В тридцатые годы развиваются социальные и внешнеполитические процессы, которые приведут к «депортационным» сдвигам в этнической и административно-территориальной композиции края. Избранные для выселения категории определяются сначала самой логикой строительства социализма советского образца, его масштабными гуманитарными издержками, а затем и последствиями социальных потрясений тридцатых годов в великом военном противостоянии СССР и Германии.
Коллективизация как один из таких социальных процессов «создает» кулачество в качестве очередной категорий, угрожающей успеху советского строительства. Именно кулачество становится первым коллективным объектом масштабных репрессий 30-х годов. Удаление данной категории из социальной структуры обеспечивается депортацией в 1930–33 десятков тысяч семей в отдаленные регионы Урала и Сибири. Коллективная ответственность определена здесь по социальному адресату, так же, как это было в случае с казачеством в годы Гражданской войны. Но социальные категории не являются единственным типом коллективных агентов, обретающих свои государственно-обусловленные роли. Другим типом на Кавказе изначально были определены или самоопределились национальные группы. Их коллективная субъектность — вместе с их общими привилегиями и ответственностью — прочно встроена в советское мировосприятие и политику.
Пограничные «превентивные депортации»
С началом колхозного эксперимента и организованным голодом во многих аграрных регионах СССР серьезно ослабевает притягательность страны как модели социально-экономического и политического развития. Потеря страной этого модельного статуса и ухудшение международного положения во многом изменяет и социальную функцию внешних границ советского государства. Стремление обеспечить их миграционную непроницаемость и военные соображения обусловливают начало серии пограничных депортационных «зачисток». Среди политически неблагонадежных элементов — этих групп риска — оказываются иностранные граждане и граждане СССР, имеющие «внешнее отечество» по ту сторону границы. Первыми этническими депортантами становятся поляки на западной границе страны и корейцы на Дальнем Востоке. На Кавказе первая депортация связана с выселением в 1937–38 годах курдов (1,3 тыс.) и иранцев (6,7 тыс.) из приграничной полосы в Азербайджане и Армении.
Военные «превентивные депортации»
Начало Великой Отечественной войны определяет новую категорию для коллективного наказания — это советские/российские немцы. В сентябре-октябре 1941 осуществляется их выселение с территорий Кавказского региона, в том числе: 23,6 тыс. — из Грузии, 22,8 тыс. — из Азербайджана, 0,2 тыс. — из Армении, 33,3 тыс. — из Ростовской обл., 5,3 тыс. — из КБАССР, 2,9 тыс. — из СОАССР, 35,5 тыс. из Орджоникидзевского края и 34,3 тыс. — из Краснодарского края. В апреле 1942 выселяются греки с Черноморского побережья. Вероятное основание, использованное в качестве причины их выселения, — «хозяйственный» коллаборационизм греков с немецкими оккупационными властями в Крыму.
«Депортации возмездия»
Прямые обвинения в иной форме коллаборационизма — «политическом бандитизме» — предъявляются в 1943–44 годах сразу нескольким национальным группам. Карачаевцы и балкарцы обвиняются в прямом пособничестве врагу: предоставлении наступающим немецким частям проводников на горные перевалы и помощи в уничтожении советского партизанского движения. Осенью 1943, спустя несколько месяцев после разгрома немецких войск под Сталинградом и их вытеснения с Кавказа, проводится тотальная депортация карачаевцев. В марте 1944 года выселяются балкарцы, составляющие с карачаевцами одну этнокультурную группу. Всего депортировано 69,3 тыс. карачаевцев и 40,7 тыс. балкарцев. Советское депортационное возмездие затрагивает еще один народ, обвиненный в «пособничестве врагу» — калмыков. В декабре 1943 года из Калмыцкой АССР и марте 1944 года из Ростовской области выселяются 107,3 тыс. калмыков.
Зимой 1943–44 годов НКВД готовит операцию по выселению чеченцев и ингушей. В отличие от карачаевцев и балкарцев, вайнахам предъявлено обвинение в тыловом (Чечено-Ингушетия не была оккупирована) и даже в довоенном бандитизме. Очевидно, что особый проблемный характер интеграции вайнахов в советскую реальность начал формироваться еще в довоенные годы, в период принудительной коллективизации и борьбы с религией. Народы Кавказского региона втягиваются в историческую орбиту советского государственного социализма, обладая различными внутренними социальными кондициями. Тип социальной структуры, характер внутренней социальной организации серьезно влияют на формы адаптации этих народностей к новым советским экспериментам и потрясениям. Отсутствие или слабость просоветской элиты внутри некоторых из этнических групп создает ситуацию постоянного кризиса в отношениях между властью и этими группами, а эксцессы коллективизации и борьбы с религией лишь усугубляют зреющий конфликт. По ходу репрессий против «кулацко-мулльских элементов» в 30-е годы устойчивость советской власти на территории Чечено-Ингушетии становится все более сомнительной. Удары по органичной и далеко не советской социальной и культурной элите вайнахов, приводят к радикальному ослаблению среди них лояльности в отношении советского государства. Еще до начала войны на территории автономии формируются очаги активного противостояния власти, созревает инфраструктура и идеология антисоветского повстанчества. Война 1941–45 годов и приближение германских армий лишь способствуют активизации этого повстанчества, которое в 1944 году становится «основанием» для предъявления всему чечено-ингушскому населению коллективного обвинения и его тотальной депортации. 23 февраля 1944 начинается операция НКВД «Чечевица», в ходе которой высланы 387,2 тыс. чеченцев, включая чеченцев-аккинцев из Ауховского района Дагестанской АССР, и 91,3 тыс. ингушей.
Послевоенные «превентивные депортации»
Выселение турок-месхетинцев осуществляется еще во время войны — осенью 1944 года, но связано оно, вероятно, с подготовкой возможного военного удара по Турции. В ходе новой зачистки советско-турецкой границы осуществляются депортации не только тюркоязычных месхов (79,2 тыс.), но также курдов (8,7 тыс.) и хемшилов (1,4 тыс.) из Месхет-Джавахетии и Аджарии. В течение нескольких послевоенных лет с Черноморского побережья и из республик Закавказья осуществляется выселение «дашнаков», турок и греков (имеющих или бывших ранее в греческом подданстве, в том числе 8,3 тыс. из Краснодарского края и 16,4 тыс. из Грузии).
Депортации серьезно изменяют состав населения многих районов Кавказа и сопровождаются изменением его административно-территориальной композиции. За тотальным выселением титульных национальных групп Чечено-Ингушской, Карачаевской и Калмыцкой автономий следует ликвидация этих образований и расчленение их территорий.
- Территория упраздненной 12 октября 1943 года Карачаевской АО разделяется на четыре части. Учкуланский и часть Микояновского района отходят к Грузии (образуя Клухорский район); Усть-Джегутинский, Мало-Карачаевский и Зеленчукский районы остаются в составе Ставропольского края; бассейн Большой Лабы — в состав Краснодарского края; и оставшаяся часть со станицей Преградной — в состав Черкесской АО Ставропольского края.
- Территория упраздненной 27 декабря 1943 года Калмыцкой АССР разделена между новообразованной Астраханской областью и соседними Ставропольем, Сталинградской и Ростовской областями.
- Территория упраздненной 7 марта 1944 года Чечено-Ингушской АССР разделяется на четыре части. Центральные районы сначала образуют Грозненский округ (в составе Ставропольского края), но уже 22 марта 1944 вместе с Кизлярским округом и Наурским районом составляют новообразованную Грозненскую область. Остальная территория отходит к соседним Северо-Осетинской и Дагестанской АССР, а также Грузинской ССР.
- Выселение балкарцев влечет за собой преобразование 8 апреля 1944 года Кабардино-Балкарской АССР в Кабардинскую АССР и передачу балкарского Приэльбрусья в состав Грузинской ССР.
Соответственно их административному разделению, опустевшие территории упраздненных автономий в организованно-принудительном порядке заселяются жителями соседних регионов и переселенцами из других областей СССР. В Карачай и Приэльбрусье переселялись сваны, в западные районы Чечено-Ингушетии — осетины (как из Северной Осетии, так и осетины из Грузии), в южные районы Чечено-Ингушетии — хевсуры и тушины, в восточные — аварцы и даргинцы. Бывшие чеченские (аккинские) села на территории самого Дагестана (упраздненный Ауховский район) заселяются лакцами и аварцами. Греческие села в Абхазии и месхетинские в Месхет-Джавахетии заселяются преимущественно грузинами. Грозненская область заселяется переселенцами из многих областей Центральной России.
Карта 29 (1957).
