Номинативный аспект предложения

Роль синтаксических элементов не ограничивается указанием на то, «что с чем связано». Предложения Он возвратил отца сыну и Он возвратил сына отцу состоят из одних и тех же слов, упот­ребленных в одних и тех же значениях и образующих одинаковое «дерево зависимостей». Эти предложения различаются только син­таксическими позициями существительных отец и сын. В первом предложении существительное отец выполняет функцию прямого дополнения, обозначающего объект действия, а существительное сын стоит в позиции косвенного дополнения, обозначающего адре­сата действия. Во втором предложении, наоборот, объектом дей­ствия является сын, а его адресатом — отец. Таким образом, раз­личий в позиционном распределении слов достаточно для того, чтобы изменить содержание высказывания. Распределение слов по синтаксическим позициям непосредственно зависит от свойств обозначаемой ситуации. Для того, чтобы смысл предложения со­ответствовал его денотату, необходимо не только правильно по­именовать фрагменты ситуации, но и правильно поименовать свя­зывающие их отношения. Более того, извлечение слова из пара­дигмы может быть осуществлено только после того, как определена конструкция, совместимая со свойствами обозначаемого события. Выбор структуры высказывания предшествует выбору слов. <…>

Поскольку в процессе речевой деятельности осуществляется как выбор синтаксической конструкции, так и выбор слов для ее наполнения, оба эти акта связаны с номинацией. <…>

Таким образом, не только слово, но и модель предложения может рассматриваться в ее номинативном аспекте.

В теории словосочетаний структура предложения Девочка выменяла у мальчика грушу на пирожное представляется как со­единение ряда номинативных единиц — слов и словосочетаний: девочка, выменяла грушу, выменяла у мальчика, выменяла на пи­рожное. В семантическом синтаксисе все приведенное предложение рассматривается как обозначение события, участники которого (предметные понятия, актанты) вовлечены в действие. Имя дей­ствия — глагол — задает определенное распределение актантов. Одно и то же событие может быть обозначено разными глаголами, управляющими разной конфигурацией своих спутников. Так, например, в предложении Мальчик отдал девочке грушу за пирож­ное то же действие названо по отношению к другому участнику ситуации — мальчику, представленному как его агент. Таким образом, не только сами синтагматические отношения, но и лекси­ческое содержание глагола участвуют в синтаксической организа­ции высказывания. Можно было бы утверждать, что синтаксиче­ские связи в предложении столь же семантичны, сколь синтаксично лексическое значение глагола. Поэтому нисколько не удивительно, что семантическое обследование глагола стало произво­диться с опорой на его синтаксические связи, а синтаксический анализ получил, особенно в последнее десятилетие, общий курс на семантизацию.

Изучению семантического содержания синтаксических связей структурными методами долгое время препятствовали явления асимметрии и функциональных сдвигов в сфере синтаксиса. Си­туация неоднозначности в соотношении формы и функции, харак­теризующая, впрочем, и все другие аспекты языка, была одним из поводов обоснования мысли об асемантизме структуры предложения, ее независимости от структуры обозначаемого события.

С другой стороны, асимметрия формы и значения в синтаксисе побудила поставить проблему омонимии синтаксических пока­зателей <…>, а также сформулировать тезис об иерархической организации их функций. Так, еще в середине 30-х годов Р. Якоб­сон, рассматривая функции падежных форм, предпринял попытку определить для каждой из них общее значение и частные, или спе­циальные, значения, одно из которых характеризовалось как глав­ное <…>. Концепция Р. Якобсона, сохраняя семантическое единство синтаксического знака, в известном смысле давала струк­турную интерпретацию традиционного тезиса о прямых, или «собственных», и переносных, вторичных значениях единиц языка. В те же годы Е. Курилович выдвинул идею первичных и вторичных функций синтаксических форм <…>. В концепции Е. Куриловича совокупность функций синтак­сических показателей также характеризовалась как иерархиче­ская структура, из которой было, однако, исключено понятие общего значения, присутствовавшее в теории Р. Якобсона. Се­мантическая структура знака тем самым лишалась единой основы и в центре внимания оказывалась его асимметрия. Кроме того, Е. Курилович дополнил идею первичных и вторичных функций знака понятием первичных и вторичных форм выражения одной функции <…>, что дало возможность подойти к постро­ению языковой, в частности синтаксической, системы в ситуации общей асимметрии образующих ее элементов. Для определения системных отношений, членами которых являются асимметричные знаки, следует, по Е. Куриловичу, прежде всего обозначить «пункты встречи первичных семантических функций с первичными формами» <…>.

Говоря о синтаксических знаках, названные лингвисты <де Бур и Р. Якобсон> имели в виду прежде всего конкретные показатели функции лексемы — падежную или предложно-падежную форму, предлог, союз. Однако асимметрия характеризует не только функциональные индикаторы, но и синтаксические позиции, устанавливаемые уже в отвлечении от конкретной формы выражения синтаксиче­ского значения. Если в первом случае речь шла, предположим, о разных значениях творительного падежа в таких сочетаниях, как идти прямым путем, командовать взводом, работать инже­нером, завершать строительством, писать карандашом и т. п., то во втором случае обсуждается проблема полифункциональности таких синтаксических позиций (членов предложения), как, на­пример, позиция подлежащего, замещаемая не только субъектом действия, но также его объектом и названиями других участников события.

В изучение значений синтаксических позиций также было введено понятие первичных и вторичных функций или, в более современной терминологии, глубинных (соответствующих первич­ным функциям) и поверхностных (соответствующих вторичным функциям) структур. Наличие у каждой позиции первичной син­таксической функции как будто подтверждается данными разного рода лингвистических экспериментов, таких, как опыты по кон­струированию предложений из заданных слов, анализ спонтанной речи, интерпретация предложений носителями языка и др. <…>. Количественные оценки результатов экспериментов по­казывают, что несмотря на полифункциональность всех синтак­сических позиций и полиморфию каждой функции, все же может быть выявлено некоторое соответствие между структурой пред­ложения и структурой обозначаемого им события, причем это соответствие неодинаково для разных членов предложения. Цен­тральные позиции, зависимые от глагольного управления, более семантически неопределенны и в этом смысле грамматичны, в то время как периферийные позиции более семантически определенны и в этом смысле конкретны, лексичны <…>.