и экспрессивные.
Так, например, в предложениях с глаголами в форме повелительного наклонения со значением изъявительного (Путают, путают, а я распутывай) общая модальность реальная, вместе с тем можно отметить внутрисинтаксическое значение долженствования, необходимости в отношениях между действием, обозначенным данным глаголом, и его субъектом, эти же отношения окрашены экспрессивно: необходимость представляется субъекту неприятной обязанностью, навязанной против его воли, вызывающей его протест.
Думается, что не модальным, а экспрессивным является значение внезапного, мгновенного осуществления действия в прошлом, выраженное с помощью частицы как при глаголе будущего времени совершенного вида (как закричит!) и значение немотивированной, внезапной произвольной связи действия с его производителем в конструкциях типа взял да удавился, взял да рассказал.
В некоторых случаях собственно модальные средства используются в целях создания экспрессивно-стилистических эффектов. Так, например, вводное модальное слово «кажется» в сочетании с определенной интонацией может служить средством выражения иронии: Вы, кажется, собирались уходить?
Конструкции с формой условно-желательного наклонения модальных глаголов хотеть, желать часто не имеют модального значения нереальности, а служат для экспрессивно-стилистического выражения говорящим реального желания.
Хотел бы очень сам я посудить, Твое услышав пенье, Велико ль, подлинно, твое уменье? (Крылов) (ср.: Очень хочу посудить...); Что бы я хотел пожелать молодежи моей Родины, посвятившей себя науке? (И. П. Павлов) (ср.: Что я хочу пожелать...?).
В лингвистической литературе содержится много интересных наблюдений над условиями возникновения тех или иных дополнительных модальных значений и оттенков, и много еще предстоит изучить.
Однако здесь для нас важна задача систематизировать разные проявления модальности в их отношении к предикативной оси предложения.
