Как указывает Бутенко, «было бы неправильно полагать, будто только с 1984 г. и после XXVII съезда КПСС начинается критика вызванных ошибок, что раньше, в 60-е и 70-е годы им не было никакого сопротивления. Обществоведение, как и любая отрасль знания, не может развиваться без памяти, без открытого изучения прошлых ошибок и учета имевшихся уже ранее выводов и суждений» [1]. Для Бутенко важны аргументы принципиального характера: он поставил под сомнение известный тезис об опережающем развитии социалистических производственных отношений и об отставании производительных сил еще в 1974 г., указывая на то, что первые могут не только ускорять развитие вторых, но и замедлять их развитие [2].
В 80-е годы Бутенко уделяет особое внимание изучению зарубежного опыта становления социализма. Это позволяет ему свободно высказывать такие идеи, которые не могли быть на тот момент открыто озвучены применительно к теории и практике социалистического строительства в СССР. Им детально исследуются проблемы становления, сущности, противоречий мировой системы социализма, закономерности ее развития, принципы взаимоотношений между социалистическими странами. Бутенко не уходит от острых вопросов, его выводы и рассуждения имеют острый, полемический, дискуссионный характер.
Бутенко исходит из многогранности подходов к определению понятия «социализм». «Понятия «социализм», - пишет он, - сегодня широко используется для обозначения самых различных учений и идеалов («научный пролетарский социализм», мелкобуржуазный и буржуазный социализм, арабский и африканский социализм и т.п.), обещающих трудящимся справедливость и равенство; социализмом называют и идейно-политические движения, воодушевляемые социалистическими идеалами, и общественные устройства, ликвидирующие эксплуатацию человека человеком, устройства, основанные на началах коллективизма; более того, термин «социалистический» часто прикладывается и к явлениям, не имеющим с ним ничего общего и даже глубоко чуждого действительному, реальному социализму» [3].
Однако для Бутенко более важное значение имеет понятие «реальный социализм», которое он рассматривает в паре с понятием «деформации социализма». «Значение понятия «реальный социализм» состоит в том, - говорит Бутенко, - чтобы из всей совокупности существующих в мире общественных устройств выделить действительный социалистический общественный строй, все то, что относится к миру реально существующего социализма». Поэтому одна из важнейших теоретических проблем – «проблема точного, научно обоснованного определения сущности реального социализма, правильного разъяснения того, что обозначается этим понятием в действительности» [4].
Бутенко полагает, что сущность реального социализма не может быть сведена к реализованному на практике научному социализму. Потому что понятие «реальный социализм» гораздо сложнее - «взятое в своих связях, оно должно быть соотнесено не только с идеальным (нереализованным, теоретическим) социализмом, но также и с той реальностью, которая иногда хотя и называется социалистической, но в действительности такой не является» [5]. На этом основании Бутенко не считает возможным рассматривать в качестве реального социализма общественные устройства «шведского», «скандинавского», «африканского» и прочего типа.
Напоминая об опыте маоистского Китая и о событиях 1956 г. в Венгрии, 1968 г. в Чехословакии и 1980 г. в Польше, Бутенко указывает на то, что в претворении в жизнь принципов научного социализма бывают не только успехи, но и неудачи, попятные движения и элементы регресса [6]. «Деформация социализма – это чуждое природе социализма явление, - отмечает философ, - могущее возникнуть в ходе строительства нового общества как практический результат отказа от основ научного социализма, как следствие извращения принципов социализма. Оно состоит в замене действительных социалистических основ и механизмов функционирования и развития определенных сторон общественной жизни иными основами и механизмами (общественной собственности на средства производства групповой или бюрократической; принципа распределения по труду уравниловкой; механизма демократического централизма механизмом бюрократического централизма или анархистского децентрализма; механизма двусторонней связи управляющих и управляемых механизмом одностороннего командования сверху и т.д.» [7].
В чем же суть этого многопланового общественного зла? Бутенко дает на этот вопрос предельно четкий ответ:
· деформации социализма складываются постепенно, их суть скрывается от трудящихся заинтересованными силами, что позволяет им, если они владеют средствами информации, представлять углубление деформаций в качестве развития реального социализма;
· деформации идут не по линии открытого разрушения основ социализма, а по линии расстройства реального функционирования социалистического общества, что проявляется в падении производства, снижении жизненного уровня населения, усилении социальной несправедливости, ущемлении демократии, растущей некомпетентности властей, коррупции управляющих;
· прямым следствием деформаций становится искажение, извращение реальных общественно-политических и общественно-экономических отношений социалистического типа;
· конечным результатом деформаций является усиливающееся торможение социалистического развития, утрата преимуществ социализма, поражение жизненных центров общественного организма, невозможность реализации идеалов и коренных интересов трудящихся;
· причиной деформаций выступают не одни лишь ошибки или неверное понимание природы социализма, действительная причина укоренения деформаций социализма связана с корыстными интересами определенных социальных сил [8].
На основании этого анализа Бутенко делает вывод о том, что «для вскрытия и устранения той или иной деформации социализма мало, чтобы авангард трудящихся увидел, «осознал» ее, необходима еще организуемая партией сила, могущая сломить сопротивление защищающих деформацию, утвердить необходимый механизм взамен устраняемого» [9]. Последовавшая через несколько лет перестройка не только подтвердила научное предвидение советского философа, но и продемонстрировала мощь описанного им общественного явления и изворотливость воплощающей его социальной силы.
По мнению мыслителя, «реальный социализм налицо лишь там и тогда, где и когда не формально реализованы идеи научного социализма, где создан такой общественный строй, который действительно воплощает идеалы рабочего класса, служит интересам всех трудящихся» [10]. Позднее Бутенко выведет за рамки реального социализма и сам СССР: мысль его будет идти по линии ужесточения понятия «реальный социализм» и дальнейшей детализации понятия «социализм научный». Через двадцать лет, в своей последней книге он напишет: «Социализм, начинающий свое становление в не высоко развитых странах (где еще «не смололи той муки, из которой можно испечь пирог социализма»), не может прийти к победе прямым путем: преобразуя экономику в социализм, ибо революционное преобразование социально-экономически незрелого капитализма приведет общество не к социализму, а к историческому забеганию и соответствующему перерождению» [11].
Поскольку громоздкий понятийный аппарат, применяемый для обозначения мира социализма, лишь запутывает суть дела (Бутенко указывает на такие термины, как «мировой социализм», «мировая система социализма», «содружество стран социализма»), постольку Бутенко начинает свое исследование путей развития социализма в мировом масштабе с определения понятий. «Мировая социалистическая система, - указывает Бутенко, - это – социально-экономическое сообщество всех социалистических стран, объединенных общностью избранного их трудящимися пути, связанных на этом пути узами объективной взаимозависимости и присущим им взаимодействием, единством коренных интересов и целей их народов, однотипностью основных политических и экономических структур, развивающихся по законам строительства социализма и коммунизма» [12].
В середине 80-х гг. ХХ столетия Бутенко не только признает наличие принципиальных расхождений и возможность возникновения прямых конфликтов между социалистическими странами [13], но и вполне допускает возможность отпадения от мировой социалистической системы отдельных стран, что «могло бы стать реальностью лишь при совершившемся перерождении» соответствующей страны, мелкобуржуазном или капиталистическом [14]. Предусматривалась ли им на тот момент возможность распада мировой социалистической системы? По-видимому, нет, по крайней мере, открыто, поскольку он полагал, что «социальные связи, объединяющие страны в мировые системы, имеют объективный характер, обусловленный в конечном счете интернационализацией производственной и всей общественной жизни современного человечества» [15].
Однако то, что мыслитель оговаривал воздействие объективного фактора «сознательно налаженным сотрудничеством стран» и «научным, марксистским, осознанием общности коренных интересов и целей народов этих стран», дает возможность утверждать, что Бутенко гораздо ближе многих советских обществоведов того времени подошел к выводу о возможности грядущего перерождения «стран, избравших социалистический путь развития», и распада мировой социалистической системы в будущем. «Наряду со строительством социализма на научных принципах, - указывал А.П. Бутенко, - возможно создание нового (подчеркнуто мной. – О.В.) общества, сопровождаемое грубыми ошибками и принципиальными отступлениями, экономическими и политическими кризисами, а само регрессивное развитие сначала ведет к извращениям и деформации социализма, затем к «постепенной утрате социалистических завоеваний», к «полному перерождению строя» и, наконец, к «реставрации капитализма»; возможны, очевидно, и другие пути перерождения» [16].
По мнению Бутенко, общественные отношения социалистического типа не устраняют противоречий как таковых. Они лишь создают возможность для того, чтобы противоречия разрешались на взаимоприемлемой основе, без столкновений и конфликтов. Но эта возможность нигде не реализуется автоматически, а преломляется в сознании руководства соответствующих социалистических стран. Возникновение и реализация «особых курсов» отдельных стран сказывается и на всей совокупности противоречий мировой социалистической системы. В условиях, «когда социализм еще полностью не построен в рамках всей системы», объективные противоречия развивающейся мировой социалистической системы «обостряются и усиливаются», вследствие чего «неантагонистические противоречия могут обретать весьма острую форму, перерастая в принципиальные разногласия и конфликты» [17].
Бутенко полагает, что социализм, устраняя социально-классовые антагонизмы, вовсе не исключает противоречий и сложностей в развитии нового строя. «Социалистический строй создает возможность, а не автоматическую гарантию уверенного прогресса общества, - утверждает Бутенко. - Чтобы превратить эту возможность в действительность, необходима научно обоснованная политика, руководствующаяся общенародными интересами, а также соответствующие природе социализма политические, социальные и экономические механизмы управления, разрешения возникающих противоречий» [18]. По мнению философа, этому препятствуют следующие факторы: отсутствие механизмов разрешения противоречий, плохой учет интересов различных групп трудящихся, пренебрежение неантагонистическими противоречиями и их несвоевременное разрешение. Возникающие в результате деформации ведут к извращению сути социализма, а противоречия, углубляясь и обостряясь, обретают конфликтную форму, приводя к политическим и экономическим кризисам в развитии отдельных социалистических стран.
Таким образом, даже поверхностный обзор теоретической проблематики данного этапа творчества Бутенко позволяет сделать вывод о том, что в общественной мысли предперестроечного периода не было застоя, что целый ряд обществоведов был на высоте общественных проблем и вызовов своего времени и демонстрировал способность к адекватному восприятию действительности.
