Лекант П.А. Что же такое подлежащее // Коммуникативно-смысловые параметры гр-ки и текста: Сб.ст., посвящ. юбилею Г. А. Золотовой. М., 2001. С. 135–139

Языковеды-русисты не могут прийти к согласию в этом вопросе. <…> С одной стороны, теоретики-синтаксисты или игнорируют понятие «подле­жащее» как несущественное, неперспективное, или отводят подлежащему второсте­пенное, зависимое положение «распространителя» сказуемого. Оспаривается даже очевидная зависимость сказуемого от подлежащего. С другой стороны, в школьном курсе русского языка подлежащее изучается в традиционном плане, а если предпри­нимаются попытки определить его семантику, то это только запутывает дело.

Между тем споры о подлежащем родились из попытки совместить грамматиче­скую форму этого члена предложения с содержательными компонентами психоло­гического или семантического аспектов предложения. Это раздвоение и следующее из него смешение формального и психологического (семантического) аспектов зало­жены в концепциях теоретиков предложения — А. А. Шахматова, А. М. Пешковского <…>. В. А. Богородицкий также выделял и подчеркивал форму подлежащего — именительный падеж и определял значение подлежащего как «главный предмет мы­сли» <…>. При этом теоретиками синтаксиса сразу же делались оговорки об условности отнесения названных выше семантических характеристик к некоторым видам подлежащего. Форма подлежащего сомнению не подвергалась, не оспаривалась, не «расширялась».

<…>

Смешение разных аспектов предложения, отразившееся в трактовке подлежаще­го и породившее «проблему подлежащего», было предопределено самим развитием русской синтаксической науки, которая последовательно, шаг за шагом, открывала в предложении новые аспекты.

Логический, психологический и формальный подход к предложению ослож­нялись взаимной критикой и отторжением. Следует подчеркнуть, что концепции предложения не были «чисто» логической (Ф. И. Буслаев), «чисто» психологичес­кой (А. А. Потебня) и «чисто» формальной (Ф.Ф.Фортунатов). Так, Ф.И.Буслаев считал главным компонентом именного сказуемого связку (т.е. форму), а не имя; Фортунатов — «формалист» — проанализировал различные реализации в пред­ложении «психологического подлежащего» и «психологического сказуемого», что впоследствии вошло в науку как теория актуального членения предложения; Шах­матов представил грамматическую форму предложения, его структуру и типологию как отражение состава психологической коммуникации.

<…>

В. В. Виноградов, не успевший подробно, развернуто изложить концепцию русского синтаксиса, представил ее главное направление и основные категории. Централь­ным звеном его концепции является представление предложения как основной единицы синтаксиса, единицы целостной и многоаспектной. Виноградов определил и охарактеризовал основные аспекты предложения: грамматический, логический, коммуникативный, семантический.

Огромный вклад в развитие синтаксической теории внесла Г. А. Золотова, ко­торая развивая идеи своего учителя, разработала собственное оригинальное учение о «коммуникативном синтаксисе русского языка».

<…> Между тем есть одна грамматика — грамматический строй русского языка; все формы и виды его функционирования в речи базируются на грамматике. Новые области научных исследований, новые «дисциплины» имеют свой предмет и должны иметь свой терминологический аппарат, как специальные языковедческие науки. Однако при разработке этих новых направлений терминологическая чехарда достигла апогея. Термины «субъект», «предикат», «предикативность», «предикация», «предицирование», «предикативные отношения» и др. не имеют строго очерченного содержания, каждый автор понимает и употребляет их по-своему.

Не избежало этой участи и подлежащее. Было выдвинуто требование отказать­ся от формального ограничения подлежащего именительным падежом<…>.

Если значение субъекта семантической структуры приписывается подлежащему (т.е. не различаются семантический и грамматический аспекты предложения), то двусоставными, с различными формами подлежащего (подчеркнуто мной. — П. Л.), считаются предложения: Он тоскует; У него тоска. Ему тоскливо <Золотова>.

Всякая форма значима; различие в структуре, в организации предложения не безразлично для семантики высказывания. Указанные выше высказывания имеют принципиально разные формы организации.

Только лингвист может грамотно отождествить и, наоборот, разграничить, про­тивопоставить их. <…>

Мы утверждаем, что разграничение основных аспектов предложения, и соответ­ственно, присущих им компонентов (единиц членения), четкое, последовательное различение терминов, в частности, «подлежащее» и «субъект», настоятельно необ­ходимы не только языковедческой науке, но также вузовской и школьной практике.

Итак, чем же характеризуется подлежащее, каковы его обязательные, инте­грирующие признаки? На наш вилял, их два. Во-первых, это независимая форма именительного падежа; во-вторых, грамматическое (категориальное) значение пред­метности.

В предложении подлежащее занимает абсолютно независимую позицию, вер­шину иерархия формальных связен: сказуемое находится в подчинительной связи с подлежащим. Эта связь либо выражается формально, т.е. выбором форм сказуемо­го (это согласование); например: У горевших вею ночь огней стояла бессонная стра­жа» (Н. Гоголь); «Звуки постепенно становились сильнее и непрерывнее» (Л.Толстой); либо не имеет формального (флективного) выражения и перелается интонацией и словопорядком (это координация): например: «А Москва — город большой » (А. Че­хов); «Земля — место тесное » (М. Горький).

Именно предикативная связь и предикативные отношения главных членов определяют предложенческое значение подлежащего – «носителя предикативного признака» (или «предикативно определяемого»). Все частные значения словоформы-подлежащего проявляются и определяются на уровне семантической структуры предложения.

Формы подлежащего в русском языке представляют систему, упорядоченную по принципу «ядро периферия». Ядром системы является словоформа именитель­ного падежа существительного — эталон подлежащего. Эта словоформа обладает обоими интегрирующими признаками подлежащего — независимой формой и пред­метностью; например: «Сквозь зеленые ветви молодых берез проглядывало солнце» (Л. Толстой).

Все другие формы подлежащего ориентируются на эталон:

— местоимения-существительные разных разрядов выражают предметно-указа­тельное и разрядное значения <…>; например:

И все где-то что-то шуршало, ползло, пробиралось (И. Бунин).

— прилагательные, местоимения-прилагательные, причастия в позиции подлежа­щего субстантивируются (могут иметь определения); то же касается наречий; это периферия системы форм подлежащего; например:

Все живое особой метой отмечается с давних пор (С. Есенин). Каждое се­годня принималось Макаром за ступень к высокому завтра (М. Горький).

Особое место в системе форм подлежащего занимают синтаксически неделимые словосочетания (со значением количества или меры; со значением избирательности; со значением совместности); они хорошо известны. Эти формы также ориентируются на эталон подлежащего, но в них независимая форма подлежащего принадлежит главному компоненту, а предметность — зависимому; например: «На лесной дороге мне попались навстречу две деревенские девушки» (К. Паустовский); «Кто-то из пассажиров сидел рядом с Еленой» (А. Куприн). Эти формы, благодаря указанным специальным значениям, являются продуктивными.

Инфинитив в позиции подлежащего имеет двойную природу. Как абсолютно независимая форма он является предикативно определяемым, и с ним сочетаются стабильные, стандартные формы сказуемого (именного). Однако инфинитив не име­ет значения предметности, не субстантивируется, и потому при нем невозможно глагольное сказуемое; он формирует особый тип двусоставного предложения <…>. Было бы более точно квалифицировать инфинитив как аналог подлежащего.

Дальнюю периферию системы представляют разного рода эквиваленты подле­жащего. Это слова или знаки, которые занимают позицию («место») подлежащего, но не обладают его признаками; это имеет место в специальных текстах научного и делового характера; например: Над — предлог; И — сочинительный союз и т.д.; аналогично функционируют в предложениях математические и пр. знаки или их «словесные» обозначения (пи, ку и пр.).

Основные элементы системы форм подлежащего достаточно подробно иссле­дованы и описаны <…>. Однако отдельные ее звенья заслуживают более глубокого и детального изучения; в первую очередь это относится к инфи­нитиву и к инфинитивно-подлежащным предложениям. Среди них особое место занимают предложения с составным подлежащим <…>, которое имеет главный компонент — связку быть или связочный глагол стать, казаться и др. в форме инфинитива — и зависимый именной компонент; например: «Ленивому добрым быть — самое простое» (М. Горький).

Остается актуальным исследование словоформ с субъектной семантикой, кото­рые не имеют грамматического статуса подлежащего: Брату нездоровится; Дочери завтра уезжать; Мне стало грустно; У матери радость; Народу набежало и др. Это компоненты структуры высказываний, имеющих грамматическую форму производ­ную, «вторичную».