Занимающиеся одною практикою — не истинные химики

16. Но и те, которые услаждают себя одними умозаключениями, не могут считаться истинными химиками.

17. Все изменения тел происходят посредством движения...

20. Это движение по большей части нечувствительно, и причина его никак не может быть воспринята чувствами; поэтому нужно исследовать ее путем умозаключения...

26.... В самом деле, если математики из сопоставления немногих линий выводят очень многие истины, то и для химиков я не вижу ника­кой причины, вследствие которой они не могли бы вывести больше за­кономерностей из такого обилия имеющихся опытов, кроме незнания ма­тематики...

40.... Ясное... представление должно приобретать путем перечис­ления признаков, т.е. путем познания частей целого; поэтому необхо­димо познавать части смешанного тела...»

В других своих заметках —по физике и корпускулярной философии он отмечал:

«... 75. У многих глубоко укоренилось убеждение, что метод философствования, опирающийся на атомы, либо не может объяснить происхожде­ния вещей, либо... отвергает Бога-творца. И в том, и в другом они, конечно, глубоко ошибаются, ибо нет никаких природных начал, кото­рые могли бы яснее и полнее объяснить сущность материи и всеобщего движения, и никаких, которые с большей настоятельностью требовали бы существования всемогущего двигателя...

198.... если бы я захотел судить о явлениях природы, не имея никакого представления о началах вещей, это было бы такой же бессмыс­лицей (как чтение без знания букв — СХ)...

Если бы даже весь мир сомневался в том, что дважды два четыре, все-таки дважды два у всех сомневающихся дадут четыре".

Ломоносов различал виды бесконечности. Он писал: " Мы совершенно не касаемся воображаемой делимости материи до бесконечности, так как считаем возможным, не опасаясь ошибок, обходиться без нее в физи­ке".

Сковорода

Григорий Саввич Сковорода (1722 — 1794 гг.) — родился в Малороссии (Украине), вел жизнь странствующего философа, " старчины ". Он был своеобразным Сократом на русской почве.

Сковорода — моралист. По словам Г.Г.Шпета (см. ниже) — "Не на­ука и не философия как таковая владеют его помыслами, а лишь искания для себя и указание другим пути, ведущего к счастью и блаженс­тву".

Главное место у Сковороды принадлежит идее о "трех мирах":
1) макрокосме, или Вселенной, 2) микрокосме, или человеке, и 3) о мире символов, т.е. Библии. Сковорода считает составляющими всех трех миров материю и форму. Но только одно "зеркало" безу­пречно — сам Бог. Бог все воспринимает как есть, потому что он есть "зеркало" "ни для чего существующего не другое, а то самое, что есть во всем, что есть".

Согласно Сковороде, познание возможно только через микрокосм — т.е. человека, инструмент познания — человеческое сердце. Человек должен найти основания познания и жизни в своем сердце, которое является последним критерием истины.

Символический мир — Библия — объект особого внимания Сковороды. Он считает, что символы Библии открывают в нашем грубом практическом разуме второй разум, созерцательный, окрыленный гладящим чистым и светлым оком голубицы. В сокровенный смысл Библии мы проникаем через познание себя, а через познание Библии мы глубже проникаем в себя. Библия — средство прямого узрения вечного в нас и во всем мире.

Каждый из миров Сковороды состоит из " двух натур ": видимой иневидимой (Бог). В обнаружении невидимой натуры (Бога) через видимую состоит основная проблема человеческого существования. В обнаружении "внутреннего", "сердечного", "едино­го" заключается подвиг самопознания.

Сковорода считал, что воля и разумв их божественной глубине суть одно и то же. Воля могуча, однако слепа, а ра­зум ясен, однако бессилен, человек должен посредством разума уясни­ть, а посредством воли приблизиться к познанию истины.

Козельский

Яков Павлович Козельский (ок. 1728 — 1794 гг.) — самый крупный представитель русского Просвещения 60-80-х годов ХVIII в. Ему принадлежат работы: " Арифметические предложения ", " Философические предложения ", " Механические предложения ", " Рассуждения двух индейцев Калана и Ибрагима о человеческом познании ".

Козельский выступал за разграничение философии и теологии. О теологических интересах философов он писал: "Философы рассуждают о свойствах и делах Божиих, а мне думается, что это они предпринима­ют излишнее и не сходное с силами их разума дело". Козельский считал объектами науч­ного познания природу и человека. Науки им подразделяются на естественные и общественные. Естественные науки — это: 1) химия, анатомия, медицина, статика, механика и др., изу­чающие твердые тела;
2) гидростатика и гидравлика, изучающие жидкие тела; 3) "аэрометрия", изучающая газообразные тела; 4) оптика, хи­мия и др., изучающие состояние огня и света. К общественным наукам относятся история, право, политика, этика, некоторые др.

В классификации наук Козельский видел основание для правильного и организованного обучения.

Козельский различал три вида познания: 1) историческое, опираю­щееся на наблюдение и констатацию фактов, 2) философическое, нацеленное на выяснение истины, 3) математическое, связанное с позна­нием количества. Философия должна вскрывать и объяснять причины явлений в природе и в обществе. Философии, в от­личие от других наук, считает Козельский, "оставлены одни только генеральные познания о вещах и делах человеческих".

Философия подразделяется на теоретическую и практическую. Теоретическая включает логику и метафизику. Метафизика, в свою оче­редь, состоит из онтологии и психологии. Практическая, или "нравоу­чительная" философия состоит из юриспруденции и политики. Этическая проблематика рассматривается в науке о праве. Психо­логия, по Козельскому, представляет собой "науку о духе, или душе". Он пишет: "Философия нраво­учительная есть наука искания благополучия". "Политика есть наука производить праведные намерения самыми способнейшими и притом самыми праведными средствами в действо".

В онтологии, согласно Козельскому, рассматривается, прежде всего, проблема основы мира. Козельский подвергает сомнению атомистику ввиду неосязаемости атомов.

Он говорит: под "духом", или "душой" "разумеем мы такое существо, которое одарено волею и разумам". "Конечный дух — человеческая душа, а бесконечный — Бог". Он, далее, рассматривает вопрос "о трех силах человеческой души, то есть о чувствии, рассуждении и умствовании". Источник знания — чувства: "Все познания человека начинаются от чувств". Чувства — это "окна" и "двери", через которые впечатления от "наружных" вещей проникают в душу. Человек не может вообразить ничего, что не чувство­вал прежде. Чувственность есть и у животных. Чувственность, согласно Козельскому, — "нижняя" ступень, приводящая к познанию единичных вещей. Высшей ступенью познанияявля­ется логическое мышление, которое есть только у человека. Разум, опира­ясь на чувства, дает знание общего.

Нельзя, считает Козельский, преувеличивать значение дедуктивного метода, математики, в частности. Наблюдение и умствование следует применять в единстве.

Козельский принимает идею математическое обоснование естественных наук, но он отвергает "математику, налагающую натуре свои законы" — "натура никогда не училась математике, а, напротив, математика — у натуры".

Козельский различает три вида истины — натуральную, нравоучительную и логическую: 1) "Истина натуральная есть та, когда каждая вещь имеет в себе все то, что к существу ее требуется". 2) “Ежели мы говорим то, что думаем, то это будет нраво­учительная истина”. 3) Логическая истина имеет место тогда, "когда мы какую вещь так себе в мыслях представляем, какова она есть в своей натуре". "Во всех случаях противное истине есть ложь". "Истина логическая есть не что иное, как сходство мыслей наших с самой вещию. А ложь, напротив того, есть несходство мыслей наших с самой вещию".

Познание имеет свои границы, считает Козельский: "Человеческий разум внутренней натуры материи испытать не может". Поэтому, кстати, он отказывается от суждений о Боге.

Новиков

Николай Иванович Новиков (1744 — 1818 гг.) — переводчик и организа­тор опубликования сочинений Бэкона, Локка, Вольтера, Монтескье, Ди­дро, Руссо, Паскаля, а также Шекспира, Мольера, Сервантеса Лессинга и мн. других.

Новиков считает, что " причиной всех заблуждений человеческих есть невежество, а совершенства — знание ".

Новиков боролся с пороками, разного рода рабством. Он писал: "В рабском состоянии добродетель и знание навлекают на себя подозре­ние".

Новиков не признавал учения о бессмертии души, ее потустороннем существовании. Сохраниться в веках, считал он, может только имя чело­века, прославившего себя служением обществу.

Новиков предложил свою систему физического, нравственного, а также умственного воспитания.

Он писал: "Полезно знать нравы, обычаи и обряды древних чужеземных народов, но гораздо полезнее иметь сведение о своих прародителях; похвально любить и отдавать справедливость до­стоинствам иностранных; но стыдно презирать своих соотечественников, а еще паче и гнушаться оными".

Через аналогию Новиков характеризует соотношение разума и страс­тей: "Страсти суть ветры, с помощью коих плавает корабль наш, который своим кормчим имеет рассудок, правящий разумом. Когда же нет ветру, то корабль плыть не может; а когда кормчий неискусен, то корабль погибает".

Знаменателен афоризм Новикова: "Говорить много и хорошо означает свойство высокого разума; а говорить мало и хорошо есть качество благоразумия; говорить же много и дурно свойственно глупцу".

Радищев

Александр Иванович Радищев (1749 — 1802 гг.) — учился в Лейпцигском университете. Автор знаменитой книги " Путешествие из Петербурга в Москву ". Основной философский труд Радищева — " О человеке, его смертности и бессмертии " (написан в ссылке).

Согласно Радищеву, чисто умозрительный способ рассуждений не мо­жет дать достоверного знания.

Относительно становления умственных сил человека Радищев указы­вал, что оно связано с возмужанием всего организма. Сознание возникает и развивается на основе телесного органа — мозга, нервной системы и чувственных каналов. Материя в своих высших формах способна мыслить, счи­тал Радищев. Однако содержание мышления в конечном счете определяется внешним материальным миром.

Радищев говорит также о том, что имеются " общественные причины " определяющие развитие мышления целых народов — климат, другие природные условия, различные жизненные потребности.

Радищев отрицает существование души без тела: "Если мозг и гла­ва нужны для мышления, нервы для чувствования, то как столь безрассудно мечтать, что без них душа действовать может? Как может она быть, когда она их произведение, а они к разрушению осуждены?". Он анализирует многочисленные факты, якобы говорящие о незави­симости души от тела: творческие способности, обратное влияние пси­хики на телесные состояния, внимание, сон и сновидения, бред, речь человека и его самосознание. Но все это, утверждает Радищев, не может быть убеди­тельным доказательством независимости и самостоятельности души от тела. Он, однако, считает возможным верить в бессмертие, хотя это и относится к гадательной области.

Радищев прямо заявляет: "Бытие вещей независимо от силы позна­ния о них и существует по себе". Он стоит на позиции сенсуализма. Познание начинается чувствами и переходит к мышлению. Душа младен­ца — "чистая доска", готовая к восприятию впечатлений. Впечатле­ния выступают материалом для суждений и понятий. Мышление находит связи, отношения вещей, их законы и причины. Оно не тождест­венно ощущениям и направлено на познание таких отношений, которые не могут непосред­ственно восприниматься органами чувств. Мышление основывается на чувственных данных, а разум делает чувства человека изощреннее и тоньше.

Радищев выступал за воспитание, которое облагораживает и смяг­чает страсти. Он призывал: "Трудитеся разумом, упражняяся в чтении, размышлении, разыскании истины и разум управлять будет вашею волею и страстями".

Радищев разработал свою концепцию заблуждения. Он писал: "Ско­лько есть способов познавать вещи, толика же путей и к заблужде­нию". Отмечал, что если отношение "вещей между собою есть непре­менно", то "ложность существует в познании нашем". Новиков разли­чает заблуждения, связанные с чувственным восприятием, и заблужде­ния, возникающие из рассуждений. Он предупреждал: заблуждения "нигде столь часты, как на стезе рассуждения. Ибо, сверх того, что и чувственность обмануть нас может и что худо познать можем союзы вещей или их отношение, ничего легче нет, как ложно извлекаемое из посылок заключение и рассуждение превратное". Однако, без заблужде­ний познания не бывает: "заблуждение стоит воскрай истине, и как возможно, чтобы человек не заблуждал!" Делать нечего — "воздохнем о заблуждениях человеческих, но почерпнем из того высшее стремление к познанию истины и ограждению рассудка от превратности".