Роль синтаксических элементов не ограничивается указанием на то, «что с чем связано». Предложения Он возвратил отца сыну и Он возвратил сына отцу состоят из одних и тех же слов, употребленных в одних и тех же значениях и образующих одинаковое «дерево зависимостей». Эти предложения различаются только синтаксическими позициями существительных отец и сын. В первом предложении существительное отец выполняет функцию прямого дополнения, обозначающего объект действия, а существительное сын стоит в позиции косвенного дополнения, обозначающего адресата действия. Во втором предложении, наоборот, объектом действия является сын, а его адресатом — отец. Таким образом, различий в позиционном распределении слов достаточно для того, чтобы изменить содержание высказывания. Распределение слов по синтаксическим позициям непосредственно зависит от свойств обозначаемой ситуации. Для того, чтобы смысл предложения соответствовал его денотату, необходимо не только правильно поименовать фрагменты ситуации, но и правильно поименовать связывающие их отношения. Более того, извлечение слова из парадигмы может быть осуществлено только после того, как определена конструкция, совместимая со свойствами обозначаемого события. Выбор структуры высказывания предшествует выбору слов. <…>
Поскольку в процессе речевой деятельности осуществляется как выбор синтаксической конструкции, так и выбор слов для ее наполнения, оба эти акта связаны с номинацией. <…>
Таким образом, не только слово, но и модель предложения может рассматриваться в ее номинативном аспекте.
В теории словосочетаний структура предложения Девочка выменяла у мальчика грушу на пирожное представляется как соединение ряда номинативных единиц — слов и словосочетаний: девочка, выменяла грушу, выменяла у мальчика, выменяла на пирожное. В семантическом синтаксисе все приведенное предложение рассматривается как обозначение события, участники которого (предметные понятия, актанты) вовлечены в действие. Имя действия — глагол — задает определенное распределение актантов. Одно и то же событие может быть обозначено разными глаголами, управляющими разной конфигурацией своих спутников. Так, например, в предложении Мальчик отдал девочке грушу за пирожное то же действие названо по отношению к другому участнику ситуации — мальчику, представленному как его агент. Таким образом, не только сами синтагматические отношения, но и лексическое содержание глагола участвуют в синтаксической организации высказывания. Можно было бы утверждать, что синтаксические связи в предложении столь же семантичны, сколь синтаксично лексическое значение глагола. Поэтому нисколько не удивительно, что семантическое обследование глагола стало производиться с опорой на его синтаксические связи, а синтаксический анализ получил, особенно в последнее десятилетие, общий курс на семантизацию.
Изучению семантического содержания синтаксических связей структурными методами долгое время препятствовали явления асимметрии и функциональных сдвигов в сфере синтаксиса. Ситуация неоднозначности в соотношении формы и функции, характеризующая, впрочем, и все другие аспекты языка, была одним из поводов обоснования мысли об асемантизме структуры предложения, ее независимости от структуры обозначаемого события.
С другой стороны, асимметрия формы и значения в синтаксисе побудила поставить проблему омонимии синтаксических показателей <…>, а также сформулировать тезис об иерархической организации их функций. Так, еще в середине 30-х годов Р. Якобсон, рассматривая функции падежных форм, предпринял попытку определить для каждой из них общее значение и частные, или специальные, значения, одно из которых характеризовалось как главное <…>. Концепция Р. Якобсона, сохраняя семантическое единство синтаксического знака, в известном смысле давала структурную интерпретацию традиционного тезиса о прямых, или «собственных», и переносных, вторичных значениях единиц языка. В те же годы Е. Курилович выдвинул идею первичных и вторичных функций синтаксических форм <…>. В концепции Е. Куриловича совокупность функций синтаксических показателей также характеризовалась как иерархическая структура, из которой было, однако, исключено понятие общего значения, присутствовавшее в теории Р. Якобсона. Семантическая структура знака тем самым лишалась единой основы и в центре внимания оказывалась его асимметрия. Кроме того, Е. Курилович дополнил идею первичных и вторичных функций знака понятием первичных и вторичных форм выражения одной функции <…>, что дало возможность подойти к построению языковой, в частности синтаксической, системы в ситуации общей асимметрии образующих ее элементов. Для определения системных отношений, членами которых являются асимметричные знаки, следует, по Е. Куриловичу, прежде всего обозначить «пункты встречи первичных семантических функций с первичными формами» <…>.
Говоря о синтаксических знаках, названные лингвисты <де Бур и Р. Якобсон> имели в виду прежде всего конкретные показатели функции лексемы — падежную или предложно-падежную форму, предлог, союз. Однако асимметрия характеризует не только функциональные индикаторы, но и синтаксические позиции, устанавливаемые уже в отвлечении от конкретной формы выражения синтаксического значения. Если в первом случае речь шла, предположим, о разных значениях творительного падежа в таких сочетаниях, как идти прямым путем, командовать взводом, работать инженером, завершать строительством, писать карандашом и т. п., то во втором случае обсуждается проблема полифункциональности таких синтаксических позиций (членов предложения), как, например, позиция подлежащего, замещаемая не только субъектом действия, но также его объектом и названиями других участников события.
В изучение значений синтаксических позиций также было введено понятие первичных и вторичных функций или, в более современной терминологии, глубинных (соответствующих первичным функциям) и поверхностных (соответствующих вторичным функциям) структур. Наличие у каждой позиции первичной синтаксической функции как будто подтверждается данными разного рода лингвистических экспериментов, таких, как опыты по конструированию предложений из заданных слов, анализ спонтанной речи, интерпретация предложений носителями языка и др. <…>. Количественные оценки результатов экспериментов показывают, что несмотря на полифункциональность всех синтаксических позиций и полиморфию каждой функции, все же может быть выявлено некоторое соответствие между структурой предложения и структурой обозначаемого им события, причем это соответствие неодинаково для разных членов предложения. Центральные позиции, зависимые от глагольного управления, более семантически неопределенны и в этом смысле грамматичны, в то время как периферийные позиции более семантически определенны и в этом смысле конкретны, лексичны <…>.
