Эвристические цели данного различения

Оно вносит ясность в анализ кажущихся иррациональными соци­альных моделей. В первую очередь данное различие помогает социо­логически интерпретировать многие социальные обычаи, которые сохраняются, несмотря на то что их явная цель точно недостижима. По устаревшей традиции в таких случаях самые разные, особенно непрофессиональные, наблюдатели называли эти обычаи «суеверия­ми», «иррациональностями», «простой инерцией традиции» и т.д. Другими словами, когда групповое поведение не достигает — и фак­тически часто не может достичь — своей очевидной цели, люди склон­ны связывать его со слабым умственным развитием, простым неве­жеством, пережитками или так называемой инерцией. Так, обряды племени гопи, цель которых — вызвать обильный дождь, могут на­звать суеверным обычаем первобытных людей и считать вопрос ре­шенным. Необходимо отметить, что это ни в каком смысле не объяс­няет группового поведения. Это тот случай, когда наклеивают ярлы­ки; тут эпитетом «суеверие» подменяют анализ действительной роли этого поведения в жизни группы. Если же мы прибегнем к понятию латентной функции, то поймем, что такое поведение может выпол­нять какую-то функцию в жизни группы, хотя эта функция может быть весьма далека от открыто признанной цели поведения.

Понятие латентной функции выводит нас за пределы вопроса, достигает или нет поведение открыто признанной цели. Временно игнорируя эти эксплицитные цели, оно фокусирует внимание наблю­дателя на другом ряде последствий: тех, которые, например, имеют отношение к отдельным личностям племени гопи, вовлеченным в обряд, и к сохранению и целостности большей группы. Если бы все сводилось к вопросу о том, выполняется ли явная (заявленная как

⁸² Philip Selznick, TVA and the Grass Roots (University of California Press, 1949); A.W. Gouldner, Patterns of Industrial Bureaucracy (Glencoe, Illinois: The Free Press, 1954); P.M. Blau, The Dynamics of Bureaucracy (University of Chicago Press, 1955); AS.K. Davis, «Bureaucratic patterns in Navy officer corps», Social Forces 1948, 27, 142—153. — Примеч. автора.

цель) функция, то это стало бы проблемой не для социолога, а для метеоролога. И безусловно, наши метеорологи согласны, что обряд дождя не вызывает дождь; но это мало о чем говорит. Это всего лишь значит, что обряд не имеет данного технологического применения, что цель обряда и его фактические последствия не совпадают. Но с понятием латентной функции мы продолжаем исследование, изучая последствия обряда не для богов дождя или для метеорологических явлений, а для групп, совершающих обряд. И здесь можно обнару­жить, как указывают многие наблюдатели, что обряд действительно имеет функции, но они являются непреднамеренными или латент­ными.

Обряды могут выполнять латентную функцию укрепления соли­дарности группы, предоставляя периодическую возможность разроз­ненным членам группы собраться вместе для участия в совместных действиях. Как наряду с другими учеными указывал Дюркгейм, такие обряды являются средством, благодаря которому получают коллек­тивное выражение настроения и мнения, являющиеся, как оказыва­ется при дальнейшем анализе, основным источником единства груп­пы. Благодаря систематическому применению понятия латентной функции, таким образом, можно обнаружить, что явно иррациональ­ное поведение является временами позитивно функциональным для группы. Используя понятие латентной функции, мы не торопимся заключить, что если деятельность группы не достигает своей номи­нальной цели, то ее сохранение можно описать лишь как пример «инерции», «пережитка» или «манипуляции властных подгрупп в об­ществе».

Фактически некая концепция, похожая на концепцию латентной функции, весьма часто применяется социологами, изучающими стан­дартизированный обычай, предназначенный для достижения цели, ко­торая, как известно из общепринятого естествознания, не может быть достигнута таким образом. Наглядным примером могли бы быть ри­туалы пуэбло, связанные с дождем или плодородием. Но когда речь идето поведении, которое не направлено на явно недостижимую цель, социологи гораздо реже изучают побочные или латентные функции по­ведения.

Оно направляет внимание на теоретически плодотворные области исследования. Различие между явными и латентными функциями так­же направляет внимание социолога именно на те области поведения, отношения и верования, где он может наиболее плодотворно приме­нить свои особые навыки. Ибо какова его задача, если он ограничи­вается изучением явных функций? Тогда он в основном занят тем, чтобы определить, достигает ли фактически обычай, учрежденный для

конкретной цели, той самой цели. Он тогда, например, интересует­ся, достигает ли новая система оплаты труда своей поставленной цели сокращения текучести кадров или увеличения выпуска продукции. Он спрашивает, достигла ли пропагандистская кампания своей цели усиления «готовности бороться», или «готовности покупать военные облигации», или «терпимости к другим этническим группам». Это, конечно, важные и сложные типы исследования. Но до тех пор, пока социологи ограничиваются изучением явных функций, их исследова­ния им диктуют практики (на данный момент не важно, кто это: про­мышленный магнат, лидер профсоюзов или, возможно, вождь нава-хо), а не теоретические проблемы, лежащие в основе данной дисцип­лины. Занимаясь в основном областью явных функций, для которых ключевой проблемой будет, достигают л и своих целей специально уч­режденные обычаи или организации, социолог превращается в при­лежного и умелого регистратора в целом известной модели поведе­ния. Условия оценки определены и ограничены вопросом, заданным ему деловыми людьми, далекими от теории, например, достигла ли новая программа оплаты труда таких-то целей?

Но, вооруженный понятием латентной функции, социолог рас­ширяет свое исследование именно в тех направлениях, которые бо­лее перспективны для теоретического развития дисциплины. Он изу­чает известные (или запланированные) социальные обычаи, чтобы выяснить латентные и, следовательно, не общепризнанные функции (наряду с явными функциями, конечно). Он, например, рассматри­вает последствия нового плана оплаты, скажем, для профсоюза, в ко­тором состоят рабочие, или последствия пропагандистской програм­мы не только для усиления ее открыто заявленной цели пробуждения патриотического пыла, но и то, как она вызывает нежелание большого числа людей открыто выражать свое мнение, если оно расходится с офи­циальной точкой зрения, и т.д. Короче говоря, мы считаем, что замет­ный интеллектуальный вклад социолога прежде всего можно обнару­жить в изучении непреднамеренных последствий (к которым относят­ся и латентные функции) социальных обычаев, а не только в изуче­нии ожидаемых последствий (в том числе явных функций)⁸³.

Есть доказательства того, что именно там, где внимание исследо­вателей в социологии переместилось из области явных в область ла­тентных функций, они и внесли свой заметный и главный вклад. Это можно в полном объеме подтвердить документально, но достаточно будет и нескольких примеров по ходу дела.

⁸³ Краткую иллюстрацию данного общего утверждения см. в Robert К. Merton, Marjorie Fiske and Alberta Curtis, Mass Persuasion (New York: Harper, 1946), 185—189; Jahoda and Cook, op. cil. — Примеч. автора.

Исследование Хоторн Вестерн Электрик:⁸⁴ как известно, на пер­вых этапах это исследование было посвящено проблеме соотноше­ний «освещения и эффективности» у индустриальных рабочих. При­мерно два с половиной года внимание было приковано к таким про­блемам, как: влияет ли на производительность различная интенсив­ность освещения? Первые результаты показали, что в целом нет закономерной связи между освещением и выработкой. Производи­тельность увеличилась и в экспериментальной группе, где освещен­ность увеличили (или уменьшили), и в контрольной группе, где в ос­вещение не внесли никаких изменений. Из-за отсутствия понятия ла­тентной социальной функции сначала не уделяли никакого внима­ния социальным последствиям эксперимента для отношений между членами тестируемой и контрольной групп или для отношений меж­ду рабочими и руководителями эксперимента. Другими словами, ис­следователям не хватало социологических критериев, и они работали просто как «инженеры» (точно так же, как группа метеорологов мог­ла бы изучать «воздействия» обряда гопи на дождь).

И лишь после долгого изучения исследовательской группе при­шло в голову заняться последствиями новой «экспериментальной ситуации» для образа «я» и представления о самих себе у рабочих, принимавших участие в эксперименте, для межличностных отноше­ний между членами группы, для цельности и единства группы. Как сообщает Элтон Мэйо, «фиаско с освещением заставило их обратить пристальное внимание на необходимость вести тщательную запись всего, что происходит в помещении, а не только следить за работой инженерных и промышленных устройств. Их наблюдения, таким об­разом, включали не только регистрацию промышленных и инженер­ных изменений, но и физиологических или медицинских изменений и, в некотором смысле, социальных и антропологических. Последнее вылилось в своего рода вахтенный журнал, который дал наиболее пол­ное описание фактических событий каждого дня...»⁸⁵ Короче говоря, эта четкая социологическая система была введена лишь после долгой серии экспериментов, которые полностью игнорировали латентные социальные функции эксперимента (как задуманной социальной си-

⁸⁴ Приводятся в качестве изучения примеры того, как тщательное исследование
полностью поменяло теоретическую ориентацию и характер полученных данных после
«ведения понятия, приближающегося к понятию латентной функции. Выбор для этой
Цели данного случая не означает, безусловно, полного приятия интерпретаций, кото­
рую авторы дают своим данным. Среди нескольких томов по исследованию Вестерн
Электрик см. особенно F.J. Roethlisbergerand W.J. Dickson, Management and the Worker
(Harvard University Press, 1939). — Примеч. автора.

⁸⁵ Elton Mayo, The Social Problems of an Industrial Civilization (Harvard University
Press, 1945), 70. - Примеч. автора.

туации). «Когда мы это осознали, — пишут авторы, — исследование приобрело новый характер. Исследователей больше не интересовала проверка воздействия отдельных переменных. Вместо контрольного эксперимента они использовали понятие социальной ситуации, ко­торую надо было описать и понять как систему взаимозависимых эле­ментов». Впоследствии, как теперь всем известно, изучение было на­правлено в основном на выявление латентных функций стандарти­зированных обычаев в рабочей среде, неформальных организаций, зарождающихся в среде рабочих, рабочих игр, введенных «мудрыми администраторами», больших программ консультаций и опросов ра­бочих и т.д. Новая концептуальная схема полностью поменяла ранг и типологию данных, собранных в последующем исследовании. Дос­таточно вернуться к ранее процитированному отрывку из классичес­кой работы Томаса и Знанецкого тридцатилетней давности, чтобы признать правильность замечания Шилза:

...действительно, история изучения первичных групп в американс­кой социологии является непревзойденным примером разрывов в разви­тии этой дисциплины. Проблема выделяется признанным основателем науки, проблема остается неизученной, а потом, несколько лет спустя, ею начинают заниматься с таким энтузиазмом, будто о ней никто рань­ше и не думал⁸⁶.

Ибо Томас и Знанецкий неоднократно отстаивали ту социологи­ческую точку зрения, что, какова бы ни была ее основная цель, «ассо­циация как конкретная группа личностей неофициально предпола­гает много других интересов; социальные контакты между ее члена­ми не ограничиваются их общей целью...». Фактически потребова­лись годы экспериментирования, чтобы команда исследователей Вестерн Электроник обратила внимание на латентные социальные функции первичных групп, проявляющиеся в промышленных орга­низациях. Необходимо уяснить, что этот случай приводится здесь не как пример несовершенного экспериментального замысла; в данный момент наша задача заключается в другом. Мы рассматриваем его как подтверждение необходимости для социологического исследования по­нятия латентной функции и других связанных с ним понятий функ­ционального анализа. Он иллюстрирует, каким образом включение этого понятия (не важно, используется этот термин или нет) может привлечь внимание социологов к целому ряду важных социальных переменных, которые в противном случае можно было бы легко упу­стить. Эксплицитное выделение этого понятия, по всей видимости,

⁸⁶ Edward Shils, The Present State of American Sociology (Glencoe, Illinois The Free Press, 1948), 42 [курсив мой]. — Примеч. автора.

поможет сократить число подобных разрывов в будущих социологи­ческих исследованиях.

Открытие латентных функций знаменует собой значительный рост социологических знаний. И еще в одном отношении изучение латент­ных функций представляет собой существенный вклад ученого-со­циолога. Именно латентные функции обычая или верований и не яв­ляются общеизвестными, так как это непреднамеренные и вообще неосознанные социальные и психологические последствия. В резуль­тате открытия, касающиеся латентных функций, представляют собой больший вклад в познание, чем открытия, касающиеся явных функ­ций. Они также представляют собой больший отход от представле­ний о социальной жизни, основанных на «здравом смысле». Ввиду того, что латентные функции расходятся в большей или меньшей степени с открыто признанными явными функциями, исследова­ние, раскрывающее латентные функции, очень часто дает «парадок­сальные» результаты. Кажущийся парадокс возникает из-за резкой модификации привычного подхода, при которой стандартизирован­ный обычай или верование рассматривается только с точки зрения его явных функций, за счет указания на некоторые из его второсте­пенных или побочных латентных функций. Введение понятия латен­тной функции в социальное исследование приводит к выводам, по­казывающим, что «социальная жизнь не так проста, как кажется сна­чала». Ибо пока люди ограничиваются определенными (то есть явными) последствиями, им сравнительно легко высказывать нравственное суж­дение об изучаемом обычае или веровании. Нравственные оценки, ос­нованные в целом на этих явных последствиях, обычно полярны, ри­суя картину или в черных, или в белых тонах. Но восприятие дополни­тельных (латентных) последствий часто усложняет картину. И пробле­мы моральной оценки (что не представляет для нас непосредственный интерес), и проблемы социальной инженерии (которые нас интере­суют"⁷) обрастают дополнительными трудностями, которые обычно сопутствуют принятию ответственных социальных решений.

Пример исследования с применением понятия латентной функ­ции покажет, в каком смысле иногда в результате применения этого понятия возникает «парадокс» — расхождение между видимым, все­го лишь явной функцией, и действительным, включающим также ла­тентные функции. Так, возвращаясь к известному анализу престиж -

⁸⁷ Это не отрицает того факта, что социальная инженерия подразумевает непос­редственные нравственные выводы или что техника и нравственность неизбежно пе­реплетаются друг с другом, но я не намерен заниматься этим кругом вопросов в дан­ной главе. Обсуждение этих проблем см. в главах VIII, XVII и XIX; также Merton, Fiske ^ar>d Curtis, Mass Persuasion, chapter 7. — Примеч. автора.

ного потребления, отметим, что Веблена не случайно признают со­циальным аналитиком, подмечающим парадоксальное, ироническое и сатирическое. Ибо таковыми нередко, если не с неизбежностью, бывают результаты применения понятия латентной функции (или его эквивалента).